Стальное сердце

      Карл быстрым шагом шел по металлическому мосту ко входу на второй этаж здания, игнорируя ночной холод, манящий свет блеклой луны, который слегка прерывался вертящимися шестернями огромного станка, в котором создавались его творения. Сейчас он даже не среагировал на то, что его шляпа чуть не была сорвана с его головы легким порывом ветерка, качнувшего короткие неопределенного цвета волосы. Он не отреагировал и на странные ощущение по всему телу: все внутри будто бы налилось ватой, ноги активно неслись куда-то вперед, сердце быстро билось в груди, из-за чего сильно болела голова и перед глазами всё плыло. Он не понимал, что сдавливало его и почему такое происходит именно с ним и именно в эту ночь, но он четко знал: нужно действовать! Здесь и сейчас. Или покончить с этим навсегда, или погибнуть. Третьего не дано. Карл резко толкнул рукой металлическую дверь под цвет темно-зеленой стены и тяжелыми шагами стал спускаться по железным ступеням, громко ступая по ним увесистыми сапогами. Помимо странного сковывающего ощущения он чувствовал как в его теле зарождался маленький шарик огня, который больно колол в груди и в виске, оставляя после себя неприятное щиплющее ощущение, как после сильного ожога. Мужчина недовольно рыкнул и пнул ногой дверь когда наконец-то спустился к своей подземной комнате. Та с резким скрипом открылась и сильно ударилась о стену,.что чуть не слетела с петель. Карл прошелся быстрыми шагами по комнате, по дороге сняв изношенное пальто и шляпу, добрался до стола и сел в кресло, опершись локтями об его подлокотники. Он глубоко вздохнул. Все тело будто было погружено в какую-то кислоту: кровь бурлила, маленький шар огонечка разгорался, ноги слегка вздрагивали и было ощущение, что вата внутри них медленно превращалась в свинец и они больше походили на кукольные застывшие ноги. Карл глубоко вздохнул, опустил голову, проигнорировав упавшие на его лицо нечёсаные волосы, дотянулся до коробки с сигарами, валявшейся на захламленном столе, вытащил одну, слегка выпрямился, достал зажигалку, поднес и поджег. Он обхватил губами сигару, затянулся и выпустил колечки черного дыма, который смутно напоминал чей-то прах. —Блять… Протянул Гейзенберг, подняв голову на увешанную плакатами стену. Там висел большой плакат Матери Миранды, высокой печальной женщины, богини с маской ворона, ослепленной горем и создавщей эту ложную семью чтобы утолить его. Плакат уродливого горбатого мужчины, покрытого волдырями, с лопнувшейся огрубевшей кожей и носившего черную мантию с нелепой короной из костей, который был лишен какого-то ума и внимательности, чтобы понять что происходит с Карлом. Третий плакат изображал странную женщину, одетую в длинную черную вуаль и держащую на коленях жутковатую на вид куклу с маленькими глазками, разрезанным личиком и красивым одением. Пусть её все считают слабоумной, но она всё понимает куда больше и лучше остальных и видит то, что никто не видит. И вот она сама… На последнем плакате была изображена та самая Леди Димитреску: высокая, бледная нежная кожа, надменный высокомерный взгляд и легкая улыбка, короткие въющиеся волосы темного цвета, выглядывающие из-под широкополой шляпы. Она именно такая: великая, красивая, могучая и… Привлекательная. Цтъсср рся рнэрюрыцуя ъьр. Карл посмотрел ей в глаза. Желтовато-вишневые глаза казались живыми из-за рыжеватого освещения комнаты и казалось, что они смотрели прямо в его душу, от чего мужчине стало не по себе и он хотел было отвернуться, но не смог… Его будто бы приковало к ней. Приковало к этому взгляду и он больше не хотел отрываться от него. Хотел смотреть в эти надменные глаза целую вечность… Он невольно чувствовал её легкое, слегка сдавленное из-за корсета дыхание, запах её чудесных духов с запахом лаванды и приятный запах тонкой курительной трубки. Он хотел утонуть в ней. Хотел утопить все свои чувства в ней, показать себя перед ней и перед всем миром, что он любит её, хоть этого и отрицает. Но маленький шарик огня внезапно взорвался в его груди и разлетелся на несколько больших жгучих сгустков, которые колкой болью отозвались в нём. Карл громко рыкнул, стиснул зубы, резко встал, свалив с грохотом кресло на пол, схватил плакат Альсины, сорвал со стены и метнул в урну, сильно пнув её. Затем в ярости он взял зажигалку, зажёг огонечек и метнул ее в урну, та в миг разгорелась, языки пламени прожигали глаза и рот Альсины с плаката и медленно скручивали его, утаскивая за собой. Механик сильно вздрогнул и ухмыльнулся, ощущая как сильно бьется в его теле еще один шарик огонька и как его медленно захлестывает 2 6 9 21 14 10 6 неумолимой черной волной. Его руки тряслись, пальцы сильно сжимались, улыбка на небритом лице расширялась, он выпрямился и издал из себя долгий, жуткий и очень мрачный смех, который острыми молоточками пробегался по всей его фабрике. Сердце дико билось в его груди, нервы пульсировали адской болью, а в очках отражались языки пламени, которые поднялись в виде странного силуэта… но он ничего не видел кроме порыва огня в его комнате и не чувствовал ничего, кроме осознания самого важного: —33— 12 21 9 15 6 24 — 19 3 16 6 11 — 19 21 5 28 2 29! — 10— 33 — 19 5 6 13 1 32— 20 16, — 25 20 16 — 5 16 13 8 6 15! Карл залился громким смехом и стены затрещали, все шкафы мигом звякнули и поднялись в воздух вместе со столом, креслом, горящей урной и ковром, образуя вокруг него огненно-металлическое торнадо. Мужчина уже не обращал внимания на боль во всем теле и жжение в голове: он е будет использовать для ратного и великого тела. Теперь, он готов. Теперь, он свободен. 7 4 — 8 18 — 5 17 4 4 — 5 17 14 12 — 7 8 12 18 4 11 5. Он будет слушать своё стальное сердце.