Темнейшая мечта

Лиса Посидев в гостиной ещё немного, мы поужинали и поднялись наверх, и я ушла к себе, чтоб принять душ и собрать вещи, которых, к счастью, было совсем немного. Справившись с этим, я накинула лёгкий халат поверх пижамы и вышла в полутемный коридор, неслышно подойдя к двери комнаты Чонгука и тихо постучав. Ответа не последовало, и, решив, что он, скорее всего, тоже ещё в душе, я толкнула дверь и вошла. Гостевая спальня, выдержанная в тёплых кофейных и золотых тонах, утопала в мягком полумраке, а в душе все ещё шумела вода. Верхний свет не горел, и комната освещалась лишь небольшим ночником, стоявшим на прикроватной тумбочке, делая атмосферу ещё более уютной. Я улыбнулась, подходя к кровати, и провела рукой по тёмному шелковому покрывалу, думая о том, что это наша последняя ночь здесь, и с удивлением ощущая лёгкую грусть от этой мысли, ведь, несмотря на то, что мы оказались здесь не из-за самых лучших обстоятельств, я была рада этой, пусть и недолгой, но такой необходимой нам с Чонгуком передышке, и благодарна Тэхену за то, что он предоставил её нам, без колебаний отдав свой загородный дом в наше полное распоряжение, все ещё оставаясь нашим самым верным и надёжным другом. Я вздохнула, подумав о том, что, возможно, когда-нибудь мы с братом и правда сможем жить тихой и размеренной жизнью там, где никто не будет знать, кто мы, и мне не придётся вздрагивать из-за каждого телефонного звонка, без конца ожидая неприятностей. Но пока мы все ещё были вынуждены играть свои роли и я все равно переживала из-за завтрашнего дня, несмотря на все попытки Чонгука успокоить меня. Я настолько задумалась, что не заметила, как за дверью ванной стало тихо, и очнулась лишь тогда, когда она тихонько скрипнула, выпуская клубы пара, и Чонгук шагнул в полутемную спальню в одном полотенце, низко сидящем на его скульптурных бёдрах. Но даже полумрак синей спальни не мог скрыть потрясающую красоту его совершенного тела, и мне казалось, что я смотрю на статую древнегреческого бога, решившего от скуки спуститься на землю. С его тёмных волос все ещё капала вода, стекая вниз по мускулистой широкой груди и рельефному твёрдому прессу, впитываясь в полотенце, и мой взгляд, как приклеенный, скользил следом за прозрачными каплями, спускаясь все ниже и ниже, и меня снова бросило в жар, ведь я прекрасно знала, что скрывается под этим тонким полотенцем. Огромным усилием воли заставив себя оторваться от созерцания всего этого мужского великолепия, так откровенно выставленного напоказ, я подняла глаза, натолкнувшись на смеющийся тёплый взгляд Чонгука, расслабленно прислонившегося к стене и с лукавой улыбкой наблюдающего за мной. Я вспыхнула и прикусила губы, а он выгнул бровь, лениво поинтересовавшись: — Насмотрелась, малышка? Надеюсь, тебе нравится то, что ты видишь? Его, и без того бархатный глубокий голос стал ещё более хриплым и вкрадчивым, отчего по моей коже побежали щекотные мурашки, а внизу живота приятно потянуло, ведь я пришла сюда с вполне определённой целью — продолжить то, что мы с ним начали внизу. И, судя по тёмному, затуманенному плохо скрываемым желанием и откровенно ласкающему взгляду, которым он на меня смотрел, Чонгук вовсе не был против. Я зачарованно кивнула, улыбнувшись ему в ответ, и встала, очень надеясь на то, что не рухну на пол из-за внезапно ослабевших ног. Чонгук протянул руку, поманив меня к себе, и я без колебаний шагнула к нему, тут же оказавшись в крепких надёжных объятиях, и со счастливым вздохом прижалась к его горячему сильному телу, блаженно жмурясь. — Как ты можешь быть таким красивым? — с улыбкой прошептала я, ворчливо добавив, — это вообще законно?.. Он лишь приглушенно рассмеялся, поглаживая меня по волосам, и, поцеловав в макушку, тихо шепнул: — Ну, учитывая то, что я сын лидера криминальной группировки, твой вопрос