О сладких мальчиках и вампирских разборках

***

Минхо привыкает приходить домой как можно позже. Привыкает спать крепко и безмятежно — хоть и всегда против своей воли. Привыкает, что дома всегда немного неуютно, зато Джисону наконец не надо напоминать о необходимости его кормить — он теперь сам каждый вечер заказывает доставку прямо к возвращению Минхо. Это даже приятно, если не думать о том, что это просто плата за возможность быть съеденным во сне. Конечно по словам Джисона это было невозможно. Его цепи были надежны, как и его Слово. Новообращенный не мог разрушить ни то, ни другое. Слова Джисона вообще должно было хватить для того, чтобы неофит умер на месте без всякой сторонней помощи, но, конечно же, Джисон отказывался это проверять. Джисон если и злился на Минхо за то, что тот возвращается позже, то виду не подавал. По правде сказать, он вообще вел себя даже более миролюбиво, чем обычно. Спрашивал, как прошел день. Желал успешной сдачи очередного экзамена. Он будто бы делал все, о чем Минхо его когда-либо мог попросить: давал ему жить нормальной человеческой жизнью. Он не пил его кровь, не приставал и даже перестал упоминать сломанные ноги. И только одно бесило Минхо: разговоры о неофите. Джисон постоянно пытался вовлечь его во всю эту историю. Сегодня наш неофит не забрызгал кровью все вокруг, пока ел. Сегодня у нашего неофита впервые прояснился взгляд. Вероятно, со дня на день наш неофит заговорит, потому что, кажется, он уже начал понимать речь. Минхо было плевать. Джисон говорил обо всем этом так, словно бы появление в их жизни кого-то третьего должно было стать обыденностью. Вроде как, сейчас он вспомнит, как надо быть человеком, и заживут они втроем счастливо. Почти как раньше, только втроем. Джисон напрочь отказывался видеть, что для Минхо единственным способом вернуть все «как раньше» будет исчезновение неофита, а не его адаптация к новой жизни. Минхо не собирался его признавать. Минхо не собирался с ним дружить, или как там Джисон себе представлял их взаимоотношения. Минхо хотел, чтобы неофит исчез. Так, словно бы его и не было. Он никогда не отличался агрессивностью, он же все-таки будущий врач. Но он был бы совсем не против, если бы завтра неофит вдруг почему-то умер. Он хотел этого. Знай он, как это сделать, не умерев самому, он давно бы подгадал момент и убил его своими руками. И хоть они и делали вид, что у них все в порядке, пропасть между ними все росла. Минхо делал вид, что слушает все эти рассказы об успехах «младшенького». Джисон делал вид, что верит. Их отношения никогда не были такими. Они могли быть жестокими, могли быть ненормальными и странными, но они всегда были предельно честны друг с другом. Так было всегда — с самого детства Минхо. Джисон говорил с ним как со взрослым. Объяснял все как взрослому. И Минхо это ценил. Он бы и при всем желании не смог соврать вампиру, но то, что вампир никогда не врал и ему, не могло не подкупать. А теперь этого не было. Теперь неофит был важнее их былых отношений. Теперь неофит все разрушал. Но что Минхо мог? Слушать его Джисон бы не стал — он уже дал это понять. Выгнать неофита самостоятельно он тоже не мог — его бы наверняка убили при попытке. А если бы и нет — неофит бы пережрал половину города. А потом охотники бы его поймали и вышли на Джисона. «Как раньше» тоже бы не стало. Поэтому Минхо делал единственное, что мог делать в этой ситуации: заботился о себе. Неважно, оставит Джисон неофита или нет: Минхо нужна была в жизни подушка безопасности. У него не было своих денег, не было своего жилья. Все, что было у него своего — это учеба. За нее в большей мере платило государство, а не Джисон. Она была его путевкой в лучшую жизнь, и неважно, будет в ней Джисон или нет. Поэтому он сосредоточился на экзаменах, запретив себе думать о будущем. Жил одним напряженным моментом в течение целых трех недель. После универа слонялся по центру. Посетил несколько выставок. Посмотрел много фильмов: иногда с Уёном, иногда без него. Он понятия не имел, чем еще занимаются простые люди его возраста, но ему казалось, что примерно этим. Учатся, тусуются с друзьями. Смотрят фильмы и едят фаст фуд. Еще, пожалуй, ходят на свидания, но Минхо не был уверен, что хочет проверять терпение Джисона настолько. Как бы плохо у них сейчас все ни было — он все еще считал Минхо своим. Кто знает, как он воспримет свидания? Минхо никогда даже не думал о таком. До того дня, пока возле университета снова не встречает Сонхва. — А Уёна сегодня не было, — осторожно сообщает он. — Я знаю, — кивает Сонхва и смотрит так внимательно, что Минхо даже как-то неуютно. — Он дома. Съел что-то не то и теперь мучается, — тревоги в его голосе не ощущается. Просто констатация факта. Минхо не