abstractum pro concreto

      Откровенно говоря, но это было вообще незапланированно: Годжо с Нанами пошли в казино, что второму вовсе несвойственно. Годжо просто слишком хорош в бесконтрольном убеждении и прилипчивости, если захочет. Ведь, по его словам, выходные надо проводить с удовольствием.       Но в казино появилось четыре проклятия прямо из подсобки. И все второго уровня. Нанами поставил пять красных фишек на рулетку, загадывая красные нечетные, но его момент прервал крик Годжо. Само собой, ему пришлось взять первого, самого отвратительного, на себя, а вид у него, словно с дробовика в упор получил и выжил. Но что-то пошло не так, Сатору отвлекся, люди начали мешать, и оба по уши в крови.       И в своей, и в друг друга.       У Кенто хлыщет кровь из носа как из ведра, лопнула губа и напрочь порванный в рукавах ахеренный костюм, будто на него напала стая волков. Клинок на полу, потому что нет сил держать в руках что-либо, на лице каменная стена, а очки — разбиты. Не любит Кенто это дело — геройствовать и напоминать себе каждый раз, что он — шаман. Где еще надо жертвовать собой. Где надо еще и друзей на это подталкивать. Кстати, о друзьях: Годжо почти не тронут, если не брать во внимание разбитую бровь и костюм на спине и сломанные круглые очки, которые Годжо по дороге выбросил. Из них двоих презентабельно выглядит только Сатору.       Им пришлось завалиться в ближайший мотель, потому что до дома не вариант с таким Кенто ехать. Безумие. Таксист сразу высадит. С Кенто надо разобраться прямо сейчас, пока не отключился.       Девушка на ресепшене с трудом их пустила, ссылаясь на ментов и скорую; Годжо оперативно вытравил ей все мозги своей болтовней, запудрил, и Нанами скромно ретировался в номер, схожего на полуобморочного, — потому что у него зашкаливает адреналин; Годжо сказал ей, что они из казино, и, по его мнению, это должно было о чем-то вещать.       Кенто прислонился к закрытой двери. Весь дрожит. Конечности вроде бы ощущаются, а вроде бы и нет. Терпит боль в лопатках, шипит через зубы. Кенто клянется: если сдвинется с места — упадет. А там уже и неважно, что дальше.       Годжо стоит посреди комнаты, оперся руками в колени, отдыхивается. Надо было у девушки просить аптечку.       — Ты нормально себя чувствуешь? — спрашивает у Кенто.       Кенто не знает ответ на этот вопрос. Честно не знает.       — Могло быть и лучше.       — Ты много крови потерял?       — Нет… раны не глубокие.       — У меня твоя кровь на костюме. И это не может быть из носа.       Кенто скептически оценил заботу Годжо, цыкнул, но быстро снял с себя убитый в тряпки пиджак и оголил предплечья, — они слегка истерзаны. Царапины идут вдоль предплечья, три длинных пореза, но совсем не глубокие, потому что успел отскочить. Неопытность дает о себе знать. Годжо увидел раны, глаза округлились, но быстро пришел в себя. Все тело ломит, будто пережевали и выплюнули. Еще и надоедливый Годжо у уха со своей невнятной заботой. Казино, само собой, отблагодарило за помощь, а потом вышвырнуло на улицу, потому что клиентов распугали. И выигрыш забрали, черти.       Кенто выдыхает полной грудью и слава богу, что не чувствует никакого запаха, помимо крови, — неплохо для обычного мотеля. Годжо невольно косится на лицо Кенто, на его размазанную кровь по шее, скулам; она испортила ему костюм напрочь, и никакая химчистка не поможет. Годжо глотает ком. Кенто скидывает с лица очки, и те лишь сильнее треснули в оправе.       У Годжо постыдно растет напряжение. Он не в компетенции отвести взгляд от окровавленного Нанами, как прекрасно кровь подчеркивает его точеные черты лица, скулы, об которые легко порезаться и губы. Годжо начинает мандражировать, как по приказу. Такой Кенто в полумраке заставляет у Годжо кровь приливать быстрее.       Нанами протирает губы от крови, которая все еще медленно течет из носа. Адреналин заглушил всю боль, и если бы не он, то точно бы мучился от царапин на руке. Нужен сильный обезбол, прям лошадиная доза, добротная такая. Внутривенно и прямо сейчас. Шмыгает носом — и спазмы атаковали моментально, и от боли скрючило в дугу.       — Извини, мой косяк, — отрезал Годжо. — Пропустил одного к тебе и вот… теперь ты в крови.       — Нормально все. Это пока я на семь дробил… — и Кенто опирается рукой об стену, но все еще не может найти в себе силы.       — Не двигайся. Я разберусь с тобой.       — Сатору…       Годжо моментально телепортируется в ванную, находит застиранное полотенце и мочит его холодной водой. Видит себя в зеркале и немного удивляется: кровь с брови запачкала часть лица и висок. Белые волосы в крови, скорее всего, Кенто. На себя вообще похерам, позже со своим внешним видом разберется, потому что это не он сейчас корячится в комнате от дозы адреналина, не он истекает кровью и не выглядит так… заманчиво.       И ехать в колледж не выход. Во-первых, сейчас выходные. Во-вторых, если Яга и на месте, то не поймет такого прикола и отчитает двоих. Сначала за поход в казино, а потом уже и двоих сразу за дебилизм и бардак в казино.       Выходит из ванной и замечает Кенто. Он корячится уже у окна, вытянул руку на подоконник, пытается успокоиться. Кенто не понимает, почему он так реагирует. Это было не так уж и пугающе, не так уж и сложно в компании Годжо, который решил вопрос за несколько минут, стоило увидеть Кенто в крови. Годжо засмотрелся на крупную фигуру Кенто при плохом освещении, и замечает, как из его носа до сих пор капает кровь и впитывается в пол; его упавшие волосы лезут в глаза, глаза полуприкрыты, а рот не закрывается из-за частого дыхания. Годжо опять проглотил ком. Нет, не ком — валун.       Кенто убирает волосы с лица, протирает нос, откашливается. Вроде бы получше у окна со свежим воздухом. Оборачивается, и видит застывшего Годжо с полотенцем в руке, и вздергивает бровями.       — Я вызываю такси, потому что ты сейчас отключишься, — начал Годжо. — И мы едем в колледж.       — Сейчас час ночи, я весь в крови и моя кобура под тесак порвана. Ты правда думаешь, что это хорошая идея?       — Посмотри на себя. Ты весь дрожишь.       — Потому что я под адреналином, если ты до сих пор не понял.       — Я это понял раньше, чем ты, — Годжо подходит к нему, тянется полотенцем к лицу. — Так что не спорь и стой смирно. С руками потом разберемся.       Стоило Годжо прикоснуться уголком полотенца к его щекам, Кенто перехватывает руку на запястье и выравнивается. Не резко, не грубо, но довольно быстро и решительно. Кенто смотрит на него, и их разница в росте ощущается, потому что приходится слегка поднять голову на Сатору. Грудная клетка под истерзанной рубашкой вздымается каждые три секунды, и Годжо вообще не вдупляет, почему это так сильно заводит.       Нанами понял: его заводит Годжо с кровью на лице и с порванным костюмом. А его глаза, неземной красоты, сияют в полумраке единственным ориентиром; ему чертовски нравится сексуальный Годжо с кровью на шмотках, с запахом крови на теле, и как именно он смотрит на него. Что они сейчас одни в комнате, их разделяет только парочка сантиметров, и они оба этого хотят уже очень и очень давно.       Годжо почувствовал давление за запястье. А еще в штанах. А еще адское напряжение между ними, которое можно разрешить прямо здесь и сейчас, в дешевом мотеле, потому что надо пользоваться шансом. Оттого расслабил руку, полотенце упало на пол, на ковролин, и Нанами позволяет минимизировать дистанцию.       Теперь Годжо чувствует вкус крови Кенто. Благодаря жесткому поцелую взасос.       Нанами проявляет инициативу, когда Годжо нервно задышал носом. Ведет головой, углубляет поцелуй, не понимает, почему этого так хочется именно здесь. Хотелось бы в более адекватной обстановке с адекватным видом, но, видимо, их двоих вовсе не интересуют формальные обстановки и романтические свечи. Годжо хватает Кенто за загривок, не позволяет отстраниться, и вылизывает кровь с губ, как кошка.       