Ветер перемен

      Приехав к Чуе на квартиру, Осаму сделал несколько звонков и отравил пару сообщений по Line, а Накахара, тем временем растворил шипучую таблетку против похмельного синдрома в стакане с водой и выпил лекарство до дна. Наблюдая за действиями Дазая, Чуя все ждал, когда он ему хоть что-то объяснит, но тот не спешил начинать разговор, тогда Накахара заговорил первым:       — Дазай, что происходит с моей Силой? Ты говорил, что у тебя есть какие-то соображения по этому поводу. Что сделал Тачихара, и как ты узнал о том, что моя способность может выйти из под контроля, как выяснил, где я и приехал вчера в этот чертов отель?       — Чуя, похоже, что Тачихара как-то изменил твой программный код, — проговорил Осаму, глядя в лазурные глаза человека, которого любил больше жизни, хотя её он полюбил лишь недавно, и только благодаря Чуе, который теперь его ненавидел.       — Подожди, я не понимаю... Это ведь так давно уже было, почему же симптомы проявились только сейчас?       — Точно не знаю, но похоже, что ключом ко всему произошедшему, послужило твое эмоциональное состояние и сильный стресс. А ещё я предполагаю, что Варвара Достоевская приложила к этому руку, когда залезла в твою голову, — Осаму не хотелось говорить о ней с Чуей; тот держал в руках кружку с чаем и вдруг активировал Смутную Печаль, хорошо хоть не порчу, и раздавил чашку между пальцами. — Чуя...       — Что? — мафиози встал из-за стола на кухне, отряхивая брюки, на которые попала жидкость, затем собрал осколки и выбросил их в мусор.       — Ты специально сейчас это сделал?       — Не знаю. Сам не понял.       — Значит, само собой произошло, как и с порчей. Но сейчас не ночь, — рассуждал Дазай. — И ты не спишь.       — Тоже мне новость, — огрызнулся Накахара. — Это я и без тебя знаю, гений.       — Я это к тому, что способность может выйти из-под контроля не только во сне, но и когда ты бодрствуешь. Именно этого они и добивались.       — Кто?       — "Смерть Небожителей". Ещё неизвестно, как ты сможешь управлять порчей, если сам ее активируешь. Нам нужно это выяснить. Но не сейчас, чуть позже. Если их расчет окажется верным, нам некого будет выставить против Камуи, кроме Верлена, а это тоже риск.       — Так кто эта баба? — спросил вдруг Чуя, вытирая разлитый чай со стола. Осаму знал, что Накахаре неприятно вспоминать о Варваре, да и самому Осаму эта тема была не в кайф, но от Варвары уже никуда не деться, оба понимали, что поговорить о ней придется. — Она из "Небожителей"?       — Она утверждает, что из "Крыс Мёртвого Дома", но Варвара, безусловно, связана и со второй организацией тоже, по крайней мере, через своего брата, и выполняла она его распоряжения. О том, что Тачихара изменил твой программный код, я узнал от неё. Я не в курсе, как называется её способность, но она может управлять разумом других людей. Это очень нехороший дар. Когда-то Достоевский утверждал, что это его способность, и он многих смог обмануть в то время и Эйса в том числе. Когда Эйс захватил Федора, как он думал, хотя на самом деле, демон сам подстроил свою поимку, для того, чтобы добраться до информации о способностях эсперов Портовой Мафии, которой владел Эйс, Достоевский убедил его в том, что его дар заключается в управлении разумом. А позже подстроил всё так, что Эйс решил, что находится в сознании Федора и для того, чтобы выбраться из чужой головы, он повесился, однако на самом же деле Эйс находился в реальном мире. Всю эту информацию выяснил Верлен, по моему приказу, когда Достоевский отравил нашего босса и Фукудзаву-сана. Так вот, к чему я веду: Федор отлично знал, как работает подобный дар, потому что это способность его сестры, и она его научила, как обмануть Эйса, а может, и не только его.       — Ты сказал, что она и в мою голову залезла. Но я ничего не почувствовал.       — Я думаю, что Варвара, как-то поспособствовала тому, чтобы твоё эмоциональное состояние, запустило новый программный код, поэтому твой дар выходит из-под контроля. Но что-то пошло не по её плану, и ты вспомнил о том, как Тачихара возил тебя в лабораторию. Ты помнишь где она находится?       — Смутно, не уверен, что смогу найти.       — Тогда нам нужно отыскать Тачихару. Тот маячок должен все ещё работать, я распорядился, чтобы его отследили.       — Как думаешь, зачем это понадобилось делать Мичидзо: менять код? Он ищейка, но босс у ищеек и "Небожителей" один, может, он тоже состоит в "Небожителях"?       — Не думаю, что ищейки в курсе того, что Фукучи и есть Камуи. Зачем понадобилось? Теряюсь в догадках, возможно, у Тачихары не лады с головой, я уже думал об этом, ещё тогда, когда он подсадил тебя на героин. Вероятно, Федор знал, что ты у Мичидзо и, может, это была его идея — изменить твой код. А возможно, Тачихара сделал это на тот случай, если тебя найдут и освободят, и ты вернёшь свою способность, для того, чтобы она впоследствии тебя убила, и ты не мог бы ему отомстить; или он сделал это для того, чтобы расквитаться с тобой за то, что ты бросил его. Мы спросим Мичидзо об этом, как только найдем.       Дазай с Чуей ещё некоторое время строили предположения и догадки, когда на телефон Осаму позвонили и сказали, что маячок до сих пор работает и известно место, где находится Тачихара. Осаму позвонил Верлену и отдал ему распоряжение доставить Мичидзо в порт. Вскоре Верлен перезвонил Дазаю и сообщил о том, что Тачихару обратили в вампира, однако он все равно его поймал и доставил в порт, после чего кинул в одну из камер, в которой не было ничего металлического.       — Интересно, кто мог обратить ищейку? — размышлял вслух Осаму. — Это дело по зубам только Камуи, я имею ввиду, что он мог использовать Стокера или другого вампира, для того, чтобы обратить его, но прежде ему пришлось сразиться с Мичидзо и одолеть ищейку. Ни один другой эспер или вампир не смог бы с ним справиться, кроме тебя и Верлена, конечно. Поль доставил его в порт, но что толку? Вампиры не говорят и не думают, обнулить я его не могу, уже пытался проделать это с обращенными вампирами, но все без толку, как и в случае с отравлением босса. Нужно аннулировать способность Брэма Стокера, но нам неизвестно, где его искать. И с Камуи надо что-то делать, времени у нас остается все меньше, вампиризм распространяется слишком быстро по планете, но и это ещё не все: со дня на день, Камуи получит "Великий Приказ" и тогда ничто и никто его уже не остановит.       — Что ещё за "Великий Приказ"?       — Передатчик, способный управлять сознанием людей, делая из них марионеток. Если он его получит, то захватит мир.       — Как он должен его получить, кто передаст? Можно попробовать перехватить.       — Можно, а передаст его ему ООН в аэропорту послезавтра, из-за вампиров, как лидеру, не так давно созданной ООН организации особого антитеррористического отдела военной полиции, которая обладает полномочиями по всему миру. Чуя, надо проверить, как ты управишь порчей. Поехали на наш полигон.       — Поехали, — кивнул Накахара и пошел переодеваться.

***

      Прибыв на загородную дачу, туда, где когда-то Чуя обучал Осаму контролировать способность, эсперы сразу отправились на полигон. Чуя произнес кодовую фразу для активации порчи, и сингулярность была активирована. Накахара запустил несколько гравитонных бомб, никуда особо не целясь, хотя одну, напоследок, перед тем, как Осаму его обнулил, все же бросил в него, впрочем, зная, что не причинит Неполноценному этим вреда, но очень уж хотелось Чуе это сделать, душу отвести, как говорится.       Осаму дотронулся рукой до лица эспера и порча сошла на нет.       — Ну и зачем ты это сделал? — поинтересовался Осаму, подхватывая падающего Чую.       — Захотелось, — ответил тот, уже лёжа головой на коленях у Дазая.       — Ну и как ощущения? Я про порчу в целом. Чувствовал ли ты какие-то изменения, насколько она была под твоим контролем?       — Да вроде все, как обычно, но сейчас я чувствую себя совсем обессиленным, хотя она пробыла во мне всего пару минут, — сказав это, Чуя закрыл глаза и, как всегда, отрубился.       — Поспи, — Осаму мог бы перенести Чую в дом, но вставать и тревожить возлюбленного не хотелось, он удобно лежал на его коленях и сладко посапывал, но самое главное — Чуя не протестовал против такой близости Осаму, и тот сколько угодно мог гладить его по голове и перебирать непослушные пряди между пальцами.       