знает, насколько уместным будет спросить, зачем тогда Сонхва сюда приехал, но он и не успевает это сделать — Сонхва все говорит сам. — Я хотел пригласить тебя поужинать со мной. Сегодня. Сейчас. — С… Сейчас? — Если ты не занят конечно, — Сонхва говорит это для галочки. Он будто бы уверен, что Минхо точно ничем не занят. — Нет, я… Я просто не уверен, что одет для… ужина. — Не страшно. Выберем место попроще, — Сонхва смотрит в упор. Будь на месте Минхо кто-то другой, наверняка бы отказался. Но Минхо совершенно не боялся ничьих взглядов, пускай и таких серьезных, как этот. Минхо вообще не боялся людей. Ну разве что охотников. Но стоит ли ему ехать — вот в чем вопрос. Домой возвращаться еще рано — Джисон наверняка сюсюкается со своей новой игрушкой, а Минхо сильно тошнит от этих его сюсюканий. Да и он все равно собирался где-нибудь погулять до вечера, но… Это ведь свидание, да? Сонхва зовет его на свидание? Нормально ли будет согласиться? Они ведь с Джисоном… Минхо чувствует, как в груди снова разгорается ярость. — Хорошо. Поехали, — кивает он, поджав губы. — Есть предпочтения по кухне? — Сонхва открывает перед ним дверь. Минхо отмечает, что, несмотря на согласие, лицо его не сильно изменилось, но поза стала будто чуть более расслабленной. Минхо садится в машину, отмечая, что в ней приятно пахнет новым салоном. В прошлый раз пахло так же?.. А это точно та же самая машина? Минхо совершенно не помнил, как выглядела машина в тот раз. Сонхва садится за руль и чуть поправляет зеркало заднего вида. Он был похож на натянутую стрелу. Всем своим видом излучал отглаженное совершенство. Костюм — явно дорогой, сидел на нем идеально. Ни единой лишней складочки, ни зацепки. Волосы и ногти ухоженные. От него даже пахло так, как нравилось Минхо: приятно и не вычурно. Он не любил, когда от кого-то сильно пахло парфюмом, но очень любил, когда этот запах словно бы смешивался с естественным. Каждое его движение, каждый взгляд и поворот головы — все было таким четким, словно бы он миллион раз это репетировал. При этом неестественности в нем не ощущалось: он просто был таким. Идеальным — как и сказал Уён. Был ли Минхо заинтересован? Едва ли, на самом деле. Он никогда прежде не бывал на свиданиях. У него был только Джисон, и этого ему всегда было достаточно. Он не смотрел на других парней и даже никогда не думал, нравятся ли ему другие парни. Не думал даже, нравятся ли ему девушки. Джисон, как ни крути, был центром его жизни. Сосредоточением всех интересов. Люди вокруг были лишь фоном. Не слишком раздражающим, но и не то чтобы необходимым. Он не чувствовал себя частью этого мира никогда, с раннего детства зная — он другой. Он живет с вампиром. Он должен это знать, но не должен никому об этом говорить. Есть они — Минхо и Джисон — а есть все остальные. И остальным в этом их маленьком мирке не рады. Сонхва определённо его не раздражает. Его подчеркнутая холодность даже как-то… успокаивает? Ну, в том смысле, что у Джисона вечно пропеллер в жопе. Он только встает — а Минхо уже знает, что сейчас что-то будет. Он ничего не делал случайно, у него всегда был какой-то свой план. И слишком часто Минхо был частью всего этого. А Сонхва будто бы тоже был в нем не слишком заинтересован. Во всяком случае, вряд ли он сейчас затормозит у обочины и предложит ограбить банкомат. Он явно не такой человек. — Уён говорил, что ты лучший в университете, — произнес Сонхва. О, незатейливая беседа. Как мило с его стороны. — Я в десятке лучших учеников, — поправил Минхо без лишней скромности. — Но для Уёна это одно и то же. — И то верно, — согласился Сонхва. — Мои братья не слишком умны, к сожалению. — Братья? Есть кто-то, кроме Уёна? — Да, у нас многодетная семья, — Сонхва вдруг криво усмехнулся. — Но все умом не вышли. — Кроме тебя, хен? — подначил Минхо. — Можно и так сказать, — Сонхва повел плечом. — Впрочем, ум не так важен. Им хватает соображаловки не влипать в неприятности. Обо всем остальном моя семья позаботится. Звучало настолько внушительно, что Минхо буквально ощутил вес этих слов физически. У семьи Сонхва и Уёна явно была какая-никакая, но власть. Может, связи хорошие, а может, они просто богаты. Хотя по Уёну Минхо какого-то особого статуса никогда не замечал. Одежда у него была обыкновенная, ел он тоже обычно. В дорогие места Минхо никогда не звал. Может, его так воспитали?.. Сонхва тоже статусом этим явно не кичился, но будто бы знал ему цену и не пытался его скрывать. — Ты не ответил про кухню, — напомнил Сонхва. — А, да… Корейская? Я люблю корейскую кухню. — Хорошо, — Сонхва, кажется, обдумывает маршрут лишь секунду. Неужели так хорошо ориентируется в городе?.. Или заранее что-то выбрал, потому что Минхо слишком предсказуемый? Впрочем, не