О сладких мальчиках и вампирских разборках

***

Наутро Минхо вылетает из дома, даже не позавтракав — ему ужасно некомфортно там оставаться, это читается в каждом движении и затравленном взгляде. Джисон только надеется, что ему хватит ума самому вернуться домой. Он привык ждать от Минхо всего, а, учитывая его сложный характер, побег — это вообще меньшее, на что он способен. Однако искать его по всему городу как-то не хочется, а значит, в интересах Джисона побыстрее придумать что-то с новообращенным. Для начала — хотя бы познакомиться с ним. Семья, как-никак. С первым пакетом крови, который Джисон ему подкинул прямо перед тем, как Минхо проснулся, дела пошли не очень. Парень просто разорвал его, залив кровью себя и пол. Джисон думал остановить его от облизывания пола, но потом понял, что это послужит парню хорошим уроком. После ухода Минхо он идет снова к нему в комнату с новым пакетом крови. Они смотрят друг на друга какое-то время, но взгляд неофита то и дело соскальзывает на пакет крови в руках Создателя. Джисона это не тревожит — неофит ведет себя ровно так, как ему и положено себя вести. — Давай попробуем снова, — говорит Джисон. Он не знает, понимает ли его неофит, но пусть хотя бы к голосу привыкает. Он кидает ему новый пакет. Неофит смотрит на пакет некоторое время, будто перед ним не еда, а Дженга, из которой надо бережно вытянуть брусочек. Затем ловко подцепляет пакет пальцами и с урчанием рвет зубами один край. Запрокинув голову, он заливает кровь прямо себе в горло. — Уже лучше, — кивает Джисон. — Но вообще там для этого клапан есть. Научишься со временем. Неофит на него никак не реагирует. Джисон не обижается. Обращение всегда начинается со смерти. Вместе со смертью прекращается функционирование всех органов. Сердце больше не качает кровь. В мозгу останавливается всякая активность. Мышцы не сокращаются. Смерть есть смерть. Обращение, образно говоря, к жизни возвращает, но оно не способно воскресить то, что уже умерло. Сердце уже не начнет биться. Мышцы уже не станут работать как прежде. Мозгу потребуется время, чтобы сообразить, как теперь и что происходит. Многие неофиты даже ходить поначалу не могут, не говоря уже о речи. Джисон, помнится, все слышал и понимал, но говорить ни с кем не хотел. Было ощущение, что приводить ему еду (пакетов с кровью тогда конечно не было) будут, лишь пока он молчит. Так и вышло. Стоило Джисону показать, что он вернулся к нормальному функционированию, его выперли на охоту. Кормись, мол, сам. О времена. О нравы. Неофит заканчивает с пакетом и на удивление разумно протягивает пустой пакет Джисону. Значит, не все потеряно: что-то человеческое в его мозгу все же осталось. Джисон забирает пакет. — Хочешь со мной поговорить? — спрашивает он приветливо. — Помнишь, что произошло? Парень смотрит на него дикими глазами. В них нет ни одной разумной мысли, только пустота. Джисона это расстраивает, но лишь самую малость. Это значит, что сегодня Минхо спать спокойно тоже не сможет — пока неофит не придет «в сознание», его звериная аура никуда не денется. Пока она не рассосется под натиском человеческой натуры, Минхо будет ощущать угрозу. Кажется, это был первый раз, когда человечность Минхо вызывала такие сложности. Ну, кроме того раза, когда он чуть не умер от ветрянки. Но Джисон тогда напоил его своей кровью, и все кончилось хорошо. Джисон никогда не позволял Минхо страдать слишком сильно. Не позволит и сейчас. — Земля вызывает Минхо, — Уён щелкает пальцами перед лицом друга. — Чел, ты спал вообще? — Как убитый, — отвечает Минхо. И ни разу не врет. Спал он и правда отменно. Наверно, надо было сказать Джисону спасибо, но Минхо ненавидел, когда тот применял гипноз. И этого бы не потребовалось, если бы Джисон не приволок домой этого неофита. Так что хрен ему, а не благодарность. — И чего ты тогда такой кислый? — Я не помню, как будет «большеберцовая кость», — врет Минхо. У них сегодня экзамен по анатомии. Он готов примерно на двести процентов, но Уёну это знать не обязательно: еще списать захочет. — Tibia, — с гордостью