Годжо не уследил, как именно Кенто умудрился припечатать его к стене. Лопатки вновь получили удар. Кенто прижимается бедром, трется эрекцией, которая медленно набирает обороты, и выставляет две руки поверх головы Сатору. Он Сатору понимает, — у него тоже резко начали подкашиваться ноги. Потому что целуется просто невероятно.       — Ты точно уверен в этом? — довольно безобидно, начал Кенто. — Я все пойму, если ты…       — Я уверен в этом, как никогда, даже если мы оба отключимся.       — У тебя в быстром доступе, если что, скорая есть?       — Да.       — Отлично.       Кенто опять тянет в поцелуй и их волосы путаются между собой. Годжо стонет, кладет руку ему на кровавую скулу, и превращает поцелуй в алчное слияние языков и в перемешивание слюны с кровью. Чувствует ее вкус, отвратный медный вкус, но почему-то не готов от этого отказываться и лишь пробует, как деликатес, за который отвалил половину кошелька. Как и в самом казино, в принципе.       Годжо упирается стояком в стояк Кенто, и начал аккуратно, будто невзначай, чтобы Кенто не понял, тереться. Рукой блуждает по его телу, задевает соски через рубашку, вынуждая того еще сильнее сходить с ума и терять рассудок; у Кенто и без всех этих манипуляций дрожит тело, в голове мыльными титрами идет «кончить». Но стоило Годжо схватить член Кенто через брюки, тот разорвал насильственный поцелуй и громко застонал. Как нахально, продолжай.       Но тут же Годжо телепортируется, стоило Кенто начать расстегивать свой ремень и моргнуть. Оборачивается, не понимая, что это только что было, и замечает Годжо на двойной кровати: стоит коленями на кровати, сбрасывает с себя испорченный пиджак и демонстративно облизывает губы, забирая остатки крови и вкуса Кенто. Годжо манит пальцем, смахивает челку с глаз, и начал расстегивать собственную ширинку слишком медленно, проверяя Нанами на выдержку.       И тут Кенто понял, что от него требуется: подходи не бойся, не кусаюсь. только если не попросишь хорошенько.       Кенто засмеялся, вернулся к подоконнику и оперся на него поясницей, отрицательно кивает головой. Блондинистые пряди испачканы, висят на лице, и Кенто сам манит пальцем, смотря на Сатору свысока.       Годжо смеется.       — Что, нет сил, Кенто?       — Мгм.       — Ну так иди сюда. Ты ведь знаешь, что кровать гораздо мягче и удобнее. Я сделаю все сам.       — Прям сам?       — Ага. Только подойди сюда.       — Да ни за что, — Кенто вслед расстегнул ремень и ширинку, показывая, что сделает это только у окна.       Годжо принимает правила игры Нанами, слюнявит руку и обратно телепортируется к Кенто, когда тот моргнул.       — Взгляните на него… крови сколько потерял, а характер никуда не делся.       Кенто улыбается. Это было вполне легко.       Улыбается хитро, потирает губы. Вроде бы успокоился, не так сильно адреналин атакует тело, и Годжо ловко достал его же член. Можно сказать, Годжо вошел в положение, помогая Кенто.       Нанами слегка передернуло от первого прикосновения, сжал руками подоконник, задрал голову к потолку. Годжо от такой реакции проявил больше инициативы, приступил размашисто дрочить по всей длине, сплевывая. Рука прекрасно двигается по всем сантиметрам, уводит Кенто в поднебесье, и он, скорее всего, кончит и вырубится.       Годжо припал к шее Кенто, целуя и размазывая кровь на кадыке, как какой-то маньяк, вкушая каждую каплю и напряжение Кенто; его шея напряжена, сам шипит через раз, стоит Годжо правильно задеть уретру и уздечку, будто знает, как Нанами любит. Ему слишком хорошо и член прекрасно отзывается на манипуляции. Годжо второй рукой обвил талию Кенто, прижимает к себе ближе, чувствуя всего его. Кенто прекрасно пахнет. И на вкус он, как кровь и пот. И горячий. И чертовски сексуальный.       У Кенто мозг уволился. В страшной апатии тянет Годжо на себя, хочет увести в поцелуй, но тот понимает, что он уже не соображает и делает по-своему — телепортирует их двоих на кровать, от которой Кенто отказался, и уселся на него сверху. На крепкие бедра Кенто, который словил короткое замыкание, и наслаждается негой в члене и ритмичной дрочкой.       