так уж это и важно. Ресторан, в который он привозит Минхо, действительно не слишком пафосный. А вот то, что он снимает им двоим VIP-зал — уже даже слишком пафосно. Впрочем, пока ведь все под контролем? Может, Сонхва просто не любит, когда другие смотрят, как он ест. Если он богат, то вполне может позволить себе такие развлечения. — Как тебе еда? — спросил Сонхва. Сам он в тарелке едва ковырялся, все больше посматривая на Минхо. Минхо это не сильно напрягало — еда ведь вкусная. Можно и потерпеть немного. Что он, не привык что ли, к таким взглядам? — Вкусно, спасибо, — Минхо вежливо улыбнулся. — Но, хен, скажи сразу, на что ты рассчитываешь за этот ужин. Я не слишком во всем этом разбираюсь. Ну а что? Он конечно сразу подумал, что это свидание, но надо же прояснить ситуацию. Собирается ли он спать с Сонхва? Ну вот точно не за еду — он пока не так низко пал. Джисон воспитывал его в любви и достатке, так что цену вещей он более-менее понимает. — На беседу, — Сонхва чуть склонил голову набок. — А я произвожу иное впечатление? — Ты, если честно, производишь впечатление человека, который вообще таким не занимается. — Чем «таким»? — Ну… Даже не знаю… — Минхо правда растерялся. — Забирать кого-то вот так из универа. Везти куда-то. Снимать отдельный зал. Понятно, что у тебя есть деньги, но я бы не сказал, что ты так уж любишь ими разбрасываться. — Интересно, — Сонхва ухмыльнулся. — Но ты в целом прав. Обычно я так не делаю. Но у Уёна не каждый день появляются такие симпатичные друзья. — Оу… И… Когда был последний раз? — съехидничал Минхо. — Кажется, лет триста назад, — Сонхва улыбнулся. Минхо впервые видел его настолько искреннюю и открытую улыбку. — Или больше. Но я точно не считал. А тебя это волнует? — Нет. Просто пытаюсь поддержать диалог. Не очень получается? — Да нет. Вполне неплохо. Но, если ты не против, у меня тоже есть к тебе пара вопросов. Минхо лишь кивнул в ответ. — Ты живешь один? — Нет. — В общежитии? — Нет. — С парнем? Минхо растерялся. Что он должен был ответить? Он никому никогда не рассказывал о своих отношениях. На самом деле, никто и не спрашивал: Минхо не производил впечатление человека, с которым можно поболтать «за жизнь». Да и «парнем» он Джисона называл редко, исключительно про себя и чаще в шутку. Ну какой из Джисона «парень»? Он пятисотлетний вампир. Спят ли они вместе? Да. Заботятся ли друг о друге? Да. Любят ли друг друга? Ну, всерьез они друг другу никогда не признавались, но, насколько мог судить Минхо — тоже да. У них определенно отношения, просто слова для них еще не придумали. Ну, может и придумали, но «судьба» — это как-то очень пафосно. Поэтому Минхо молчит и улыбается. Сонхва не глупый — сам поймет. — Ясно, — разумеется, сказал Сонхва. — Тогда… Есть ли у меня конкурент? Это даже смешно. Конкурент. С Джисоном никто не сможет тягаться. Ну, объективно. Не потому что он какой-то из себя весь невероятный, а потому что любого «конкурента» он переломит как тростинку. Но так отвечать было нельзя, а потому Минхо задумался: а как бы все выглядело, не будь Джисон вампиром? Ему было 20, когда его обратили: в таком возрасте он внешне и остался. Минхо уже было 23, но он выглядел старше вампира лет с 17. Джисон был ниже ростом и более щуплым. Он был ленивым, взбалмошным и немного сумасшедшим. Абсолютно бесполезным в плане ведения хозяйства. Не разбирался вообще ни в чем современном, с огромным трудом не выпадал из мира. Был слишком большого мнения о себе. Образования у него не было. Работы — тоже. Черт, он был отвратительным парнем. Если бы он не был вампиром, то это он бы был не конкурентом Сонхва, а не наоборот. — Вроде того, — отвечает Минхо. — На самом деле, он не знает, что я здесь. Но это не значит, что я в поисках кого-то другого. — Зачем же ты тогда согласился? — Сонхва поднялся из-за стола и неспешно подошел к Минхо. — Захотелось, — пожал плечами Минхо. — Я тебе ничего не должен, ты мне тоже. Я никогда не был на свиданиях, вот и захотелось узнать, что это такое. А вот зачем тебе именно я — вот уж что непонятно. — В каком смысле? — Сонхва чуть склоняет голову набок и улыбается уголками губ. — Ты, судя по всему, неплохо зарабатываешь. А я простой студент. Еще и одногруппник твоего брата. Не самая выгодная партия, даже если опустить тот факт, что я парень. — Именно потому что я неплохо зарабатываю, я могу выбирать кого угодно, — Сонхва осторожно коснулся подбородка Минхо и заставил посмотреть его прямо ему в глаза. — Вернее, проявлять интерес к кому… — Сонхва дернулся и чуть повернул голову, будто к чему-то прислушивался. Минхо тоже напрягся, но никаких посторонних звуков не услышал, кроме фоновой музыки, которую до этого и не замечал толком. — Но ты прав в одном, — сказал