Ночной Токио очень романтичен. В парках горят фонарики, лунный свет красиво отражается в водоёмах. Считается, что столица Японии не спит — в центре города очень оживленно, даже в час ночи довольно много людей, в особенности, работников близ находящихся офисов, ведь многие работают сверхурочно или ждут, пока уйдёт начальство. Кто бы что ни говорил, но не все японцы считают это нормой. Поэтому многие и уходят из таких фирм и работают или на фрилансе, или там, где удобный график. Именно эти люди и гуляют поздним вечером, наслаждаясь слегка прохладным воздухом, в котором чувствовалась ночь…
Зачастую, именно они и подвергают свои жизни опасности. Ночью, особенно в парках, гули легко могут выследить своих жертв. Парочки особенно падки на прогулки в темных местах, где им на вряд ли кто-то помешает. Чаще всего, вместо поцелуев в темноте и особой атмосферы они ощущают страх. Ужас, смотря на сверкающие красным глаза. Сковывающий холод пробирает их, и они не могут ни пошевелиться, ни закричать. И умирают, молодые и мало чего добившиеся. Но в гулей всё равно верят не все. Даже родственники убитых могут не поверить, скажут только, что полиции лень расследовать это дело, что они бросают всё на этих следователей, которые гоняются за несуществующей нечистью. Такие люди всегда усмехаются и говорят, что вскоре всё это CCG будет восприниматься народом как те же экзорцисты — сумасшедшие, которые навязывают свои больные фантазии на общество.
Услышав очередной спор между девушкой и парнем, который не хотел уходить с освещенной тропинки в темноту, Тоука вздохнула. У неё не сильно отличалось обоняние от человеческого, но она чувствовала легкий запах крови. Не так далеко уже убили кого-то. И ведь убивают чуть ли не ежедневно, а люди всё равно идут сюда. Ведь нет гулей.
— Я бы тоже не советовала. Говорят, тут маньяк появился. — обычно она не влезает. Но тут было благоразумие хотя бы у парня. Чувство совести заныло где-то, но Киришима постаралась отмахнуться. Всё-таки, будь это адекватный охотник, то он поменял бы своё место охоты. Но раз уже на протяжении долгого времени, то остается лишь чудом, как это следователи до сих пор не занялись им. Хотя, возможно, дело отдали какому-нибудь ленивому отряду. Такие есть, это она уже узнала. Хмыкнув, Кролик поскорее ушёл от этой парочки, направляясь дальше, вглубь.
Хинами и Аято должны ждать её на той крыше. Ей осталось совсем чуть-чуть, через пару сотен метров парк кончается, начинаются дома. И через два с небольшим километрf или около того она будет на месте. Как же хорошо, что Тоука решила сперва посмотреть карты, прежде чем идти. Нашла короткий путь!
Честно говоря, руки подрагивали. Какое-то странное чувство было у неё в груди. От него было горько, живот тянуло. Страх. Он мало кому нравился, но многие радовались, когда было страшно. Ведь это говорило, что они жили. В Улитке Тоука порой радовалась ему. Понимала, что не свихнулась. Хотя, если бы всё же слетела с катушек, то как бы поняла? Наверное, никак. Киришима усмехнулась:
— Мадо перестала бы приходить, и меня отправили бы на утилизацию. Смерть была бы возможным признаком.
Кто бы что ни говорил, а ирония и шутки, у нормальных людей которые вызывали бы опасения, помогали поднять настроения.
Зайдя в тёмную подворотню, которых в Токио было полно, Тоука оглянулась. Безопаснее всего и менее запутаннее подняться на крышу и немного попрыгать с здания на здание, так было легче намного, но какое-то чувство опасения, уже не от встречи с Аято, преследовало её с парка. Может, за ней кто-то шёл, а заметить вовремя не вышло? Вполне вероятно, её рефлексы всё ещё не восстановились. Киришима зажмурила глаза на пару секунд, вздохнула и резко развернулась. За ней никого не было. Пару людей прошли мимо подворотни, но они даже не посмотрели в её сторону.
Тоука сделала шаг назад и, повернувшись, выпустила кагуне, отталкиваясь от мусорного контейнера и подпрыгивая до уровня крыши. Наверное, не рассчитала, потому что подпрыгнуть на достаточный уровень вышло только с третьего раза, от чего девушка несколько раз прокляла всё, на чем мир стоит. Главное, вышло, а её позор замечен не был. Смахнув волосы с лица, которые полностью перекрыли обзор, Кролик бросилась вперед, в то время как её крылья распались на множество кристалликов, которые вскоре полностью исчезли. Красиво. Эту красоту Киришима стала понимать только после того, как лучше узнала Нишино Кими. В какой-то степени, гуль был благодарен ей за это, но признаться вслух всё ещё не получалось.
— Тоука-тян! — нежный голос Хинами прорезал тишину, царившую в голове Тоуки. Оглянувшись, девушка улыбнулась Фуэгучи, подходя к ней.
— Ты пришла к какому-то решению? — голос Аято звучал обеспокоенно, с какой-то мольбой, что очень удивило Киришиму-старшую. Ей не послышалось? Быстрый взгляд на Хинами показал, что она не было удивлена.
