The road within

«‎… С раннего утра вокруг главного здания суда собираются фургоны телеканалов. Но среди людей, которым наплевать на дождливую погоду, не только журналисты. Десятки жителей нашего с вами города неравнодушны к рассматриваемому сегодня делу. Мы неустанно следим за развитием событий с момента ареста предполагаемых членов преступной группировки «Комиссия» и сегодня, во время первого слушания, мы узнаем правда ли, что полицейские нашего города замешаны в немыслимых преступлениях, а безупречная бизнес-леди занимается распространением наркотиков? Была ли авария с участием одного из главных свидетелей обвинения трагической случайностью или организованным убийством?..»‎ — Специально себя накручиваешь? Сказали же не смотреть новости. Экран телевизора потух, оставив после себя лишь тихий электрический свист. Теперь в сером квадрате отражалось только лицо Клауса. Диего впервые видел его в деловой одежде. Вопреки ожиданиям, что ничего, кроме экстравагантных нарядов, не будет сидеть на нём нормально, Ване удалось подобрать Клаусу костюм. Тёмно-серая двойка и чёрная водолазка удивительным образом превратили его в обворожительного незнакомца, внушающего исключительно доверие. Клаус прикрыл глаза и покачал головой. — Я не справлюсь. — Справишься, никуда не денешься. — Меня сожрут и не подавятся. — Обернулся и Диего на секунду позволил себе усомниться в том, что Клаус выдержит сегодняшнее слушание. Слишком бледный и нервный, он каждым жестом выдавал свой страх. — Какие у нас шансы без Пятого? — Мы собирались идти в суд, когда не подозревали о его роли в этой истории. И мы готовы были бороться с говнюками и без его показаний, потому что уверены в тебе. — Сжал руку на плече. — Действуй по плану и всё будет хорошо. Клаус сглотнул и с дрожью выдохнул. Посмотрел на вытатуированные на ладонях слова, кивнул. — А теперь пойдём, — Диего открыл дверь и покинул комнату ожидания следом за Клаусом. Заседание было закрытым лишь частично. В зал не пускали зевак и лиц, не имеющих отношения к делу, но у дальней стены теснились камеры телевизионных каналов, а тишину нарушали только перешёптывающиеся на последних рядах студенты факультетов юриспруденции, которым посчастливилось попасть на самое ожидаемое слушание пятилетки. Но и те замолчали, когда появился Клаус. Не поворачивая головы в сторону подсудимых, он опустился на место между Юдорой и Эллисон и глазами уткнулся в стол. Диего пришлось занять одно из мест во втором ряду, откуда, впрочем, были видны напряжённые плечи всех троих. Так же ему открывался вид и на скамью подсудимых. Все они, казалось, ошиблись и сели не на свои места, настолько они не были похожи даже на административных нарушителей, не то что на наркодилеров. Куратор, безукоризненная от носов красных лакированных лодочек до самой шляпки, со скучающим видом рассматривала узорчатый барельеф под потолком. Мужчина карлик с благодушной улыбкой переговаривался с сидящей рядом темнокожей женщиной. Она смеялась, прикрыв рот ладонью и резко замолкла, заметив неодобрительный взгляд адвокатессы. Глория Ронсон. Лучшая выпускница своего года в университете МакГилл, жёсткая и беспринципная, известная тем, что оправдывала своих клиентов даже в самых пропащих случаях, когда всем в суде была понятна и очевидна вина подсудимых. Многолетний опыт и беспощадность к стороне обвинения дополняли образ железной леди. Даже Эллисон, узнав, кто будет представлять защиту, напряглась. Не из-за того, что она не сможет противостоять засидевшейся на пьедестале победителя старушке, наоборот, это только раззадорило прокурора. А вот за кого она действительно волновалась, так за своих свидетелей. И пусть она не говорила этого Клаусу прямым текстом, он считывал её