По пятам

      — Остановите машину! Немедленно! Выпустите меня отсюда! Я никуда с вами не поеду!       Уже третий раз за последние десять минут слышит Хилл из уст взбешенной и до ужаса напуганной блондинки. Он понимает ее состояние. Сам бы, наверное, будь на ее месте, решил бы, что его везут куда-нибудь в лес убивать, тем более, они как раз едут по трассе, окруженной лесом. Однако же, ей придется это принять, а ему стерпеть ее писклявый крик. Все для ее же безопасности, ну и еще для его собственных целей, но об этом ей знать не надо.       — Пожалуйста… — Сара заливается слезами, в отчаянии дергая ручку дверцы ауди, что оказывается заблокирована. Да и куда она на ходу выпрыгнет?       Ей страшно. Она совсем его не знает, даже не представляет, кто он такой, и эта его ухмылка в казино. Школьница все еще помнит ее, и это не внушает ей к нему доверия. Да, он спас ее, обработал рану, но это же не значит, что он теперь имеет право везти ее к себе домой, потому что ему так захотелось! Зачем? Зачем она ему нужна? Или он тоже бандит, который просто отбил ее у своих конкурентов, чтобы поживиться самому?       — Кто вы такой? Вы меня слышите? Или вы слух резко потеряли? Вы будете везти меня к себе домой насильно? Или хотя бы попытаетесь объяснить мне причину столь резкого поступка?       Но Аарон продолжает молчать, изредка поглядывая на разъяренно-испуганную школьницу, готовую сейчас же подорваться и убежать от него куда глаза глядят. И Сару это выбешивает окончательно. Она никогда бы не сделала так, будь бы не в таком отчаянном положении, как сейчас. О’Нил делает глубокий вдох, успокаиваясь, и мысленно настраивает себя на то, что произойдет, когда она так поступит. Другого шанса остановить машину и попытаться сбежать у нее может больше не оказаться, поэтому девушка, приметившая в бардачке пистолет, когда мужчина тянулся туда за аптечкой, вытаскивает оружие, направляя его на главаря драконов.       — Сейчас же остановите машину, иначе, я клянусь, — голос школьницы дрожит, а на глаза вновь наворачиваются слезы, — я застрелю вас!       — Ты хоть знаешь, как из него стрелять, котенок?       Аарон-таки останавливает машину. Они все равно уже подъехали к его дому, и он сейчас ей все объяснит. Неужели она не могла потерпеть совсем немного? Устроила ему здесь концерт одного артиста и пистолет еще ведь как-то достала, пока он отвлекся на повороте, пропуская другую машину. Скромница-скромницей, а за свою жизнь готова и на такие меры идти.       Интересно, а что еще прячется за ее миловидным образом? И ведь никак не клеится в его голове та ситуация из новости, которую он прочел неделей ранее, где О’Нил в пьяном угаре ездила по дорогам Балтимора, с тем, какой он видит Сару сейчас. Быть может, раньше школьница была совсем другой? Но что же заставило ее поменяться?       — Отройте двери машины, или же я реально нажму на курок! Ничего сложного здесь нет, — Сара опускает взгляд на пистолет, рассматривая его, — снимаем с предохранителя, нажимаем на курок и готово.       — Какая ты прошаренная, хм, — Хилл проводит пальцами по щетине, задумчиво вглядываясь в трясущиеся ладони девчонки, что неловко держит оружие, часто дыша, — Сара, я не враг тебе. Не собираюсь я с тобой ничего делать, а домой к себе привез, чтобы защитить. Вот ты подумай, — он осторожно тянется руками к оружию, вынимая его из рук школьницы и пряча за пазуху, — какие-то бандиты забрались в твой дом, пока ты, спокойно и ничего не подозревая, отдыхала со своим новым знакомым. Они ведь сделали это специально так, чтобы напасть исподтишка, а потом отвезти тебя к своему боссу. Допустим, я победил их, допустим, они оттуда свалят и больше никогда не вернутся, хорошо. Пусть их не будет неделю или же две, но потом что? Они снова вернутся, снова найдут способ угрожать твоей жизни, чтобы добиться своего. Увы, смерть твоего отца не освободила тебя от того груза, коим обладал он.       — Откуда вы знаете о моем отце? — раскрывая рот, блондинка удивленно смотрит на абсолютно серьезное выражение лица мужчины, в глазах которого читается уверенность. Он пугает ее и одновременно восхищает, и она бы вряд ли поверила ему, если бы он не был так убедителен, как сейчас. — И кто вы такой? Вы серьезно думаете, что я поеду жить домой к мужчине, о котором знаю только то, как его зовут?!       Естественно, Аарон знал, что ему придется говорить школьнице что-то о том, кто он такой или откуда знает ее отца, поэтому он и придумал это давным-давно, осталось лишь сейчас не растеряться и не перепутать никакие факты. Девчонка не кажется глупенькой, явно будет прокручивать сказанную им информацию в своей голове, сверяя с имеющейся. Поэтому, прокашливаясь, он соблазнительно улыбается, начиная свой рассказ.       — Конечно же, нет, — он тепло улыбается, ероша зачесанные назад волосы, тем самым создавая на голове беспорядок, — что ж, я ожидал твоего вопроса. Сара, знаю, будет сложно поверить, но я достаточно хорошо знаком с твоим отцом. Мы старые друзья. Когда я учился в вузе, — Аарон ностальгически улыбается, вспоминая свои студенческие годы, которым теперь приписывает немного фактов, чтобы все было убедительно и красочно, чтобы малышка раскрыла рот от удивления и не смогла ему отказать ни в чем, — Малком его уже заканчивал. Знаешь, я любил баскетбол, да и до сих пор люблю. Играл в местной команде, где как раз и познакомился с твоим отцом. Это было классное время. Мы с ним отлично подружились, даже как-то из-за девчонки чуть не поссорились. Короче, когда Малком закончил вуз, мы ещё общались с ним до определенного момента. После же он ушел с головой в бизнес и семью, а мне пришлось уехать на некоторое время в Лондон, и мы потеряли былые связи. Но когда я вернулся пару лет назад обратно в Сентфор, все начало возвращаться на круги своя, и мы уже даже договорились с твоим отцом на семейный ужин. Он пригласил меня к вам как старого знакомого. Ужин должен был бы состояться вчера, но, увы, твоих родителей не стало. Мы могли бы познакомиться при иных обстоятельствах, Сара. Твой отец доверял мне. Даже рассказал о том, что вам пришлось переехать из Балтимора по причине слишком активных нападок со стороны других влиятельных людей. Думаешь, я стал бы причинять тебе зло, зная твоего отца и имея с ним когда-то дружеские связи?       