Спустя пару часов Чуя проснулся и, стряхнув с себя руку Дазая, поднялся на ноги.       — Клешни убрал, — сказал он и направился к дому, однако дойти до него он так и не смог. Неожиданно, как для себя, так и для Осаму, Накахара упал на одно колено и от него ринулась черная волна, образовав глубокую воронку вокруг, в радиусе 30 метров; эта волна не исчезла, она пошла какой-то рябью и будто вибрировала, нарастая, становясь больше, сильнее, разрушительнее. Чуя ощущал сильнейшую боль, все его тело, словно через мясорубку пропустили и он, казалось, уже не понимал, что происходит; сознание эспера будто воспарило куда-то высоко, и за всем происходящим он наблюдал, как бы со стороны. А тело его, согнувшись и скрючившись на земле, словно источая яд, излучало тьму, которая увеличила и радиус воронки, и ее глубину уже втрое. А потом все неожиданно закончилось. Боль ушла вместе с тьмою и силами эспера, перед тем, как потерять сознание, он увидел перед собой карие глаза.       Пришел в себя эспер уже в доме, лёжа в постели, рядом с ним сидел Осаму и держал его за руку. В комнате горел свет, а за окном было уже темно. Сколько же времени он проспал?       — Дазай, что это было?       — А ты как думаешь? Ничего не напоминает?       — Конечно, напоминает. Почти семь лет прошло с тех пор, но я все эти годы помнил ту боль. Почему это произошло снова?       — Я могу ошибиться, но похоже, что ещё одна печать была сломана.       — Как, почему? Мы разве не последнюю сломали? Я думал, что их было всего три.       — Значит, больше трёх. Первую печать сломал Артюр Рембо, когда выпустил Арахабаки, вторую — Верлен, тогда он сказал тебе, что приоткрыл дверь, после чего произошло нечто похожее на то, что случилось на полигоне. Но в тот день семь лет назад, когда я нашел тебя в точно такой же позе, источающего разрушительную тьму и страдающего от боли, тогда все длилось гораздо дольше, пусть разрушения и были масштабнее, чем сегодня... Мне не так много времени потребовалось, для того, чтобы преодолеть расстояние до тебя в несколько метров, прошло всего несколько секунд, если бы я добирался сегодня до тебя столько же времени, сколько и семь лет назад, боюсь, что от Йокогамы ничего бы не осталось. Отсюда я делаю вывод, что ещё одна печать была сломана. Следовательно, их больше трёх, третью мы сломали, когда ты впервые активировал сингулярность самостоятельно, а это значит четвертая. И Сила, которую она способна открыть более разрушительна, чем твоя порча, однако твое тело не может с ней справиться, сдерживать её, а мозг контролировать.       — Но почему она была сломана? Неужто из-за того, что я теряю контроль над способностью?       — Возможно, ты сам ее сломал, когда применил порчу, это могло быть сделано тобой неосознанно, но причиной могло послужить изменение кода. После того, как я обнулил твою способность, то касался тебя, пока ты спал, а когда ты встал, разрушительная сила Арахабаки вырвалась наружу.       — Это снова может произойти?       — Вполне возможно. Я боялся отпустить твою руку, но нужно попробовать. Мы ведь не можем все время держаться за руки, не размыкая ладони ни на секунду.       — Дазай, мне бы не хотелось разрушить этот дом, он мне нравится. Хотя, может быть, ничего не произойдет, ведь после того, как Верлен сломал вторую печать, подобный инцидент больше не повторялся?       — Будем надеяться, что всё обойдется, я рядом, если что, мгновенно обнулю. Готов?       — Да, — с обречённым видом проговорил Чуя, и Осаму убрал от него свою руку, всего лишь на сантиметр, готовый в любой момент нейтрализовать дар эспера, если это будет необходимо. Но все было нормально, ничего страшного не произошло, и оба парня вздохнули с облегчением. — Мне надо выпить, — сказал Чуя и встал с кровати.       — Думаешь, это хорошая идея?— с сомнением в голосе, спросил Осаму.        — Отличная идея. В последнее время, происходят события, которые вызывают у меня стресс, а алкоголь помогает расслабиться.       — Но он может поспособствовать выходу твоего дара из под контроля.       — Не думаю, что в алкоголе дело. Когда мы приехали на полигон, я был трезв.       — Что ж, если тебе это сейчас так необходимо, пошли на кухню.       И они пошли.       — Дазай, лёд есть в холодильнике? — обратился Чуя к Осаму, разливая виски по стаканам.       — Должен быть, — ответил тот, заглядывая в холодильник и доставая оттуда лёд. — У нас есть вино, почему ты решил выпить виски?       — Хочу что-нибудь покрепче.       Осаму бросил в каждый стакан по шарику льда и, взяв один в руку, сделал глоток. Чуя отпил из своего и сел на стул, Осаму последовал его примеру.       — И что теперь делать дальше? — задал вопрос Накахара. — Нужно найти эту блядскую лабораторию и заставить ебучих учёных вернуть все назад, как было.       — Да, именно об этом я и думал сейчас, — ответил Дазай. — Но на ее поиск уйдет время. Ясно одно — тебя нельзя выставлять в битве, против Камуи сейчас. Придется отправить Верлена, тигра и эсперов из Агентства. Я думаю, мы должны ударить всеми силами и либо мы победим, либо проиграем, третьего не дано.       — Что будет, если все же проиграем?       — Ну как что? Камуи захватит мир и тогда всем придет конец. Потому что, используя "Великий Приказ", он поработит всю планету.       — Тогда может все же и мне принять участие в битве? Какая разница, что будет со мной или с кем либо ещё, если Камуи победит?       — Может ты и прав, но все же я думаю, нам с тобой следует выждать и вмешаться лишь в самом крайнем случае или в наиболее подходящий момент.       Осаму допил виски, Чуя последовал его примеру, после чего снова наполнил стаканы.       — Дазай, есть курить? — спросил Накахара. — Я свои сигареты где-то потерял, похоже.       Дазай кивнул и извлёк из кармана пачку Marlboro, положив ее на стол, он достал одну сигарету и закурил, Чуя тоже взял сигарету, и Осаму поднес к ней огонек зажигалки, Накахара затянулся.       — Может, все же поговорим о том, что произошло вчера? — предложил Дазай, отхлебнув виски из своего стакана.       — Здесь нечего обсуждать, — отрезал Чуя и отпил из своего. — Лучше закрыть эту тему, не открывая.       — Ты не прав, — не сдавался Осаму. — Нам нужно это обсудить и выяснить отношения.       — Да если бы не эта дурацкая ситуация, связанная с моей способностью, мы бы вообще сейчас не разговаривали.       — Чуя, ну пожалуйста, выслушай меня.       — Какой смысл? Услышать очередную ложь от тебя или глупые оправдания? Поверь, мне это не нужно. Как только ситуация с моим даром разрешится, мы разойдемся, как в море корабли и вряд ли когда-нибудь будем общаться, если только по работе, — сказав это, Накахара допил свое виски и снова наполнил стакан, бросив туда ещё один ледяной шарик.       — И все же я хочу, чтобы ты меня выслушал, — Осаму тоже сделал несколько глотков и налил себе новую порцию виски, также добавив в него шарик изо льда. — Обещаю, что буду честен с тобой и расскажу всю правду.       Чуя расхохотался до слез, будто Осаму рассказал ему очень смешной анекдот или веселую шутку.       — Правда и Дазай Осаму — вещи не совместимые, — сквозь смех и слезы, наконец, выговорил он и цокнул языком. А затем уже более серьезно добавил: — Хватит ломать комедию, я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой. Хотя можешь говорить, я ведь не могу тебе этого запретить. — Накахара махнул рукой, будто говоря: делай что хочешь, мне похуй.       Чуя осушил стакан и снова его наполнил, закурив новую сигарету.       — Спасибо, что разрешил. — Накахара так и не понял было ли это сказано Дазаем с сарказмом или он говорил на полном серьёзе. — Я действительно предал тебя, — начал он. — Но сделал это не по своей воле.       — А? Не может быть! — Чуя вздёрнул левую бровь вверх, а в голосе его сквозила ирония. — Нашего страшного мафиози, которого боится вся Портовая Мафия, злодеи заломали и заставили спать с этой бабой?       — Не нужно иронизировать, — Осаму опустошил стакан и, налив в него новую порцию виски, продолжил: — Мне нужна была информация о "Смерти Небожителей", о ее членах и лидере. Для того, чтобы получить эту информацию, мне пришлось вступить в связь с сестрой Достоевского. Но я не хотел этого, поверь.       — Бедненький, как же ты, наверное, ужасно страдал. — Чуя снова залпом выпил спиртное из своего стакана. — Я сейчас расплачусь. Лучше вина принеси, а то виски закончилось.       