беспокойство и не мог справиться со своим. Стоящий около двери за судейской кафедрой офицер кашлянул. — Всем встать. Высокий сухопарый мужчина, с лицом испещрённым морщинами, и прямой, как шпала спиной, занял своё место, после чего всем присутствующим в зале было разрешено сесть. С места стенографистки раздался бодрый стук клавиш. — Рассматривается дело против Миранды Жестьон, подозреваемой в организации преступной группировки, торговле наркотиками и серии убийств. Защита, будет ли вступительное слово? — Разумеется, Ваша честь. — Глория поднялась и одёрнула полы пиджака. — При всём уважении к нашему справедливому суду, мне в полной мере неясна причина настоящего слушания. Сегодня, как и предшествующие недели эти уважаемые люди были лишены возможности вести свой бизнес и жить спокойно. А также их имена постоянно упоминались в контексте гнусной и оскорбительной клеветы. В дополнение ко всему, мы отнимаем бесценное время у граждан этого города и суда, привлекая внимание к, с вашего позволения, цирку. Подумайте только, все мы собрались здесь, чтобы судить честных людей и возможно приговорить их к тюремному заключению, основываясь на чём? На писульках крайне ненадёжного свидетеля-наркомана. Этот факт даже не требует доказательств, учитывая то, что мистер ван дер Берг не скрывает своей зависимости и подробно описывает все употребляемые им вещества. — Протестую, Ваша честь. Большая часть записей подтверждена заверенными копиями дел, полученных из отдела по борьбе с наркотиками. А мистер ван дер Берг чист последние десять месяцев. — Протест принят. Миссис Ронсон, не растрачивайте время Суда. — Прошу прощения, Ваша честь. Но даже если записи достоверны, что требуется доказать, нигде не упоминается настоящее имя моей клиентки, а под псевдонимом Куратор, может скрываться кто угодно. Рисунки Вашего свидетеля ничего не доказывают. А ещё меня крайне смущает заявление о трезвости Вашего клиента, мисс Ривера, ввиду того, что в конце лета он по подставным документам был госпитализирован в одну из клиник Детройта. Нам известно о консультациях с наркологом, и об анализе, подтверждающем наличие наркотических веществ в крови мистера ван дер Берга. — Протестую. — Эллисон среагировала быстрее, чем Клаус успел просто дёрнуться. — Защита ссылается на вещдок, предварительно не заявленный на слушание. — Протест принят. Миссис Ронсон, вы прекрасно осведомлены о порядке учёта вещественных доказательств. Можете оформить его к следующему слушанию, но сегодня он учитываться не будет. Диего беззвучно хмыкнул. Старой засранке не нужно было, чтобы эта улика учитывалась. Она хотела сбросить бомбу, и у неё это получилось в лучшем виде. Среди зрителей по ту сторону экранов, и так сомневающиеся в обвинении, теперь больше сторонников честной и порядочной Миранды, ничего не утаивавшей от суда. А волнение главного свидетеля выкручено до предела. — Конечно, Ваша честь. У меня всё. Обвинение может вызывать своего свидетеля. Клаус поднялся и на негнущихся ногах дошёл до кафедры по левую руку от судьи. — Клаус ван дер Берг, клянётесь ли вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды? — Клянусь, — он облизнул губы и одёрнул руку, из-под которой ассистент суда забрал Библию. Допрос с Эллисон, отрепетированный вдоль и поперёк, как и ожидалось, прошёл гладко. Она не планировала сразу переходить к обвинению в убийствах, случившемуся в клубе «Академия» или покушениях на его жизнь, Диего и Юдору. Главное было — доказать надёжность свидетеля и правдивость дневниковых записей, а также успокоить Клауса перед выходом Глории, ведь у той была совершенно иная тактика общения со свидетелями. — Мистер ван дер Берг, с какого возраста Вы употребляете наркотики? От приторно-ласкового