***
— Поздравляю со сдачей экзамена, только не гоняй сильно. Ты мне живой ещё нужен.— родной уже голос мягко шелестел в трубке. Чимин прикрыл глаза, мысленно представляя себе лицо мужчины. Не сказать, что он безумно скучал, но ощущение неполноценности сопровождало его эти дни. А виной всему этот — вредный Чонгук, который приучил к тому, что дня не проходило без его наглой физиономии, мельтешащей перед глазами. А теперь просто взял и свалил в другую страну. — Откуда ты узнал, я сдал час назад? Хотя… наверное, нужно привыкать, не удивляться, что у тебя повсюду глаза и уши. — А я всё никак не привыкну, что твой телефон всегда в сети, и когда бы я не позвонил, то слышу гудки вместо противного автоответчика. — Ой всё! Я поменял батарею, доволен? — в ответ в трубке раздался тихий усталый смех. — Домой хочешь? — Как никогда за последнее время, сам себе удивляюсь. В следующий раз полетишь со мной. — Ага, уже, бегу и волосы назад, у меня учёба. Участь лучшего студента курса тяжела, у меня нет права на пропуски. — Я, наверное, введу штрафные баллы твоему языку, наберёт десять — точно откушу! — мужчина ухмыльнулся, представляя лицо мальчишки. — И что ты тогда будешь без него делать? Ты обещал показать ему сто и одно применение кроме ругательств, я не переживу этого, если не узнаю их все. Чонгук — невероятный мужчина, вылитый из стали, наглости и, конечно же, порока. А его в нём было больше всего, это так манило и завораживало. Одна лишь мысль или воспоминание об этом статном хозяине жизни заставляли задыхаться от избытка эмоций и ощущений. Чимин каждый раз дерзил ему в ответ, получая от этого просто наркотическое удовольствие, смешанное с эйфорическим экстазом. И всякий раз в ответ на эту дерзость глаза мужчины начинали гореть диким огнём, и он обнажал свои клыки в дьявольской ухмылке. Чимин мазохист? Хм, интересное предположение, ведь такая реакция мужчины на дерзость и неповиновение парнишки щекотала нервную систему и выводила Чимина на новый уровень ощущений, это как когда ты идёшь по хрупком мосту, а под тобой пляшет стая аллигаторов, и даже самый незначительный промах может оказаться смертельно опасным, а в случае с Чонгуком, опасным настолько, что ты рискуешь быть зажатым в угол, без малейшего шанса на бегство. Проверять и испытывать уровень выдержки мужчины Чимин особенно сильно любил. Где он, его порог? — Знаешь на что давить, придётся дать отсрочку, пока он не познакомится с моим членом. — Чонгук! Хватит говорить гадости! Айщ! Я из-за тебя палец обжёг. — парень с пунцовыми от стеснения щеками сунул руку под струю холодной воды, охлаждая обожжённый участок кожи. — Тебе скоро двадцать, я подожду, но потом пощады не будет. — мужчина смеялся в трубку, наслаждаясь пыхтением парнишки. — Так что пока, ребёнок, можешь спать спокойно. Череду препирательств остановил звонок в дверь. — Подожди, кто-то пришёл. Странно, я никого не жду. — Чимин щёлкнул дверным замком и удивлённо посмотрел на молодого паренька в красной униформе с кучей пакетов в руках. — Это курьер. — спокойно ответил мужчина, шелестя бумагами на заднем фоне. Через несколько минут парень, прижимая плечом к уху телефон, шёл в спальню, таща тяжёлые пакеты. Он, как истинный танцор, с идеальной растяжкой, ногой открыл дверь и, положив пакеты на кровать, шумно вздохнул. — Посмотрел уже? — Чонгук отпил кофе из чашки и потянулся на кресле, разминая мышцы. Тело затекло от долгого сидения в одной позе, сейчас бы оказаться не в казённом номере отеля, а рядом со своим мальчиком. Перебирать пальцами его мягкие волосы, гладить