Нанами такое перемещение в пространстве не расценил: давление в голове заиграло по-новому и кровь из носа хлынула еще сильнее. Годжо моментально склоняется над ним, ухмыляется, и вылизывает все от начала до конца, и Кенто от возбуждения корежит. Ему это все слишком нравится, он на грани кончить прямо сейчас, и от перенасыщения хватает Сатору за макушку и тянет от себя, вырывая у того болезненный стон. Годжо слишком красив с кровавыми губами и порванной бровью в полумраке.       — Не смей останавливаться.       Годжо опять припал к стоячему члену, Кенто выдохнул, и опять возобновил стимуляцию.       — Ты ведь не отрубишься прямо сейчас?       — Хороший вопрос, — Кенто приподнимается в лопатках. — Вот и проверим.       Годжо с трудом достал собственный член, который уже болит от прилива крови. Сатору приглушенно застонал, дернулся от импульса, и одобряюще выгнулся, пододвигаясь ближе к члену Кенто. Кровь капает ему на рубашку, на слегка открытые в ключицы. Годжо провел пальцем по губам Кенто аккуратно, собрал свежую кровь, и этой же рукой прикоснулся к своему члену, размазывая ее вместе со смазкой. Годжо слетает с катушек. Оба застонали, как животные.       Сатору ерзает на Кенто, и с шеи поднялся на окровавленные подбородок и губы, уводит язык на острые скулы. Нанами морщится, недоволен этим, но не может пихнуть от себя или сказать прекратить, потому что самая обычная дрочка и два стоячих хера перед глазами говорят ему, что это не тот момент, где стоит задумываться о морали.       Кенто мешает Сатору забирать кровь и ворует его в поцелуй смачно, мычит в напоре. Годжо на вкус, как кровь; Кенто на вкус, как кровь. И Кенто кончает ему на пальцы, прокусывает ему губу, давит напором дальше, вынуждая Годжо уходить назад, — оргазм накрыл Нанами как цунами, с ног до головы, и от эйфории не нашел в себе воли даже поцелуй разорвать.       Но, вроде бы, не отключился.       Даже стало хуже. Потому что его организм не понимает, почему нужен был сначала адреналин, почему потеряна кровь, а потом его накрыл мощный оргазм, как из ведра. Нужна срочная акклиматизация: Кенто падает на подушки вовсе без сил, ни душевных, ни физических, и Годжо в предвкушении хватает его за рубашку на груди, сжимает до пятен, но тому фиолетово, — мозг в шоке от такого комплекса обстоятельств.       — Я сейчас… о боги… Кенто.       Сатору сжал рубашку Кенто намертво, добивает заключительные аккорды и хлестко стонет, кончая себе в ладонь. От смака сгорбился над лицом Кенто, и он смотрит на него через прикрытые веки, притягивает к себе в жесткий поцелуй, передает перемешанную кровь со слюной. Годжо убирает подальше испачканные в сперме руки, и оба улыбаются в поцелуй, наслаждаясь послевкусием прекрасной кульминации.       — Мы ведь спишем это все на адреналин, да? — начал Кенто.       — Да, дело определенно в адреналине.       — Согласен.       — И ни в чем больше. Но я все равно сейчас вызову такси.       — Хорошо. Потому что я сейчас и правда могу отключиться.       Кенто окончательно падает на подушки, заправляет член, поправляет брюки. Тело по-настоящему теперь онемело и изнеможено. На губах кусачее ощущение, а на члене до сих пор неистовые фантомы чужой руки. Это было роскошно, вкусно, и чересчур душно и кроваво. Глаза сами закрываются, мозг и тело хочет спать и Кенто понимает: вот-вот и что-то с ним случится. Вот-вот и придется Годжо его тащить отсюда. Больше нет опасности, адреналин совсем спал. Хочется домой…       Годжо филигранно привел себя в порядок, вызывал такси, пока смывал с себя кровь и сперму с рук в туалете, и застал через время Кенто в той же позе. Его нервная система не вывезла такие приколы и такую дрочку.       Это было настолько ахеренно, аж Годжо пришлось тащить его в такси. При еще одной телепортации Кенто бы точно вывернуло. Семпай ведь должен заботиться о своих кохаях, да?