Сара никогда не знала хорошо фактов из жизни отца. Он был закрытым человеком. Не любил распространяться о личном, но ради любимой и единственной дочурки всегда делал исключения. Даже показывал ей фотографии из университета, где он был капитаном баскетбольной команды, а потом рассказывал ей историю знакомства с мамой. Имеющиеся у О’Нил факты совпадают с рассказанной Аароном информацией, однако одно ее все равно тревожит. Раз ее отец и Хилл были старыми друзьями, то почему она не видела Аарона на его похоронах?       — Допустим, это правда, — блондинка делает серьезное выражение лица, чем вызывает у мужчины неподдельное восхищение, — но почему тогда вас не было на похоронах?       — К сожалению, я отъехал в Коннектикут за день до смерти твоих родителей, Сара. А вернулся через день после похорон. Я просто физически не смог приехать, хотя очень хотел почтить память своего старого друга и прекрасного наставника, — Аарон говорит спокойно, играясь с интонацией, завлекая блондинку и заставляя ему слепо верить, — Малком научил меня многому. Я во многом ему благодарен.       — Но неужели мне совсем нельзя жить у себя? Мне как-то неудобно и неловко жить с вами. Вы взрослый мужчина, у вас, наверное, — нервно кусая губы, школьница потупляет взгляд вниз, хлопая ресничками. Она поверила. Аарон оказался слишком убедителен, а она чересчур доверчива, — есть семья. Я не хочу вас стеснять. Давайте, я буду жить в отеле? Или сниму себе квартиру?       Стал бы Хилл звать к себе домой школьницу, имея семью? Точно нет. Какая бы опасность ей не грозила, он бы в жизни не пригласил к себе в дом девицу, имея жену. Но он один. Уже слишком давно, поэтому общество блондинки могло бы идеально скрасить его такое серое одиночество. Она кажется очень милой, с ней приятно общаться. Да и защита ей нужна, в конце концов. Совсем ведь не умеет давать отпор всяким мудакам.       — Это, конечно, хорошие варианты, но там я не смогу лично следить за твоей безопасностью, малышка. Тебе нужен присмотр. Все, что произошло сегодня, — только начало. Это только одна из возможных угроз твоей жизни, — волнительным голосом произносит главарь драконов, заставляя школьницу ощутить на себе его беспокойство, которое действует как магнит, что теперь притягивает ее к мужчине. Ещё никто не хотел о ней беспокоиться, зная ее всего ничего, — дальше будет только больше, а если ты будешь жить в моем доме, то я обеспечу тебе должную безопасность. Во-первых, у меня много места, и если ты боишься меня стеснять, то не волнуйся, все хорошо. Во-вторых, я тоже не пальцем деланный и имею некое влияние в городе. На мой дом не нападут просто так. Даже из-за тебя. Ну и, в-третьих, я мог бы стать тебе хорошим другом, помочь справиться с потерей, научить тебя многому из того, чему меня когда-то научил твой отец. — Придвигается ближе, пытаясь заглянуть в глаза школьницы, что все прячет их в другую сторону, но всё-таки сталкивается взглядом с ним, замирая. — Ну что, принцесса, будешь жить в замке у дракона под его защитой и в его заботе? Или же останешься в своей хижине, каждую ночь просыпаясь ото всех страшных звуков и боясь, что вот-вот и тебя настигнет конец? Выбор за тобой. Если же ты скажешь, что хочешь домой, то так и быть — я отвезу тебя обратно, но сначала мои парни увезут оттуда тех уродов.       Будучи ещё студентом Хилл обожал психологию. Он не пропускал ни одного занятия, да и сам любил взять какие-нибудь книженции и поглощать столь интересные и замудренные знания. И одним из наиболее важных приемов, которым он научился во время обучения, стал прием иллюзии выбора. Человеку ведь так важно, чтобы был тот самый выбор, чтобы ему четко разграничили оба варианта, как бы тем самым подчёркивая его право на выбор. Самое главное — это его иллюзия, а вот то, что происходит дальше для Аарона до сих пор иногда остаётся магией. Ставя человека перед таким выбором, надо изначально преподнести один из вариантов как наиболее выигрышный, как бы поспособствовать тому, чтобы подсознание человека само зацепилось за нужный манипулятору вариант и выбрало его.       Сколько бы раз главарь драконов не пробовал испытывать эту штуку, ровно столько раз у него это выходило успешно. Он надеется, что Сара не станет исключением из правил, да и сознание у нее ещё очень наивное, доверчивое. Ее легко ввести в заблуждение. Она ведь уже поверила в его историю о знакомстве с ее отцом, хотя правдой из всего того, что рассказал школьнице Аарон, пожалуй, является лишь его обучение в том вузе, игра за баскетбольную университетскую команду да отъезд из Сентфора на несколько лет. Он даже не знал толком Малкома лично. Так, виделись от силы раз пять, и все эти встречи носили исключительно агрессивный характер, ведь драконы не захотели подчиняться правилам мистера О’Нила, возомнившего себя королем этого города.       — Хорошо, с вами, значит с вами, но можно мне хотя бы вещи забрать? И что я скажу своему опекуну? Надо же как-то ему сказать, где я, — обречённо произносит Сара, тяжело выдыхая. Всё-таки Аарон прав. Ей и правда не хочется жить одной там, где ее сегодня чуть не прибили. С ним, наверное, безопаснее будет. Он ведь друг ее отца. Значит, ему можно доверять, и она доверится, — он ведь за меня отвечает, а ещё обязан выдавать мне наличные.       — Вещи заберёшь завтра, со своим опекуном разберёшься тоже завтра. Уже время позднее, — Аарон смотрит время на часах, зевая, — тебе ещё и в школу ведь завтра. Пойдем, покажу твою спальню и дам тебе какие-нибудь вещи.       Они покидают Ауди, заходя в массивные каменные ворота, и когда оказываются на территории, что была все это время скрыта каменными перегородками, Сара раскрывает рот от удивления. Нет, они не жили бедно. Но отец всегда придерживался правила: чем проще выглядит твой дом снаружи, тем менее привлекателен он для воров. Поэтому снаружи их дом выглядит, как самое обыкновенное жилище среднестатистического гражданина США, зато внутри с виду простецкая мебель выполнена из дорогого материла и стоит почти что целое состояние.       