имеет риторическое значение. И мы с тобой прекрасно знаем, кто на самом деле здесь самый красивый… — Льстец, — я довольно вздохнула, потеревшись щекой об его твёрдую грудь. Крепче обняв меня, брат снова стал серьёзным. — Ты все ещё нервничаешь из-за звонка отца? — тихо шепнул он, поглаживая меня по волосам. — Немного… — со вздохом призналась я, услышав его ласковое: — Не стоит, глупышка… — заставившее меня почувствовать себя совсем маленькой девочкой под надёжной защитой всемогущего старшего брата. — Прости… Ничего не могу с собой поделать, — я снова вздохнула, уткнувшись носом ему в грудь, и закрыла глаза, замерев. — Не волнуйся, родная, пока я рядом, все будет хорошо. И я знаю, как помочь тебе расслабиться, — мурлыкнул Чонгук, проводя широкой горячей ладонью вдоль моей спины и заставляя неосознанно расслабиться уже от этого нежного прикосновения. — Просто позволь мне позаботиться о тебе, хорошо? Он приподнял мой подбородок, мягко сжав его красивыми пальцами, и наклонился ближе, пронзительно глядя мне в глаза в ожидании ответа. Я кивнула, зачарованно глядя в любимые ласковые глаза, ведь когда мы с ним оказывались в спальне наедине, весь остальной мир переставал существовать. Чонгук мог успокоить меня одним свои присутствием, вселяя нерушимую уверенность в том, что все будет хорошо. Я замерла в его сильных руках, позволяя им беспрепятственно блуждать по моему телу, расслабляя и успокаивая, унимая мою дрожь, балдея уже оттого, что мой любимый сейчас был так близко и ничто не мешало мне пьянеть от аромата его горячей кожи, уткнувшись носом ему в ключицы. Я глубоко вздохнула, обнимая его крепче, и он тихо рассмеялся мне в волосы, развевая их тёплым дыханием: — Ты все ещё продолжаешь меня нюхать? Я потерлась носом об его бархатную тёплую шею и проворчала: — Я же не виновата, что ты так потрясающе пахнешь… Мои гормоны просто сходят по тебе с ума… Он снова засмеялся, поглаживая меня по спине, а затем аккуратно приподнял моё лицо и наклонился ко мне, заглядывая в глаза и не давая отвернуться, шепнув почти мне в губы: — А ты, малышка?.. Ты сходишь по мне с ума?.. Я хотела пошутить в нашей обычной манере, но под его внезапно ставшим таким пронзительным, пробирающим до мурашек, внимательным взглядом растерялась, смутившись, и отвела глаза, изучая его божественные ключицы, которые мне всегда до дрожи хотелось целовать. — Ты же знаешь ответ, — прошептала я, чувствуя, как начинают слабеть колени от медленно разливающегося внутри тягучего сладкого тепла. Эта нега означала лишь одно — я снова была целиком и полностью в его власти.Но протестовать сил не было. Их не было вообще ни на что, кроме того, чтоб цепляться за его сильные плечи, чтоб хоть как-то устоять на ногах. Жар его больших широких ладоней почти обжигал кожу, расслабляя все мышцы, пока он не спеша водил ими по моей спине. — Знаю, — так же тихо шепнул Чонгук, нежно погладив меня по щеке, а затем наклонился и поцеловал в уголок губ…дразня…соблазняя…убеждая довериться… Мимолетная ласка, едва слышное касание — и меня уже начало заметно потряхивать от просыпающегося в крови неконтролируемого желания, ведь Чонгука мне всегда было мало. Когда мы оказывались в одной комнате, нам жизненно необходимо было оказаться в одной постели без одежды, и моё тело реагировало на его близость так, будто само лучше меня знало, что мне было нужно, и от того, как на меня сейчас смотрел Чонгук, внутри все плавилось. Казалось бы, после стольких ночей, проведённых вместе, наше притяжение должно было хоть немного ослабнуть, но с каждым поцелуем и обьятием оно становилось лишь сильнее с каждым днем. — Обними меня за плечи, Лиса, — мягко приказал он, и я подчинилась, позволив ему подхватить меня на руки. Осторожно опустив меня на прохладные простыни, он склонился надо мной, с ласковой улыбкой глядя мне в глаза и