напоминает Уён. Минхо не отвечает. Нет, ну зачем ему понадобился неофит? Как игрушка? И во что он с ним будет играть, в дочки-матери? Ерунда какая-то. Джисон хоть и мудак, но не настолько безрассудный. Он бы не стал обращать кого-то ради мимолетной прихоти. А если бы захотел себе вечного компаньона — обратил бы Минхо. Зачем ему какой-то посторонний парень? Он ведь даже имени его, очевидно, не знает. Где он его вообще взял? И что собирается делать дальше? Неофитов нельзя брать на охоту слишком рано — они не особо поддаются контролю, их ведут голод и инстинкты. Минхо знал, что Слово Создателя неофит не нарушит, но вряд ли в ситуации охоты можно отдать настолько конкретный приказ. Даже если охотники не так опасны, как Минхо помнил по рассказам Джисона, голодный неофит на улицах точно привлечет внимание сначала смертных, а потом и охотников. При этом кормить неофита надо много и часто — иначе сойдет с ума, и тогда вообще пиши пропало. Значит, Джисон и дальше будет воровать кровь? И на сколько этого хватит? Он будет кормить неофита Минхо? Ну, это конечно вряд ли: Джисон ведь жуткий собственник. Он точно не позволит чужим клыкам вонзиться в тело, которое, как он считает, принадлежит ему одному. Экзамен Минхо пишет на автомате, не сильно задумываясь над ответами и весьма поверхностно читая вопросы. Переживать ему особо не за что: в отличие от Уёна, он один из лучших на потоке. Да и в знаниях своих он полностью уверен. А вот в Джисоне он не уверен от слова вообще. — Ты какой-то больно спокойный, — замечает Минхо, когда они с Уёном выходят из аудитории. — Реально что ли готовился? — Анатомия — мой конек, — разводит руками Уён. Минхо только хмыкает. За все время обучения он не смог найти друзей кроме Уёна. «Не смог» — не совсем верное выражение, потому что он особо никого и не искал. Он еще со школы понял — когда живешь с вампиром, люди этого, может, и не знают, но все чувствуют. Он всем казался странным. Шептались, что он вероятно маньяк, что у него какие-то странные фетиши, хотя, конечно же, ничего такого у Минхо не было. Он себя со стороны не видел, а потому и понять, что окружающих в нем не устраивает, он не мог. Сейчас, оглядываясь на свое детство, Минхо понимал: он слишком рано повзрослел. Джисон всегда говорил с ним как со взрослым и спрашивал соответственно. Пока матери уговаривали детей хорошо закончить учебный год в обмен на поездку в парк аттракционов, Джисон внушал Минхо куда более простое: тебя заберут, если не будешь учиться. Пока ты хорош в учебе, ты не привлекаешь внимание. Пока ты не ссоришься с другими детьми, ты не привлекаешь внимание учителей. Для вампиров очень важно уметь не привлекать внимание в наше время, Минхо. И раз уж тебя воспитывает вампир, будь добр соответствовать. Если конечно не хочешь отправиться в приют, где тебя гарантированно никто не защитит вообще ни от чего. Джисон водил его по окраинам города, показывал спившихся бомжей, наркоманов и проституток. Все приютские, говорил он. А потом Джисон выбирал одного и пил, пока у бедняги не начинались предсмертные судороги. Он никого не убивал, но для ребенка такого представления уже было достаточно. В итоге у Минхо закрепилась простая цепочка: плохая учеба — приют — смерть. Методы Джисона едва бы одобрил родительский комитет, но он и правда работал безотказно. Школу Минхо окончил отличником и без труда поступил на медицинский. Полную стипендию не получил, но с чем у вампиров не было проблем — так это с деньгами. Джисон был прав во многом. Учителя действительно почти не обращали на него внимания. Детей он пугал, так что они к нему особо и не лезли. Джисон все равно на всякий случай научил его драться «со смертными», как он выразился, но Минхо это так ни разу и не пригодилось. В универе быть одиночкой не возбранялось, а потому Минхо с поиском друзей не стал даже заморачиваться. Уён нарисовался сам собой, и Минхо решительно не понимал, зачем ему нужен. Уён был шумным, ярким. Чрезмерно общительным. А еще донельзя ленивым и немного глуповатым. Зато, бесспорно, добрым и