пухлые щечки и целовать нежные губы. Фуу, как сопливо, Чон Чонгук, нет, так не пойдёт, куда лучше… уложить его на стол в своём кабинете, шлепнуть ладонью по обнаженному бедру, раздвигая его ноги в стороны, и удобно устроиться между ними. Чонгук встряхнул головой, отгоняя картинки разморенного, с приоткрытыми губами, запыханного парнишки, который в его фантазиях выгибал кошачью спину и стонал так томно и эротично, что хотелось потерять сознание от удовольствия. — Это что за коробки? Ни фига себе! — Да, мой маленький, это смокинг на благотворительный вечер. Парень щупал дорогую ткань, наслаждаясь мягкостью под кончиками пальцев. Восхитительной красоты белый костюм в тонкую чёрную полоску завораживал своей изысканностью. Чёрная рубашка из натурального шёлка, словно струя воды переливалась в руках, и в дополнение к общей картине в коробочках лежали чёрный кожаный ремень и красный тонкий галстук. — Чон, он очень красивый… Но ужасно дорогой, ты сдурел что ли тратить столько денег на костюм? — громко возмутился Пак, увидев бирку с ценником. — Туфли, небось, тоже стоят как маленькая страна в Африке? Боже, ты сумасшедший. Отвлёкшись на посылку, Чимин не придал значение тому, что мужчина, находясь за сотни километров, откуда-то знал, кто стоял за дверью квартиры Пака. Когда наконец-таки осознание случившегося ударило по голове, парень с нескрываемым возмущением завопил в трубку. — Откуда ты узнал, что ко мне приходил курьер? Признавайся сейчас же и говори правду, иначе я разобью твою наглую физиономию. — Упс, кажется, спалился. Тут… это, Чим, мне нужно идти… очень срочное дело. — Стоять на месте! — предупреждающе, грозно закричал Чимин. — Попробуй только отключиться, и я приеду к тебе в Японию и надеру твою задницу. — Какая хорошая перспектива. Пока, жду тебя в гостинице Мариэль, номер 348. Но Чимин уже не слушал, он, перепрыгивая все преграды, бежал к входной двери и, открыв её, босиком выскочил в подъезд, внимательно оглядывая стену над дверью. — Хосок… — обречённо вздохнул парень. — а я то думал, что это он вызвался лампочку новую вкрутить, как будто мы тут две бабы живём и сами не умеем. Чонгук, ты совсем отмороженный? Камера. Где ещё ты их напихал? Чёртов маньяк. — А ты думал, легко было оставлять тебя без контроля? Ты же брыкался как мог, всё доказывал, что натурал. Вдруг ты девок таскал домой или этого своего танцора недоделанного. И попробуй только её снять. Я тебе руки оторву, понял? — пригрозил мужчина. Вроде и виноват, вроде и спалился, а в голосе сталь и уверенность, одним словом — говнюк. — Где мне ещё их искать? В ванне, в спальне, в туалете? — Чимин, я, может, в меру и параноик, но не извращенец… — Я зол, Чон. И не хочу больше говорить — прошипел парень в трубку. — Спокойных снов желать не буду и беречь себя просить не буду и даже «целую» на прощание ты не услышишь, понял? И вообще, вот сейчас соберусь и поеду на своей новой машине в клуб, сниму себе девочку и буду с ней всю ночь под дверью квартиры тебя бесить, понятно? Парень сбросил звонок и показал язык в трубку, затем развернулся к камере и поднял руку, демонстрируя средний палец. — Вот же засранец, нацепил камеры. Блин, не успел спросить со звуком они или нет, — пробурчал Чимин, заходя в квартиру. Вот точно же, говорил он Тэхёну, что у стен в их квартире есть глаза и уши. С одной стороны это бесило жутко, а с другой — было до одури приятно, Чонгук настолько повернулся на нём, что даже дома не мог ни на минуту оставить без присмотра. Что-то в этом собственничестве завораживало, заставляя сердце