прожигая насквозь этим тёмным собственническим взглядом, от которого в крови разливался нестерпимый жар и желание принадлежать лишь ему. — Скажи мне... Чего ты хочешь, малышка? — его глубокий голос стал немного хриплым —и это завораживало, так же, как и все, что он делал. — Тебя… — шепнула я непослушными губами, не в силах отвести взгляд от его колдовских глаз, потемневших почти до черноты. Он едва заметно улыбнулся одними уголками губ и наклонился ко мне, мягко целуя и вновь заставляя забыть обо всем, кроме него. — Тогда… это сейчас лишнее, сладкая… — хрипло шепнул он, развязывая пояс моего халата и стягивая его с моих плеч и, подцепив пальцами край пижамного топа, медленно потянул его вверх, неотрывно глядя мне в глаза. Словно под гипнозом, я позволила ему меня раздеть, и слегка поежилась от прохладного вечернего воздуха, залетавшего в приоткрытые окна спальни. Глаза Чонгука стали совсем тёмными, похожими на бездонные омуты, в которые меня затягивало с непреодолимой силой, и у меня не было никаких шансов сопротивляться этому притяжению, когда его тёплый взгляд заскользил по моему телу, словно бархатная ласка, а затем его горячие широкие ладони легли мне на плечи, мягко надавив. — Ложись, — хрипло шепнул он, и я вновь подчинилась этому тихому шёпоту, проникавшему под кожу и заставлявшему волны сладкой дрожи растекаться по моему телу почти непрерывно. Меня уже лихорадило только от его голоса и взгляда, которым он смотрел на меня из — под пушистых длинных ресниц, и совсем невинных прикосновений, а ведь он ещё даже ничего не сделал. Пронизывающие взгляды, обволакивающее тепло его сильных рук, ласковые касания и невесомые поцелуи — и этого было достаточно, чтобы я уже не владела собой. Вся власть была у него. Оставив ещё один невыносимо нежный поцелуй на моих губах, Чонгук немного отстранился, заглядывая мне в глаза, и, осторожно убрав волосы с моего лица, с улыбкой шепнул: — Ты вся дрожишь, котенок. Замёрзла? — Немного, — солгала я, хотя о холоде я сейчас даже не думала, ведь его без остатка выжег нестерпимый жар, растекающийся по венам от того, как на меня смотрел любимый — пристально, нежно, обжигающе… — Сейчас не будешь мёрзнуть, обещаю, — вкрадчиво мурлыкнул он — и от этого многозначительного обещания по моим обнажённым плечам забегали мурашки, — Ложись на живот, моя хорошая… Я подчинилась, уткнувшись лицом в подушку и ощущая, как горит лицо. Только старший брат, горячий, как ад в июле, мог вогнать меня в краску, даже не прикасаясь ко мне. И, словно читая мои мысли, он склонился надо мной и шепнул, обдавая мою шею горячим дыханием, от которого вниз по спине побежали щекотные мурашки: — Мы уже так давно вместе, а ты все ещё стесняешься меня… Я услышала, как он улыбается, и тихо фыркнула в подушку. А он продолжал тихо шептать, одновременно принявшись поглаживать мою спину лёгкими круговыми движениями, мягко надавливая на позвонки подушечками пальцев: — Расслабься, малышка… Ты же знаешь, тебе со мной будет очень хорошо… Я не сделаю тебе больно, только приятно… Я вздохнула, попытавшись сделать так, как он сказал, но, ощущая его горячее дыхание, ласкающее мою беззащитную шею, и слыша, как часто и неровно он дышит, и сам стараясь не сорваться раньше времени, я понимала, что расслабиться мне не светит. И, словно решив добавить масла в огонь, он жарко прошептал, наклоняясь ко мне и сильнее сжимая мою талию горячими ладонями: — Мне все ещё сносит крышу от мысли о том, что я был у тебя первым… Что до меня никто тебя не касался… Что ты моя девочка… Только моя… От каждого лёгкого прикосновения его нежных горячих пальцев к моей холодной коже я вздрагивала, пытаясь унять все больше сбивающееся дыхание, но это было невозможно, ведь он лишь усиливал натиск с каждой секундой, размашисто водя ладонями по моей спине, умело разминая застывшие от