Но вот дом Аарона оказывается для Сары чем-то из ряда вон выходящим. Двухэтажный каменный особняк, выполненный в классическом архитектурном стиле в светлых тонах, с множеством небольших окон и прекрасной террасой, выглядит статно и легко, как будто бы собой описывает и самого хозяина. Изящный, аккуратный, строгий, но не менее от этого прекрасный. Пожалуй, Аарон точно не придерживается правил ее отца. Этот мужчина любит показать, что он значит для этого мира, чем владеет и обладает. И это не подростковые понты. Нет, ему просто нравится, когда комфортно и со вкусом. Собственно, в этом Сара и убеждается, когда входит в дом. Светло. Уютно. Много пространства. Все кажется таким дорогим и стильным, но очень домашним. И это расслабляет школьницу, даруя ей долгожданное за весь день спокойствие.       — Ты босая? — брови мужчины подлетают вверх, когда он замечает босые ноги девушки и видит ее утвердительный кивок. — Держи, — к ногам школьницы оказываются заботливо придвинуты мягкие тапочки, в которые она тут же облачает заледеневшие ступни, — ноги не замёрзли? Попросила бы, я хоть печку включил бы в машине. Ноги должны быть в тепле. Это залог твоего здоровья. От ног идут все болезни, Сара. Больше так не делай.       Отчитывающий тон и серьезный взгляд воздействуют на Сару, заставляя ее ощутить себя нашкодившим котёнком, и она прикрывает глаза, стараясь как можно скорее избавиться от этого строго вида мужчины. Аарон же улыбается краешком губ, просто не веря своим глазам. Неужели в мире ещё остались такие живые и искренние люди? И как ей удалось остаться такой, живя в семье чуть ли не бандита?       — Извините, у меня времени не было. Я сильно испугалась, не сообразила, — начинает оправдываться школьница, боясь сделать и шаг вперёд. Она чувствует тут себя не в своей тарелке.       — Пойдем, покажу тебе твою временную комнату, — осторожно касается ее руки, перехватывая за локоть, и ведёт по массивной лестнице, оказываясь на втором этаже с множеством коридоров и разноцветных дверей. Видимо, здесь жилой отсек. — Думаю, тут тебе будет уютнее всего.       Хилл пропускает О’Нил в одну из спален.       Просторная, светлая комната с огромной кроватью, панорамным окном и минимумом мебели открывается перед взором голубых глаз, вызывая у школьницы немой восторг. Казалось бы, совершенно простая обстановка, а такое ощущение, словно она будет жить в комнате самой настоящей принцессы. Это ощущение создаётся с помощью золотого теснения обоев, изысканных штор, вышитых различными нитями, люстрой старинного образца и необычной оконной рамой. Но больше всего Саре нравится шелковая, персикового оттенка вуаль над кроватью, где теперь она будет спать.       — Вижу, тебе нравится, — довольно произносит мужчина, замечая в глазах блондинки восторг, — в ванной комнате найдешь нужные принадлежности. Они ещё в упаковках. Не использованы. Могу подкинуть тебе для сна какую-нибудь свою футболку или же рубашку, чтобы ты не в платье спала. Можешь, конечно, спать голой. Тут как твоей душе угодно, — его губы трогает лисья улыбка, и Сара тут же смущённо отводит взгляд в сторону, — моя комната напротив. Если что-то будет нужно, то приходи.       — Если вам не жалко, то я бы не отказалась от рубашки. Так будет спать удобнее, — Сара опускается на стульчик, подпирая голову руками.       — Удобнее всего спать голой, малышка, — томно произносит Хилл, ухмыляясь, когда замечает поалевшие щёчки школьницы, — но раз тебе нужна рубашка, то жди. Сейчас принесу.       Скрывается за дверью, оставляя школьницу в смущенном состоянии, и возвращается через несколько минут, вручая ей черную рубашку. Сара крутит вещь в руках, довольно улыбаясь и стараясь не сойти с ума от исходящего от нее запаха.       — Спасибо вам за рубашку, за ваше гостеприимство, за спасение. У моего папы отличный старый друг. Я рада, что познакомилась с вами, — отбрасывая рамки стеснения, О’Нил откладывает рубашку в сторону и подходит ближе к главарю драконов, заключая того в дружеские, крепкие объятия. Аарон сначала непонимающе смотрит по сторонам, а потом сдается под напором школьницы и ответно обнимает ее, улыбаясь. Милашка. Самая настоящая милашка. — У вас такое горячее тело. И спина широкая такая, прямо как скала.       — А ты всегда говоришь вот так открыто правду?       За годы жизни Аарону приходилось видеть многое. И лживых людей, и идиотов, и самых настоящих трусов, но ещё никогда прежде Хилл не сталкивался с человеком, который вот так просто говорил бы все, что крутится у него в голове, кому-то в лицо. Сара его удивляет, и он даже не знает, как к этому относиться.       — Не знаю, обычно я просто говорю то, что думаю. Люди всегда этому удивляются. Простите, если вас что-то обидело, я не хотела вас чем-то задеть, — Сара отодвигается от Аарона, мысленно проклиная себя за такую открытость. — Вы уже устали, наверное. Думаю, будет лучше, если вы спать ляжете.       — Пожалуйста, прекрати выкать. Меня прям передёргивает, я же не такой старый, — Хилла пробивает на смех, и девушка готова поклясться, что ещё никогда не слышала такого мелодичного и бархатистого, а самое главное — заразительного смеха. Поэтому она подхватывает за мужчиной, неосознанно начиная смеяться. — Просто Аарон или же Ар. Только без этой официозности.       — Хорошо, как скажете… Ой, — под грозный взгляд главаря драконов Сара опускает глаза вниз, — как скажешь, Аарон.       — Так куда лучше, — Хилл широко улыбается, аккуратно обхватывает подбородок школьницы рукой и заглядывает в два голубых омута, чуть ли не утопая в их глубине, — спокойной ночи, Сара.       Едва ощутимо касается большим пальцем женской щеки, проводя по ней чуть шершавой подушечкой, и отпускает девушку, быстро скрываясь в своей спальне, где его ждёт целая процедура приведения себя и своего состояния в божеский вид. Потому что его «это не моя кровь» — маленькая очередная ложь той, кто теперь ему уже не кажется противной избалованной девчонкой.       Пуговицы белоснежной рубашки разлетаются по ванной комнате, а руки мужчины начинают промывать неглубокий порез на животе, дабы не допустить заражения. Давно он не получал из-за девушки. Когда такое было в последний раз, Аарона затянуло в тот омут бешеным смерчем, который потом разрушил то счастье, что у него было. Отнял все. Не хотелось бы главарю драконов, чтобы та ситуация повторилась, именно поэтому он теперь блокирует в сознании любые проявления чувств. Без них куда проще.