предательски колотиться, наверное, осознание нужности себя для другого человека. Чимин ещё боролся со своими тараканами в принятии Чонгука, строил стены, ставил ловушки, но мужчина терпеливо сносил всё это, обезоруживая своей искренностью и заботой. Многие аспекты их отношений до сих пор вызывали страх и ужас, и парень старался не думать о них, пока время не пришло, но поговорить об этом всё равно придётся. Чимин понимал всё, и поэтому, твёрдо решив для себя раз и навсегда, что Чонгук — это тот, с кем он хочет провести жизнь рядом, не торопясь ломал стереотипы в своей голове. Не всегда это получалось гладко, но они шли навстречу друг к другу медленными и уверенными шагами. Интимная сторона их отношений оставалась табу для обсуждений и действий, Чон заявил, что до совершеннолетия не тронет парня, а до его законных двадцати ещё три месяца, и Чимин очень надеялся, что ему хватит этого времени, чтобы принять хоть какое-то решение. Раскрываться перед взрослым мужчиной — страшно, показывать свои юношеские заскоки — стыдно, поэтому Чимин часто боролся со своей натурой, вырывающейся наружу, как правило, через дерзость и колкие фразочки.***
— Чим, я не волк, а ты — не Красная шапочка, чтобы бегать от меня по лесу и прятать свою красную юбочку. — начал как-то разговор Чонгук. — Хватит изображать из себя не пойми кого. Я взрослый человек, повидал уже столько в своей жизни, что твои малолетние заскоки меня навряд ли удивят. Не нужно ломать себя и строить передо мной того, кого не существует в природе. — мужчина сверлил взглядом парнишку, который сидел на диване, положив под себя руки, и гипнотизировал носки своих кроссовок. — Или ты надеешься, что я брошу тебя, и тебе не придётся идти со мной на благотворительный вечер? Хитрый прищур чёрных глаз подавлял волю, а язык предательски отказывался слушаться. Парень громко сглотнул и, подняв немного испуганный взгляд на Чона, молча кусал губу. — Ну-у, так не пойдёт, что такое, это что за взгляд? — Чонгук протянул руку, призывая Чимина. — Иди ко мне, маленький мой. Парень, замешкавшись на мгновение, поднялся с дивана и, еле шевеля ногами, подошёл к Гуку, протягивая ему руку в ответ. — Мина, принеси нам кофе, мне как всегда, а Чимину — гляссе. — мужчина посадил парнишку на колено и, придерживая его за талию, немного покачивался на кресле. Через несколько минут секретарь постучала в дверь и нерешительно прошла в кабинет с подносом. Она смущённо улыбнулась Чимину, на что тот резко дёрнулся, пытаясь встать, но Чонгук крепко держал его за талию, не давая сдвинуться. — Мина, у меня сегодня есть встречи? — Чон уверенно сидел в кресле, обнимая парнишку и внимательно смотрел на секретаря. — Н-нет, Господин Чон, на сегодня уже всё, только вечернее совещание по видео связи. — немного запинаясь, ответила девушка, она немного поклонилась и постаралась быстрее вернуться на своё рабочее место. Как только дверь за ней закрылась, Чимин шумно выдохнул — оказывается, он забыл дышать всё это время от напряжения. — Ты пил кофе, когда я приехал, что за необходимость в нём опять? — недовольно пробубнил Чимин, закипая от злости. — Я чуть от стыда не провалился, перед Миной, зачем ты так? Чонгук внимательно смотрел на парнишку, поставив локоть на стол и облокотив на руку голову. — А почему тебе, собственно, должно быть стыдно? Я не втрахивал тебя в этот стол, ты не отсасывал мой член перед ней, хотя даже это не должно вызывать у тебя хоть каплю смущения. То, что мы оба одного пола, не играет абсолютно никакой роли, а ей было некомфортно, потому что