напряжения мышцы. Его глубокий голос задевал какие-то невидимые струны в моем сердце, заставляя плавиться от нежности к этому потрясающему мужчине, так сильно и безоглядно любившему меня. Он ласкал, околдовывал, подчинял себе, и в его сладком плену хотелось оставаться вечно. — А ты ведь… Тоже только мой, да? — с улыбкой шепнула я, прикрывая глаза от приятного тепла, постепенно обволакивавшего меня всю. — Да… — так же тихо, на выдохе шепнул он, убирая волосы с моего плеча и прижимаясь к нему губами. Я закрыла глаза, чувствуя, как тело становится невесомым под его сильными бережными руками, что так уверенно и неспешно разминали мои затекшие мышцы. В спине появилась невероятная лёгкость, и я удовлетворённо вздохнула, полностью расслабившись, а вместе с расслаблением пришла нега, и я уже просто тихо мурчала, уткнувшись в подушку, выгибаясь под его ладонями и зная, что он сейчас тоже улыбается, но его тёплый взгляд серьёзен и сосредоточен на том, что он делал. Его длинные сильные пальцы прошлись по моим плечам и лопаткам вниз до талии, поглаживая каждый позвонок и изгиб, надавили на поясницу и сжали бедра, заставив меня тихо выдохнуть от удовольствия, а затем снова двинулись вверх. За рукам последовали губы — горячие и мягкие, заставлявшие меня трепетать каждый раз, когда он касался ими моей кожи, и жадно зацеловывавшие каждый миллиметр моего тела. — Тебе хорошо со мной?.. — хрипло шепнул он, касаясь губами моей шеи и рассыпая снопы горячих искр глубоко внутри моего тела. Я приподнялась на локтях и повернулась к нему, поймав его лукавую улыбку, которая тут же стала хищной, когда его потемневший взгляд упал на мою грудь. Я улыбнулась в ответ, протягивая к нему руки, и притянула к себе для нового поцелуя, по которым уже успела соскучиться. Он подчинился с глухим стоном, сминая мои губы и целуя так жадно и жарко, словно все это время едва сдерживался, чтоб не наброситься на меня. Всего пара мгновений — и я уже задыхалась под его горячими мягкими губами, так настойчиво ласкающими мои. Тёплая пьянящая тяжесть его тела вжала меня в постель, когда он лёг сверху, уверенно раздвинув мои ноги, и все внутри сладко замерло в предвкушении. Его тепло обволакивало меня с ног до головы, укрывая от ночной прохлады, а голова кружилась от пьянящего свежего аромата его кожи. Не прекращая целовать меня, Чонгук навис надо мной, опираясь на руки, и чуть отстранился, с улыбкой глядя на меня и тяжело дыша от возбуждения, которое я уже отчётливо чувствовала. — Ты так и не ответила, милая, — шепнул он, пытаясь унять сбившееся дыхание, но ему, так же, как и мне, это удавалось с большим трудом. — Тебе хорошо со мной? — Да… — выдохнула я, и это было все, на что я была способна в этот момент, запуская пальцы в его тёмные волосы и притягивая к себе, чтоб вновь утонуть в жаре его поцелуев. — Чонгук… — полувздох- полустон слетел с моих губ, когда он оторвался от них, начав покрывать нежными лёгкими поцелуями мои скулы, виски, подбородок, спускаясь все ниже… — Чонгук… — горячий влажный поцелуй в шею, его рваный вздох и дрожь сильных плеч под моими пальцами…и я отчётливо осознала, что в этот момент он был так же беззащитен, как и я, полностью отдавшись своим чувствам и позволив им взять над ним верх. — Чонгук… — и его тёплые губы заскользили по моим ключицам, заставляя меня задыхаться, и спустились ниже, жадно накрывая мою грудь и лаская так медленно и чувственно, что стоны стали слетать с моих приоткрытых губ от каждого его движения. Его имя стало моей молитвой. А любовь к нему ----моей единственной религией. И он точно так же боготворил меня, каждым новым поцелуем и касанием. Его сильные руки блуждали по моему телу, поглаживая, лаская, сжимая грудь и бедра тонкими пальцами, и я сама выгибалась навстречу его ласкам. Между ног сладко ныло и тянуло, пока его губы блуждали по моей груди, целуя, посасывая, прикусывая затвердевшие почти до боли соски, и я сходила с ума от выжигающего изнутри желания и безумной потребности в нем, бездумно блуждая руками по его широким плечам и спине в попытках притянуть его ещё ближе. — Ты мне нужен, — прохрипела я, когда сил терпеть уже просто не осталось, — Сейчас, любимый, прошу… Он отстранился, тяжело дыша и нависая надо мной, и приподнялся на руках, вглядываясь в мое лицо своими бездонными гипнотическими глазами.