***

      Обычно весна в Сентфоре бывает либо солнечной, либо до ужаса дождливой. Чего-то среднего в этом городке просто нет. Но, кажется, в этом году природа решила немного побаловаться и устроить жителям Сентфора настоящую погодную фортуну. То дождь, то солнце, сменяемые друг другом уже вторые сутки подряд, изрядно надоели всем жителям, однако деваться им просто некуда. Приходится терпеть. К концу недели обещали, что погода нормализуется, и все встанет на круги своя. Сейчас же им приходится искать укрытия, чтобы спастись от непривычно больших капель дождя, что, кажется, уже превратился в ливень.       Торговые центры постепенно заполняются людьми, кафе и рестораны довольно подсчитывают свою прибыль, а парковки грустно смотрят вслед уезжающим машинам их клиентов, поскорее мечтающих оказаться в тепле и уюте своего дома. Драконы тоже не любят дожди. Им не нравится мокнуть, да и кожанка не спасает от влаги. Она ведь по большей части для красоты и крутости, чем для чего-то полезного.       Прикуривая сигарету, один из драконов, плотно натянувший на голову капюшон толстовки, поддетой под кожанку, смотрит на экран своего телефона. Он нервно теребит собачку молнии, поджимая губы и оглядываясь по сторонам. На том конце провода все нет ответа, и парень уже хочет отключиться, как вдруг слышит грозное «Алло», сглатывая.       — Чего тебе? Ты что-то нарыл? — угрожающе звучит голос из телефона, заставляя дракона чуть вздрогнуть.       — Да, девчонка у Хилла. Не знаю пока что точно, где именно он ее прячет, но она точно у него. Что делать дальше, босс? — снова оглядывается, дабы не оказаться пойманным своими же людьми.       — Выясни точное местоположение и узнай, как туда проникнуть бесшумно. Скинешь потом мне сообщением. И смотри, не облажайся, как в прошлый раз.       — Я не знал, что ее будет отвозить Хилл. Я не мог этого предположить, — речь дракона становится сумбурной, — все вышло из-под моего контроля в тот вечер. Обещаю, более такое не повторится.       — Надеюсь, — отчеканивает грубый голос, — до связи. Звони только в крайних случаях. Мне нужны глаза и уши. Думаю, тебе не надо об этом напоминать.       И когда дракон хочет сказать что-то ещё, на том конце слышатся лишь протяжные гудки, говорящие об окончании разговора. Он бросает сигарету в лужу, тяжело вздыхая. И зачем он во все это ввязался? Хилл с него три шкуры спустит, если когда-нибудь узнает, что он сдает его действия другому человеку.       — Тёрнер, ты чего там встал? — стирая с лица капли дождя, Бурый обращается к дракону, что уже несколько минут стоит на улице, обречённо смотря в свой мобильник.       — Да иду я, Бу, иду! — процеживает сквозь зубы рыжеволосый, начиная двигаться в сторону машины. — Чего мы вообще в такую погоду куда-то премся? Вот объясни мне, зачем я должен возиться с прихотями Хилла? Ему на старости лет приключений захотелось? Не, ну серьезно, неужели он не может взять какой-нибудь кредит и что-то придумать сам, а не сидеть со школьницей, разыгрывая перед ней этот чёртов спектакль. Ещё и нас заставляет во всем этом участвовать. Между прочим, у меня дела есть поважнее, чем все это. Аарон мог бы и сам со всем этим разобраться.       Старший из драконов начинает смеяться, закатывая глаза. Знает он дела поважнее, которыми Тёрнер обозначает свою новую подружку. Только вот зачем он все это высказывает ему, а не говорит в лицо Хиллу? Боится получить за это его гнев? Оно и верно, Хилл не разменивается по мелочам, и если его что-то не устраивает, то разговор оказывается очень коротким. А кому захочется испытать на себе силу его удара? Вряд ли ещё неокрепшему организму школьника, участие в банде которого так до сих пор и не ясно Бурому. И за какие такие заслуги взяли рыжего? Он даже испытание на верность не проходил! Против него нет совершенно ничего, если вдруг Тёрнер захочет предать правила драконов.       — Тёрнер, заглохни! — рявкает шатен, продолжая смотреть на дорогу. — Если Хилл нуждается в этих чертовых финансовых бумажках, то мы доставим ему их. А к своей подружке ты ещё успеешь, между прочим, — мужчина скалится. Его бесит такое поведение своего напарника. Думает не о деле, а о том, как бы «припарковать» свой член поудобнее, — если бы ты был дома, а не шлялся в торговом центре, мы бы давно все уладили.       — Ой, все, ты ещё нотации мне почитай, мистер преподаватель испанского языка, — парень откидывается на спинку сиденья, закладывая руки под голову, и улыбается.       — Ещё хоть кому-то скажешь о моем образовании, обещаю, — Бурый переводит грозный взгляд на парня, — я тебя уничтожу!       — И чем же? Своим офигенным акцентом? Много девчонок снял, притворяясь испанцем, м? — издеваясь, Майкл потешается над другом, понимая, что ничего, кроме угрожающего взгляда и такой же фразы ему не прилетит. Они любят издеваться друг над другом.       — Столько же, сколько ты, притворяясь топовым футболистом, Майки, — огрызается Бурый, обиженно поджигая друга взглядом.       И вот кто его пьяным за язык тянул? Зачем он рассказал Тёрнеру о своем образовании? Теперь ведь это вечная тема его подколов. Хорошо, что Вишня об этом не знает, иначе пришлось бы Бурому искать себе новую банду или же вовсе из города исчезнуть, ибо от ягодного подколов было бы раз в десять больше. Лучше пусть считают его ещё тем идиотом, чем издеваются таким образом. А то, как это так — образованный человек и в бандиты.       Образование, вообще, штука странная. Вот и Сара никогда не могла понять, зачем ей нужна эта школа? Всем основам, которые им вдалбливают в головы, ее научили уже к четырнадцати годам, ибо папа позаботился о том, чтобы дочь была образованной. Таким образом, Малком О’Нил пытался подготовить дочь к тому, чтобы она потом взяла на себя руководство всем его бизнесом, чтобы он был точно уверен в том, что дочь справится. Вот её и обучали с десяти лет иностранным языкам, основам экономики и учёта, а также правилам предпринимательства. Теперь девушке неинтересно в школе, ибо же большую часть предметов, что она изучает сейчас, ее мозг освоил гораздо раньше.       Но объяснить эту простую истину Аарону Сара не смогла, как не смогла его заставить поговорить со своим опекуном, встречи с которым доставляют ей лишь отрицательные эмоции. Все пришлось делать самой. Благо хоть легенду для школьницы придумал Хилл. Теперь же она для своего опекуна, которому, по большому счету, плевать на девчонку, живёт у подружки, потому что так ей проще справиться с потерей. Одно лишь радует школьницу сегодня: занятия окончены, и О’Нил может спокойно провести остаток своего дня за чтением или просмотром кино. Дома у Хилла есть целая комната, выделенная под домашний кинотеатр, а ещё имеется огромная библиотека, в которой вчера она уснула. Утром, правда, оказалась уже в своей кровати. Видимо, мужчина заботливо ее туда перенес.       Собственно, Аарон оказался весьма интересным человеком, очень заботливым и достаточно весёлым мужчиной. Скрытный правда, мало о себе рассказывает, да и на разговор его вывести сложно, но Саре иногда это удается. Так, за два дня школьница узнала лишь то, что он владеет казино, а ещё неплохо готовит, умеет играть на фортепиано (разве что сыграть он ей отказался), а ещё не женат и никогда не был. Но для нее и эта информация уже успех.       — Когда кушают, — Аарон вынимает из рук школьницы книгу, откладывая ее в раскрытом виде на соседний столик, — не читают. Так плохо переваривается еда, а чувство насыщенности и вовсе не настигает человека.       