A boy who won

      После матча был запланирован торжественный прощальный ужин, а за день до игры в Хогвартсе снова стали собираться высокопоставленные лица. Профессора Хорнера и доктора Марко задержали, и Дурмстранг не представлял никто, кроме учеников, поэтому вечером в ворота Хогвартса в сопровождении профессора Уильямса вошла худощавая женщина средних лет с острым взглядом. Она была одета в чёрный плащ и туфли на каблуках, голову покрывала старомодная шляпа.       — Это ещё кто? – поинтересовался Ландо, зависая на метле в воздухе – у них как раз подходила к концу последняя тренировка. Все покачали головами, кто-то пожал плечами – ответил только Макс.       — Наша профессор трансфигурации, если я не совсем слепой. Может, её назначили директором вместо Хорнера?       — Профессоров трансфигурации точно отбирают в каком-то одном месте, – рассмеялся Джордж, вспоминая Клэр Уильямс – столь же собранную и строгую. Минерва МакГонагалл до неё была абсолютно такой же.       Потренироваться хотелось как можно продуктивнее, и поэтому они ввалились в Большой зал на предпоследний ужин прямо в спортивных мантиях, не успев принять душ, и с мётлами в руках. Льюис в безупречно чистом наряде кислотного цвета, назначивший занятия со своей командой на утро, укоризненно покачал головой, когда мимо слизеринского стола протиснулись Макс и троица из Шармбатона. Но не смог сохранять спокойствие, когда Макс случайно задел его прутьями метлы. Он вскочил и заорал вслед:       — Мог бы и извиниться!       Макс недоумённо обернулся на голос, пожал плечами и продолжил идти, не обращая внимания на такие мелочи. Келли с подругами ушли на весь день в Хогсмид и собирались поужинать там же в одном из кафе, поэтому он устроился рядом с однокурсниками. Но прежде чем на тарелках появилась еда, двустворчатые двери открылись и в зале появилась профессор трансфигурации Дурмстранга. Все ученики этой школы автоматически поднялись на ноги для приветствия, а потом потянулись к профессору, чтобы поклониться ей и поцеловать руку.       — Но ведь мы кланялись только Марко и Хорнеру? – Макс пришёл среди последних, и поэтому до него очередь пока не дошла.       — Но это действительно знак уважения, – пояснил сидевший рядом Валттери Боттас – странный молчаливый финн, как-то сумевший попасть в число лучших для поездки в Хогвартс. – Разве она никогда тебя от них не прикрывала?       — Нет, – Макс покачал головой. Он в очередной раз понял, что все эти годы не видел дальше своего носа, и поэтому притворился, что его здесь не существует. А профессор тем временем величественно подошла к преподавательскому столу, и Фрэнк Уильямс представил её для студентов двух других школ.       — Пока вы заслуженно празднуете окончание Турнира и экзаменов, состоялась внеочередная международная магическая конвенция по вопросам образования. Директором Дурмстранга была единогласно назначена профессор Ханна Шмитц – давайте её поприветствуем!       Ученики захлопали, причём аплодисменты со стороны дурмстрангцев были действительно бурными. Макс удивлялся про себя. Профессор Шмитц отлично обучила их трансфигурации, но он ничего не знал о ней как о человеке. Как можно было ни с кем не общаться? Но он изумился ещё больше, когда в конце ужина – многие уже разошлись – профессор подошла к нему и села напротив.       — Добрый вечер, Макс, – произнесла она.       — Д-добрый, – вымолвил он в ответ. – Извините, что не поприветствовал вас – я только после тренировки, и было бы невежливо в таком виде…       Профессор жестом показала ему, что всё в порядке.       — Я бы хотела с вами поговорить. Можем прямо здесь, если вы не против, – все постепенно расходились, и их вряд ли бы кто-то подслушивал.       — Очевидно я не могу быть против.       — Почему же? Очень даже можете. Но если нет, то должна сказать, что вы отлично проявили себя на третьем задании и знаете ситуацию лучше всех. Я должна просить вас о помощи – нужно возвращать Дурмстрангу репутацию.       Макс рассмеялся и с неприятным звуком отодвинул скамейку назад, чтобы подняться на ноги и уйти.       — Извините, но я больше в этом не участвую. Репутация Дурмстранга у меня вот здесь, – он провёл указательным пальцем по собственной шее.       — Нет-нет, – профессор Шмитц поспешила его остановить. – Мне следовало выражаться яснее. Я не собираюсь продолжать политику Хорнера и Марко.       Макс снова сел и выжидательно уставился на неё.       — Ну? – буркнул он. Было не очень вежливо, но его это не волновало.       — Я намерена вернуть Дурмстрангу репутацию одной из лучших магических школ Европы, а не рассадника тёмных искусств. Всё наследство Гельмута Марко необходимо вычеркнуть, вымарать.       — Согласен с вами, – Макс устало потёр лоб. – Но зачем вы говорите это мне? Я закончил школу и закончил Турнир. Вернее, проиграл его.       — Макс, в этом Турнире нет проигравших, – профессор Шмитц укоризненно покачала головой. – Есть выигравший, но нет проигравших. А вы, как побывавший на обеих сторонах, могли бы мне помочь не повторить ошибок. Помочь тем ребятам, которым ещё предстоит учиться в новом Дурмстранге. Не спешите отказываться сразу – пообещайте, что подумаете.       — Я не совсем понимаю, в какой роли вы меня видите.       — Вы слишком молоды, чтобы преподавать. Но факультативы, проведение бесед с учениками – может, даже не совсем формальных – это возможно. Я вижу, что вы нашли друзей здесь. А значит, можете с разных точек зрения сказать, что нужно студентам.       — Вы видите меня этаким психологом, – Макс хрипло рассмеялся, вспомнив магловское слово, которое ему объяснила Келли. Профессор Шмитц, как и следовало ожидать, таких понятий не знала, поэтому благовоспитанно промолчала, чтобы не прослыть необразованной. – Да, я посоветуюсь со своей семьёй. И со своей девушкой.       — Она из Шармбатона, верно? – уточнила профессор как можно учтивее.       Макс бросил подозрительный взгляд – и откуда она всё знает? – но вспомнил про существование газет, которых не читал и, видимо, правильно делал.       — Да, вы правы.       — Двери Дурмстранга теперь открыты для всех.       — Хорошо, я подумаю, – коротко проговорил Макс. – Я могу идти?       — Конечно. Спокойной ночи и спасибо за то, что не отказали сразу.       Когда он вышел на свежий воздух, там уже смеркалось. В руках по-прежнему была метла, и неторопливый полёт сейчас подходил как никогда лучше. Идеи профессора Шмитц ему понравились, а её предложение определённо стоило проанализировать. Ещё час назад он был уверен, что не хочет иметь ничего общего с Дурмстрангом и даже приближаться к стенам школы, но в то же время до сих пор не знал, чем заняться и куда отправиться. Дурмстранг, но уже другой, мог стать хорошим решением, одновременно оставляя его в зоне комфорта и позволяя двигаться дальше. Макс всегда был эгоистом, но сейчас размышлял о тех, кому предстоит учиться ещё год или два, а совсем маленьким детям – намного больше. Некоторые успели вдоволь нахлебаться режимом доктора Марко, а у него были силы помочь. Вернее, сил не было – были какие-то другие внутренние ресурсы. Может, некая смесь жалости и ответственности.       Но нужно было посоветоваться с близкими – он почти семь лет жил наедине со своими мыслями и не собирался продолжать в таком же духе. Сейчас впереди стелилась окраина Запретного леса и гладь озера, а рядом был виден свет в окнах кареты Шармбатона и их корабля. Макс приземлился на влажную траву и постучал в дверь, надеясь, что шармбатонцы не наложили на неё никаких коварных заклятий. Но вскоре открыл Шарль всё ещё в спортивной мантии – видимо, они с Пьером тоже летали – но уже без метлы.       — Я к Келли, – машинально проговорил Макс.       — А я уж понадеялся, что ко мне, – пошутил Шарль. – Я позову её, только идите на ваш корабль. Нам хватает Карлоса и Ландо, которые постоянно забывают наложить Оглохни.       — Поверь, мне сейчас максимально не до этого. Да и вы сами разве не дадите фору Карлосу и Ландо?       — Мы тихие, – заявил Шарль и развернулся на пятках, чтобы найти Келли, но та сама вышла к ним, на ходу завязывая в хвост густые тёмные волосы.       — Я знала, что ты придёшь, – обратилась она к Максу, не впервые удивляя его способностями к прорицанию. – И, кстати, вам обоим не мешало бы помыться.       Келли протиснулась между Шарлем и стеной, чтобы уйти с Максом, который ничуть не смутился и протянул ей руку. Шарль показал ей вслед язык, хотя прекрасно знал, что ему нужно в душ. Но там было занято – пока он ходил открывать, очередь уже заняли Пьер, Карлос и поселившийся у них после экзаменов Ландо.       Макс помог Келли спуститься на пришвартованный корабль и заклинанием отпер дверь каюты. Они жили по одному, но обстановка была максимально строгой: откидная кровать-койка, стол со стулом, а вместо шкафа для одежды и других вещей – сундук. Оправдываться за внутреннее убранство он не собирался – попросил у Келли подождать его и пошёл в душ: на корабле Дурмстранга очереди не было.       Приведя себя в порядок, Макс столкнулся с проблемой – он не взял чистую одежду, а идти, как и всегда, в полотенце, было неловко. Оставалась возможность трансфигурировать полотенце, но у него откровенно не было художественного вкуса, чтобы такое провернуть, поэтому пришлось отправиться к Келли в не самом потребном виде. Природная невозмутимость пригодилась и здесь: никакого подтекста – просто обёрнутый вокруг бёдер кусок ткани. Но сама ситуация всё-таки была новой. Не то чтобы Макс совсем не имел опыта общения с противоположным полом – вопреки стереотипу, в Дурмстранге были и ученицы. А позапрошлым летом он познакомился с магловской девушкой у отца в Монтфорте, но Йос узнал об этом и до конца августа запретил сыну выходить из семейного поместья, разразившись гневной тирадой о наследниках чистой крови. Макс тогда недоумевал – он о наследниках не думал, а все отношения ограничивались прогулками по городскому парку и невинными поцелуями.       С Келли всё было по-другому. Она появилась в самый сложный момент его жизни, но не добавила переживаний – наоборот, влилась в повседневность, как будто так было всегда. Но не поняла, что Макс был братом одной из её хороших подруг по Шармбатону – Виктория училась под фамилией мамы. А когда стала подозревать, это раскрылось само собой.       — Нам нужно поговорить, – придя из душа, он обронил стандартную фразу.       Келли восседала на узкой койке с достоинством королевы. Она родилась в Бразилии и отучилась три года в Кастелобрушу, но потом переехала вместе с родителями в Европу и перевелась в Шармбатон. Она хотела стать колдомедиком, но подразумевала под этим словом не совсем привычную специализацию. Врачи в магическом мире занимались исцелением от сложных порч и заклятий, травм от рукотворных предметов вроде метлы или котла, укусов волшебных животных или повреждений, нанесённых растениями. Келли считала, что нужно расширить влияние колдомедицины и уделить внимание ментальным проблемам. Она знала, что у маглов для этого есть специальный раздел науки, и думала даже поступать через год в немагический университет, подготовившись к экзаменам.       Сейчас Келли хотела пошутить, что внешний вид Макса не располагает к разговорам, но ясно видела, что реплика будет неуместной. Она кивнула, показывая, что слушает.       — Тебя не было на ужине, но там представили нашу новую директрису, профессора Шмитц. Она хочет, чтобы я помог ей построить новый Дурмстранг.       — И что ты ей ответил?       — Что посоветуюсь с семьёй. И с тобой, – он не стал даже продолжать, зная, что Келли считает направление его мыслей. Она умела слышать души людей, потому что была сильным легилиментом. С осторожностью, но они уже обсуждали будущее и до этого, ясно дав друг другу понять, что не считают отъезд из Хогвартса концом отношений. Дружба по переписке тоже была не тем, на что рассчитывали оба.       — Ты склоняешься к тому, чтобы согласиться, – проговорила Келли. – И позвать меня.       — Да, – быстро подтвердил Макс. – Профессор говорила что-то про факультативы. И про помощь ученикам.       — После этого ужасного старика там нужна не то что помощь, там нужно несколько месяцев реабилитации. И не только тем, кто остаётся учиться дальше. В первую очередь – тебе самому.       Легилименция не была даром свыше, как могло показаться со стороны. В этом умении безусловно были плюсы, но в определённые моменты минусы перевешивали. Келли могла слышать близких людей на расстоянии и в восемнадцать лет пока не умела это блокировать. Она даже не воспользовалась оминоклем во время третьего задания и все два часа держала за руку Викторию, которая, напротив, активно крутила настройки и ругалась на всех известных языках в адрес Кристиана Хорнера и Гельмута Марко. А когда Макс и Джордж приземлились неподалёку от Кубка Огня, она закрыла глаза и зажала уши ладонями, молясь про себя, чтобы у Макса хватило моральных сил не выполнять безумных указаний доктора. Виктория только потом заметила, что её трясёт, и совсем не из-за ночной прохлады.       — Я бы хотел, чтобы никто из них не испытал то, что случилось со мной, – проговорил Макс, едва ли зная по имени или в лицо хотя бы одного ученика Дурмстранга, помимо собственных однокурсников.       — Я буду с тобой, – пообещала Келли, неловко подвигаясь ближе. – Давай завтра подойдём к вашей директрисе и расспросим её подробнее? – в Дурмстранге она могла не только быть рядом с Максом, но и получить большой практический опыт перед поступлением в магловский институт.       — Хорошо, – Макс согласился и стал забывать о последних словах, сказанных Шарлю. Сперва он обнял Келли за плечи, а потом ладонь стала двигаться ниже и ниже. Поцелуй тоже отличался от всех предыдущих. Другой рукой Макс стянул резинку с её волос и ощутил запах сирени вперемешку с крыжовником.       — Я тебя тоже, – шепнула Келли, опять угадывая его мысли, которые он не решался озвучить. – И да, ты прав, давай сначала наложим заклинания…

***

      Погодные условия были идеальны для квиддича. Первым это отметил Пьер, выглянувший в окно их с Шарлем комнаты. Он больше не боялся увидеть за стеклом дождь и лужи, но остался верен привычке и улыбнулся Шарлю, который еще не выбрался из постели.       — Сухо?       — Да. Отличная погода.       Они облачились в игровые мантии – сразу после завтрака предстояло отправиться на стадион для разминки. Зачаровать форму и сделать комплекты одинаковыми вызвался Шарль: нужно было одновременно отобразить красный цвет Гриффиндора и Дурмстранга, жёлтый – Хаффлпаффа, небесно-фиолетовый – Шармбатона. Он долго сочетал оттенки, располагая их в разном порядке, а в итоге применил переливы, и глаз улавливал разные цвета в зависимости от угла обзора и естественного освещения. А чтобы не путать зрителей и игроков другой команды, Шарль навёл на мантии Протеевы чары, и цвета стали меняться одновременно.       В коридор постепенно выходили другие шармбатонцы, которые предвкушали отличный матч и хлопали их по плечам, чтобы выразить поддержку. Карлос и Ландо показались из комнаты в странном настроении – они негромко переругивались, чего никогда не происходило ранее.       — Даже на улице она бело-золотая! – спрыгнув с подножия кареты, Ландо рассматривал рукав своей мантии, почти тыча его в нос Карлосу и уронив метлу.       — Шарль не использовал ни белый, ни золотой, – устало проговорил тот явно не в первый раз. – Мантия сейчас тёмно-фиолетовая.       — Золотой есть на вашем гербе и в цветах Гриффиндора! Да и это почти что наш жёлтый! – подняв «Нимбус», Ландо продолжил настаивать, но потом подошли Шарль и Пьер. Оказалось, они тоже видят цвета мантии по-разному: Шарль согласен с Карлосом, Пьер – с Ландо.       Загадка пошла в народ перед завтраком, но Джордж быстро прервал эти настроения в команде. Они не стали рассаживаться по факультетам и заняли семь мест за столом Хаффлпаффа. Джордж со зверским выражением лица проговорил вместо приветствия:       — Хэмилтон сделал замену вратаря. Умный ход, учитывая, что нас только семеро, и об этом известно заранее.       — Меняем тактику? – уточнил Пьер, намазывая тост джемом.       — Да, – неохотно признал Джордж. – Будет играть Джейк Деннис из Слизерина – полная противоположность Колдуэлла, к которому мы готовились. Конечно, мы умеем играть по-разному, но это была неожиданность.       — Я знаю Джейка, – протянул Ландо, обхватив обеими руками стакан молока, – Нормальный парень, пусть и слизеринец. Мы с ним оба попали в больницу в прошлом году после матча.       — Я рад за вас, но нам-то кидать ему в кольца, а не лежать с ним в больнице, – Джордж огрызнулся. – Так, парни, – он обратился к Шарлю и Пьеру, – пытаемся забросить издали, лучше в крайние. С ближними атаками будет сложнее. Он жёсткий в перехвате.       — Не волнуйся, – Шарль махнул рукой. – Справимся.       Когда завтрак закончился, уже экипированные команды отправились на площадку для квиддича. Льюис шёл рядом с судьёй господином Маси и что-то с ним обсуждал, улыбаясь. Джордж нахмурился ещё сильнее.       — Хэм пытается подлизаться к Маси, – возмущённо выдохнул он.       — Ты на это никак не повлияешь, – Алекс успокаивающе пробежался ладонью вдоль его спины. – Льюис – это как плохая погода.       — Мы просто выиграем на поле, – проговорил Шарль с другой стороны, по-прежнему излучая уверенность.       Все четырнадцать игроков сделали несколько разминочных кругов вокруг поля, уточняя направление и интенсивность солнечных лучей и ветра, проверяя работу мётел. А потом выстроились друг напротив друга в центральном круге, пока господин Маси открывал футляр с мячами, не высвобождая их.       — Вы начинаете с земли? – недоумённо спросил у Алекса Пьер: по его опыту квиддичный матч всегда стартовал в воздухе, когда судья вбрасывал в круг игроков квоффл. С земли всё было бы совсем по-другому – работали бы совершенно иные инстинкты.       — Нет-нет, – ответил тот со вздохом. – Сейчас будет акция против притеснения темнокожих, ввели в прошлом году с подачи Льюиса.       — В Хогвартсе притесняют темнокожих? – переспросил услышавший разговор Шарль, нахмурившись. – Я не заметил. И точно никого не притеснял.       В этот момент все британские игроки – вся команда Хогвартса, а также Джордж, Алекс и Ландо – опустились на одно колено. Пьер пожал плечами и повторил их жест.       — Мне нетрудно, если здесь такая традиция.       Шарль, Карлос и Макс в неопределённости переглянулись друг с другом, но остались на ногах. Каждый понимал, что расизм – это плохо, но никто не мог объяснить себе необходимость акции и то, как именно она может помочь. Все трое поймали по странному взгляду от Льюиса, когда тот распрямился.       Наконец игроки взлетели в воздух и застыли в круге, напряжённо готовясь к первым секундам матча. Все были лишены соревновательной практики из-за Турнира, и было очень важно начать игру без приключений, не устроив заварушку сразу. Основная нагрузка ложилась на охотников, которые должны были завладеть квоффлом и начать атаку. Вратарям предстояло скорее оказаться у колец, а ловцам, зависшим в воздухе чуть выше, и загонщикам – скорее разлететься и не провоцировать опасных столкновений.       Но матч начался именно с жёсткого стыка: что удивительно – как раз ловца и загонщика, причём не Ландо и Дэна Тиктума, как можно было ожидать. Трибуны взревели, потому что далеко не все успели настроить оминокли, а уже было трудно понять, что произошло. Шарль должен был взять мяч первым без особого сопротивления, когда прямо перед ним с резким неприятным звуком и хрустом вдруг столкнулись Макс и Льюис, которого точно не должно было оказаться в гуще охотников. Шарль резко ушёл вверх, чтобы не врезаться третьим, и всё-таки схватил квоффл, но его никто не атаковал. Макс не удержался в воздухе и теперь лежал на траве в не вполне естественном положении, а на метле Льюиса треснуло древко – его закручивало к земле, но он удерживался и в то же время апеллировал к судье о тайм-ауте.       Джордж стиснул зубы. Квиддич научил его принимать жестокие решения – и его команде перерыв был невыгоден. Замена травмированного игрока не предусмотрена правилами, а они вшестером никак не помогут Максу, даже если возьмут паузу. А вот Льюис наверняка успеет привести метлу в рабочее состояние и вернуться в игру. Конечно, он бы на его месте поступил так же, а было ли столкновение намеренным, судить господину Маси. Джордж участвовал во многих матчах и многие смотрел, но не помнил, чтобы ловец мчался вниз после стартового свистка. Оправданием мог послужить неторопливый снитч, затесавшийся среди охотников, но сейчас был явно не тот случай.       — Он метнулся не за снитчем? – Джордж спросил об этом Ландо, как только ноги всех игроков коснулись травы во время взятого сборной Хогвартса тайм-аута.       — Нет, – Ландо покачал головой, нервно сглатывая. – Снитч ушёл наверх в западную сторону, я видел отблеск.       Шарль подлетел к Пьеру ещё в воздухе, и они опустились на зелёное поле бок о бок, почти соприкасаясь коленями. После преодоления у зеркала Еиналеж для Пьера это был максимально плохой вариант начала матча, но он держался, чувствуя безмолвную поддержку Шарля. Пьер выдохнул отчётливее остальных, когда Макс поднялся на ноги с помощью Шарлотты и махнул им, показывая, что всё намного лучше, чем могло бы быть. Но при попытке сделать шаг его пошатнуло, и Шарлотта сотворила из воздуха носилки, которые поплыли сами собой. О продолжении игры речи не шло – тем более, «Чистомёт» последней модели RB16B, на котором летал Макс, явно не подлежал восстановлению. Он схватился за голову, уже покинув стадион – скорее от досады, чем от боли. Не так даже была важна победа в матче, как сама игра в хорошей компании, куда его приняли, несмотря на странное прошлое, где его считали своим, а не продуктом системы Дурмстранга, от которого лучше держаться подальше.       — Судья планирует дать только пенальти, – носилки догнала Келли, выбравшаяся с трибун. Её голос отражал полнейшее негодование, и Макс сначала даже опешил, потому что она не спросила ничего о нём самом, а каждый человек в такой ситуации подсознательно ждал сочувствия. – Я знаю, что ты более-менее, – тут же пояснила она. – Поэтому и решила заодно прочитать мысли судьи.       — Он меня чуть не убил, и за это – пенальти?! – в возмущении Макс попытался привстать на плывущих по воздуху носилках, но голова болела слишком сильно. – Ещё и наверняка продолжит матч…       С трибун послышался гул, но было невозможно понять, что происходит, потому что симпатии разделились. Разумеется, гости из Шармбатона и Дурмстранга поддерживали ту команду, где собрались их товарищи, но не все ученики Хогвартса болели за сборную своей школы по разным причинам. Кто-то уважал Джорджа, Ландо и Алекса как высококлассных игроков, а ещё были девушки, помимо Шарля как чемпиона открывшие для себя Пьера и особенно Карлоса. Они даже заняли отдельный сектор и нарисовали плакаты, которые выкрикивали что-то на смеси испанского и французского, а теперь присоединились к негодующему ропоту стадиона – показалось нечестным назначение одного лишь пенальти за провокацию опасного столкновения.       Владевший квоффлом до инцидента Шарль был так зол, что промахнулся – мяч черканул по ободку кольца и не попал в цель. Льюис как ни в чём ни бывало пролетел мимо, его метла была щедро перемотана волшебным скотчем. Конечно, это повлияет на скорость и манёвренность, но он в игре, а их осталось шестеро.       Выбывшие ловец, охотник или вратарь всегда оборачивались более заметными трудностями для команды. Но теперь Карлосу предстояло делать двойную работу, а остальным – быть в разы внимательнее, чтобы не получить по голове бладжером. Отчасти повезло, что охотникам и Алексу осложняла жизнь только Чедвик – Тиктум по старой памяти принялся за Ландо, который получил преимущество над Льюисом в виде исправной метлы, и Карлос не знал, как ему разорваться.       Но Пьер и Шарль тоже превосходили охотников команды Хогвартса сыгранностью – та тройка была составлена из игроков разных факультетов. Джорджу хватало таланта, чтобы подстроиться, и они вышли вперёд с перевесом в тридцать очков, так и удерживая это преимущество на протяжении первого часа игры.       Снитч не появлялся, но Дэн кружил над Ландо как коршун в ожидании добычи. Несколько раз Ландо уворачивался или улетал от направленного в его сторону бладжера самостоятельно, когда-то тяжёлый чёрный мяч отбивал в сторону соперников Карлос.       — Помогай остальным, я разберусь сам! – крикнул Ландо, когда они зашли в параллельное пике, преследуемые бладжером и Дэном Тиктумом.       — Чтобы тебе снесло голову?! – Карлос развернулся, сделав сальто в воздухе, и встретил мяч открыто – размахнулся и сильным ударом биты с правой руки отправил его сторону Тиктума. Тот завертелся в воздухе, пытаясь уйти от столкновения, и всё же потерял концентрацию, а бладжер рванул в другую сторону, где охотники прорывались к воротам Хогвартса.       Второй чёрный мяч был там же, и Карлос метнулся туда, стараясь успеть везде. Он отбил один из бладжеров, ломая траекторию рейвенкловской охотнице Пауэлл, а другой накрыл в сантиметрах от головы Шарля, который как раз подхватил оброненный Элис квоффл и точно бросил в правое от себя кольцо.       — Супер! Играем дальше! – Джордж приободрил обоих, вклиниваясь в очередную схватку за квоффл, когда раздался очередной звук столкновения. Карлосу не потребовалось времени, чтобы понять – Тиктум, увидев, что Ландо на время лишился опеки загонщика, провернул фирменный трюк и снес его с метлы, даже не используя для этого бладжер.       