abstractum pro concreto

      Видимо, это злой рок.       Нанами не понял, что случилось. Но прямо сейчас перед ним стоит Годжо в короткой пачке-юбке, с чулками на подвязках, на теле корсет, а на губах — злая красная помада. Годжо стоит в дверном проеме, скрестил ноги, и щелкает пальцами, выжидая уже адекватной реакции от своего парня, а не откровенного перегрева серого вещества.       Нанами отсюда чувствует женский запах духов.       — Нанамин, а так я тебе нравлюсь?       Глотает ком в горле. Не может закрыть отвисшую челюсть. Черные чулки идеально подчеркивают длинные ноги от ушей, а юбка-пачка манит вместе с чертовыми красными губами. И эти тонкие красные губы как раз расползаются в обольстительной улыбке, схожей на нагленькую.       Годжо моментально приблизился впритык. Кенто развел ноги, сидя на диване, и в нос женский аромат ударяет сильнее. Годжо играется с подолом юбки, дразнит, аккуратно показывает подвязки чулок. Крепкие. Новенькие. Черненькие.       — Хочешь узнать, что прячется под юбочкой?       — Эм… ну, типа?.. И так знаю?       Годжо цыкает.       — Подыграй мне, Нанамин.       Нанами передернуло не по-детски: Годжо засунул себе в рот два пальца, играется с языком, а вторую руку вынудил развлекаться с подолом, сжимать пачку, шуршать материалом, и извращенно стонет сквозь пальцы. Нанами возбуждается по геометрической прогрессии, тело само реагирует, само идет на поводу, но разум… Нанами не уверен, что не поедет крышей, трахнув Сатору в женской одежде и с матовой помадой на губах. Зато обольщает на раз-два.       Годжо обсасывает собственные пальцы в предвкушении, смакует вкус кожи, помады, кусает за кончики, и резко поднимает подол, показывая Нанами свой адский стояк в черных кружевных трусах. Нанами облизнулся, поправил нервно волосы, глубоко выдохнул. Как пахнет.       Годжо манерно застонал. Взял высокий тон, схожий на девчачий, и провел рукой по соскам. С пальцев течет слюна, высовывает пальцы, но Нанами тут же хватает его за талию, тянет ближе, и усадил на колени. Годжо нервно застонал, покрылся краской, но послушно уселся на крепких ногах, приступая ерзать по эрекции Нанами.       — Я хорошая девочка? Хорошая девочка для тебя?       — Вполне себе.       — П-правда, Нанами-сенсей? — это слишком манерно и слащаво. — Я настолько для вас хороша?       — Ты ведь для меня старалась, девочка.       — Да, старалась… я достойна похвалы?       — Достойна.       Нанами тянет Годжо в поцелуй, и он специально мажет помадой. Кенто отстраняется, чтобы увидеть, что она совсем нестойкая и Годжо весь уже испачкан. Целует снова.       Чувствует отчетливый клубничный вкус помады, слишком сладко и вязко, и с особым, голодным удовольствием стал вылизывать эти губы и пачкать подбородок. Кремовая текстура не дает нормально удержать поцелуй. В штанах еще сильнее растет клубок кайфа. Годжо грязно стонет, ерзает по члену, шуршит юбкой, и Нанами моментально хватает его за бедра и ногтями царапает чулки.       Заползает под юбку, понимает: стояк насквозь намочил кружево. Годжо глубоко выдохнул, схватил Кенто за крепкие широкие плечи, провокационно сжал.       — Я хочу, чтобы сенсей мне отсосал.       — А что мне за это будет?       — А вы проведите чуточку ниже рукой…       Нанами кратко ухмыляется, и ведется на провокации. Проводит рукой ниже, по черному кружеву и ощущает, что Годжо запихнул в себя пробку. Годжо идеально выбрит, сорвано выдохнул, когда Нанами коснулся пробки через трусы.       И эта пробка в заднице побуждает на действия: стискивает с тощих бедер трусики. Годжо приподнялся, позволил с себя снять, и лишь сильнее застонал от перевозбуждения, стоило члену освободиться от давления и одобрительно дернуться под юбкой. Заранее смазанная до отказа пробка пропустила через себя сок, запачкала трусики.       — Сенсей… что мне сделать для вас?       — Поцелуй меня.       И Годжо поцеловал. Страстно, влажно, крепко и взасос, как позволяет помада, зажимая намертво блондинистые волосы на затылке. Нанами в поцелуй застонал, выдохнул слишком много воздуха, и насильно сжал задницу Годжо ногтями, танцуя танго с ловким языком с легким привкусом помады. Годжо начал делать имитацию секса, начал скакать и вновь суетиться на уже болезненном стояке Нанами, и тот в отместку разрывает поцелуй, пихнув в грудь, и перекидывает Сатору на диван.       