• • •
— одна в день, — белые таблетки запиваются большими глотками воды. Хансо чувствует себя нехорошо сегодня — в груди с раннего утра отчаянно тянет и давит что-то, словно ребра сломать пытаясь, и он не знает, от чего именно: то ли от непонятной похвалы брата, то ли от его слишком хорошего отношения и… поцелуя, который почти перевернул всё в голове Хансо с ног на голову —• • •
кружило голову: тысячи разноцветных мошек переливались между собой, создавая перед глазами мутное и, казалось, ничем не преодолимое полотно, которое, к сожалению, через несколько секунд оказалось с треском разорванным несильными шлепками по щекам и — ему показалось? — чужим отчасти обеспокоенным, но совершенно разозленным голосом. в шрамах полотна виднелись куски бронзовой кожи, темно-русые волосы, небрежными кудрями лежавшими на лбу, и губы, которые от момента к моменту то раскрывались, словно говоря что-то, что Хансо не мог никак расслышать в густом коконе воды, то смыкались, не дождавшись от него никакого ответа. а потом ладони на щеках неожиданно пропали, и из его груди вырвался облегченный выдох от того факта, что его вновь оставили, так что он мог завершить начатое, о чем он уже, честно говоря, помнил смутно, но он бы никогда не рассказал, что в этот момент кроме облегчения он также чувствовал что-то странное: оно давило на горло, не давая сглотнуть, заставляло губы стискиваться в попытке прекратить дрожь и отдаленно смахивало на… обиду? было сложно описать, по какой причине его грудную клетку время от времени разрывало от болезненных эмоций. да и кому это надо было? — все его слова, переживания и, тем более, душевные порывы всегда разбивались о чужое безразличие, так что, наверное, это был наилучший исход, чтобы почувствовать себя лучше и сделать всем вокруг себя, а особенно — своему братцу, подарок в виде собственного несуществования более. он видел, как полотно вновь склеивалось: кусочек за кусочком, шрамы сглаживались, а боль притуплялась, оставляя после себя распространявшееся по телу ощущение легкости и беззаботности — больше ему не придется жить со страхом, не придется страдать от боли после призрачных и не- ударов, не придется подчиняться унизительным приказам Джуну, не придется… — открой свой чертов рот.…ли?
• • •
подкатывала тошнота. Хансо не успел заметить, когда его переместили из гостиной в ванную, но голова отчего-то отдавала ноющей болью, словно его тащили за волосы. — я сказал тебе, — прямо возле уха: шепот ошпаривает кожу, и Хансо вновь дергается в сторону, пытаясь вырваться из чужой хватки, но мужчина в ответ лишь хватает его за затылок, впиваясь пальцами в кожу — ощущение лунок после ногтей немного отрезвляет, — и заставляя судорожно схватиться непослушными ладонями за сидение унитаза, — открой рот, — Хансо чувствовал, как мужчина становился все злее и злее: с одной стороны, это пугало его: сердце билось как бешеное, а приглушенный здравый смысл тихо шептал о смирении и подчинении где-то на уровне глупого самосохранения; с другой же, вся эта ситуация казалась ему забавной — когда же еще ему мог выпасть шанс спасения своей бесполезной жизни самим Джуну, который… …и был всегда причиной его нежелания жить? — ты сильно пожалеешь, если посмеешь укусить, — Хансо тихо хрипит, когда Джуну тянет его за волосы вниз, а после — всё смешивается в одну отвратительную череду грубых прикосновений: давление на щеки и челюсть заставляет приоткрыть от ноющей боли рот; на языке чувствуется привкус мыла и шершавость кожи — Джуну давит на самый корень средним и указательным, через секунду резко вынимая их и вытирая о валявшееся на полу полотенце, пока Хансо, давясь в собственной желчи, выворачивает желудок наизнанку, дрожащими пальцами держась за обод унитаза, и оседает на кафельном полу, видимо, не имея больше сил на какое-либо движение, — закончил? — спрашивает Чон, смотря на хрипло дышащего брата: у последнего глаза расфокусированные, почти слепые, губы дрожат, словно от лихорадки, а дыхание тяжелое-тяжелое — сомкни разок пальцы на вспотевшем горле, и Хансо умрет, не успев что-либо сказать против, — давай, вставай, — младший вздрагивает, когда Джуну хватает его за воротник рубашки и тянет вверх: неуклюжие ноги пугаются между собой и он почти падает безвольной куклой, но мужчина вовремя удерживает его, прижимая к стене — на самом деле, не желая больше отлеплять его от пола, но немного жалея об упущенной забавной возможности снова увидеть Хансо с разбитым лицом, — стой смирно, — потому что Джуну начинает расстегивать последние несколько пуговиц, которые каким-то чудом не оторвались в ходе их веселых приключений, и из его рта вырывается умиленный смешок на чужое «н… нет, не надо…» и не решающиеся оттолкнуть его пальцы, — удивительно… — фыркает Чон, — я думал, что ты придумаешь что-то новое в следующий раз, — рывком стягивает рубашку. Хансо сразу же весь вжимается в стену, закрываясь ладонями, и тупит глаза в пол, когда пальцы Чана переходят на пряжку ремня, — но ты оказался совсем неоригинальным, — ткань падает на пол, Хансо осторожно перешагивает, на долю секунды оказываясь ближе к Джуну, — даже обидно как-то. разочаровал. с одной стороны, Джуну выводило из себя состояние Хансо в данный момент: ему хотелось раскрошить его кости, вырвать из охрипшего горла крик, наказать за то, что он сделал в порыве глупого эгоизма, не спросив на то его разрешения; с другой же, вся эта ситуация забавляла его: дрожащее крохотное тело перед ним вжималось в холодную стену, ладони пытались хоть как-то прикрыть созревшие синяки и отметины, и Джуну улыбнулся, почувствовав болезненную дрожь под своими пальцами, стоило ему коснуться одного из оставленных совсем недавно пятен под левой ключицей и переместить ладонь на затылок, чтобы подтолкнуть Хансо к кабинке. — в любом случае, душ должен привести тебя в чувства, — говорит Джуну, дотягиваясь до душевой лейки и открывая кран. Хансо вскрикивает, пытаясь слиться со стеклом за спиной и сбежать от резкого напора ледяной воды, — ой, прости, холодно? — наигранно детским голосом спрашивает Чан, смотря на сползшего ко дну и обхватившего колени брата, — я случайно, — тянет он, да только теплее от этого не становится.• • •
— приведи себя в порядок, — Хансо не успевает словить рукой кинутое в его голову полотенце — пальцы слишком сильно дрожат от холода, не собираясь нормально выполнять свои обязанности, — но успевает поймать на себе чужой недовольный взгляд, заставляющий судорожно закивать и прошептать еле уловимое «д… да, хен», — и иди спать. завтра важное собрание, — и Джуну выходит из ванной, привычно засунув руки в карманы брюк.• • •
где-то на моменте закрытия двери раздается приглушенный всхлип.• • •
— я же вижу, что ты избегаешь меня, — Хансо замирает, тупя лицо в бетонную крошку под ногами. Винченцо зол, чертовски растерян и, кажется, совершенно обижен, хоть и скрывает это под идеально непробиваемой для чужих людей маской сухого безразличия. он всё еще держит его за локоть, успев поймать по пути к машине на подземной парковке вдали от ненужных глаз, но ослабляет хватку, спускаясь к прохладной ладони, — что происходит, Хансо? — н…нет, ты не прав, — с безобидным смешком пытается ответить Хансо, но из внимания Винченцо, к сожалению, не ускользает то, как он осторожно отстраняется, убирая руку в сторону и прекращая прикосновение, — я просто был немного занят, — на секунду сталкивается глазами, чтобы после зацепиться ими за потрескавшуюся краску на стене справа, — просто немного занят. вот и всё, — повторяет, чувствуя на своем лице чужой взгляд. Хансо, думает Винченцо, выглядел изможденно, устало и, по большей части, совершенно нездорóво: сегодня он был слишком рассеянным — определенно, выведи его еще немного из строя и он будет готов мигом упасть на землю с потерей сознания; и его жесты и движения были такими необдуманно хаотичными, что у Кассано появилось подозрение о чужом желании как можно скорее сбежать в тихое место, где никого бы не было. возможно причиной этому было что-то, что юноша, определенно, скрывал, но о чем боялся рассказать другим. возможно, где-то внутри что-то с тянущей болью перевернулось от этой мысли, но Кассано на это лишь выдохнул, отступая на шаг. он приоткрыл рот, чтобы сказать: — я просто хотел знать, что… — но его слова прервались — в нескольких метрах от них послышались шаги охранников. — я должен идти, — шепчет Чан, опуская голову, и поворачивается, собираясь сбежать, но запинается — чужие пальцы тянут за рукав пиджака. — приходи, — вырвавшееся, — я имею в виду… я уверен, что ты знаешь, где я живу. приходи. пожалуйста, давай поговорим.