Монстр

Олег целует Сережу, сжимает в объятиях так крепко, словно боится, что тот растает, стоит его отпустить. В этот раз в Олеге нет осторожности — только ощущение страха, а еще безумное желание насытиться Сережей, пока это позволено. Сережа чувствует это, отвечает на безумные поцелуи, порой похожие на укусы. Льнет к Олегу, запускает руки под футболку, царапает кожу в стремлении быть еще ближе. Он так скучал по прикосновениям, ласкам, по Олегу. Его Олегу. Сережа откидывает голову, позволяет целовать шею, понимает, что скорее всего останутся следы на бледной коже. Олег не может больше сдерживаться, а Сережа совершенно не хочет его об этом просить. — Олег, — стонет Сережа, обхватывает того за поясницу ногами, притягивает еще ближе. Одежда начинает мешать, поэтому они избавляются от нее. Сережа слышит, как трещит ткань или ему это только кажется? Он полностью отдается Олегу, совершенно не соображает, лишь хочет, чтобы тот прикасался к нему. Он хочет Олега так отчаянно, что, кажется, не выдержит даже секунды. — Сережа, — Олег выдыхает его имя, пытается быть аккуратным и осторожным. Сереже не хочется ждать, но он позволяет Олегу подготавливать его, потому что знает, что тот ни за что не простит себя, если причинит боль. Ему хочется поторопить Олега, он нетерпеливо двигает бедрами, даже всхлипывает от желания, но Олег никогда не спешит, как бы сильно ему ни хотелось. Сережа знает, Сережа помнит. И их первый раз, когда у Олега даже дрожали руки. Он потом признался, что жутко боялся сделать что-то не так. Боялся навредить. Олег всегда заботился о Сереже больше, чем о самом себе. Олег берет Сережу сперва медленно, но потом желание все-таки оказывается сильнее. Олег целует, двигается быстро, резко. Сережа сильнее обхватывает его ногами, притягивает к себе. Он хочет принадлежать Олегу. Только ему. Он всегда этого хотел. — Я люблю тебя, — стонет Олег и кончает, Сережа моментально догоняет его, но выпускать из объятий не спешит. В его голове тишина, только слова Олега приятным теплом растекаются внутри. Ты мой. Птица пытается достучаться, его шепот еле слышен, но он все-таки есть. — Я твой. — Сережа закрывает глаза и крепко прижимается к Олегу. — Твой. Только твой. Мой. Мой. Мой. — Ты мой, — согласно отвечает Олег и смотрит Сереже в глаза. — Мой. Голос Олега куда громче шепота Птицы, Сережа цепляется за него, старается заглушить Птицу совсем. Концентрируется на взгляде Олега, на словах, прикосновениях, тепле. Олег рядом. Сережа прекрасно чувствует это. Олег мягко касается его губ, целует осторожно, словно чувствует, что Сережа опять пытается провалиться в объятия Птицы. В этом поцелуе Сережа чувствует, что Олег просит, даже умоляет остаться рядом. Олег держит мягко, но крепко. — Я здесь. Я с тобой. — Сережа отстраняется, а после прижимается лбом ко лбу Олега. — Я не отдам тебя ему. Я обещаю. Ты веришь? — Олег смотрит внимательно, словно пытаясь прочитать в глазах Сережи ответ на вопрос. Словно хочет уловить, не соврет ли он. Понять, что это действительно его Сережа. Он уже уходил. Он уже бросал. Он умер. Разве ты не помнишь? Разве ты не помнишь? Вспомни, как тебе было больно. Кто тогда был с тобой? Кто помог тебе? Только я никогда тебя не бросал. Только я всегда оставался рядом. — Я верю. Верю, — Сережа не отрывает взгляда от глаз Олега, он заставляет Птицу заткнуться, но чувствует, как сомнения все-таки проникают в сердце. Ведь Олег действительно однажды уже ушел. А Птица действительно никогда Сережу не бросал.