отзывчивым. Минхо считал его хорошим парнем, но находиться в его компании долго не мог. Что думал о нем Уён? Ну, стоило спросить у самого Уёна, потому как, если Минхо и вызывал в нем хоть какой-то негатив, Уён бережно держал его при себе. Они выходят из здания. Минхо замирает так резко, что Уён даже немного пугается. Тяжелое чувство в груди не дает даже пошевелиться. Минхо давно не ощущал ничего столь сильного, обычно он неплохо справлялся с эмоциями, но сейчас… Сейчас Минхо не хочет домой. Еще никогда ему не хотелось не идти домой так сильно. Он знает, что не может не вернуться — Джисон найдет его и сделает что-нибудь очень неприятное за это. Но вот бы где-нибудь задержаться… — Не хочешь в кино? — спрашивает он Уёна. — Чего? В кино? С тобой? — недоверчиво смотрит тот. — Ну да. А что? — Ты обычно такого не предлагаешь. Ты вообще меня никуда не зовешь. А когда я зову — отвечаешь так, будто я тебя заставляю, — беззлобно констатирует Уён. Да, тусить вместе Минхо тоже не слишком любит. В жизни Уёна тусовки — почти как кислород, а Минхо за все время учебы выбирался «в люди»… Ну, раза три. И все три — потому что его ужасно бесил Джисон. Еще иногда они ходили куда-нибудь только вдвоем с Уёном, но не слишком часто — Уён жаловался, что Минхо слишком активно нагоняет тоску. Будто Минхо был виноват, что все людские развлечения были ему скучны после того, на что он насмотрелся в детстве. — Так пойдешь или нет? — закатывает глаза Минхо. — Не могу, — вздыхает Уён. — Меня забирает старший брат. Хочешь, подкинем тебя куда-нибудь? — В центр, если можно, — соглашается Минхо. Он понятия не имеет, что там делать, но что-нибудь придумает. Лишь бы не домой. — Хен! — орет Уён, маша рукой. Прохожие косятся на него с неодобрением, но Уёну, разумеется, плевать. Минхо вообще кажется, что такие вот сумасбродные ребята, которые класть хотели на окружающих — это его судьба. Только вот Джисон — вампир. С ним все понятно. А какие оправдания у Уёна? Уён тем временем подлетает к парню в костюме-тройке и солнечных очках и что-то быстро шепчет ему на ухо. Тот едва заметно кивает и снимает очки. Взгляд у него такой ледяной, что даже Минхо пронимает. А он вообще-то не из чувствительных. — Это мой Сонхва-хен. А это мой друг — Минхо. — Приятно познакомиться. Спасибо за помощь, — вежливо отзывается Минхо. — Пустяки. Нам все равно по пути, — и пускай слова эти дружелюбные, голос Сонхва звучит ни разу не дружелюбно. — Не бойся, — шепчет Уён. — Он хороший. Просто очень строг к себе. — И тебе бы не помешало этому научиться, — шепчет Минхо в ответ и внезапно ловит взглядом легкую ухмылку на лице Сонхва. Он что, услышал?.. Уён по дороге болтает без умолку. Рассказывает об экзамене, комментирует пейзажи, вбрасывает какие-то рандомные факты о Минхо. Что он лучший ученик (это не совсем так, но Минхо приятно), что он всегда вежлив и уважает старших (к чему это вообще?), что он очень хороший друг и вообще отличный человек. Все это было бы похоже на сватовство, но раньше за Уёном таких поползновений не наблюдалось, так что сейчас звучит просто странно. — Где тебя высадить? — так же холодно спрашивает Сонхва. Всю дорогу он иногда поглядывал на Минхо, но сейчас впервые посмотрел на него в зеркало заднего вида, не таясь. У Минхо от его взгляда было странное чувство в районе живота, но он никак не мог понять, что оно значило. Он привык общаться с хищником, теперь дома завелся еще один — он точно знал, что сейчас чувствует не страх. Что-то отдаленно похожее, но не то же самое. Но что это тогда такое? Стоит ли спросить у… Стоит только подумать, как Минхо чувствует раздражение. Неважно. Они наверняка видятся в последний раз. — У торгового центра, если можно, — просит Минхо. Он тоже смотрит в зеркало заднего вида, показывая, что не боится чужого взгляда. Он живет с вампиром, что ему какой-то парень в пафосном костюме? Уён на прощание машет рукой и обещает написать чуть позже. Сонхва молчит. Минхо благодарит за все и выходит. И только когда машина отъезжает, чувство в животе пропадает. Даже дышать становится как-то