Сонхва, наклоняясь ближе. — Тебя я выбрал не просто так. — Я уж думал придется тебя от него оттаскивать, — вздохнул вампир, прикрыв за собой дверь. — Так ты перед ним выделывался. — Я делал, как ты велел, — спокойно ответил Сонхва, вглядываясь в безжизненное лицо Минхо. Он видел и слышал их, однако сам того не понимал. Сейчас он застрял где-то между сном и реальностью, между сознанием и подсознанием. — Я не велел тебе с ним флиртовать, ты сделал это сам, — пропел вампир. Он зашел за спину Минхо и наклонился к нему, проведя пальцем по шее. — И что ты нашел в этом ничтожестве? — Он меня не интересует. — Правда? Думаешь, я не видел вас? Он тебя недостоин. — Я тоже был человеком, — напоминает Сонхва. Рассчитывать на то, что его создатель помнит свою человеческую жизнь, не приходилось — ему было чуть меньше пятисот лет, в таком возрасте многое забывается. — Вовсе нет. Ты был неограненным алмазом. А у Джисона вкуса никогда не было, — вампир скривился. — Видел бы ты, кого он обращал раньше. Хотя… — вампир мечтательно облокотился на стол возле Минхо. — Носик у него славный. Аристократичный. Правда? — Не заметил, — сдержанно ответил Сонхва. — Я вообще-то работал. — Хочешь сказать, ты бы его не трахнул? — удивился вампир. — Его? Он ведь в твоем вкусе. — Он — подстилка Джисона. Мне он неинтересен. — Вот именно, дорогой. Он — подстилка Джисона. Представь, сколько боли мы причиним Джисону, если поломаем его любимую игрушку. — Предлагаешь мне трахнуть его? — А ты бы хотел? — Только если бы ты приказал. — Трахнул бы его ради меня? — Без колебаний. — А если бы я трахнул его? — Убил бы его, — тут же ответил Сонхва. — А потом тебя. — О-о-о-о, — вампир, кажется, и правда расчувствовался. — Ты такой милый. Но можешь не притворяться, я все знаю. Уён уже и мне присел на уши. — Но мы ведь его не послушаем? — Взять подстилку Джисона в семью? Замучаемся с него клопов снимать, — скривился вампир. — Пусть даже не надеется. Свое право просить он потратил еще сто лет назад. — Я думаю так же. Вампир улыбнулся и подошел к Сонхва вплотную, обвив его талию руками. — Едины кровью, телом и разумом, — не без гордости сказал он, заглянув ему в глаза. — До конца, — сказал Сонхва, опустив взгляд на губы вампира. — Навсегда, — нараспев исправил вампир. — Расправимся с Джисоном, и город будет наш. — И наконец обретем дом, — закончил мысль Сонхва. — Я готов к этому. Просто немного волнуюсь. — То, что никто не отобрал у него город за столько лет — показатель невнимательности охотников и других кланов, а не его силы. Он совершенно один. Верно? — это он уже спросил у Минхо. — Не один, — ответил Минхо. — Он создал неофита. Вампир тут же склонился над ним. — Когда? — Несколько недель назад. — Он учит его? — Да. — Он один? Неофит? — спросил Сонхва. — Да, — подтвердил Минхо. — Это значит… — начинает Сонхва. — Это значит, мы меняем планы, — резко прерывает его вампир. — Отправим охотникам подарок завтра. Скажи Юнхо и… — Они давно готовы. Вампир, всего секунду назад казавшийся напряженным чуть ли не до трясучки, тут же расслабился и улыбнулся Сонхва, погладив его по щеке. — Миру так не повезло, что ты на моей стороне, — и он потянулся к губам Сонхва. — Я знаю, о чем ты думаешь, — ответил тот, приложив палец к его губам. — Точно хочешь, чтобы Джисон узнал об этом, если ему удастся пробиться? Вампир перевел взгляд на Минхо. — Я только жалею, что не услышу, как смертный рассказывает Джисону в красках, как ты имел меня на столе прямо у него под носом. — Вопросов больше нет, — Сонхва хищно улыбнулся и повалил вампира на стол, сильно вдавив его в деревянную поверхность. Вампир под ним шумно выдохнул и засмеялся. — Запоминай, клоп, — прошептал вампир, повернув к Минхо лицо. — Так выглядит любовь, которую он тебе никогда не сможет дать. Но Минхо, конечно же, не испытал ни толики зависти. Он, как и было велено, послушно смотрел на то, как торопливо Сонхва сдергивает узкие штаны с вампира и как ловко расправляется с собственной ширинкой. Ему не было никакого дела до того, как резко Сонхва вошел в вампира. С силой притянул его ближе к себе за бедра. Вампир хохотал, подставляя шею под голодные поцелуи, и громко застонал, когда Сонхва вонзился в нее клыками. Сонхва кончил первым и, подняв вампира за руки, усадил его на стол, тут же опустившись перед ним на колени. — Вертишь мною как хочешь, — улыбнулся вампир, пропуская между пальцами пряди волос Сонхва. Второй рукой он быстро вытер окровавленную шею. — Мне нравится. Но Сонхва уже его не слушал, увлеченный тем, чтобы довести до оргазма партнера. Вампир чуть откинулся назад и начал подмахивать бедрами. Смешки перемежались со стонами, он запрокидывал голову и давился воздухом, который вообще-то был ему совсем не нужен. Он