Ландо умудрился зацепиться за древко кончиками пальцев, но не мог подтянуться и снова взобраться на метлу, потому что Дэн выжидал рядом и наверняка попытался бы ему помешать. Карлос уже мчался на помощь и отчётливо ощущал запах палёного. Конечно, противопожарные чары были наложены на любую спортивную метлу ещё производителем, но его «Молнию» заколдовывали дополнительно. А теперь он мог смахнуть все заклятия одной только яростью, хотя раньше такого никогда не происходило. Ландо в опасности – вот единственный триггер, когда огненная магия рискует вырваться из-под контроля. Но надо было срочно успокоиться, чтобы не поджечь собственную метлу и не устроить пожар поблизости. Карлос забормотал себе под нос контрзаклинание на староиспанском, которому его научила прабабушка. Сперва он хотел лететь к Ландо и помочь ему вернуться на метлу, но потом, потушив себя и в прямом и переносном смысле, понял, что важнее отвлечь Тиктума, иначе он не моргнув глазом вынесет их обоих разом. Он нёсся так быстро, как мог, планируя отрулить от столкновения в последний момент, потому что сам Дэн мог не повестись на таран. Но Карлос вышел из отвесного пике и увидел, что задумка удалась: соперник испугался лобового стыка, а Ландо снова сидел на метле. Чуть ниже на близком расстоянии друг от друга парили Джордж, Шарль и Пьер, готовые в случае необходимости замедлить падение. Хогвартские охотники воспользовались этим и вывели Каллума один на один с Алексом, но тот отбил удар прутьями метлы. На подборе первым оказался Пьер, и тройка охотников снова рванула в атаку. А после заброшенного мяча господин Маси остановил игру и назначил еще один пенальти за нарушение правил со стороны Тиктума. Пробивать взялся Джордж и не промахнулся.       В этот момент Ландо и Льюис одновременно заметили снитч – золотым отблеском он мелькнул у колец, которые защищал Алекс. Оба сорвались по направлению к крошечному золотому мячу одновременно, причём Льюис был ближе, но из-за эпизода в начале матча не мог развить максимальную скорость. Ландо вскоре нагнал его, а потом близость преследователей ощутил и снитч, запрограммированный на то, чтобы как можно стремительнее улетать от ловцов. Льюис пропустил Ландо вперёд и надеялся удержаться за ним с помощью воздушного потока от «Нимбуса», но Ландо несколько раз вильнул вправо-влево, чтобы сбросить его. Дальнейшее было делом техники – он схватил снитч, и команда опускалась на поле практически единым организмом. Приземлившись, Карлос обнял Ландо так, что у него чуть не хрустнули рёбра, но не отставали и остальные, хлопая по плечу, спине, взъерошивая волосы и выкрикивая похвалы. Отлично сработала вся команда, несмотря на численное меньшинство.       — Я бы хотел победить Льюиса в равных условиях, – наконец выдохнул Ландо, когда пришёл в себя и больше не переживал, что прорастит собственную метлу.       — Предоставь это мне, – подмигнул Джордж, имея в виду будущую конкуренцию с Льюисом на работе в Министерстве магии.       Поприветствовав шумящих болельщиков, команды постепенно расходились обратно в раздевалки на разных концах стадиона, но Карлос вдруг целенаправленно двинулся вслед за сборной Хогвартса, высматривая кого-то пристальным и не вполне добрым взглядом.       — Пусти, – проговорил он, когда Ландо догнал его и обхватил за запястье. – Я хочу пообщаться с этим Тиктумом.       — Карлос, не надо, – взмолился тот. – Не надо ни с кем разбираться, мы выиграли, всё хорошо.       — Он сбил тебя с метлы, – Карлос всё равно быстрым широким шагом шёл вперёд – Ландо приходилось бежать рядом вприпрыжку. Карлос уже почти окликнул Дэна Тиктума, когда услышал собственное имя, сказанное незнакомым мужчиной. Голос был направлен с трибун, с которыми они поравнялись. Оказалось, на матч прибыли скауты британско-ирландских команд, включая «Пушки Педдл», с которыми у Карлоса была заключена предварительная договорённость.       — Добрый день, мистер Зайдль, – он поприветствовал тренера своего будущего клуба, понадеявшись, что возмездие настигнет Тиктума в лице кого-нибудь другого.       — Приятная встреча, Карлос, – был ответ. – И отличная игра. Мы сможем подписать контракт прямо сегодня? Не думаю, что нужен дополнительный просмотр.       — Конечно, – он просиял, уже позабыв о мести, а Андреас Зайдль заметил рядом Ландо.       — Ландо Норрис, правильно? – спросил он, надеясь, что правильно запомнил имя талантливого ловца, услышанное от комментатора.       — Да, – Ландо мгновенно покраснел – не каждый день с ним заговаривал тренер команды, за которую он болеет с детства.       — Сколько вам осталось учиться?       — Мне?.. – он совсем растерялся.       — Ну, не мне же? – мистер Зайдль рассмеялся, а Карлос ободряюще положил ладонь Ландо на плечо.       — Два года, – наконец ответил тот.       — Вас тоже хотелось бы видеть в команде.       Ландо не верил свои ушам и потом даже переспросил у Карлоса, не ослышался ли он. Тот заверил, что нет, и через два года они действительно могут сыграть вместе за одну из культовых английских команд.       — Можно я брошу школу? – уточнил Ландо уже более деловитым тоном, когда через час после матча пришёл на встречу вместе с Карлосом. – Думаю, я сдал СОВ.       — Нет-нет, – усмехнулся мистер Зайдль. – Мы берём в основную команду только совершеннолетних волшебников.       — Мне исполнится семнадцать в ноябре, – заявил Ландо с непривычным самому себе вызовом в голосе. – Если я хорошо умею ловить снитч, какая вам разница, освоил ли я трансфигурацию или зельеварение на уровне ЖАБА?       Карлос улыбнулся сам себе и покачал головой, ставя подпись на пергаменте светло-оранжевого цвета роскошным пером. А мистер Зайдль как будто прислушался к аргументу.       — Но до ноября придётся подождать, – непреклонно заявил он. – Кто ваш декан?       — Профессор Браун.       — В конце года, перед Рождеством, мы сможем с ним поговорить. Ему решать, возможно ли совмещать учёбу и квиддич.       Такой ответ устроил Ландо, но выйдя из класса, где проходил разговор, он сам удивился своей дерзости.       — Это сейчас что было? – спросил не менее изумлённый Карлос.       — Не знаю, – выдохнул Ландо. – Просто я очень-очень хочу играть с тобой в одной команде. И побыстрее.       После квиддича и этого смелого порыва Ландо снова стал прежним и перед заключительным торжественным ужином чаще смотрел себе под ноги, чем по сторонам. В форменной чёрной мантии он чувствовал себя совершенно скованно – совсем не так, как в воздухе – и в отчаянии посмотрел на Карлоса, который дожидался его возле входа в Большой зал.       — Давай не пойдём туда, – проговорил Ландо глухим голосом. – Это наш последний вечер здесь – почему мы должны провести его порознь?! – на официальном окончании учебного года запрещалось рассаживаться произвольно: ученики Хогвартса должны были занять столы своих факультетов, то же касалось ребят из Шармбатона и Дурмстранга – им предписали не расходиться.       — Давай, – отозвался Карлос, даже не успев обдумать сказанное: ему хватило одного взгляда на Ландо, который выглядел откровенно несчастным. – Опять возьмём на кухне поесть – и к нам на карету.       — Тогда зайдём ко мне в спальню, там рядом, – Ландо неуютно дёрнул плотную чёрную ткань школьной мантии со значком Хаффлпаффа на груди. – Я переоденусь в нормальную одежду.       Они просочились сквозь толпу учеников, спешащих в Большой зал, и направились к лестнице, которая вела к кухням. Домовые эльфы по привычке надавали им в руки аппетитно пахнущей еды для праздника, которую как раз переправляли наверх на факультетские столы, и Карлос начертал из воздуха рюкзак, куда они смогли всё сложить. Ландо посмотрел на него с обожанием во взгляде.       — Я так ещё не умею.       — И не научишься, если бросишь школу, – намекающе произнёс Карлос.       Ландо вздохнул, обвился вокруг его руки и прошёл так примерно половину коридора, но потом всё же зашагал рядом.       — Ты так грустишь, будто мы расстаёмся не на два месяца, а на всю жизнь, а потом будем находиться не в одной стране, а на разных планетах, – Карлос привычно обнял его за плечи, привлекая к себе.       — Но совы летят так долго, – голос Ландо действительно был почти плачущим, пока он выстукивал правильный ритм на нужной бочке. – А магловская техника в моих руках перестаёт работать. Джордж летом спокойно использует телефон с интернетом, и мой старший брат тоже, а у меня всё сразу выключается!       — В тебе слишком много магии, – у Карлоса нашлось разумное объяснение. – Если тебя это утешит, у меня то же самое. Придётся довольствоваться совами, потому что мы оба уродились слишком волшебными.       Крышка на лежащей плашмя бочке отъехала в сторону и открыла перед ними круглый тоннель. Ландо нырнул туда первым, Карлос – следом, и через несколько секунд он впервые увидел общую гостиную Хаффлпаффа. Он с интересом оглядел уютную круглую комнату с приземистым потолком, но последовал за Ландо дальше – в спальню пятикурсников, где проживали пять человек. Кровати с балдахином стояли на комфортном друг от друга расстоянии, возле каждой – стол, стул и небольшой шкафчик. Ландо не пользовался своим – судя по тому, что потянул толстовку прямо из чемодана, который не разбирал на протяжении всего учебного года, а джинсы в скомканном виде валялись на полу. Только драгоценная метла была тщательно спрятана в специальный футляр, торчащий из-под кровати.       — У меня бардак, – констатировал Ландо очевидное, через голову стягивая мантию. – Не то что у тебя.       Склонный к перфекционизму Карлос складывал всё вещь к вещи, разве что не подбирая по цвету, но сейчас явно не собирался отчитывать Ландо, потому что скользнул по нему заинтересованным жарким взглядом, а потом резко сократил расстояние и стал щекотать. Ландо тут же заверещал, уронил толстовку, которую собирался надеть, и прыгнул на кровать, а Карлос – за ним, не отнимая рук.       — Ай! – Ландо извивался на одеяле, заботливо заправленном эльфами-домовиками с утра. – Карлос, прекрати! Я боюсь щекотки!       Он толком не заметил, как это действительно закончилось – Карлос зафиксировал руки на его талии и наклонился, щекоча его лоб спадающими вниз чёрными волосами, а потом поцеловал – неторопливо, но глубоко и страстно, раскрывая его губы, впечатываясь внутрь. Только что Ландо был напряжён, но теперь безвольно расслабился под его напором. А Карлос остановился так же невозмутимо, как начал.       — Вот теперь прекратил, – отчитался он, отстраняясь. – Давай, одевайся. Пойдём пешком или полетим на твоей метле?       