Годжо застонал. Сразу поднял юбку, прикоснулся к себе, расставил ноги порознь и Нанами упал на колени.       Нанами взял у основания. Поцеловал на пробу головку, подцепляя каплю смазки. Годжо нарочито дернул бедрами кверху, закусил палец, и от вида Кенто на коленях в измазанной губной помаде хочет кончить прямо сейчас. Нанами начал оставлять поцелуйчики по всей длине, размазывая помаду слюной, и Годжо автоматически вытягивает длинную руку на макушку, сжимая. Нанами филигранно, оставаясь еще в здравом рассудке, поправил непослушную прядь за ухо, пока на макушке жестко сжимаются тощие пальцы. Проводит размашисто языком, задевая уздечку, и Годжо внутренне задрожал.       Нанами смотрит исподлобья, и Годжо сверху, с задранной юбкой, с чулками, с корсетом и с губной помадой по всему лицу, доставляет ему невероятный экстаз, даруя неадекватную эстетику. Начал сосать, делать вакуум, и Годжо на вкус солоноват, горьковат, а еще слегка отдает клубникой. Годжо от перенасыщения зажимает юбку, поджимает пальцы ног, и Кенто моментально отстраняется от члена.       Годжо накрывает волной оргазм, как цунами. Кончает на пол, а не на лицо Нанами, как хотел. Нанами предвидел это, и повезло отстраниться чуть дальше, избегая сперму на лице. Зато теперь она на коленях, на груди и на полу, и им двоим придется драить гостиную.       — Ох… ох… ты… вы… Нанами. Трахни меня. Давай, ну же!       Нанами молча встает с колен, протирает губы, и демонстративно, красноречиво для Годжо, сдернул с таза брюки. Член благодарно кивнул, у Годжо рот забился слюной, но мозг все еще не перезагрузился: Нанами ставит его раком над диваном, лицом к спинке, раздвигает ноги коленом. Искушение льется даже из ушей.       Нанами аккуратно вынул пробку из Годжо, тот хлестко застонал, подаваясь назад, к Кенто, и сжал спинку дивана. Пробка летит на пол, к сперме. Из Годжо вытекает смазка. Нанами пару раз дрочит по длине и с охотой присовывает Годжо. Годжо сгорбатился, выгнулся в пояснице, а Нанами — схватился за его плечо, прижимая на себя.       — Даже с пробкой и с подготовкой ты остался узким…       — Мм… это тебя разочаровывает?       — Скорее, удивляет. — и начал двигаться. — Я даже знать не хочу, когда ты на это решился.       — За десять минут.       — Издеваешься, что ли?..       — Н-нет… я бы тогда подумал, что ты бы отказался…       — Правильно подумал. Бы.       Годжо отвечает на фрикции в заднице. Нанами задирает юбку, хватается за поясницу и давит большим пальцем на ямку. Годжо теряется в летаргии, и уже не знает, сколько это продолжалось: час, два, три. Нанами разорвал напрочь пачку, оставил на чулках стрелки. От помады на лице ничего не осталось: Годжо стер ее почти на сто процентов, протирая лицо об подушки и руки, сдерживая стоны от прекрасных движений в собственной заднице.       Нанами кончил в эту задницу с удовольствием. Годжо от стимуляции простаты выгнулся в дугу, уперся к торсу Нанами до конца, принимая каждую каплю в себя, смотря на него через плечо, ехидно улыбаясь. Нанами убирает с глаз волосы, немного словил ступор, переводит дух. Кажется, он только что трахнул Годжо в женской одежде.       Бессильно упал рядом на диван, не понимая, что только что произошло за… пятнадцать минут? Видимо, все было решено еще до него.       Годжо садится рядом, кладет голову ему на плечо.       — Не завидую бабам.       — Чего?.. — Нанами не понял. — Почему нет?       — Не знаю. Чувство, будто им больше всех достается, — поджимает губы. — Но зато быть в их роли прикольно.       — Ох, неужели… — закатил глаза.       — Але! Не говори, что не зашло! — возмутился Годжо, посмотрел на Кенто. — Мы повторим это, ты понял?       — Нет, хватит с меня твоих игр.       — Повторим-повторим, сенсей.       У Нанами задергался глаз. И, кажись, и член в придачу.       Если Нанами не понял, как именно это случилось, то точно не поймет, как продолжил это в спальне.       И, словно невзначай, так, для справки, узнал у Годжо, где лежит красная помада.