кончил с тихим «я так тебя люблю» и упал на стол, пытаясь отдышаться. Сонхва же выглядел так, будто вообще ничего не произошло, и, если бы не расстегнутая ширинка и тонкая влажная дорожка у губ, нельзя бы было и предложить, что тут только что произошло. Он спокойно взял со стола салфетки и бережно вытер сначала вампира, а потом и себя. — Нам пора, — сказал он, закончив. — У него вскипит мозг, если я продолжу держать его в таком состоянии. — Как жаль, что я не могу тебе пока этого позволить, — вампир изобразил жалость на лице. — Сделай для меня кое-что. Поцелуй его, — Сонхва нахмурился. — Хочу, чтобы он принес домой вкус моей спермы на губах, — засмеялся вампир, хлопнув в ладоши. — А я позабочусь, чтобы Джисон не смог от него кормиться. Теперь уже оба вампира склонились над потерянным в самом себе Минхо. И пока один пронзал клыками его шею, второй грубо и глубоко целовал его. После они исчезли, оставив на столе плату за ужин, который, как и предполагал Минхо, обошелся ему очень дорого. Возможно и хорошо, что он никогда об этом не узнает. — Ты сегодня позже обычного, — просиял Джисон, когда услышал звук открывающейся входной двери. — Твоя курочка успела остыть, но я наверно смогу ее погреть… Эй, ты там умер что ли? — Джисон выглянул в коридор. Улыбка на его лице сменилась напряжением. Минхо пялился в стену невидящим взглядом. Не разувался, даже рюкзак не снимал. Просто стоял, будто так и надо. — Минхо, — позвал Джисон. — Ты дома. И это сработало. Минхо отмер и перевел взгляд на Джисона. Вид у него стал какой-то очень изможденный. — Джисон, — произнес он. — Мне кажется… Мне… Я не понимаю… — Тш-ш-ш… — Джисон покачал головой и аккуратно подошел ближе, раскрывая объятия. Минхо обнял его с готовностью, словно бы отчаянно нуждался в этом сейчас. — Ты ведь понял уже, что это было? Или мне надо объяснить? — Он меня пил, — с омерзением произнес Минхо. — И загипнотизировал. Джисон кивнул, сдерживая ярость. Больше всего на свете хотелось хорошенько встряхнуть Минхо, узнать, кто это сделал, и отправиться на поиски виновных, но… Минхо ведь этого не хотел. И уж точно он в этом не виноват. Надавить на него сейчас было не просто ужасной идеей — это бы навсегда отвернуло Минхо от него. Поэтому Джисон держался. — Ты помнишь, кто это был? — спросил он мягко. — Да. Его зовут… — Минхо осекся. Взгляд его на мгновение снова стал стеклянным. — Я помню, я сейчас… Он же брат… Блять! — Минхо вырвался из объятий и сел на пол, схватившись за голову. — Я помню. Я все ведь помню. Он меня забрал… И мы поехали в… — А он извращенец, — все так же мягко сказал Джисон, садясь рядом. — Я бы стер все, чтобы ты не мучился. А он подтер кусками, чтобы ты понял, что это произошло, но не мог ничего сказать. — Ты можешь вернуть мне память? — Зависит от того, кто это был. Если какой-нибудь молоденький гавнюк — да. Если мы равны по силам — то нет. Но ты должен знать — больно будет в любом случае. Чинить не ломать. Притворяться, будто Джисон не знает, что молоденький вампир никогда бы не полез к человеку, от которого так стойко пахнет другим вампиром, было легко. Минхо сейчас знал ровно столько, сколько ему было нужно знать, чтобы не сойти с ума. — «Ломать не строить», — поправил Минхо. — Делай. Дважды Джисона просить было не надо: он только и ждал, когда Минхо даст разрешение. Он положил руки на голову Минхо, удерживая ее так, чтобы человек смотрел ему прямо в глаза. Стоило ему вторгнуться в воспоминания парня, как Минхо начал вырываться. Он пытался отвести взгляд, зажмуриться, отодвинуться — Джисону приходилось тратить ментальные силы еще и на то, чтобы не позволить ничего из этого. Он знал ту боль, что испытывал сейчас Минхо. Будто сверло вставили в глазное яблоко и теперь ведут к мозжечку. Абсолютно мерзкая боль, которая тем ужаснее, чем сильнее был тот, кто наложил гипноз. — Кто это был, Минхо? Отвечай, — строго произнес Джисон. Минхо замычал. Джисон повторил вопрос. Минхо замычал громче. Минуты через две Джисон сдался, поняв, что превратит мозг парня в желе раньше, чем добьется ответа. Кем бы ни был тот вампир, соперником он был серьезным. Джисон снял гипноз и, погладив Минхо по голове, прижал к себе. Минхо тяжело дышал. Его слегка потряхивало, но вампир был уверен, что с ним все будет в порядке. Он не передавил, так что сейчас Минхо надо просто немного прийти в себя. — Зачем он это сделал? — слабо спросил Минхо, уткнувшись Джисону в грудь. Джисон ощущал его слабость: вероятно, как последствие очередной кровопотери. Но слаб он был не только физически, но и морально. Им воспользовались. Еще и так изощренно, чтобы он об этом помнил, но не слишком много. И это чувство наверняка пугало. Джисон столько лет внушал ему, что единственный