Без вины виноватая

Яркое утреннее солнце постепенно начало заполнять своими лучами просторный зал. Ира недовольно зажмурилась. Она проворочалась на диване, не сомкнув глаз до самого утра. На душе было неспокойно. Стоило ей на минуту закрыть глаза, как ощущение того, что над ней навис Толя, приходило к ней. Однако ещё теплилась надежда, что все произошедшее было страшным сном, ведь только в страшном сне может присниться, как любимый человек тебя душит. Прикрыв глаза ладонью, Ирина перевернулась на спину. Она тысячу раз пожалела всем телом и прерванным сном о решении остаться спать на диване. На полу лежали осколки вчерашнего вечера. Кот недоверчиво обходил их стороной. Она с трудом поднялась, села на край дивана, широко расставив ноги, и обхватила руками отяжелевшую голову. Обида, страх, боль разом захлестнули ее. В голове с бешенной скоростью крутились мысли: «Как такое могло произойти и что теперь делать дальше?» — Мяу, — протяжное, но тихое мяуканье кота вытащило ее из глубины раздумий. Тот слонялся из стороны в сторону в надежде, что его заметят и покормят. Зелёные глаза женщины наблюдали за котом не отрываясь, а уголки её губ дрогнули в улыбке. Быть может, этот четвероногий и есть ее судьба, и нести ей этот крест до конца дней своих? Ира жалобно перевела взгляд на комнату: зал плавно переходил в кухню, отделенную стойкой-баром; динамик телевизора по-прежнему молчал, а улыбчивый ведущий уже вещал в утренней программе. Бумаги, папки, снова бумаги, документы, книги, письменные принадлежности — все это хаотично валялось на ее рабочем столе. Ира несколько раз подрывалась привести в порядок не только стол, но и книжный шкаф, который стоял у большого окна, выходящего на магистраль. Не раз возникало желание прибраться на кофейном столике перед диваном; выбросить старый ковёр, который, как ей казалось, пропитался кошачьей мочой; поменять шторы; расставить комнатные цветы по всей квартире. Хотелось, не хватало лишь времени. Сняв с себя груз ответственности за целое отделение, Ира была уверена, что теперь сможет посвятить себя всецело только личным интересам и увлечениям. К своему великому сожалению, Павлова ошиблась, и ее жизнь не будет такой, какой она ее видела. Большое количество часов, проведенных в операционной, давали о себе знать. К концу дня Ира без сил возвращалась домой, ведь теперь в ее обязанности входили осмотр больных, постоянный контроль за пациентами, бесконечные карточки, анамнезы и заключения. Засидевшись так долго в кабинете, Павлова напрочь отвыкла от всей этой практики, которой должна была посвятить свою жизнь. На то она и была хорошим руководителем и всегда хотела поработать в Министерстве. Быть может, явление чиновника в лице Аленикова — это знак, что пора приблизиться к своей мечте? — Не вечно же мне сидеть в неотложке, — Ира неспешно поднялась с дивана, измерить давление. На удивление давление было в пределах нормы. В космос она, конечно, не полетит, а вот выпить обезболивающее и собрать осколки – вполне себе. — Моя же любимая чашка, — жалобно произнесла Ира, кидая остатки фарфора в мусорное ведро. — Ой, ну, не нуди там. Куплю я тебе новую, — из соседней комнаты недовольно пробубнил проснувшийся Алеников. — А мне не нужна новая! — возмутилась Павлова. — Мне нравилось пить из моей старой и любимой чашки. Могу я хоть это себе позволить? — Ну, не заводись ты так, — на кухню зашёл заспанный Толя. — Не будем же мы сейчас ссорится из-за какой-то кружки? — он прильньнул к женщине сзади и нежно поцеловал напряжённое плечо. — Давай завтракать. — Толь, а ты не хочешь поговорить? — О чем? — невозмутимо спросил он, насыпая коту корм. — Ну, не знаю. О погоде можно. Вон, как солнце с утра палит или вот, вчера мы пять часов удаляли вот такую вот опухоль, — она развела руки в сторону. — Ир, не ёрничай. — Я не ёрничаю. Просто думаю, неужели я снова ошиблась в выборе мужчины? — эти слова прошлись стеклом по сердцу Анатолия, но он постарался быстро перевести их в шутку. — Стесняюсь спросить, Ирина Алексеевна, сколько же мужчин у вас было? — Сколько надо, столько и было, — пробубнила она. — Что, и даже уборщики были? Ой, простите, как у вас их там называют? Санитары? — Ира растерянно на него посмотрела, вспоминая предыдущий неудачный опыт. — Фи, Ирина Алексеевна, санитары – ну, не ваш уровень, — мужчина насыпал кофе в турку и поставил вскипать на плиту. — Или, может, я о вас не все знаю? — он пронзительно посмотрел на Иру, вплотную подойдя к ней. — Надо же, Анатолий Борисович, ваши шпионы не все вам доложили? Какая жалость! Ну, ничего я оставлю в ординаторской папку со своими личными данными и всеми любовниками. Почитаете на досуге, — рявкнула Павлова и развернувшись, скрылась в дверях спальни. Пора было собираться на работу. — Несносная женщина, — усмехнулся Толя, садясь за