ты изо всех сил показывал, что тебе неудобно здесь находиться. Или ты что думаешь, она ни разу не заставала здесь Сехуна, делающего мне минет под столом или лежащего на диване подо мной? — Что? — ошарашено глядя на мужчину, Чимин дёрнулся, но Чон ещё крепче обнял его за талию, не позволяя пошевелиться. — Ты его вот здесь, на этом диване, на котором я сидел пять минут назад… Фу, блядь, Чонгук нахера ты сказал мне это? Я сейчас проблююсь. — Маленький мой. Я до тебя тоже жил, и лучше тебе конечно даже не знать скольких людей я поимел за всё время и кто среди них был, это моё прошлое, и либо ты принимаешь это, либо это твои проблемы. Сехун был последним и самым надёжным, он хорошо делал свою работу, а я хорошо платил ему за старания. Это уже было и никуда не исчезнет. Но произошедшее совсем не важно и не стоит и капли твоего внимания. — Чонгук, я не могу, она смотрела, они все смотрят на меня и думают, что я ненормальный, ущербный… — Эй, Чим, — мужчина приподнял его подбородок, разворачивая к себе лицом. — Кто тебе сказал, что что-то в жизни вообще может быть ненормальным? Ты знал, например, что в дикой природе, среди лебедей чаще всего встречаются однополые пары, которые живут всю жизнь вместе? Или что президент представительства Hongdae incorp — гей, и живёт со своим мужчиной уже 21 год? — Чимин ошарашено смотрел в глаза Чону. — В мире нет чего-то правильного или неправильного, в мире — всё относительно. А все рамки, которые установили люди, это несуществующие границы, с помощью которых легче управлять стадом овец. Ты такой, какой есть, и я не делал тебя геем, я просто подтолкнул тебя в этом направлении, потому что, если бы ты не захотел, то я не смог бы тебя уломать, сколько бы не старался. — А были такие, которые не ломались? — с грустной улыбкой спросил парень. — Один был, но ровно до того момента, пока я не потерял к нему интерес, потом он сам начал хвостом бегать, но мне уже был не нужен. — Эх, Чонгук, Чонгук, сломал жизнь невинного человека, как он живёт теперь? — Мне плевать на это, никогда не интересовался. — мужчина отпил свой кофе, а затем взял высокий бокал и передал его парню. — Сладкий кофе для моей сладости. Пей, пока пенка не растаяла. И хватит про бывших говорить, ты — моё настоящее, и это самое главное. Чимин смущённо улыбнулся, потянулся вперёд и, приоткрыв рот, кончиком языка мазнул по краешку трубочки. Заметив заинтересованный взгляд, которым Гук смотрел на него, парнишка довольно улыбнулся и, обхватив соломинку губами, сделал большой глоток коктейля. — Боже, хоть дрочить на тебя начинай, как ты это делаешь? — мужчина обеими руками взялся за талию парня и развернул его к себе лицом, полностью усаживая на свои бёдра. — Продолжай, сладость моя, это даже вкуснее, чем сам десерт. — Чон, ты смущаешь меня своим взглядом, мне стыдно так сидеть на тебе. — парнишка опустил глаза и неуверенно ёрзал на коленях мужчины. Его щёки стремительно покраснели, а жар смущения разнёсся по телу. — Послушай меня, ты — самый ахуенный маленький чертёнок, которого я когда-либо встречал. И в том, что я до одури хочу тебя нет ничего странного или стыдного, или неприятного. — Чонгук медленно положил руку на бедро и повёл пальцами вверх, подбираясь к паху. Чимин дёрнулся, отстраняясь назад, но опять был удержан железной хваткой на месте. Чон не сводил с него опьяненного взгляда, поглаживая внутреннюю часть бедра. — Продолжай, сладость моя, ты ещё не всё выпил. — Чимин трясущимися руками поднёс бокал к губам и глотнул сладкий кофе через трубочку, сильно втянув щёки. Изо рта