проще. Он слоняется по центру до позднего вечера. Примеряет шмотки, обедает в кафе. Тупо пялится на витрины. Покупает пару новых справочников в книжном, но это больше для отвода глаз: не может же он признаться Джисону, что ему было страшно идти домой. Когда он все-таки решается вернуться, на улице уже темно. Судя по расписанию, поедет он на предпоследнем автобусе. Ехать довольно долго, но оно и к лучшему. На остановке на него ненадолго снова нападает то же чувство, что было в машине. Он осматривается по сторонам, пытаясь вычислить его источник, но не находит никого. Может, он просто съел что-то не то?.. Чушь какая-то. Но и другого объяснения он не находит. В автобусе он неожиданно для себя засыпает, а просыпается прямо перед своей остановкой. Когда это он успел так устать?.. И как ему теперь уснуть? Дома, как ни странно, его ждет ужин. Джисон выглядит подозрительно довольным. Хотя… Почему это подозрительно? Вполне очевидно, что он весь день игрался с неофитом и теперь просто в восторге от своего досуга. Минхо раздражается раньше, чем Джисон с ним заговаривает. Минхо ни о чем не спрашивает и вообще делает вид, что Джисона не существует. Слишком много чести. — Как экзамен? — заботливо спрашивает вампир, ставя перед Минхо тарелку с пастой. — Как обычно, — отвечает Минхо. — Сам готовил? — Заказал, — отвечает Джисон. — Тебе надо хорошо питаться и быстрее набираться сил, а мою еду ты не любишь. — Потому что ты не умеешь готовить, — напоминает Минхо и добавляет на всякий случай: — Кормить мною твою игрушку я не позволю. — Он наш мальчик, во-первых. Смирись с этим. А во-вторых — у тебя сосать могу только я. Любые твои жидкости, — Джисон целует Минхо в щеку, садясь почти вплотную. Минхо кривит рот и быстро вытирает щеку тыльной стороной ладони. — Меня нельзя еще пить, — напоминает он, опасливо отодвигаясь. — Я знаю, — Джисон улыбается. — А чего тогда уселся сюда? — Я скучал, — Джисон надул губы. — Что ты как неродной? Тебя ведь не было весь день! — Ой завали, — Минхо закатывает глаза. — Тоже мне. — Да брось ты. Я же тебя люблю все-таки, — Джисон вновь придвигается ближе. Его нос находится в опасной близости от шеи Минхо. Это напрягает. Конечно Джисон не станет его пить сейчас — Минхо не выдержит два дня подряд. Да и Джисон не мог так быстро проголодаться. Чего ему тогда надо? — Ты хочешь трахаться? — уточняет Минхо. — С тобой я всегда хочу, детка, — улыбается Джисон. — Но ты сначала покушай. Значит, дело и не в сексе. — Ты меня напрягаешь, Джисон. У меня все обратно полезет. — Ой, какие мы нежные! — Джисон взмахивает руками и встает из-за стола. — Пороть тебя надо было чаще в детстве. — Я был слишком милым для этого. Стоп. Ты что… Отвлекаешь меня? — доходит до него внезапно. — От мыслей о твоем неофите? — О нашем неофите, — напоминает Джисон. — Просто хочу, чтобы ты думал обо мне, а не о нем. — Ну… — Минхо вздыхает. — Вынужден признать, у тебя выходит. Джисон довольно улыбается и кивает, мол, ешь. Дома тревожно. Не так, как было раньше. Даже когда Джисон на него злился и обещал сожрать, даже когда чрезмерно увлекался его кровью, что тоже случалось поначалу, так тревожно не было. Ощущение было такое, что здесь против Минхо даже стены. Чего ни коснешься — все порежет. За каждым углом опасность, нельзя расслабляться. Минхо снова участвовал в гонке на выживание, находясь в собственном доме. Ну, в доме Джисона точнее, но это не принципиально. Принципиально только то, что ему здесь совершенно теперь не нравилось. Он выходит на задний двор подышать. Разматывает садовый шланг, поливает газон, снова сматывает шланг. Проверяет, все ли в порядке с забором. Потом долго сидит на шезлонге. На улице ему чуть спокойнее, чем внутри — есть чувство, что он сможет убежать в случае чего. Он знает, что это не так. Сбежать от вампира может разве что охотник, человеку не хватит на это ни сил, ни способностей. Если неофит… Или Джисон захочет его убить — он будет мертв. Ощущение собственной слабости и ничтожности убивает не хуже страха. — Тебе не пора спать? — спрашивает