высокий барный стул. — Угораздило же меня в такую влюбиться, — он надел очки и принялся листать последние новости на своём планшете. Чем больше Ирина крутилась перед зеркалом, тем придирчивее она оглядывала себя с ног до головы. Ей казалось, что следы от удушья так и норовят заявить о себе. Она нервно пыталась повязать вокруг шеи шелковый платок, как дверь распахнулась, и в спальню зашёл Толя. — Смотри, что ты сделал, — свирепо произнесла Ира, указав на замазанные следы. — Мало мне на работе унижений было, не хватало ещё, чтобы за спиной обсуждали мою личную жизнь. — Ира, не нуди, — Анатолий неспешно подошёл к женщине сзади. Ира резко натянулась, как струна, опасаясь любых действий мужчины. Вчера она поняла, что от Толи можно ожидать чего угодно. — Тише, чего ты, — он опустил тяжелые руки ей на плечи и стал нежно массировать, чтобы расслабить женщину. Медленно он начал опускаться по рукам, приобнимая Иру за талию. Тёплые губы жадно примкнули к ее шее. Ноги Иры в момент подкосились и она откинула голову ему на плечо, открывая доступ к бархатной коже. — Тебе чертовски идёт это платье, — прошептал мужчина, обжигая дыханием ее ухо. Совещаний, бесконечных встреч в кабинете, конференций — в жизни Павловой, как заведующей отделением, больше не было. Однако привычка надевать классические платья и строгие костюмы все ещё осталась. Раньше она переодевалась в униформу при необходимости ассистировать на экстренной операции. Теперь это стало ее обыденной одеждой с раннего утра и до самого вечера. Первое время после отстранения, женщина по привычке подходила к стеллажу с ключами, чтобы достать свой и скрыться от посторонних глаз в кабинете. Ее до дрожи раздражало, что Нина была вынуждена контролировать время ее прихода и ухода, и каждый раз просить расписаться в журнале. Первая неделя в роли рядового хирурга далась Павловой особенно нелегко. Сердце женщины больно сжималось, когда она краем глаза видела, как дверь ее кабинета открывалась или закрывалась, и бешенно стучало, когда она стояла перед дверью в ординаторскую, молясь, чтобы там никого не было, и она могла спокойно переодеться в одиночестве. Все это было невыносимо и унизительно, но у Павловой не было другого выхода. — Мне и униформа очень идёт, если ты не замечал, — развернулась к нему Ира. Она нервно начала теребить ворот его ночной рубашки, не в силах взглянуть ему в глаза. Он нежно прижал ее ладонь к своей груди, чтобы успокоить. Свободная рука обхватила ее за талию, отчего Ира вздрогнула. — Как же ты пахнешь! — прошептал Толя и, слегка наклонившись, вдохнул аромат ее парфюма, который сам же и подарил. Руки скользнули под её волосы, оголив тонкую шею, притянули к себе. Анатолий нежно, едва касаясь, снова поцеловал Иру в шею. От теплых, чуть влажных губ по телу женщины пробежала дрожь. Подняв глаза, Ира боялась вновь увидеть ту ярость, которая овладела Толей вчера. Однако мужчина продолжил с упоением вдыхать терпкий запах парфюма, целуя ее нежную кожу, жадно перемещаясь от шеи к ключице. Тяжело дыша, Ира томно откинула голову, обвивая руками его шею. Она прижалась к нему, животом ощутив его возбуждение. Толя с упоением целовал ее прикрытые веки, скулы, а она сладостно подставляла себя под его поцелуи. Он обвел языком контур ее губ, а затем накрыл их мягким и требовательным поцелуем. В нем бушевала страсть, которой Ира была не в силах сопротивляться. Она вдыхала его аромат, хотела чувствовать его тело, и скорее забыть о том, что было вчера. — Возвращайся с работы пораньше, — чуть слышно прошептал он. — Поужинаем, выпьем вина. — Ты же прекрасно знаешь, что теперь это от меня не зависит, — вздохнула Ира, опустив голову ему на плечо. Толя уткнулся лицом в копну светлых волос и крепко прижал к себе свою упрямую женщину. Он ощущал каждый ее вздох. Сейчас она казалась такой хрупкой и даже слабой. Все знали Иру, как сильную, властную и строптивую женщину, но ведь это лишь видимость без которой она никогда не смогла бы занять своё заветное кресло. — На работу пора, — Ира не хотя отстранилась от мужчины и вышла из спальни. В нос резко ударил запах жженых специй. Забытый кофе сбежал из турки и залил черной гущей всю плиту. — Твою мать! — Толя ринулся к конфорке, чтобы выключить ее. — Так, ну, это уже не мои проблемы. Тем более я опаздываю на работу, — Павлова на ходу накинула на себя плащ. — Протри, пожалуйста, плиту, иначе потом неизбавиться от разводов. И под журнальным столиком тоже. Я осколки все собрала, там пятна чая вытереть только, — Ира застегнула сапоги и оценивающе посмотрела на себя в зеркало. — Я не нанимался к тебе в домработницы, — злобно ответил Толя, выглянув в коридор. — Ну, раз уж вы здесь живёте, Анатолий Борисович, будьте добры сделать что-нибудь полезное. Павлова схватила сумку и ключи, и вышла из дома, захлопнув дверь.