голоса Глории у самого Диего побежали мурашки по хребту, а Клауса уж наверняка пробил холодный пот. — С четырнадцати лет. — То есть шестнадцать лет. А вы неплохо выглядите, для человека, отравляющего себя больше половины жизни. — Протестую! — Протест принят. Уголки губ дёрнулись, но Глория сдержала улыбку. — А как давно работаете на Куратора? — С двадцати одного года и до прошлого Рождества примерно. Я работал на неё восемь лет. — И все эти годы Вас не одолевало желание раскрыть личность самого крупного распространителя наркотиков в Канаде? Ни разу не задумывались об этом? — Нет. — Отвечайте развёрнуто, пожалуйста. — За время работы на Куратора я не задумывался о рассекречивании её личности. — И что же изменилось? Клаус запнулся. Диего готов был поспорить, что его руки дрожат под кафедрой. — Ваша честь, свидетель уже отвечал на этот вопрос во время моего допроса, — Эллисон попробовала спасти ситуацию, понимая, что Глория одним своим видом парализует Клауса. — И ничего не мешает свидетелю ответить ещё раз. Мистер ван дер Берг, суд ждёт. — Я… — выдавил с усилием, проталкивая ком в горле. — Во время перестрелки, организованной Куратором в клубе «Академия», погиб Девид Кац. СМИ обвинили его в связи с картелем и я должен был любым способом опровергнуть эту ложь. — Красиво звучит, не правда ли? — Адвокатесса обернулась к камерам. — Самый ценный свидетель обвинения, рискнул выступить против картеля, чтобы спасти честь любовника. Но я слышу другое. Восемь лет мистеру ван дер Бергу было плевать на наркотики, заполнявшие улицы нашего города, на наших детей, гибнущих от мерзкой заразы. Более того, он сам занимался их распространением… — Протестую, домыслы защиты. Свидетель никогда не продавал наркотики. — Протест принят. — Верно, некорректная формулировка. Свидетель никогда не получал деньги за наркотики, но благодаря его трудам некий Куратор продавал крупные партии, так или иначе уходившие на улицы нашей страны, — Глория кашлянула. — Но вернёмся к мистеру Кацу. Если Вы так хотели защитить его честь, то почему пришли в полицию лишь месяц спустя, а не сразу после происшествия? — Я предполагал, что полиция найдёт виновных и опровергнет статьи. — И заодно успели придумать всю эту фантастически увлекательную сказку про наркокартель, на главные роли в которой определили лиц с обложек газет и журналов? — Зачем мне придумывать?! — Отвечайте на вопросы, а не задавайте их, мистер ван дер Берг, — произнёс судья, не отрываясь от лежащих на столе бумаг. — Я ничего не придумывал. — Но большинство записей в дневнике сделано в состоянии наркотического опьянения? Отвечайте. — Да, — Плечи поникли, голос звучал глухо. Он понял, что не справляется. — Но я ничего не придумывал. Диего обернулся на Миранду. Равнодушное холодное лицо, плотно сомкнутые губы, но если бы она могла, то одним взглядом придушила бы щенка, посмевшего тявкнуть на неё. — Повторите, пожалуйста, в каких отношениях вы состояли с покойным детективом Девидом Кацем? — Мы были любовниками. — То есть парой? Клаус кивнул, после недолгого молчания. — Да. — И при этом, судя по вашему дневнику, конечно же, вы пропадали месяцами и спали с другими мужчинами. У вас были свободные отношения или «это просто работа»‎? — Глория уже не дожидалась ответов, а по задним рядам прокатилась волна взволнованного шёпота. — Правы ли газетчики в своих домыслах о ваших отношениях с детективом Диего Харгривзом, так же присутствующем в зале? — Нет! — Может, Девид нашёл себе другого мальчика-зайчика и хотел бросить Вас? Или застал Вас с Диего в клубе в пикантной ситуации? Вы, мистер ван дер Берг, случайно или намеренно, это не так неважно, спровоцировали конфликт, повлёкший за собой убийство мистера Каца, и решили не