мужчины вырвался еле сдержанный рык, он опустил вторую руку на другое бедро парня и не сильно сжал его. Чимин от таких прикосновений охнул и попытался было свести ноги вместе, но сделать это не так-то просто, сидя на чужих коленях. Его пульс ощущался где-то в ушах, а дыхание, и так нестабильное, сбилось ещё сильнее. Это было слишком… всё сейчас было очень слишком для парня. А особенно длинные пальцы Чонгука, которые лёгкими движениями аккуратно касались внутренней стороны бедра, то приближаясь к паху, то убегая вниз. Чонгук наслаждался зрелищем, теплом и мягкостью тела под своими руками, и такими настоящими и живыми эмоциями Чимина. Он как демон впитывал чужие страх и нерешительность, утоляя свою жажду. Дождавшись, когда бокал опустел, Чонгук медленно подался вперёд, а Чимин, ожидая поцелуя, потянулся навстречу, но мужчина отстранился в сторону и, опалив ухо мальчишки горячим дыханием, прошептал: — Сокровище моё, я за эти три месяца так изведу тебя, что в день своего рождения ты сам запрыгнешь на меня, чтобы поскорее насадиться на мой член. Я не буду страдать один, ты разделишь со мной эту участь. — он, невесомо прикасаясь тыльной стороной ладони к паху парнишки, еле чувствительно провёл по нему кончиками пальцев, прошёлся в районе лобка и, поднявшись к животу, убрал руку, прекращая чувствительную пытку. Чимин сначала сжался, но вырываться уже не пытался, а затем покрылся мурашками, вздрагивая от чувствительных прикосновений. Он закрыл глаза и, смущаясь своей реакции, уткнулся мужчине в шею. — Тщ-щ-щ, маленький мой, всё хорошо. — Чонгук обнял мальчишку за талию и прижал к себе. Какое-то время они сидели в тишине — Чон наслаждался дрожащим в его руках телом, а Чимин бился в тихой истерике, пытаясь унять свои противоречивые чувства. — убежать прочь или перебороть свой страх. То, что он смог вытерпеть столь интимные прикосновения к себе, уже большая победа для него.***
— Чимин твою мать, живо открой дверь портному! — рычал в трубку Чонгук. — если ты не впустишь его, я приеду и отдеру твою задницу без смазки. — Не отдерёшь, я несовершеннолетний, ты же не хочешь в тюрьму. — обиженно фырчал Пак в трубку. — Чимин, блять, я со стыда сгорю перед мистером Су, ты не представляешь, сколько стоят его услуги, и сколько я заплатил ему, чтобы он приехал к тебе домой лично. Блять! Чимин! Он уже выходит из лифта. — Чон глянул в монитор, и, увидев открывающуюся дверь лифта, нервно сглотнул и сквозь зубы со злостью процедил — Если ты сейчас же не впустишь его, я не знаю, что с тобой сделаю! — Я не хочу идти туда, на меня все будут пальцем тыкать — «Посмотрите! Господин Чон пришёл со своей новой ручной обезьянкой, купил молоденького мальчика и трахает его в своё удовольствие». — у Чимина начиналась настоящая истерика. Чонгук застыл на месте как рыба, открывая рот. Он не мог и слова сказать, услышав то, что сказал ему парень. Боже, что творится в голове этого ребёнка, откуда такие мысли? Чонгук услышал трель звонка и, глубоко вдохнув несколько раз, вкрадчиво проговорил: — Сокровище моё, ты там? — в трубке раздалось тихое мычание. — Прелесть моя, сладость моя, маленький мой, пожалуйста, не будь букой. Собери свои яйца в кулак и открой эту чёртову дверь портному. Ты примеришь костюм, и он подгонит его под твоё идеальное тело, чтобы мой мальчик на этом грёбанном вечере, будь он неладен, выглядел не как проститутка, а как король Сеула, не меньше. — Чонгук медленно выдыхал слова, аккуратно произнося каждое, чтобы не спугнуть настроя. Истерика Чимина перед мероприятием набирала нешуточный