вампир, которого Минхо стоило бы бояться — это сам Джисон, а тут оказывается, что он вовсе не так неприкосновенен. Это было сюрпризом и для Джисона, но Минхо сейчас точно было хуже. — Почему он меня не убил? Зачем было стирать память? — Боится реакции охотников. Очевидно, не местный. Насчет памяти не уверен. Он так тщательно подчистил только самое важное, оставив каркас. Он мог просто стереть весь день или только ту часть, где вы встретились. Но он… Это ювелирная работа — так все зачистить. — И он сильный? — О да. Я не смогу снять его гипноз. — И мы будем полагать, что старого опытного вампира-садиста занесло в наши края просто так? Джисон вздыхает. — Я надеялся, ты не поймешь. Мой умный мальчик, — он снова сюсюкает, но ничего веселого в его голосе нет. — У нас проблемы? — спрашивает Минхо. — У меня проблемы, — поправляет Джисон. — Я думаю, это послание мне. Только пока не понял, о чем именно. — Значит, все-таки у нас, — Минхо поднимает голову с груди Джисона и смотрит на него очень внимательно. — Твои проблемы — мои тоже. Мы так договорились. Джисон улыбается и целует Минхо в лоб как раз в тот момент, когда с кухни появляется голова. Минхо шарахается, инстинктивно отползая ближе ко входной двери. — Эй, все хорошо, — усмехается Джисон. — Он уже себя контролирует, — он поднимается и выводит неофита в коридор, придерживая за плечи. Взгляд у парня абсолютно ясный. — Ему нельзя подходить ближе, чем на полтора метра. Он физически не сможет нарушить приказ, так что не бойся. Неофит смотрит на Минхо. Тот смотрит в ответ. Джисон умиляется. — Как звать его хоть? — грубо спрашивает человек, все еще не сводя взгляда с неофита. — Этого я не знаю. Он пока не говорит, — Джисон вздыхает. — Весь в меня. — Тоже не горит на солнце? — Ага! — вампир хлопает неофита по плечу. — Я сегодня проверил. Я конечно надеялся, что все так и будет, но не особо рассчитывал. — Значит, о плане оставить занавески открытыми можно заб… — Минхо вдруг осекся. — Стоп. Было светло. — Когда? — не понял Джисон. — Сегодня. Было светло. Мы куда-то ехали, и было светло. — Иди к себе, малыш, — приказал Джисон. Неофит послушно ретировался в комнату. — Не факт, что это нам поможет, детка. Он мог послать за тобой человека и встретить вас на месте. — Я не… — Минхо закусил щеку изнутри. — Я так не думаю. Не знаю. Я ничего не помню, но это… Впрочем, ты прав. Это ничего не значит. Вид у него расстроенный. Джисон поджал губы и снова опустился рядом с ним, притянув к груди. Минхо задрожал в его объятиях. — Давай покормим тебя? — предложил вампир и взял его лицо в ладони, заставляя поднять голову. — Я сыт, — покачал головой Минхо. Джисона от этих слов неприятно дергает, но он, поддерживая благовидную маску, просто целует парня в губы. И это ломает в нем все. Он едва успевает отлететь от Минхо и взять в руки что-то, что не его шея, прежде чем сломать это. Минхо вздрагивает, но ничего не говорит. — Ясно, — улыбнулся Джисон, но Минхо от его улыбки не по себе. — Тогда иди отдыхай. Тебе надо набраться сил. — А… — Я все приберу, — голос Джисона звучит резко и безапелляционно. Совсем как когда Минхо проказничал. — Иди. Минхо послушно ушел, здраво решив, что сейчас Джисона лучше оставить одного. Перед глазами Джисона было сплошное красное марево. Сука. Сука. Как он посмел. Как он только посмел тронуть его человека? Выпить кровь — уже ужасное преступление, но то, что сделал он… Джисон был готов порваться на мелкие куски прямо сейчас, если бы это гарантировало, что и тот, кто обидел Минхо, тоже сдохнет. Он все равно сдохнет. Скоро. И очень мучительно. Если до этого Джисон еще думал, что удастся просто припугнуть наглеца, то теперь он даже не рассматривал такой вариант. Он убьет его своими руками, буквально порвет на куски и сожжет куски на солнце. Он убьет всех и каждого, кого тот знал. Но сначала он умоется. — Малыш, — включив воду, позвал Джисон. — Иди сюда. Конечно «малыш» — прозвище не лучшее, особенно когда в доме уже есть одна детка. Но ничего лучше Джисон не придумал. Ему хотелось подарить неофиту все то же самое, что его собственный создатель когда-то подарил ему. Отцовскую заботу. Ощущение дома. Чувство, что его никогда не оставят одного на произвол судьбы и всегда помогут. Он делал для этого все, что мог, и «малыш», по его мнению, отлично в этот концепт вписывался. Неофит нерешительно выглянул из своей комнаты и на цыпочках вышел к создателю. Вид у него был виноватый. — Ты переживаешь за Минхо? — спросил Джисон. Неофит быстро посмотрел на него, и вид у него стал еще более виноватый. Джисон знал, почему. Воспитание неофита — штука сложная, если ты конечно не хочешь однажды обнаружить себя преданным и покинутым. Эмоциональная связь между обращенным и Создателем