только ловко очистить свою совесть, скинув вину на третью сторону, но захотели ещё и в романтического героя поиграть? — Заткнись! Замолчи, сука! Клаус звонко ударил ладонями по поверхности кафедры и вскочил. Стул под ним опрокинулся. Следом поднялись все присутствующие в зале, кроме скамьи подсудимых. Диего показалось, что Клаус задохнётся или упадёт в обморок, но его голос продолжал перекрывать гомон толпы, даже когда охрана заломила руки и ткнула его лицом в стол. — Ты не смеешь даже имя его произносить, мразь! — Тишина в зале суда! — Стук молотка успокоил всех не с первого и даже не со второго раза. — Вывести свидетеля из зала. Суд уходит на двухчасовой перерыв. А нам с вами, мисс Ривера, нужно обсудить целесообразность продолжения этого заседания. Эллисон кивнула и не оглядываясь проследовала за судьёй в дверь, из которой он появился ранее. Шёпот в зале стал нарастать — люди не спешили расходиться и обсуждали события последних минут. Глория разыграла Клауса как по нотам. Ни слова правды, гнусные предположения, а в результате посеянное в головах аудитории и суда сомнение. Диего поймал взволнованный взгляд Юдоры, но не замедлился у стола обвинения. Сейчас ему нужно было узнать, куда отвели Клауса и поговорить с ним, пока не появилась Эллисон. После трёхминутной прогулки по путаным коридорам здания суда охранник остановился перед дверью без таблички и каких-либо других опознавательных знаков. Внутри стоял маленький диван и стол с графином воды, но Клаус сидел на полу, вжавшись в пустой свободный угол. Растрёпанный, болезненно-бледный и задыхающийся. Совсем как тогда, в домике на озере, когда рассказывал про их первую встречу с Девидом. Диего налил в стакан воды и присел на корточки перед ним. — Они выиграют. — Клаус сжал пальцы на отворотах пиджака. Прижался виском к стене. — Я всё испортил. Я же говорил, что всё испорчу. Я всегда всё порчу… — Нет, мы слишком многого хотели от тебя. Прости, что пришлось пройти через это. — Отставил стакан под стену. — Ривера исключит тебя из списка свидетелей. Клаус запрокинул голову, стукнулся затылком о стену. По щекам с новой силой покатились слёзы и он спрятался за ладонями. — Я сделал только хуже. Всем. Всем. Тебе. Юдоре. Ване. Эллиот и Лютер умерли из-за меня! Вы все теперь будете в опасности. Все, кто помогал мне. Диего... Лучше бы я умер… Всем было бы лучше. — Стукнулся затылком ещё раз, теперь сильнее. — Всем было бы лучше! А Дейв… Что теперь напишут о нём?! Плач перерос в надрывный вой, а отчаяние и боль в этом звуке холодом прошили и самого Диего. Стало тошно оттого, что когда-то подобные мысли, почти в дословной формулировке, посещали и его — всё стало бы сильно проще, если бы Клаус откинулся. Кажется, это было в другой жизни и не с ним. Диего положил руку на худое колено. Чуть сжал, а потом провёл вниз по брючине, стряхивая пыль. — Мы не сдадимся и ты обязательно увидишь, как на эту белобрысую стерву наденут наручники. — Но… — Судорожно втянул воздух открытым ртом, и, набравшись смелости, наконец, посмотрел Диего в лицо из-под мокрых слипшихся ресниц. — Как? — Поплачь, выпей воды и отдохни. Я подожду за дверью, а потом вместе вернёмся в зал. Мы сделаем всё остальное. Клаус медленно, неуверенно кивнул и, когда Диего уже потянулся к дверной ручке, встрепенулся. Ухватился ладонью за стену, но не поднялся. Только привстал на коленях, снова пачкая костюм в пыли и мелком мусоре. — Всё, что она сказала — всё ложь! Я бы никогда… — Эй, я знаю. — И я не принимал, Диего! Ни разу с тех пор как ты вытащил меня. Клянусь! Не знаю, что у них за анализы, но это неправда… — Это я тоже знаю. Я доверяю тебе, Клаус. И ты доверься мне. Удержав его взгляд на несколько секунд, Диего улыбнулся и вышел.