Ах, да, Сара совсем забыла. Ещё он бывает очень нудным и любит читать нотации, но зато, когда улыбается, ей тоже хочется улыбаться. Обаятельностью природа главаря драконов не обделила. И смотреть на него для школьницы оказалось довольно интересным занятием. Особенно в те моменты, когда он с утра пораньше занимаемся спортом во дворе, подтягиваясь на турнике или же качая мышцы рук и спины с помощью утяжелителей. Она даже умудрилась рассмотреть изображение дракона на его груди, все хотела спросить, что же оно значит, но признаться в том, что тайно за ним подглядывала из окна, ей стало стыдно. Поэтому дракон на его груди так и остаётся для нее тайной.       — Тогда и телефон тоже откладывают, мистер нравоучитель, — резко вставляет О’Нил, сразу же не понимая, что сейчас говорит это не какой-нибудь своей подружке, а Аарону. Лишь тогда, когда мужчина переводит на нее свой прищуренный взгляд, девушка смущённо опускает глаза в тарелку и подносит ложку ко рту, запихивая в себе несколько ложек подряд.       — Справедливо, — Аарон убирает смартфон в карман, приступая к нарезке мяса.       Серебряный ножичек ложится в сильную ладонь мужчины, и он начинает орудовать им легко и непринужденно, словно нож и он — одно целое. Наверное, Сара бы и заметила это, если бы не засмотрелась на выступившие на руках Хилла вены. Пожалуй, больше, чем глаза, улыбку и голос в мужчинах Сара любит руки, покрытые венами, манящими их коснуться. У Аарона именно такие руки.       — Ты так и не сказал мне, — она стирает с губ остатки соуса, поднимая заинтересованный взгляд на мужчину, — почему на меня напали те люди. И где ты научился так метать ножи? А ещё… Я тут во дворе у тебя видела детскую площадку. Качели, детский бассейн, песочница. Зачем тебе все это? Ты же, вроде, ну… То есть у тебя же нет детей. Или были? У тебя что-то с семьёй случилось?       — Сара, ешь молча, хорошо?       Не поднимая глаз, Хилл начинает быстро запихивать в себя еду, чуть ли не давясь ей. Аарону нравится наивность О’Нил, ее такая детская заинтересованность во всем, искренняя реакция на все происходящие с ней вещи. За два дня под одной крышей со школьницей мужчина смог убедиться в том, что сделал совсем неправильные выводы о ней, и в том, что она чересчур любопытная. И если же первый вывод его радует, то второй именно сейчас дико напрягает. Обсуждать с ней эту тему Хилл точно не собирается.       — Ладно, просто я думала, что ты хочешь со мной подружиться, а для этого ведь надо открыться друг другу. Лично я готова открыться тебе, — Сара передвигает по столу ладонь, касаясь руки главаря драконов, и он буквально на пару секунд попадает в плен льдистых омутов, растворяясь в них, — ты можешь у меня спросить все, что тебе хочется. Если и дружить, то быть честными друг с другом до конца.       — О’Нил, я не стану говорить с тобой на эту тему. Ты можешь спрашивать все, можешь даже спросить, сколько у меня было половых партнёрш или же какой секс я люблю больше, — Аарон заметно краснеет, сильно сжимая в руке вилку, — но никогда не говори со мной на эту тему. Никогда, поняла меня?       — Л-ладно, простите… Я…я…я просто хотела узнать вас лучше… Хотела, чтобы вы мне доверили то, что вас мучает. Вам станет легче, — начинает гладить большим пальцем ладонь мужчины, но он отдергивает руку, — я могу вам помочь.       — Ты ни черта не можешь, Сара! Ты маленькая девочка, от тебя нет никакого толку! Какая помощь?       Хилл вспыхивает, поднимаясь со своего места. Сейчас на дне его черных глаз плещется лава, сжигая все на своем пути. Он не понимает, что делает, не отвечает за себя и свои поступки. Она затронула то, чего никто не касался уже несколько лет. Она сама разбудила в нем этого зверя. Да, возможно, стоило предвидеть такой поворот событий, когда он звал ее жить к себе, или же пресечь разговоры на тему личной жизни сразу же, но тогда им руководило желание ее защитить. Сейчас же им руководит желание заткнуть ее как можно скорее.       — От меня есть толк… — Сара встает из-за стола, делая несколько шагов назад. Таким Аарона она еще не видела. За два дня он был всяким, но не взбешенным мужчиной, пылающим огнем, который готов поджечь все, что находится рядом. — Я не маленькая девочка!       Обиженно топает ножкой, бросая на закурившего мужчину косой взгляд, и, не убирая со стола посуду, убегает на второй этаж, стараясь не заплакать при нем. Она ненавидит, когда ее называют маленькой и бесполезной девочкой. Ненавидит, когда говорят, что она ничего не понимает и ничего не может. Как это не может? Она может дать поддержку, послушать, улыбнуться, обнять, чтобы стало легче. Нельзя ведь все держать в себе… Если долго что-то держать в себе, то это выльется в агрессию, собственно, так и произошло сейчас.       Хлопая дверью своей комнаты, девушка забирает с полки наушники, подключает их к телефону и включает музыку, ложась на кровать животом — так, чтобы закрыться от внешних источников света и скрыть все-таки проступившие слезинки. Ее легко обидеть. Очень легко. Она принимает все близко к сердцу, потом еще долго рассуждает о том, почему произошло все именно так, почему ее не поняли, зачем заставили ощущать себя виноватой. Вот и что она сделала сейчас не так? Ей просто хотелось помочь Аарону освободиться от мучающих его мыслей и воспоминаний, как-то поддержать. Он ведь помог ей с домом, спас ее, О’Нил же хотела отплатить ему тем же добром.       Зачем он на нее накричал? Зачем так грубо? Неужели нельзя было как-то аккуратнее попросить ее помолчать, не затрагивать эту тему или же самому перевести разговор в другое русло. Да, в конце концов, просто уйти! Она ведь не глупая девочка, совсем не глупая. Все бы поняла.       Немного отойдя, Аарон потирает переносицу, играя желваками. Все-таки стоило быть с ней чуть мягче, хотя бы не кричать. Придется извиняться. Именно поэтому мужчина делает какао, бросая в него мармеладки, вытаскивает из холодильника пирожные, и ставит все это дело на поднос. Девочки ведь любят сладенькое и вкусненькое, а еще любят заботу. Поднимается на второй этаж, стуча в комнату школьницы, но так и не получая никакого ответа через пять минут, он заходит без разрешения.       Сара все так же лежит на кровати, уткнувшись головой в подушку и слушая музыку. Аарон ставит поднос на тумбочку, уже собираясь присесть на край постели, но отвлекается на фотографию в рамке, стоящую на тумбочке. Все было бы хорошо, и ничего бы не заставило мужчину обратить внимание на фото, если бы не женщина, целующая малышку Сару в щечку. Насколько помнит Хилл, и как он видел по фотографиям из интернета, мать О’Нил — брюнетка, на фотографии же женщина с блондинистыми волосами, да и лицо совсем другое.       — Что ты здесь делаешь? — Сара вынимает наушник, садясь на кровати и отбирая фотографию из рук мужчины. — Я тебя не приглашала, и, вообще, не трогай мои вещи, хорошо?       Пытается быть грубой, казаться злой, колючей, — это ее защитная реакция, чтобы никто не влезал за рамки дозволенного, чтобы больше не обижал. Не трогал ее прошлое, не пытался залезть в душу или выяснить что-то. Она привыкла быть одна. Так куда лучше, так никто не кричит, не ругает, не делает больно. И забота ей ничья не нужна. Сама справится, справлялась ведь как-то до этого, когда родители уезжали на несколько месяцев в другие страны, оставляя с ней Ника — помощника отца, который и вовсе не беспокоился о ней должным образом.       — Я извиниться пришел, — Аарон опускается на край кровати и ставит поднос рядом с О’Нил, — ты это… — чешет затылок, подбирая слова, — прости, я был немного груб. Просто тема семьи для меня табу. Скажем так: я хотел много, а получил совершенно иное. Судьба поступила со мной жестким образом, растоптала меня с многих сторон, я еле выкарабкался из той ямы. Я больше не хотел бы это вспоминать. Прости, что накричал на тебя, назвал бесполезной. Я так не считаю. Мир?       Протягивает ей ладонь, широко улыбаясь. Школьница заглядывает в цвета графита глаза мужчины, замечая в них отголоски боли, что плескаются в его тьме, и все понимает. Она затронула что-то слишком личное, отсюда и появилась такая резкая реакция, а на просьбу помолчать она так и не отреагировала должным образом. Получается, что сама виновата. А он ведь ей еще и какао принес с пирожными, извиняться пришел.       — Мир, — вкладывает ладонь в мужскую, тепло улыбаясь, — и ты меня прости. Я не знала, что это так для тебя больно. Знаешь, а надо мной судьба тоже поиздевалась, — берет стакан с ароматным напитком, чуть отпивая, — почему ты так внимательно рассматривал эту фотографию?       Взгляд голубых глаз падает на фото на соседней подушке, а потом поднимается на изучающего ее главаря драконов. Аарон проводит пальцами по щетине, задумчиво поднимая взгляд в потолок, а потом протягивается к рамке с фотографией, вновь вглядываясь в лицо улыбчивой женщины рядом с малышкой Сарой.       — Я видел жену Малкома только после возвращения из Лондона. И это не она, но выглядит так, словно ты ей дочь. Да и похожи вы довольно хорошо. Погоди, Джессика — не твоя мама? — приходит к выводу мужчина.       — Мне было восемь, когда моя мама умерла, — Сара забирает фотографию, любовно оглаживая изображение светловолосой женщины, — у нее обнаружили какую-то страшную болезнь. Я была маленькой, не помню название, да и меня особо в подробности не посвящали. Помню лишь, что лечение стоило баснословных денег, и тогда наша семья не обладала такими средствами, а продавать дом было бы глупостью, нам бы негде было жить. Папа не смог собрать необходимую сумму, и мама…       — Я понял, Сара, понял, не надо. Не говори, — Аарон откладывает поднос обратно на тумбочку, придвигаясь к школьнице чуть ближе, и притягивает ее к себе, заключая в крепкие, отеческие объятия, выражая тем самым поддержку и сочувствие. Такая маленькая, такая потрепанная жизнью девочка, так еще и теперь сирота. Ей нужен рядом кто-то очень сильный, взрослый, чтобы мог защищать и любить, чтобы никогда не давал в обиду. — Она у тебя красивой была. Ты на нее похожа. Как ее звали?       По щекам школьницы скатываются несколько слезинок, опадая на серую футболку мужчины и оставляя на ней влажные следы. Аарон бережно гладит ее по голове, чувствуя себя сейчас всем, что только у нее есть. А Сара-таки отдается своим эмоциям, позволяя себе выплеснуть все, что скопилось за это время. Она просто плачет, расслабляясь в мужских руках, отдаваясь его теплу и силе. О’Нил даже и не замечает, как Хилл перемещается по кровати, облокачиваясь о подушку, но, так и не размыкая объятий и не прекращая гладить ее голову, спину и плечи, нашептывая на ушко слова успокоения.       — Эмбер, ее звали Эмбер, — подает голос блондинка, поднимая заплаканное лицо на мужчину, — она очень вкусно готовила оладушки с утра, а еще заплетала мне косички. Мы ходили каждые выходные в какой-нибудь музей, изучали историю Америки, мама рассказывала мне всякие интересные факты об их с папой жизни и учила меня рисовать. Она была художницей. Но ее не стало, и тогда папа пообещал, что сделает все, чтобы заработать много денег. Чтобы я никогда и ни в чем не нуждалась, чтобы не возникло больше такой ситуации. Он любил маму очень сильно, но потом отпустил ее, найдя себе новую женщину. Джессика классная, я даже полюбила ее как свою маму, они были вместе с моим отцом уже пять лет, но Джесс все равно не она. Я скучаю по ней, теперь еще и по папе, и по Джесс.       — Маленькая, боль скоро отойдет на второй план, ее место займет что-то новое, более приятное. Я знаю это не понаслышке, поверь мне.       И Аарон не врет. Ему пришлось пережить многое, и это многое заставило его даже на время покинуть стены родного дома, перебравшись на некоторое время в Лондон, чтобы забыть все, подавить в себе чувство боли, найти новый смысл жить. Не нашел, поэтому и вернулся сюда, к друзьям, к банде, к своей такой маленькой, но такой родной семье. Тут и смог забыться, погрузившись с головой в работу, пока не начались проблемы и с ней. А сейчас перед ним сидит решение всех его проблем, но Аарон чувствует себя как-то подло и низко. Врет маленькой, запуганной, израненной девочке, используя ее в своих грязных целях.       — Спасибо тебе за поддержку и прости меня за эту слабость, мне просто было очень сильно ну…       — Я понимаю, Сара, все прекрасно понимаю. Всем иногда нужно выплеснуть свои эмоции, выплакаться и высказаться. Для этого ведь и нужны друзья, — Аарон треплет школьницу по голове, ловя на себе ее такую легкую, веселую улыбку, — и не смотри на меня так. Я пока что не готов тебе все рассказать. Может быть, как-нибудь погодя. И, вообще, умывайся давай, приводи себя в порядок, к нам скоро Вишня придет. Будем отмечать твое новоселье.       — Вишня? — О’Нил ежится, выпутываясь из объятий Аарона, вспоминая, как неприятно с ним рассталась.       — Да, Вишня. Сара, он не плохой парень, просто любит женское внимание. С ним весело, да и я уверен, что в тот день он таким образом уступил мне тебя, чтобы ты могла со мной нормально познакомиться, — заправляет девушке за ушко прядь блондинистых волос, тепло улыбаясь, — поэтому не обижайся на него. Уверен, он тебе еще так понравится, что ты с ним расставаться больше не захочешь. Парень умеет в себя влюблять. Даже больше, чем я.       Сара закусывает нижнюю губу, внимательно следя за каждым движением мужчины, за его мимикой, за невероятно глубокими глазами и за сильными руками, что пару минут назад прижимали ее к своей горячей груди. Поднимает взгляд на каштановые пряди, аккуратно уложенные на голове, и ей прямо хочется запустить в них свои ручки, чтобы взлохматить, ощутить их мягкость.       — Мне кажется, ты преувеличиваешь, — школьница подавляет в себе это желание, смущенно отводя глаза в другую сторону, — ты тоже очень привлекательный, и я уверена, что в тебя девушки влюбляются не меньше, чем в Вишню. Ты же вон какой… — Сара вдруг осекается, понимая, что несет полную чушь, говорит глупости, совершенно не задумываясь.       Она встаёт с кровати, начиная выискивать в шкафу какие-нибудь вещи, рыскает по всем полкам, смотрит на каждую вешалку — делает всё, чтобы не сталкиваться с взглядом Хилла на себе, понимая, какой будет его реакция. Но Аарон удивляет и тут. Он медленно подходит к блондинке, становясь сзади практически вплотную к ней, ставит руки на талию и приобнимает, шепча ей на ухо томным, хриплым баритоном.       — Такой — это какой?       Мурашки пускаются в пляс по юному телу, а внутри произрастает какое-то непонятное для школьницы чувство. Ее будто бы пригвоздили к полу, запустив по телу электрический ток. Он просто спросил, а ей уже плохо.       — К-красивый, добрый, сильный и очень…       — Очень, — вторит он ей, откровенно потешаясь над реакцией ее тела, над дрожащими пальчиками рук и сбивчивым дыханием, — какой?       — Сексуальный. Да, — Сара всё-таки находит в себе силы и берет себя в руки, делая шаг вперёд, чтобы не соприкасаться с телом мужчины, — ты сексуальный. А теперь выйди, мне надо переодеться.       