важна, но субординация — еще важнее. Неофит должен был знать, кто его Создатель, и понимать, что это — не пустое слово. Джисон был старше, сильнее и главнее. И даже если в прошлой жизни неофит авторитеты не уважал, в этой ему придется начать, потому что иного он не потерпит. И так уж вышло, что Минхо в жизни Джисона играл особую роль. И неофит, конечно же, должен был понимать и это. Джисон очень доходчиво объяснил, что сделает с неофитом, если тот попытается хоть как-то навредить Минхо. Конечно это было избиение младенца, но на неофите все заживало даже быстрее, чем на Джисоне, а еще по испуганному взгляду было ясно — урок усвоен на отлично. Кажется, он немного перестарался, раз вампиреныш теперь боялся даже думать о человеке. — Все в порядке, — улыбнулся Джисон. — Ты должен его защищать. Минхо очень важен для меня, а значит — и для тебя. Я рад, что ты за него волнуешься. Джисон выключил воду, вытер руки полотенцем и подошел к новообращённому. — Но послушай меня, — мягко сказал Джисон, погладив его по голове. — У нас не так много времени. Ты должен начать говорить. Ты должен начать тренироваться. Иначе ты будешь бесполезен, когда за ним, — он кивнул в сторону их с Минхо спальни, — придут. А за ним придут. Джисон знал. За теми, кто дорог вампиру, всегда приходят рано или поздно. — Не разочаровывай меня, хорошо? Я дам тебе неделю. А потом… — он переместил руку на шею неофита, яростно сжав ее. Навредить неофиту он не боялся: ему шею можно было и сломать, все равно не умрет. — Уж извини, но балласт мне не нужен. Я привык кормить только себя. Ясно? Неофит посмотрел на него вдруг ставшими невероятно большими глазами и кивнул. Джисон еще некоторое время сжимал руку на шее неофита, а затем отпустил, оттолкнув его от себя. Неофит с грохотом упал на пол и посмотрел на Джисона все теми же огромными глазами, какими смотрел вот уже несколько недель. Вампир с очень смешанными чувствами отметил, что страха в этих глазах не было. Лишь безграничная преданность. Закончив уборку и посадив неофита на цепь, Джисон пошел в спальню к Минхо. Тот уже успел принять душ, и от него пахло ирисами. Джисон почувствовал, как успокаивается. — Я уж думал, ты не придешь, — пробубнил Минхо. — У нас не было секса, так что я не обязан спать с тобой, детка, — отозвался Джисон. В подростковые годы Минхо был тем еще бунтарем и, хоть и никогда не доставлял Джисону особых проблем за пределами их дома, дома часто бывал невыносим. Жаловался на еду, на одежду, на распорядок дня — вообще на все. Отстаивал «личные границы» — чего Джисон, будучи вампиром в возрасте, вообще не понимал. Он не знал ни о каких личных границах, праве на приватность, на секретность личной переписки — все это было для него ново. И, если честно, не особо его волновало, но Минхо умел быть настойчивым, если ему было что-то нужно. Джисон часто мечтал свернуть ему шею за все это неповиновение, но, стоило Минхо показаться на глаза, он тут же прощал его и безумно хотел оказаться к нему ближе. Минхо называл его интерес нездоровым и спать рядом с вампиром отказывался. Он довольно рано начал осознавать, что интерес Джисона к нему перестал быть ненормально-отцовским и стал просто «ненормальным». Джисон не торопился переводить их отношения в новый статус, но и не собирался сидеть и ждать, пока Минхо найдет себе какого-нибудь человека на стороне. За своего мальчика он был готов не только сражаться, но и убить. Впрочем, этого не потребовалось. Минхо перестал жаловаться на то, что вдвоем спать неудобно. Перестал ругаться на комментарии в духе «ты выглядишь таким горячим». Не обижался в ответ на комплименты. Постепенно его подростковая горячность проходила, уступая место не по годам мудрому парню, коим был Минхо сейчас. И пускай он все еще срывался из-за мелочей, до которых Джисону и дела не было, в целом в их отношениях царила гармония. И Минхо полюбил его. Джисон даже не думал, что этот факт будет ему столь приятен, но вышло именно так. Минхо любил его. А Джисон любил Минхо. Хотел о нем заботиться. Хотел его защищать. То, что произошло сегодня, никогда не должно было произойти. Весь смысл того, что Джисон с ранних лет объяснил человеку, кто такие вампиры, чем они опасны и как действуют, заключался в защите. Он не хотел прятать и запирать Минхо дома, но прекрасно знал, что происходит с людьми снаружи, а потому старался подготовить ко всему. Вероятно, переборщил. Минхо считал себя слишком готовым. Слишком умным. Слишком защищенным. И это была вина Джисона. Если бы у него была хоть малейшая догадка, кто вообще мог воспользоваться его человеком столь наглым и омерзительным образом — он бы уже убил его без всяких разбирательств. Незнакомец покусился на его территорию — это раз. На его еду — это