оборот, прибавляя Чону дополнительную головную боль. Он посмотрел в камеру и, видя как парнишка медленно поднимается с дивана и идёт в коридор, продолжил тихо говорить: — Вот так, молодец, какой же ты у меня хороший и послушный. Сокровище моё, умничка, давай, сладость моя, открой ему дверь и впусти. Ты у меня и так конфетка, а после колдовства мистера Су члены встанут у всех, кто придёт на этот приём. — немного подумав, Чон добавил — а все тёлки там просто потекут от того, насколько ты будешь красив. — услышав нервный смешок парня, Чон расслабившись, добавил — но хер им всем в морду, потому что вся эта сладость только моя, и я там буду самым счастливым человеком, потому что смогу похвастаться своим сокровищем. Дверь неуверенно открылась, и Чимин увидел перед собой приятного мужчину лет шестидесяти с забавным саквояжем. — Мистер Су, здравствуйте, проходите, я ждал Вас. Чонгук с облегчением выдохнул и сбросил звонок — кажется буря миновала, и истерика, которая накатывала на Чимина двадцать минут назад, утихла. Мужчина чувствовал пятой точкой подвох, поэтому позвонил заранее, напоминая о визите портного, и не прогадал, потому что услышал просто гневную тираду в трубке. Страх Чимина появиться в обществе среди богатеев в образе молоденького гея, рядом со взрослым мужчиной, который ему почти в отцы годится, сносил крышу. Чимин наивно полагал, что в высшем обществе все такие как Чонгук — стальные, серьёзные, самодостаточные. Поэтому вытащить его на первое мероприятие — это самое сложное, как только он окунется во всё это дерьмо высшего света, то поймёт, что все они, имея кучи денег, не стоят и ногтя на его мизинце. Они все продажные, конченные лицемеры и ублюдки. Да, попадаются иногда и порядочные, но их настолько мало, что они теряются в общем объёме этого богатого смрада. — Мистер Пак, я попрошу Вас надеть костюм и встать на журнальный стол, он очень подходит нам для работы. — мужчина говорил негромким обволакивающим голосом, смотря в глаза Чимину, и тот потихоньку успокаивался. Портной достал из саквояжа необходимые инструменты и сел на край дивана. Чим же, немного смущаясь постороннего в своей квартире, прошёл в гостиную и аккуратно встал на стол. — Молодой человек, я в восторге, какие формы! Талия, это же просто портной оргазм какой-то. У вас хоть шестьдесят сантиметров есть в обхвате? Такие бёдра нельзя прятать под длинные майки, носите только до середины бедра, не ниже, а ещё лучше — заправляйте, так Вы убьёте сразу двух зайцев. Мужчина причитал, ходя вокруг парнишки, он подгибал ткань и защипывал её булавками, что-то чертил карандашом, ставил пометки. Спустя какое-то время Чимин понемногу успокоился и уже вполне живо и с удовольствием поддерживал беседу, отвечая на незамысловатые вопросы. — Извините, а мистер Чон, Вы давно его знаете? — осторожно спросил Пак. — Чонгука? С детства, его отец был среди моих первых клиентов, а этот сорванец подрос и продолжил его традицию. На самом деле, я ему очень благодарен. Именно он помог мне, он рекомендовал меня своим партнёрам и знакомым, так что львиная доля моих клиентов от него. Знаете, про него говорят, что всё к чему он прикасается, становится успешным и превращается в деньги, я ощутил это на себе. — О-о, надо же, я не думал, что Вы так близко знакомы. — удивился Чим. — Ахаха, он ещё тот плут, конечно. Был один забавный случай. Он пришёл ко мне в мастерскую за костюмом и столкнулся там с моим Убином, и что Вы думаете? Начал кадрить его, да так, что развёл на свидание. Представляете, моего верного пса Убина. Потом