Пользуется его секундным замешательством, выталкивая за дверь и скатываясь по ней. Слишком близко. Слишком горячо. Слишком странно. Она совсем его не знает, даже не подозревает о том, какие могут быть демоны в его голове или же каким он может быть человеком на самом деле.       О’Нил привыкла к одиночеству, и теперь же, когда она живёт под одной крышей с Аароном, ей приходится мириться со многими вещами. Школьница теперь должна думать о том, что о ней подумает Хилл, какой он ее воспримет. И ведь самое для нее непонятное, почему ее вообще беспокоит то, что о ней подумает главарь драконов. Раньше Сара никогда не задумывалась о том, что о ней подумают люди. Это действительно очень странно. Вся эта ситуация кажется ей до безумия пугающей, непонятной, но она слепо верит в слова Аарона, следуя за ним, доверяясь ему, открываясь, ведь от него буквально исходит какое-то тепло, сила и безопасность — то, в чем так отчаянно она сейчас нуждается.       Пока девушка мирно переодевается, Аарон успевает открыть другу дверь, пропустив того в гостиную, а еще налить чай и принести из холодильника любимые пирожные Вишни, за которые парень готов душу дьяволу продать. Ну, любит он сладкое и считает его своими маленькими радостями в этой нелегкой, но безумно интересной жизни.       — И как вам живётся вместе, м? Кстати, — Вишня садится на диван, вальяжно располагаясь и протягиваясь к кружке с чаем, — какого хрена ты позвал жить девчонку к себе?       Льдистый взгляд перемещается на задумчивого главаря драконов, который, опираясь о столешницу, выводит на ней какие-то узоры указательным пальцем, рассматривая лестницу, ведущую на второй этаж.       — Мне так спокойнее, что с нашими, — мужчина переходит на шепот, — деньгами все хорошо. А с чего такой вопрос, Ви? Понравилась?       — Нет, просто выглядит все это так странно, и как она только тебе поверила? — ягодный разводит руками в стороны, искренне удивляясь такому везению Аарона.       Сколько он помнит Хилла, тот никогда не умел искренне врать. Вот все может: и руководитель хороший, и друг отличный, и как мужчина тоже, судя по отзывам некоторых его девушек, отличный, но врун — никакой. И как он смог заставить О’Нил поверить ему? Неужели был так убедителен? Или использовал совсем иные — запрещенные методы — те, которые не позволил использовать ему?       — Я хорошо подготовился, Ви, сиди уже молча, ок? Пришел ко мне, — Аарон садится рядом, начиная сверлить друга злобным, невольным взглядом, — будь добр соответствовать правилам поведения в моем доме, иначе я тебя выгоню.       — И пойдешь к малышке, чтобы совращать дальше? — Вишня ухмыляется, и Хилл не выдерживает, отвешивая тому несильный подзатыльник. — Эу! Да я же пошутил! Да и чего ты? Вот сам посмотри, — Ви играет бровями, запуская в кудри пятерню и ероша их, — ты взрослый мужик. Поселил с собой школьницу, которую до этого запретил трогать всем остальным, зато сейчас она живет с тобой, и, знаешь ли, друг, у меня тут много мыслей возникает. Неужто ты хотел ее сам трахнуть? А остальным запретил, чтобы конфетка досталась только тебе, м? Я тебя раскусил?       Ягодный весело улыбается, совсем не подозревая, что сейчас внутри Аарона бушует лава и разгорается огонь. Он, что, по мнению Вишни, идиот? Нафига ему сдалась школьница? С ней проблем больше. Они пока до удовлетворения потребностей дойдут с ее стеснительностью, он успеет сто раз умереть и переродиться. Ему проще найти какую-нибудь другую, которая будет безотказна и сделает все максимально профессионально, а он просто получит удовольствие, не заморачиваясь о дальнейшем развитии их отношений.       С Сарой же придется думать об этой составляющей, она ведь еще совсем малышка. Наверняка ведь, О’Нил даже еще толком ни с кем и не целовалась, да и какие отношения со школьницей? Он просто обидит ее своим равнодушием и отстраненностью, ведь отношения — это то, что интересует его сейчас в самую последнюю очередь. Он давно поставил на этом пункте в своей жизни жирный крест. Мужчина больше не хочет любви. Это оказалось максимально больно и принесло много нежелательных последствий. Больше Аарон не хочет испытывать все это на своем организме, а сердцу причинять такие раны. Оно больше не выдержит.       — Ты идиот, Ви, — с раздражением в голосе произносит главарь драконов, до побеления костяшек сжимая свой стакан, — она маленькая девочка. Какие между нами могут быть отношения? Да, я уверен, она даже целоваться не умеет, чего уж говорить о чем-то еще? И что за любовь может быть между людьми, разница в возрасте между которыми составляет четырнадцать лет? Я и пальцем ее не трону. Могу немного пофлиртовать, раззадорить ее чуток, возбудить, но не более. Мне отношения не нужны, а ей сердце я разбивать не намерен. Поэтому закрой эту тему раз и навсегда. Уяснил?       — Ты реально до сих пор…       — Да, Ви, до сих пор, все это время и всю свою жизнь я буду об этом думать. Закончили?!       Аарон заметно краснеет, а в глазах начинают плескаться огоньки пламени, что сейчас точно возьмет в свой плен лед и растопит его. А потом еще и самого Вишню хорошенько встряхнет, оставив на красивом лице несколько совсем некрасивых отметин в виде синяков и кровоподтеков.       — У вас все хорошо? — Сара делает несколько шагов вперед, выходя из темноты коридорчика и оказываясь в гостиной.       — Приветик, принцесса, — Вишня привстает, протягивая школьнице руку для приветствия, и она, не задумываясь, принимает ее, крепко пожимая. Нет смысла на него злиться. Он ей совсем ничего не обещал. Она просто сама все себе придумала, как и всегда. — Выглядишь чудесно.       — Ты тоже выглядишь очень хорошо, — хотела бы Сара сказать, что он выглядит так прекрасно, что ей бы хотелось повеситься на его шее и долго с ним целоваться, потому что нельзя упускать из виду такого мужчину, но она просто улыбается еще шире, присаживаясь рядом. Кидает на Хилла задумчивый взгляд, замечая его взвинченное состояние. — Аарон, у тебя все нормально? Ты выглядишь немного злым.       Наверное, если бы этот вопрос и последующее высказывание вылетело из уст ягодного, Хилл бы просто взорвался, сметая и разрушая абсолютно все на своем пути. Но то, с какой нежностью и заботой произносит слова О’Нил, заставляет сердце Аарона чуть оттаять, а легкой улыбке вновь зацвести на его губах.       — Все хорошо, малышка, — не успевает договорить он, как его прерывает звонок на телефон. Хилл вскакивает со своего места, отвечая по пути на телефон, и возвращается буквально через пару минут, недовольно закатывая глаза. — Мне придется отъехать на несколько часов. Бурый и Майкл поцапались, а еще привезли те самые документы, которые я просил. Короче, — подходит к школьнице, наклоняется и оставляет на ее щеке малюсенький поцелуй, — не скучай, малышка. Оставляю с тобой Ви, думаю, вы найдете занятие, что придется по душе вам обоим. И да, Батлер, — обращается к другу, — без глупостей.       На этой ноте мужчина скрывается в коридоре, а вскоре слышится хлопок входной двери, оповещающий о его уходе. Сара трогает щеку, глупо улыбаясь, пока Вишня придумывает им занятие на ближайшие несколько часов. Чего уж тут скрывать? О’Нил ему понравилась. А тот факт, что такая красота живёт в одном доме с его другом и уже млеет от его незатейливых действий, расстраивает кудрявого. Надо и ему что-то предпринимать, чтобы выглядеть на фоне Хилла достойным. Хотя он и так достойный, просто Сара пока что об этом не знает. Даже лучше Аарона.       А вот и прекрасная идея закрадывается в его голову. Малышке точно понравится. Она не останется равнодушной, а он сможет произвести должное впечатление на нее.