• • •
в ушах остается противный пискливый звук, когда Джуну внезапно оставляет пощёчину на его лице. начинает кружить голову, но Хансо не успевает обратить на это внимания, оказываясь прижатым к двери.• • •
— слушай меня внимательно, — чужие пальцы снова впиваются в щеки болезненно, поднимая лицо выше. весь Хансо сейчас — натянутая струна расстроенного музыкального инструмента: натяни чуть сильнее — порвется; попытайся извлечь звук — замолкнет в горьком отчаянии, и Джуну видит его словно насквозь, прожигая обозленными глазами, — если ты еще раз попытаешься выкинуть подобное, — шепчет он, наклоняясь ближе. захватывает дыхание. в самом плохом смысле этих слов, — я сделаю так, чтобы твоё существование было еще более невыносимым, — чеканит, впиваясь взглядом в мокрые глаза напротив, и резко меняется в выражении лица, расслабляя пальцы, чтобы перейти на черный галстук, — ты должен был давно понять, Хансо, — говорит он уже более спокойным голосом, начиная затягивать ткань, — ты умрешь только тогда, когда я того захочу, — кадык судорожно дергается, когда ткань заключает горло в тиски, — и, знаешь, — в самые губы, кривя собственные в улыбке, — скорее всего, я сделаю это сам, — ослабляет хватку, давая разрешение на глоток воздуха, — мы не можем сейчас портить твоё лицо, так что… — ладонь похлопывает по щеке. Джуну скалится на чужие испуганные глаза, безмолвно говорящие «нет», — …на колени, Хансо.• • •
— п…прошу, не здесь, господин, — надрывно шепчет юноша, упираясь ладонями в чужие бедра и пытаясь встать, но падает обратно на пол — мужчина тянет его за волосы, заставляя лицо скорчиться от неприятной боли. — у нас еще есть немного времени, но в твоих же интересах принести свои извинения как можно скорее. ты же не хочешь, чтобы кто-то зашел и увидел тебя в таком положении, верно?• • •
— тебя нет дома, прошу, пусть тебя не будет дома.• • •
где-то перед открытием двери Хансо чувствует непреодолимое желание убежать.• • •
— заходи, — Винченцо отходит в сторону, открывая дверь и запуская юношу внутрь: на нем черный пиджак, который он неловкими пальцами вешает на крючок по жесту Кассано, такого же цвета водолазка с высоким воротом, темные джинсы вместо привычных брюк и совершенно больное выражение лица, говорящее о глубоком истощении. пальцы Хансо все такие же холодные как и вчерашним утром — мужчина успевает ощутить это, ненарочно соприкасаясь, пока они идут к дивану. — так вот как выглядит твоя квартира, — начинает младший, рассматривая небольшую гостиную, совмещенную с кухней и прихожей. маленький телевизор напротив транслирует какой-то сериал в почти беззвучном режиме, на столике рядом с диваном лежат какие-то отчеты, которые Кассано убирает на подоконник, говоря Хансо «садись» и спрашивая «чай? кофе? может, что-то покрепче?». — да, покрепче, — кивает Чан, наблюдая за мужчиной: вот Винченцо идет к кухонным шкафам, шаркая тапочками — похожие сейчас на ногах Хансо, и от этой детали немного колет в груди; вот он берет две кружки и раскрывает бутылку вина; вот — возвращается к младшему, присаживаясь рядом — колени на секунду соприкасаются. — не могу сказать, что она моя, — красное вино заполняет обе кружки — Хансо слегка улыбается, замечая на них изображения в виде сердечек и кошек. мило, — просто временное жилище, пока я не закончу дела и… — и не уедешь? — Кассано кивает, встречаясь глазами с Хансо. — ты знаешь. — да, знаю.• • •