***

За то время, что Диего ждал Клауса, он успел трижды отказаться от предложения охранника пойти прогуляться. Переговорил с Юдорой, Эллисон и пересчитал количество напольных плиток грязно бежевого цвета в отрезке коридора, где находилась комната. К началу суда Клаус привёл себя в порядок и держался молодцом, несмотря на выдающий его красный нос и припухшие веки. Теперь он сидел по правую руку от Диего и не поднимал глаз выше колен. С объявлением судьи о том, что Клаус ван дер Берг исключается из списка, на лице Глории можно было заметить сдержанное надменное торжество, но ожидаемой ею отмены слушания не произошло. Женщина сцепила пальцы в замок и наклонилась к Куратору. Глория не кивала и никак иначе не выражала свои эмоции, пока клиентка шептала что-то ей на ухо. — Продолжается слушание дела против Миранды Жестьон. По договорённости с обвинением свидетель Клаус ван дер Берг отстраняется от слушания по причине неуважения к суду и исключается из списка свидетелей до последующего распоряжения. — Судья передал бумагу ассистенту суда и внимательным взглядом окинул зал. — Обвинение, вызывайте следующего свидетеля. Диего не мог не восхититься силе и характеру в каждом движении Эллисон Ривера. Как она отложила в сторону все свои записи и поднялась с такой гордой осанкой, что любая королевская особа обзавидовалась бы. Прокурор повторно поприветствовала суд и оппонента, а потом назвала имя Лайлы Питтс. Когда та заняла своё место на кафедре и поклялась не говорить ничего, кроме правды, Эллисон озвучила первый вопрос. — Мисс Питтс, как давно Вы служите в полицейском участке номер четырнадцать города Торонто? — Чуть больше года. — И вам удалось работать бок о бок с детективами Кацем и Харгривзом, верно? — Недолго, да. Я занималась оформлением документации по делам, которые вели детективы и иногда выезжала с ними на места преступлений. — Как бы вы охарактеризовали Девида и Диего? — Они оба всегда были примером для подражания и я до сих пор не могу поверить в то, что они оказались связаны с преступной группировкой. Надеюсь, прокурор, Вы сможете доказать, что это не так. Клаус сжал в пальцах ткань всё ещё пыльной брючины и Диего накрыл его руку своей. — Дыши и слушай. — Но она же… — Доверься нам. Тем временем Эллисон продолжала допрос. — Вы были одной из первых в клубе «Академия», где произошла трагическая перестрелка, повлёкшая смерть десяти людей и в том числе детектива полиции, правильно? — Да. Я прибыла вместе с детективом Пэтч прямо из участка, где помогала ей с оформлением дел. — В участке был ещё кто-то кроме вас? — Нет, никого больше не было. — Хорошо. Мисс Питтс, а знакомо ли вам имя Леонард Пибоди? — Хм… Если не ошибаюсь, это патрульный сообщивший о происшествии в клубе. Он встретил нас с Юдорой и ввёл в курс дела. — Это всё? Вы больше никогда не пересекались и не общались с Леонардом? — Нет. — Уважаемый суд, за несколько часов до выше озвученного происшествия в клубе «Академия» из полицейского участка номер четырнадцать был совершён короткий звонок на телефонный аппарат находящийся на перекрёстке Юнивёрсити и Западной Кинг Стрит, где дежурил Леонард Пибоди. Мисс Питтс, кто мог сделать этот звонок из полицейского участка? — Я не звонила. — Мистер Пибоди находился рядом с телефонной будкой, но трубку не поднял, а когда звонок прекратился, патрульный набрал номер оператора и отправил сообщение на пейджер детективу Пэтч о том, что мистер Клаус ван дер Берг, замечен около клуба неподалёку от этого самого перекрёстка. Он знал, что Пэтч сразу же сообщит информацию Девиду, который уже с ног сбился в поисках любовника. Кац не скрывал своих отношений, и все коллеги знали приметы Клауса, — добавила Эллисон, заметив плотно сжавшиеся