***

      — Нет, колесо обозрения! Вишня! — Сара дёргает парня за рукав кожанки, умоляюще округляя два небесных омута. — Ну, Бе-е-е-н! Там же так красиво!       — Ладно, пойдем, нытик, — парень быстро покупает билеты и, хватая школьницу за руку, ведёт ее к аттракциону. — Но потом в тир, хорошо?       Сара кивает головой, внимательно рассматривая красоты местного парка аттракционов, в котором за эти пару недель в Сентфоре ей так и не удалось ни разу побывать. Именно поэтому, когда дракон заикнулся о каруселях, блондинка сразу же согласилась, даже не задумываясь. Кто не любит кататься на каруселях? Наверное, это занятие любят все. Вот и Сара не исключение из правил. Она заворожено смотрит на светящиеся декорации, на множество людей, столпившихся в очереди за билетами, на счастливых детишек и ощущает себя такой же. Проблемы в такие моменты отходят на второй план. Сейчас ей хорошо.       Ярко-синяя кабинка колеса обозрения встречает Сару и Вишню с распростёртыми объятиями, принимая в свои покои, и они садятся, тут же оглядываясь по сторонам. Виды великолепные. Карусель начинает свое движение, позволяя им видеть город с высоты птичьего полета и восхищаться им и всей той красотой, вид на которую открывается с этой точки. Это самое настоящее волшебство.       — Вишня, — Сара придвигается ближе к парню, ставя свою руку ему на колено. Она неловко кусает губы, стараясь не волноваться, но внутри все бушует. Ей ещё никогда не приходилось просить парня о таком, но Аарон не оставил ей выбора. — Аарон сказал, что ты любишь женское внимание. Значит ли это, что ты умеешь классно целоваться?       Как только слова вылетают из уст школьницы, она заметно краснеет, ловя на себе удивленный взгляд кудрявого. Сказать, что он в шоке, наверное, ничего не сказать. Хоть она и начала издалека, он уже понимает, к чему приведет этот разговор. И ему это даже нравится. Такой шанс выбиться в фавориты!       — Я бы сказал, — Ви включает свое обаяние, ухмыляясь, ерошит волосы, играя бровями. Все девчонки сходят с ума от такой картины, — целуюсь я великолепно, а тебе зачем?       — Мне… — все ещё колеблется школьница, но эхом так и звучат слова Хилла, где он подчеркивает ее неумение целоваться, где говорит, что она маленькая. Не маленькая. И сейчас это докажет хотя бы сама себе, поцеловавшись с Вишней. Набирает воздух в лёгкие, произнося на одном дыхании. — Вишня, научи меня целоваться!       Научить ее целоваться? Что ж, лучшего учителя для этого она просто не найдет. Ещё и атмосфера такая романтичная. Они как раз зависли в небе, вокруг ночные сумерки, мерцают звёзды. Красота! Что может быть лучше для первого поцелуя? Ягодный аккуратно ставит руку на затылок школьницы, заглядывая в полные смятения глаза, улыбается для придачи ей уверенности и наклоняется максимально близко к девичьему лицу. Проводит указательным пальцем второй руки по щеке, ведёт к губам, чуть надавливая на них, и резко накрывает уста О’Нил своими, обескураживая ее напором, страстью и нежностью.       Сначала Сара неподвижно сидит, все ещё не веря в то, что происходит с ней, но потом начинает подключаться, стараясь вторить его движениям. У нее уже даже отлично получается. Ровно до того момента, когда язык дракона проникает в рот школьницы. Тут ее выдержка заканчивается, и тело окончательно расслабляется, позволяя мужчине полностью руководить поцелуем. Ей кажется, словно проходит продолжительное время, но на деле же всего какие-то несколько минут. Только эти минуты Сара будет теперь считать самыми замечательными в своей жизни. Ее просто парализовало. Ударило током, а внутри теперь нестерпимо тепло и приятно.       — Надеюсь, — когда они отрываются друг от друга, Вишня ласково заправляет прядь волос школьнице за ушко, улыбаясь, — урок тебе понравился. Можем как-нибудь повторить.       К этому времени колесо обозрения заканчивает свое путешествие, останавливаясь, и пара сходит с аттракциона, уступая место новым желающим. Девушка хлопает ресничками, все ещё пребывая в непонятном, но до безумия приятном состоянии, стесняясь и краснея, когда Вишня берет ее за руку.       — Мне нужно на пару минут в дамскую комнату, — ощущая внутри себя жар и какое-то неловкое чувство, Сара решает немного освежиться, выпуская свою ладонь из мужской, — я сейчас приду.       — А я пока что куплю нам с тобой по коктейлю, — Ви тихо усмехается с такой реакции школьницы, отпуская ее, но провожая взглядом до помещения с уборными, а сам отходит к небольшой уличной кафешке, где делают самые вкусные милкшейки во всем Сентфоре.       Благо этот парк аттракционов работает до поздней ночи, и они с Сарой могут спокойно проводить время вместе ещё очень долго. Дракон берет два клубничных, расплачиваясь, и возвращается обратно, ожидая школьницу. Но проходит уже почти двадцать минут, а она так и не выходит. Парень начинает бить тревогу, решаясь войти в здание, где, обыскивая женскую уборную, не находит своей спутницы. Расстроено покидает дамскую комнату, уже в тысячный раз извиняясь перед всеми ее посетительницами, и когда собирается бросить все, снова убеждаясь в том, что его бросили, останавливается в коридоре.       Практически у самого выхода валяется какая-то сумочка, и если бы не ее яркий — вишневый оттенок, парень бы прошел мимо. Но подходя ближе, он узнает аксессуар, и все сразу становится на свои места. Сара не могла бы оставить тут сумку и просто уйти! Не могла!        Кто-то в очередной раз совершил на школьницу покушение, и сегодня эта попытка увенчалась успехом. И как ее теперь искать? Хилл ведь его убьет. Да он и сам себя убьет, если с ней что-то произойдет.