Джисон, выходя к нему на террасу. — Мне не уснуть, — Минхо поджимает губы и качает головой. А затем переводит резкий взгляд на Джисона. — Если ты конечно не хочешь… — Не хочу, — Джисон улыбается снисходительно. — И вообще. У нас такой прогресс, он сегодня… — Мне насрать, — обрывает Минхо. — Если он не сдох — мне совершенно насрать, как там у него дела. — Пойдем спать, — просит Джисон. — Ты становишься раздражительным, когда устаешь. — Минхо не отвечает. — Ну хоть в душ сходи. От тебя воняет. И чем это от него может вонять, если он весь день был в универе?.. А, к черту, Минхо даже спрашивать не будет. Он молча заходит в дом и идет в ванную, но не успевает даже дверь за собой закрыть: Джисон просовывает пальцы между дверью и косяком и входит следом. — Я тебе помогу, — мурлычет он. — Раздевайся. Минхо поднимает на него тяжелый взгляд и со вздохом начинает расстегивать пуговицы на рубашке. Джисон и правда заходит в душевую кабину вместе с ним. Сам настраивает воду, сам натирает Минхо гелем для душа, сам трет его мочалкой тут и там. — Я не хочу ругаться, Минхо, — говорит Джисон. — Мне больше нравится, когда ты любишь меня. — Я никогда не говорил, что люблю тебя, — отвечает Минхо. — Верно, — кивает Джисон. — И я очень скучаю по тому, как ты меня не любишь. Покажешь еще разок? — Я не в настроении. — Брось, — шепчет Джисон ему на ухо и проводит языком по шее. — Ты всегда в настроении показать, кто главный. — Это сработало в прошлый раз. Теперь я злюсь сильнее. — О-о-о, — понимающе тянет Джисон. — Тогда, полагаю, мне придется постараться? — он опускается перед человеком на колени, обвивая пальцами его икры. Минхо закатывает глаза. — Ты не задобришь меня минетом. — Зато измотаю как следует, и ты будешь спать как младенец, — отвечает Джисон. Его руки уже оглаживают бедра. Он быстро целует живот Минхо и ведет языком ниже, прямо к лобку. — Такой план подойдет? Минхо вздыхает. В целом, вариантов у него немного. Он может отказаться, но если Джисон распален, его будет не остановить в любом случае. Зато если он согласится, можно… — Я не буду сдерживаться, — говорит Минхо. — Совсем. У Джисона загораются глаза, и он берет член Минхо в ладонь. По скорости возбуждения и выносливости двадцатилетние парни мало чем отличаются от многовековых вампиров — так говорил Джисон. Минхо удивлял его своей прыткостью только в 16, сейчас же они были примерно на одном уровне. Обоих это устраивало. Минхо быстро твердеет, а Джисон не настроен играться долго, поэтому скоро член Минхо оказывается у него за щекой. Искусство минета, любил говорить Джисон, ему подарил его Создатель. Минхо все не решался уточнить, в каком формате проходили уроки, но точно знал — Создатель был в этом деле мастером. Или есть?.. Об этом Минхо тоже не спрашивал. Сейчас он просто зарывается пальцами в волосы Джисона и тянет его голову на себя, заставляя взять глубже. Вампиры выносливые, вампиры не блюют и им в целом даже дышать необязательно, поэтому Минхо знает, что предела нет. Он может насадить Джисона так глубоко, как хочет, и так резко, как только потянет. У жизни с вампиром есть свои плюсы, и Минхо пользуется ими по полной. Джисон коротко стонет, когда член Минхо упирается в горло, и сглатывает, стоит Минхо в нем замереть. Минхо матерится и запрокидывает голову, а затем толкается снова и снова — и так до полной разрядки прямо в глотку Джисона. Джисон себя без удовольствия не оставляет, кончая от собственных прикосновений. Они принимают душ второй раз. Джисон выводит разомлевшего Минхо из душевой кабины и бережно вытирает полотенцем. — Все равно не усну, — говорит Минхо. Вид у него уставший и замученный. — Уснешь, — заботливо отвечает Джисон. — Прямо сейчас. Минхо обмякает в его объятиях, и Джисон бережно переносит его в их спальню. Ему нельзя оставлять его сейчас, он знает это, но ему правда нужно отойти. Убедившись, что человек лежит удобно, он встает с постели и идет в комнату к неофиту. — Побыстрее приходи в себя, дорогуша, — произносит он, кидая парню новый пакет с кровью. — У нас с тобой очень много работы.