Осаму кивнул и пошел за вином, а Накахара уже приготовил бокалы, положив стаканы в раковину. Откупорив бутылку, Дазай разлил вино по бокалам и продолжил:       — Знаешь, у меня был выбор: либо порочная связь с Варварой, либо тюрьма, неужели ты предпочел бы последнее?       — Тюрьма, ты серьезно? — Накахара сделал несколько глотков из бокала. — И кто ж тебе тюрьмой угрожал?       — Люди из правительства. Ну, не то чтобы угрожали, а предложили выбор, так как информацию я мог получить, либо от Варвары либо от Достоевского, если бы сидел в соседней с ним камере, но не факт, что он бы разоткровенничался со мной от скуки. — Осаму тоже отпил из своего бокала и продолжил: — Нам необходима была эта информация, иначе мы до сих пор бы не знали, кто лидер "Небожителей".       — Почему информацию должен был добывать именно ты, почему ни кто-то другой? Тебе что больше всех надо? — Чуя залпом допил вино, а Осаму своё и снова наполнил бокалы.       —Ну, а кто мог ещё это сделать? — спросил Дазай. — Варвара с её способностью могла проникнуть в голову к кому угодно, кроме меня и обо всём догадаться. Да и Достоевского перехитрить тоже никто, кроме меня не был способен. Вот Анго и обратился ко мне с этим предложением.       — Ну, конечно, опять без этого уёбка Анго обошлось, — прошипел Чуя. — Жаль, что я не убил его тогда.       — И все-таки решение принимал я. — Осаму сделал несколько глотков из своего бокала. — Мне не хотелось в тюрьму. Я пошёл более лёгким путём. Ты можешь осуждать меня, но интересно, а что бы ты выбрал на моем месте?       — Не знаю. Но твоя связь с ней не прошла без последствий. Это самое мерзкое. Если она сказала правду. — Чуя тоже отхлебнул вина из своего бокала. — Я не могу забыть об этом и простить тебя тоже.       — А если окажется, что она соврала, тогда сможешь простить?       — Не думаю. — Чуя снова сделал несколько глотков из бокала и поставил его на стол. Закурил. Осаму последовал его примеру. А когда парни выкурили по сигарете, Дазай снова наполнил бокалы.       Дальше пили вино молча. А допив и выкурив ещё по одной сигарете, отправились спать. Когда поднялись в спальню, Дазай начал раздеваться.       — Зачем ты раздеваешься? — поинтересовался Чуя, с подозрением взглянув на Осаму.       — Это просто мера предосторожности. Я не хочу, чтобы твоя порча снова проявила себя ночью. Тебе тоже следует раздеться. — Дазай снял с себя всю одежду, кроме боксеров и залез под одеяло.       — Нет уж, спасибо, я лучше останусь в одежде.       — Тогда вряд ли будет какой-то толк. Наши обнажённые тела должны соприкасаться кожей.       — Я знаю, что ты задумал, — прошипел Чуя, наклоняясь к лицу Осаму. — Ничего не выйдет. Лучше оденься, Скумбрия.       — Неа. — Скумбрия нагло взглянула на Накахару. — Чу-уя, ты будешь спать в рубашке и брюках? Неужели ты боишься, что я тебя изнасилую?       — Это тебе бы следовало бояться. Ладно. — Чуя принял вызов и тоже разделся до нижнего белья, после чего залез под одеяло.       — О Чу-уя, ты же меня знаешь, я буду только рад, — прошептал Осаму на ухо любовнику, обнимая его своими загребущими ручищами.       — Не сомневаюсь, извращенец! — ответил Чуя, ткнув его локтем в бок. — Грабли убери.       — Не могу, я боюсь, что твоя порча снова вырвется наружу, — вместо того, чтобы убрать руки, по требованию Чуи, Осаму прижался к нему ещё плотнее, и его ладони заскользили по мускулистой груди.       Чуя попытался скинуть с себя руки Дазая, но наглая скумбрия сдаваться не собиралась, а лишь усилила напор. Её правая рука скользнула под боксеры Накахары и нащупала возбуждённый член. Чуя же почувствовал, как между его ягодиц упирается что-то твердое.       — Совсем обнаглел? Руки убрал! — пытался протестовать он, однако Осаму даже и не думал его слушать.       — Твой язык говорит о том, чтобы я убрал руки, но тело молит о продолжении, — усмехнулся Осаму, продолжая одной рукой оглаживать кожу возлюбленного, а второй ласкать его член. Губы Осаму потянулись к лицу Чуи, но тот, неожиданно резко, вывернулся из его объятий и оказался сверху на нем.       — Нарываешься, Скумбрия? — прошипел Чуя в самые губы Дазая, наклоняясь к его лицу.       — Ага, — прошептал тот, а в следующее мгновение, уста Накахары накрыли его губы, жадно сминая их и мокро целуя, язык проник в рот и сплёлся с чужим языком в диком безудержном танце. Внизу живота Осаму от этого поцелуя разлилась горячая волна возбуждения, а в следующий миг он почувствовал боль в нижней губе и металлический привкус крови во рту. Чуя кусал его губы, затем целовал, зализывая ранки языком. Осаму это было даже приятно, хоть и доставляло некоторые болевые ощущения. Накахара мстит ему, это он понимал, что ж, пусть отыграется на нём как захочет, лишь бы не гнал от себя, Осаму готов был выдержать все что угодно от рыжей бестии, только бы он его простил.       А Чуя, наконец, оставил в покое истерзанные губы любовника и спустился вниз, к шее, целуя, оставляя засосы и укусы на ней. Дазай лишь стонал от возбуждения и оглаживал спину партнёра. Накахара спустился поцелуями ниже, к плечам Осаму, оставляя свои метки на них, проводя языком влажную дорожку по груди вниз к соскам, которые он начал посасывать и покусывать. Возбуждение обоих партнёров зашкаливало, их дыхание было неровным и сбивчивым, а бельё полетело на пол. Чуя, взяв в руки лубрикант и обильно смазав им анус Дазая, проникая пальцами внутрь и распределяя его по податливым стенкам, смазал свой член и разведя ноги любовника в стороны, одним резким толчком вошёл внутрь него, от чего тот слегка дёрнулся и закусил и без того израненную губу, хотя ощущения боли были вполне привычны, как для одного, так и для второго мафиози. Накахара не стал останавливаться, как делал обычно в таких ситуациях, а сразу же начал двигаться, проникая на всю длину своего члена, постепенно набирая темп и прекрасно зная, что сейчас причиняет боль партнеру.       «Осаму сам виноват, — думал Чуя, — он на это нарывался, сам завёл разговор об изнасиловании, что ж, если он так этого хочет, значит, получит».       И все же этот извращенец умудрялся и в такой ситуации получать удовольствие, хотя Накахара не пытался ему его доставить, не в этот раз. Однако когда член Чуи попадал по простате, Осаму стонал и выгибался под ним. Руки Накахары больно впились в бедра партнёра, оставляя на них синяки, закинув одну ногу Дазая себе на плечо, а вторую отведя в сторону, Чуя резко натягивал любовника на свой член; ощущая приближение оргазма, он ускорил движения и углубил проникновения, все сильнее, жёстче и резче вбивая партнёра в постель. Осаму стонал не переставая, а при каждом толчке вскрикивал, чувствуя нарастающее жжение внутри наравне с болью, когда любовник толкался в него. Жжение переросло в полыхающее внизу живота пламя, которое сжигало его, как пожар пожирает лес. Чуя яростно толкнулся в него ещё несколько раз, прежде чем тело Осаму непроизвольно выгнулось под ним, сотрясаясь от дрожи. Крики парней слились в один, как и тела, и души стали единым целым, когда они одновременно парили над облаками, унесённые туда на волнах безумного оргазма. Обессиленный Чуя, тяжело дыша, рухнул на партнёра сверху, пытаясь отдышаться, пачкая свой живот в чужую сперму, но сейчас его не волновали такие мелочи.       Осаму гладил Накахару по спине, крепко прижимая к себе. А когда тот перевел дыхание и попытался встать, он прижал его к себе ещё крепче и перевернув на спину, поцеловал в губы. Но Чуя скинул с себя Осаму, сказав:       — Это всего лишь секс. Пусть нам и было хорошо сейчас, хотя я не старался тебя удовлетворить, но ты тот ещё извращенец, который в любой ситуации может извлечь для себя пользу и получить удовольствие; интересно, ты бы и при изнасиловании умудрился кончить? — Накахара усмехнулся.       — Так это было изнасилование, Чу-уя? — Осаму в наигранном удивлении округлил глаза. — А я думал, секс по обоюдному согласию двух влюбленных.       Чуя ткнул Осаму локтем в бок.       — В любом случае, это ничего не меняет и как раньше уже никогда не будет, — с этими словами, Накахара поднялся с постели и отправился в душ.       — Ну, это мы ещё посмотрим, — тихо, ему во след, прошептал Дазай, но Чуя его вряд ли услышал, после чего Осаму тоже встал с кровати и отправился в душ вслед за ним.