Вирус Мэри Сью 2: Мэри против ОЖэПэ

Пошли недели военной подготовки. Поскольку враг был весьма силен, были: А) Переброшена армия Майора и пригнаны дирижабли из Бразилии; Б) У «Гусей» под чутким руководством Галины Фридриховны отобрали всю выпивку и отправили вместе с немецкой армией на учения; В) Перебросили войска Ватикана в Англию в режиме строжайшей секретности (Ну Гале так сказали, по крайней мере); Д) Было решено отправиться в Румынию, где находились злоумышленники (Алукард и Дитрих). Также (Из личных папок тов. Газенклевер под грифом «Строго секретно!», дополнение): 10000 тыс. единиц воен. тех., и упыри(???). (Здесь слегка подвис Уолтер, решая, в какую категорию их можно отнести.) Закончился весь этот кипеж скандалом, который учинил Док по причине ущемлений его прав. Он долго спорил с Газенклевер по поводу того, что его упырей, родимых, ну никак нельзя отнести к единицам военной техники. На что Галина Фридриховна поджимала губы и упорно повторяла, что будет так, как она скажет. Тем более, что Интегра её поддерживала. В холле развесили портреты тов. Сталина(в шкафу Уолтера нашли). Гуси разучивали патриотические песни на русском языке, в отличие от немцев, напрочь отказавшихся заниматься этим. Даже достали где-то уборщицу по имени ТетьЛюба, которая гоняла по коридорам всех, кто ей попадется, своей фирменной шваброй. Бернандотте потихоньку раздобыл где-то пару-тройку ящиков русской водочки, которую сообразили всем отрядом, рискуя быть пойманными всевидящей Галичкой. Сам Пип был побит шваброй ТетьЛюбы, к которой по пьяни приставал. Валлентайны тут же организовали подпольную деятельность, торгуя дурью, давая на лапу суровой и неподкупной - НЕПОДКУПНОЙ, я сказала! – ТетьЛюбе. «Гусей» вычислили на следующее утро по запотевшим стеклам, бутылкам и вянущей от перегара травы, Галичка целый час читала им лекцию об упадке нравов и деморализации. Майор втихушку конспектировал, восхищаясь ораторским даром «пигалицы», как её окрестил Док. Шредингер таскал в поместье всех кошек, которых тут же выкидывала назад та же ТетьЛюба. Устав от холодной войны, Киса принялся разрабатывать план, который тут же скурили Валлентайны и Ко. После чего махнул рукой, таская сигариллы у Графини и выменивая их у Гюнше на журналы “Playboy”. Отец Андерсен спорил до хрипоты с Галиной Фридриховной насчет тонких материй, но комсомолка Газенклевер каждый раз оставалась при своем мнении. Максвелл старался жить по принципу «относись к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе». Целыми днями прятался ото всех в недрах библиотеки Хеллсингов или своей спальни, вход в которую охраняли Такаги и Вольф. Гюнше в поместье допускался только после осмтра а предмет блох и линяющей шерсти. Эту обязанность отважно взяла на себя ТетьЛюба. Как, кстати, и Киса. На жалобы обершарфюрера Монтана покачал головой. - Ничего страшного. Потерпишь. *Пару месяцев спустя* Галина Фридриховна расхаживала по гостиной, диктуя Виктории текст очередного документа, тут же пил чай Майор. Шредингер под столом играл в машинки. Хайнкель курила, рассевшись в кресле. Максвелл дремал над книгой, (его обычно не беспокоили, потому что он почти всегда прикидывался колбасой). Юмико обсуждала с Рип преимущества холодного и огнестрельного оружия, Ян, Пип, Люк и Алахамбра играли в карты с Уолтером и Доком, мухлюя на каждом ходу. Интегра курила, отстраненно наблюдая сию картину. - Мисс Газенклевер, когда мы соизволим пойти в наступление? – Как бы между прочим поинтересовалась графиня. Галя остановилась. - Скоро, товарищ Хеллсинг. Терпение и труд, терпение и труд! - С такими темпами, дражайшая Галичка, мы начнем воевать только на следующее Рождество! – Майор весело улыбнулся, пододвигая к себе пирожное. Галя поджала губы. - Что вы несете, товарищ Монтана?- она поморщилась, словно проглотив горькую таблетку. Макс хмыкнул. - Я тебе не товарищ, девочка. Тебя не учили, что взрослых положено уважать? - Будь моя воля, я бы тебя… Фашист окаянный… - Галя, было, двинулась на Монтану, но наткнулась на препятствие в виде Капитана, который развернул ее в обратную сторону. - В следующий раз я велю поставить тебя в угол за непослушание, - пообещал Монтана, Шредингер украдкой показал Гале язык. Галина Фридриховна уже собралась высказать фашистам все, что думает о них, если бы не одно обстоятельство. В цетре комнаты появилось розовое облачко, по гостиной разлился запах приторных духов. - Привет, мальчики, девочки! Как ваши дела, ничтожества? О… Собрали тут вечеринку? – в облачке появилось изображение Лили – Амели, грозы всея вампиров. - Хэй, привет, красотка! – включился Ян, - Чё, бейба, может, сходим вечером куда, поточить чё-нить? - Ресницы сначала наклеить не забудь, - брезгливо процедила графиня, пуская струю сизого дыма. Лили надулась от возмущения, став слегка похожей на хомяка-анорексика. - На себя посмотри, страхолюдина. Волосы, небось, нарощенные! - Рискнешь проверить? - Интегра прищурилась. - Сгинь, нечистая сила! – возопил падре, ворвавшись в комнату. Максвелл проснулся и, увидев Лили, проворно спрятался за кресло. В смазливую физиономию девушки полетели ножи, которые прошли сквозь нее. - Ах так! – завизжала Лили, - Вы поплатитесь за это! Ой, пусти! Больно!! -Не пущу! Бесстыдница! Врешь, не уйдешь!! – Галина Фридриховна вцепилась в волосы Лили, вытаскивая ту из облака. И плевала она на то, что это было только изображение. Которое, кстати, тут же стало вполне себе реальным. - Пусти!... Ой! АЙ! Галина Фридриховна взвизгула, упав на Шредингера, заоравшего дурным голосом, и мигом ретировавшегося. Раздался тихий треск. В руке у Гали осталась прядь белокурых волос, на которую она изумленно воззрилась. Лили завыла, растворяясь в розовом мареве. Затем наступила тишина. - И кто тут с нарощенными патлами ходит? – Интегра злорадно ухмыльнулась, затушив в пепельнице окурок.