губы Лайлы. — Возможно, в участке был кто-то ещё. — Кто-то кого вы не заметили в опенспейсе? Возможно. Давайте на время забудем о Леонарде и перенесёмся в события месяцем позже. Чем Вы занимались вечером в понедельник двадцать третьего декабря? — Готовилась к празднику. Как и Вы, вероятно. — Я обычно готовлюсь сильно заранее. Вы, Лайла, готовились с семьёй, друзьями или может быть коллегами? — Одна. Что это меняет? — Ничего, кроме отсутствия у вас алиби. И пожалуйста, право задавать вопросы здесь только у меня. — Эллисон прошлась вдоль судейской кафедры, вернулась и, засунув руки в карманы брюк, села на край стола обвинения. — Позвольте напомнить Вам, что происходило в тот понедельник. Клаус ван дер Берг дал свои первые показания против организованной группировки «Комиссия», нарисовал портреты ключевых участников и был оформлен в программу защиты свидетелями. Был оформлен Вами, мисс. — Да, правильно. — Поздним вечером двадцать третьего декабря в телефонной будке на перекрёстке Юнивёрсити и Западной Кинг Стрит раздался звонок, а рядом опять оказался патрульный Пибоди. Напоминаю суду, что его связь с «Комиссией» уже доказана. Взгляд, брошенный Лайлой в сторону скамьи подсудимых, был настолько быстрым, что его можно было и не заметить, если не ждать. Диего ждал. Он наклонился вперёд и прикрыл рот кулаком. — В этот раз звонок был совершён не из участка, а из автомата в соседнем квартале. У нас есть запись с камер, установленных на доме через дорогу, где расположено отделение банка, а также аудиозапись звонка, в котором вы сообщаете адрес конспиративной квартиры и добавляете «плюс два», что полагаю, означает количество сопровождающих ван дер Берга полицейских — Харгривза и Гуссмана. — Ваша честь, — Глория, нарочито громко фыркнула и встала. — Допрос мисс Ривера доказывает лишь то, что мисс Питтс является брешью в системе правопорядка, что, безусловно, требует наказания, но не имеет никакого отношения к моему клиенту. Прокурор оттолкнулась от стола и повернулась к Глории. Выражение её лица было бесценно и Диего ткнул Клауса локтем под рёбра, чтобы тот не пропустил момент, когда занесённая Эллисон метафорическая нога переломит хребет самодовольной старушки. — Вы правы. Я подтвердила только связь Лайлы Питтс с «Комиссией», а вот доказательство того, что Куратор это Миранда Жестьон предоставили Вы сами, миссис Ронсон. — Эллисон не отказала себе в удовольствии и выдержала паузу. — Справка о госпитализации Клауса ван дер Берга, посещении нарколога и наличии наркотических веществ в его крови. Когда детективы Пэтч и Харгривз предположили, что мисс Питтс работает под прикрытием, было решено подготовить подложный документ и отправить его в участок по факсу так, чтобы Лайла обязательно его заметила и сделала копию. И эта справка оказалась в числе Ваших улик, Глория. Клаус открыл рот. — Вы подкинули им сфальсифицированную справку? Это вообще законно? — Голос сорвался в возмущённый шёпот. — Почему ты не сказал мне? — Это законно, потому что на документе нет официальных печатей и никто не утверждал, что справка настоящая, кроме защиты. Они проверили, что ты действительно был в том учреждении и там есть нарколог по фамилии, указанной в бумаге. Вот и всё, — обернулся на Клауса. — Ты должен был удивиться и испугаться по-настоящему, чтобы они поверили и продолжили давить на твою ненадёжность. Поэтому мы не сказали тебе. — Это подло, Диего! Я думал, что… — Тишина в зале! Стук судейского молотка пресёк новую волну шёпота. — Уважаемый суд, — Эллисон отвернулась от стола защиты, — так как нами получено прямое подтверждение личности Куратора, а значит и правдивости показаний и записей дневника мистера Клауса ван дер Берга, прошу отозвать решение