Его губы приоткрылись от частых вдохов и выдохов и чуть изогнулись в улыбке, и я невольно залюбовалась им. В синем свете полуночной спальни он был красив какой-то нереальной, потусторонней красотой.Словно самый прекрасный из падших ангелов. — Хочешь меня, малышка?.. — хрипло шепнул он, склоняясь надо мной и невесомо лаская мои скулы кончиками пальцев. Такой нежный…Всегда такой нежный… — Ты же знаешь ответ… — повторила я, улыбаясь, вызвав ответную мальчишескую улыбку на любимых губах. Он наклонился ещё ниже, почти касаясь моих губ своими, но не давая почувствовать их вкус, только дразня. — Я хочу услышать это от тебя, — он мягко провел носом по моей щеке, и пожар внутри начал утихать, сменяясь невесомой нежностью.—Скажи это, милая… — завораживающий шепот, его тёплое дыхание на моей коже и тяжесть его тела на моем — все это сводило с ума, подчиняя ему, заставляя делать все, что он хотел, и я была готова сказать что угодно, лишь бы он, наконец, перестал меня дразнить и поцеловал. — Я хочу тебя…- неслышный шёпот ему в губы. — Я твой… — его хриплый ответ отозвался глубоко в сердце, как нерушимое обещание, и я тихо застонала, не в силах справиться с собой, когда он снова накрыл мои губы своими, вовлекая в нежный чувственный поцелуй, быстро перешедший в жаркий и требовательный, почти отчаянный и откровенно собственнический. — Сейчас, милая, — его горячий шепот мне в губы и сбившееся дыхание лишь подогревали уже и так давно высокую температуру в комнате.----Я дам тебе все, чего ты хочешь... Чонгук на миг отстранился, чтоб избавиться от ненужной одежды, и медленно стянул с моих бёдер тонкое полупрозрачное кружево, неотрывно глядя мне в глаза жгучим полночным взглядом из-под тёмных густых ресниц — и одного этого взгляда было достаточно, чтоб заставить меня желать его до дрожи, до сумасшествия, до самозабвения… Наклонившись, он нежно провел по моим щекам кончиками пальцев и поцеловал, одним плавным движением проникая в моё тело. Я сжала его широкие плечи, обнимая так крепко, как могла, и тихо застонала ему в губы от такого желанного чувства наполненности. Он рвано выдохнул, уткнувшись лицом мне в шею, и замер, тяжело дыша и крепко прижимая меня к себе, а затем начал медленно двигаться, сводя меня с ума своей неспешностью и трепетной нежностью поцелуев, скользящих по моей пылающей коже. Его плавные глубокие толчки разливали внутри сладостное тягучее тепло, кожу покалывало от мурашек везде, где он меня касался, а его горячие губы заглушали мои стоны, скрадывая их и даря свои взамен. — Тебе хорошо, моя сладкая?.. — прохрипел он, опаляя жарким сбитым дыханием мою шею. — Да… — задыхаясь, шепнула я, чувствуя, как внутри нарастает мощная волна, что вот-вот накроет меня с головой, — Пожалуйста, не останавливайся… — я притянула его ещё ближе, жадно целуя любимые губы, что едва заметно изогнулись в улыбке, прежде чем шепнуть: — Как скажешь, малышка… И мы снова полностью потерялись друг в друге. Моё сердце сходило с ума, отдаваясь бешеным стуком в висках, дыхание срывалось, и все, на что я была способна — лишь крепче держаться за него, чувствуя, как волны сладкой дрожи и тепла разливаются по телу, делая его лёгким и почти невесомым. Наша последняя ночь в горном коттедже, ставшим нашим убежищем, стала ещё одним прекрасным воспоминанием, растворившись в шепоте далёких звёзд…