два. На его человека — это три, и это самое ужасное из всего, что он мог сделать. И если Минхо просто предположил, что этот вампир хотел дать Джисону знать о себе, то Джисон понял наверняка и с самого начала — Минхо им был не нужен, как и его кровь, и тело. Из Минхо пили не от голода, а чтобы показать — Джисон не сможет его защитить. У Джисона отнимут то, что он сделал своим. Когда тебе пять сотен лет, ты привыкаешь к подобным стычкам. Притязания на власть и территорию — практика не новая в их сообществе. Скорее даже — извечная. Не необходимая, но чем тебе еще заняться по жизни, когда жизнь эта не имеет конца? Минхо стал приглашением к войне. И бесило Джисона лишь то, что на данный момент ответного выпада он сделать не мог. Он не знал, кто его враг. Не знал, один ли он, или там целый клан. Не знал, где их искать. В таких ситуациях проще было доверить работу охотникам, только вот на охотников Джисон тоже положиться не мог. Не когда по городу так старательно развешивают обескровленные трупы, буквально требуя к себе внимания — еще одна вещь, которую Джисон всеми силами скрывал от Минхо, старательно зачищая его воспоминания. Они наверняка пытались свалить все на Джисона. О нем охотники, конечно же, знали — они, может, и тупицы, но работать умеют. Да и Джисон не слишком скрывался, понимая, что толку от этого немного. Он давно махнул рукой на все свои вампирские замашки, решив, что вполне неплохо сможет жить и по правилам людей. Он никого не убивал. Не устраивал кровавых оргий — даже когда было очень скучно. Черт возьми, он вообще-то даже зарегистрировался лет сто назад! Тому, как хорошо себя вел он, будучи главным вампиром Сеула, должны были завидовать все охотники других регионов. Джисон был паинькой. Но это точно не помешает охотникам повесить все на него — просто для отчета и сокращения популяции нежити в округе. А когда убийства начнутся снова — тогда уже можно будет проводить нормальное расследование. Поэтому теперь, впрочем как и всегда, Джисону надо было разобраться со всем самому. И вот тогда уже можно было пойти к охотникам и указать пальцем на нарушителей. Только это не метод Джисона. Не тогда, когда ему бросают вызов столь открыто. Не тогда, когда вмешивают Минхо. Его привлекать к этим разборкам не хотелось совершенно — поэтому Джисон ничего ему не говорил. Ни о том, что охотиться стало сложнее — из-за чего он и укусил его в тот день. Ни о том, зачем обратил человека, ни о трупах. Ни о том, что от него вдруг начало пахнуть другим вампиром. Это и стало его ошибкой. Он так не хотел вовлекать Минхо, что случайно вовлек его сильнее, чем стоило. И, если Джисон все понимал верно, через Минхо тот вампир узнал о нем все, что было нужно. Где Джисон живет и чем занимается. О неофите, вероятно, тоже, но это еще не точно — запах малыша мог быть и не таким сильным, чтобы отпечататься на Минхо. В любом случае, пришлый знал о Джисоне слишком многое, чтобы и дальше делать вид, будто его нет и он не угроза. Джисону бросили вызов. И Джисон его примет. Стоило только голове Джисона коснуться подушки, Минхо вдруг зашевелился и подполз к нему ближе. Обвил руками шею и уперся лицом в грудь. — Ты на меня злишься? — потерянно спросил он. — За то, что я пошел с ним? — Если бы не пошел, тебя бы привезли домой по частям, детка. Ты все сделал верно. — Но я пошел без угроз. Просто пошел, потому что он предложил. — Хотел мне изменить? — ухмыльнулся Джисон. — Возможно. Теперь злишься? — Ты ведь понимаешь, что я могу тебя загипнотизировать, и у тебя член ни на кого, кроме меня, не встанет? — Такими темпами он скоро и на тебя не встанет. — Ты боишься, — понял Джисон. — Я человек. В моей жизни всегда был только один вампир, и я это контролировал. А теперь вас трое. Как я могу не бояться? — Во-первых, это я контролировал, а не ты, — Джисон тыкнул его пальцем в бок и переложил руку ему на спину, гладя позвонки. — А во-вторых, тебе нечего бояться. Пока ты со мной, ничего не случится. — Почему ты так уверен? — Потому что ты моя детка, — улыбнулся Джисон. — Я за тебя кого угодно убью. — Даже неофита? — Кроме неофита, — исправился вампир. — Он мой малыш. — Поскорее бы узнать его имя… — зевнул Минхо. — Бесит, что ты так его называешь. — Может, сами его как-нибудь назовем? — предложил Джисон. — Как насчет Хан? — Это твоя фамилия. И его, стало быть, тоже будет. Хан Ханом его, что ли, звать? — Ах, фамилия, — вздохнул Джисон. — Тогда Бао? — Так звали моего медвежонка, умник. — Тебе нравился малыш Бао-Бао. — Не порочь память о моем детстве неуместным переносом. — Ох опять эти твои умные слова, — и они оба тихо засмеялись. — Джисон, — позвал Минхо. — Я знаю, детка. Я все сделаю. И было совсем не важно, правильно ли он понял просьбу Минхо.