он, конечно, перевёл всё в шутку, но я ещё неделю обижался на своего мальчика за то, что тот повёлся на мистера Чона. — мужчина многозначительно посмотрел на Чимина и еле заметно улыбнулся. — Но в одном я с Убином согласен, как не повестись на такого мужчину? — Эм, извините мистер Су, — Чимин, сынок, давай просто Хван. — мужчина по-доброму улыбнулся и потрепал спустившегося со стола парня по голове. — О-о-о, хорошо, Хван сонбэ, Убин — это Ваш сын? — Что? Ахаха. — мужчина искренне рассмеялся, похлопывая смутившегося Чимина по плечу. — Ох, мальчик мой, ты насмешил меня, Убин — это мой любимый. Самый лучший мужчина на свете. — удивление расплылось на лице Пака, он приоткрыл рот и просто смотрел на портного, не в силах произнести ни слова. — О-о-о, малыш, всё понятно. Ставь чайник, поговорим. — он подтолкнул парня к кухне и принялся собирать инструменты в саквояж, улыбаясь и что-то бурча себе под нос. Ошарашенный Чимин прошлёпал к плите, а подойдя к ней, включил чайник и отправился переодеваться в спальню. Костюм в чехле висел на вешалке, вещи портного стояли в коридоре рядом, а мужчина и мальчишка сидели на кухне, попивая горячий чай. — Ты заварил кипяток, прослеживается рука Чонгука — его отец тоже пил очень горячий кофе. — улыбаясь, сказал мужчина. — Простите, уже привычка выработалась. Мы, кстати, с ним из-за этого кофе подрались даже однажды. — парень улыбался, смотря куда-то в воздух, вспоминая практику и разьяренного Чона, который швырнул в него чашку. — Чонгук похож на отца. Может даже это его защитная реакция, он много перенял от него, в надежде сохранить память о своём родителе в себе. — Простите за бестактный вопрос, а у Вас, ну, с вашим мужчиной большая разница в возрасте? — Чимин аккуратно поглядывал на реакцию мистера Су. — Мне 59, а моему мальчику 38. — не скрывая улыбку, мужчина, видимо, вспоминал своего партнёра. — Мы вместе уже пятнадцать лет почти. — Ого, почти как у нас с Чоном. — Чим немного заикнулся, нервно потерев шею. — А как вы с ним живёте, ну существуете в социуме? Как люди реагируют на вашу семью? Мужчина внимательно посмотрел на парня и, отодвинув в сторону чашку, сложил руки на столе перед собой. — Он твой первый мужчина что ли? — Ой, честно, надеюсь, что и последний, ещё раз я такое не переживу. — неловко улыбнулся Чимин, поглядывая на Хвана, который сейчас внимательно следил за парнем, как будто пытаясь прочитать его душу. — Я прекрасно чувствую себя в обществе и в жизни, мой мальчик тоже живёт вполне комфортно. Мы наслаждаемся друг другом и просто живём в своё удовольствие. — А Ваши клиенты, ну мужчины, они знают? — Конечно, они знают, что у меня крепкая семья и любящий партнёр. И никто не разу не сказал, что он против, это просто не их дело, какого пола мой спутник. — мужчина понимал, к чему клонит парень, и теперь ещё внимательнее рассматривал его, пытаясь уловить чужое настроение. — Извините, если я обидел Вас. — парень немного поёжился. Перед ним сидел живой пример крепких семейных однополых отношений, счастливый, успешный и радующийся жизни. — Нисколько, я понимаю тебя. Чонгук- это другой уровень — международный, там совсем другая власть и зона влияния, и ответственность перед ним иная совсем. И ты, как искренний, а я надеюсь, что это так, партнёр должен в первую очередь быть подстать ему и не опозориться в высшем свете, чтобы не навредить его репутации. Ты ответственен за то, как вас примет общество. Потому что Чон Чонгук — это легенда, это бренд, это успех, уже изначально заложенный в его имя. И соответствовать ему