об исключении его, как свидетеля и признать дневник полноценным вещественным доказательством, на основании которого будут проводиться дальнейшие слушания. — Прошение удовлетворено. Защита, у Вас есть вопросы? — Нет, Ваша честь. Глория медленно опустилась на своё место. Она давно не встречалась в суде с равными себе и допустила ошибку. Фатальную, так как её оппонентом была Эллисон Ривера. — Мисс Питтс, задержитесь на кафедре буквально на пару минут. Ваша честь, мой ассистент сейчас оформляет ещё одно обвинение к делу против Миранды Жестьон, — Эллисон взяла папку со своего стола и передала судье. — Но, прошу ознакомиться с ним перед тем, как я приглашу следующего свидетеля. Судья кивнул и жестом попросил продолжить выступление. — Всем интересующимся развитием текущего дела, наверняка известно об аварии, произошедшей два дня назад, в которой вместе с супругой и водителем автомобиля трагически погиб один из главных свидетелей по делу. По официальной версии, произошла техническая неполадка. У автомобиля отказали тормоза и, вследствие столкновения с дорожным ограждением, автомобиль взорвался. — Эллисон обернулась к залу. Она больше не ходила из стороны в сторону, всё внимание и так было направлено на неё. — Номер и марка автомобиля, предназначенного для перевоза семьи свидетеля на другую конспиративную квартиру, были известны мне и мисс Пэтч, которая по уже известному нам сценарию ненавязчиво донесла информацию и до Лайлы Питтс. По заключению техников и сапёров в автомобиле были повреждены тормозные шланги, а под задним пассажирским сидением установлено взрывное устройство, чтобы гарантировать результат аварии. Какая удача, что чета Бонье в это время отдыхала в новой квартире, а на водителе автомобиля был защитный костюм. — Уперев руку в бок, в упор посмотрела на Лайлу. — Мисс Питтс, вы обвиняетесь в принадлежности к преступной группировке в рамках работы на которую Вам вменяются следующие преступления: рассекречивание конфиденциальной информации, повлёкшей за собой смерть Эллиота Гуссмана и Лютера Вайса, косвенная организация убийства Девида Каца и множественных покушений на жизнь Детектива Харгривза и Клауса ван дер Берга, покушение на жизнь Шанель и Долорес Бонье. Уважаемый суд, прошу взять мисс Питтс под охрану. — Что? Нет! Вы не можете! — Лайла вскочила с места, когда один из охранников отлип от стены и направился к ней. — Мисс Питтс, — судья повысил голос, привлекая к себе внимание, но дальше заговорил обычным тоном. — Обвинение подготовило уголовное дело против Вас. На основе всего услышанного и приложенных свидетельств я разрешаю взятие под стражу, но до решения суда Вы не считаетесь виновной в перечисленных преступлениях. Пожалуйста, проявите уважение к суду и не оказывайте сопротивление. В момент превратившаяся из свидетеля в обвиняемую, Питтс подавилась воздухом и позволила охране усадить её на скамью рядом с Гербом. Эллисон удовлетворённо кивнула и обернулась к охране у главных дверей в зал. — Пожалуйста, сопроводите в зал мистера Шанель Бонье. Диего почувствовал болезненный удар в плечо и снова встретился взглядом с Клаусом. Глаза горели гремучей смесью непонимания, шока и возмущения, а последствия недавней истерики странным образом придавали ему очарования. — Какого хера, Харгривз? Что это за день сюрпризов? Я будто сериал смотрю, где ни черта не догоняю сюжет! Клаус был не единственным удивлённым в зале. Все присутствующие отпрянули от прохода, будто стали свидетелями Второго пришествия, не меньше. Но шок скамьи подсудимые и адвокатессы нельзя было ни с чем сравнить. — Шанель Бонье, клянётесь ли вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды? Он наклонился к микрофону и коротко кивнул. — Клянусь.