Ландо не ответил и почти не шевельнулся, разве что приподнявшись на своих подушках. Он не сводил с Карлоса затуманенного зачарованного взгляда и, кажется, был опьянён поцелуем и появившейся в этот момент идеей.       — Карлос. Это не только наш последний вечер здесь. Это наша последняя ночь, – он кусал губы и опускал взгляд, отчаянно краснея, но Карлос сделал вид, что не понял очевидного намёка.       — И что же ты имеешь в виду? – уточнил он, подняв брови.       Ландо подобрался ближе к нему, сидевшему на краю кровати, обхватил руками и поцеловал сам – как умел. Может, не обладая достаточным для этого мастерством – да и какое тут мастерство? – но пытаясь показать всю любовь и преданность.       — Давай… сделаем это, – прошептал Ландо, используя фразу-клише из магловских любовных романов, которых отродясь не читал. Сейчас как никогда хотелось стереть последнюю грань перед расставанием на два месяца, отвлечься на нечто большее, чем пусть даже самые тесные объятия впритирку друг к другу.       — Ландо, тебе всего шестнадцать, – Карлос пытался сделать голос как можно более ровным. Но цепкие пальцы настойчиво обвились вокруг его запястья – Ландо в этот день не переставал удивлять.       — Хватит говорить словами Зайдля! Что изменят пять месяцев, если мы… если мы так любим друг друга?.. – с вызова голос вновь сорвался на шёпот. – Объясни мне, Карлос. Если объяснишь, я постараюсь понять.       Но Карлос промолчал, глядя на него огромными глазами в ответ, и Ландо продолжил, открыв в себе неожиданную красноречивость:       — Так мне будет легче выдержать эти два года, если мне не разрешат тренироваться с командой. Я просто буду знать, что мы с тобой здесь… Карлос, как будет по-испански «пожалуйста»?       — Por favor, – он коснулся его щеки, обхватил ладонью затылок, притягивая к себе.       — Карлос, por favor, – Ландо взмолился с отчаянным придыханием, боясь сдаться. – Я очень-очень хочу этого.       Карлос поцеловал его снова, пробегаясь пальцами вдоль спины, аккуратно укладывая обратно.       — Я тоже, mi vida. Но пообещай мне, что если только станет некомфортно, больно – ты немедленно об этом скажешь.       — И тогда мы остановимся?..       — Ну конечно. Ландо. Пообещай.       — Хорошо-хорошо. Обещаю, – пробормотал Ландо, уверенный, что Карлос не может причинить ему боль, и поэтому им не придётся останавливаться. А тот потянулся за волшебной палочкой, чтобы на этот раз уж точно не забыть наложить все нужные заклинания и защитить их от ненужного вторжения.       Они не остановились, потому что Карлос был настолько нежен, что Ландо один раз даже пришлось его поторопить очередным сорвавшимся с губ «por favor». И успели закончить, когда за дверью закопошились остальные пятикурсники Хаффлпаффа.       — Одеваемся, – скомандовал Карлос, неохотно выпуская его из объятий и сотворяя очищающее заклинание. – Доставай метлу, я пока приберусь, – он взмахом палочки поправил разворошенные простыни, деликатно не обращая внимания на то, что на этот раз ветками с зелёными листьями поросла не только спинка кровати – они причудливо завивались и из-под деревянного основания.       — Метлу?.. – Ландо надел свитер с горлом задом наперёд и не заметил этого. – Как я по-твоему сейчас смогу залезть на метлу?.. – он преувеличивал, потому что снабжённые амортизационными чарами гоночные мётлы были максимально удобны. Просто не было сил пошевелить даже кончиком пальца, не то что лететь. Но ведь и в полёте он будет крепко держаться за Карлоса, прижимаясь щекой к его широкой спине, поэтому какая разница?..       Той ночью они сказали друг другу ещё немало слов любви. А утром пришлось прощаться, и Ландо думал, что от его взгляда прокиснет молоко, которое он так любил пить на завтрак. Но этого не произошло, потому что этот необычный учебный год нужно было закончить с добрыми эмоциями, и они появлялись сами собой.       Успевшие сдружиться ученики Хогвартса, Шармбатона и Дурмстранга бесконечно обещали писать друг другу, не терять связь и чаще видеться – оставляли друг другу адреса и номера магловских телефонов в Большом зале, коридорах замка, пустых классах и на лужайке возле величественного входа в школу. Неподалёку от запряжённых крылатых коней стояли в обнимку Макс и Келли, и Ландо даже устыдился своей полуобиды, вспомнив, что на время разъехаться предстоит не только им с Карлосом. Потом Келли взошла на подножие кареты, откуда уже махали остальные, включая Шарля, Пьера и Карлоса. Макс последним спустился на корабль Дурмстранга – он проведёт остаток лета в Бельгии у мамы и Виктории, а потом вернётся в школу в новом статусе вместе с Келли.       Абраксанские кони ударили копытами после приказа господина Бинотто, и карета, двери которой захлопнулись, взлетела в воздух и вскоре скрылась из вида. Корабль стал медленно скрываться под тёмной гладью озера – вот осталась только матча, а потом исчезла и она, оставив лишь небольшую воронку.       Джордж, Алекс и Ландо вздохнули почти синхронно и молча потащили предварительно облегчённые магией чемоданы к безлошадным каретам, которые привезут их на платформу Хогсмида к «Хогвартс-Экспрессу». Никто из них троих не видел фестралов. Всё было хорошо.