действительно сложно. — мужчина строго смотрел на парнишку, который нервно помешивал ложкой чай и периодически стучал ею, задевая стенки кружки. — Э-э-э нет, дорогуша, так не пойдёт. А ну выкладывай, что случилось? Ты не уверен в Чоне? — Что? В Чонгуке? В нём-то я уверен на весь миллион, но я боюсь, что не справлюсь сам, что провалюсь, что они будут смотреть на меня и смеяться, тыкать пальцем, что я гей. — О боже, глупый ребёнок, ты ни разу, что-ли ещё не ходил с Чонгуком на официальные мероприятия? — искренне удивляясь, улыбался мужчина. — Да кто же посмеет хоть косо глянуть в твою сторону, ты что, они же не самоубийцы. Тебя приведёт сам Чон Чонгук, глупый, они оближут тебя с ног до головы, лишь бы ублажить Чона. Да, они будут проверять тебя на прочность, если увидят твою неуверенность, но унижать, никогда — все в Сеуле хотят быть живыми, поэтому дорогу переходить Чону не отважется никто. Глупый ребёнок, похоже, ты ещё не осознал полностью, кто он — твой мужчина, и насколько много власти у него в руках. Лицемеров и подлых подхалимов в бизнес среде Сеула полно, поэтому не верь всему, что они тебе будут говорить. Держись возле Чонгука и наблюдай, с кем и как он общается, так и ты поймёшь, как себя вести. Боже, глупый, ты переживаешь, что они не примут тебя из-за ориентации? Да им плевать, с кем ты спишь, если ты выгодный партнёр, хоть с конём кувыркайся, им всё равно. Ты думаешь, что все там добропорядочные семьянины? Половина из них придёт с любовницами, вторая — с эскортницами, а те, кто придут с жёнами, на стороне имеют мальчиков. Сеул — очень грязный город, и это парадокс. Наравне с высокими моральными устоями и консервативными взглядами в обществе все гостиницы забиты до предела, в соседних номерах жена и муж могут изменять друг другу. — по мере разговора с портным Чимин погружался в хаос мыслей. Он что живёт в каком- то другом Сеуле? Су Хван внимательно следил за реакцией парня, и чем дальше он заходил в своих рассказах, тем больше удивлялся. — Слушай, где тебя Чонгук, такого невинного ребёнка, нашёл? Ты как ископаемое, такой весь чистый и наивный, что начинаешь сомневаться настоящий ты вообще или призрак из пятнадцатого века. Чимин смущённо отвёл взгляд, но потом решил, что они сблизились настолько, что парень имеет право высказать свою точку зрения взрослому мужчине. — Я не глупый мальчик и не наивный ребёнок. Просто, видимо, загоняюсь о том, что волнует тот класс населения, к которому я принадлежу, у меня нет опыта общения с богачами, кроме Чонгука, и я не знаком с тем миром. Но сожрать себя я им не дам. Я очень благодарен Вам, что Вы раскрыли мне правду о глянцевом идеальном мире, который смотрит на нас с обложки. Я сделаю всё, чтобы соответствовать своему мужчине. — Вот это правильный настрой, вот это молодец. Я сделаю тебе такой костюм, что все слюной изойдут. Хоть ты и похож на ангела, но черти в тебе тоже пляшут. — мужчина поднялся со стула и, слегка поклонившись, пошёл в сторону коридора. — Чимин, я предлагаю тебе самому приехать за костюмом, я хочу познакомить тебя с Убином, думаю, вы подружитесь. — портной подхватил свой саквояж, костюм и отправился к выходу. — Обязательно, я жду звонка. Я с удовольствием приеду сам. Всего самого доброго, удачи. Чимин закрыл дверь и, громко выдохнув, сполз на пол, облокотившись на неё спиной. Это какой-то сумасшедший дом, такие эмоциональные качели порядком вымотали его, поэтому, собравшись с последними силами, он встал и отправился в душ, чтобы затем утонуть в ворохе подушек на своей кровати и забыться крепким сном.