Тоука вновь сжалась и потупила взгляд. Она совсем не знала своего брата, верно же?
— Тоука?
— Мне нужна ваша помощь. В двух вещах, на самом деле.
Хинами и Аято переглянулись, после чего оба кивнули. Они были готовы выслушать её и, возможно, помочь. Не все потеряно, значит. Всё будет хорошо, так? Тоука быстро изложила им ситуации с Шерстью, надеясь на понимание. Когда Киришима-младший ответил, что Аогири уже взяло эту ситуацию под контроль и что это и правда был ребенок, родители которого были убиты следователями пару недель, на сердце стало немного легче. Волноваться за Яги ей теперь не надо, ведь теперь ему могут объяснить хоть какие-то нормы общества, хоть и извращенные. Хотя, с какой стороны посмотреть — в Древе не посмотрят на то, что мальчику всего тринадцать, отправят как пушечное мясо, если ему не повезет. А шанс был.
— Так, о чем ещё ты хотела поговорить? — на крыше было уже несколько минут тишины, прерываемые только шумом города да ветром. Приятное спокойствие. Такое нужное!
— На счёт Канеки… Нам надо его вернуть. — Тоука твердо посмотрела на брата. Ох, он был выше её, а поднимать голову вверх было очень неудобно. Но стойкости её хватило.
— У тебя есть идеи? Ты понимаешь, как работает мозг, когда всё касается памяти? Тоука, насколько ты уверена, что это возможно? Что он сам хочет?! — слова Аято были… неожиданными. Почему-то ей казалось, что он будет не против помочь. Да, они с Кеном не дружили никогда, только дрались и мучили друг друга, но ведь он был важен для его сестры и Хинами!
Девушка бросила взгляд на молчавшую до этого Фуэгучи. В её глазах стояли слезы, от чего сердце будто сжалось. Подойдя поближе к девочке, она обняла её, смотря на брата.
— Это необходимо. Он многих вдохновлял… Мы не можем позволить ему умереть. Если… если он не захочет вернуться к нам, решив оставаться Сасаки, то пускай. Но я не могу смотреть на него такого!
Аято усмехнулся. Ожидал такой реакции, все с ним ясно. И Тоука улыбнулась, когда он кивнул. Согласие от Хинами было ясно и так.
— У него ретроградная амнезия, как я понимаю.
— У амнезии есть подвиды? Впервые об этом слышу, Хинами.
— Когда оказалось, что братик жив и просто потерял память, я решила прочитать про это. Так что если нам повезет, то у него диссоциативная фуга. В таком случае воспоминания могут вернуться сами, но не факт. В общем, можно сводить его в какие-то значимые места. Встретиться с кем-то. Можно восстановить какую-то ситуацию, но это может плохо выльется.
— Хех, думаю, Цукияма будет рад помочь сводить его в ресторан в качестве блюда. — Тоука хотела пошутить, но почему-то всё вышло плохо. Настроение у всех упало. Да уж, не её это, понятно, почему она никогда не была душой компании даже среди гулей.
— Вообще, это идея… Если мы свяжемся с ним, то, возможно, он сможет включить ещё кого-то. Случайно появляться на его пути. Говорить на какие-то темы, которые он знает.
— У вас есть возможность связаться с Гурманом? — Тоука процедила это сквозь зубы, всё же, она даже спустя годы его недолюбливала. Но ради дела могла и потерпеть, что уж там.
— Мы попробуем, но ничего не обещаем. Вообще, мы точно свяжемся с Йомо и, возможно, с Утой. У него лежит его маска, так что это может быть началом.
— Я… я совершила большую ошибку в Кокурии, но, возможно, она может нам сейчас сыграть на руку.
— И? — Аято выглядел расслабленным, но во взгляде явно были опасения. И Тоука была согласна с ним, почему-то она была уверена, что знает, о чем он сейчас думает.
— Они предложили мне назвать тех, кому я бы хотела нормальной жизни. Сперва «голуби» предложили мне тебя, Аято. Я честно не знаю, что на меня нашло, но я сказала про Хинами. Они обещали ей нормальной жизни, школы, еды… Скорее всего, они хотели тоже посадить на поводок кого-то, но тогда я вообще об этом не думала.
— Но сейчас, если я буду с вами, то мы можем помочь Канеки вспомнить. Я всё ещё знаю не все канзи и думаю, что даже Сасаки будет готов мне помочь. — Аято, по всей видимости, хотел накричать на Тоуку и даже побить за это, но, благо, Хинами не дала ему возможности, заговорив первой.
Посмотрев в сторону высокого здания с часами, Тоука застыла. Уже было за полночь, ничего удивительного, но времени всё же было слишком много. Хинами проследила за его взглядом и, прежде чем Аято успел что-то сказать, кивнула Белому Кролику:
— Иди. Тебе не надо подвергаться лишней опасности. А мы пока обговорим это.
— Спасибо, Хина! Я приду сюда через два дня. Постараюсь, по крайней мере.
Тоука развернулась и побежала обратно. Если повезет, то через полчаса будет на месте. Только судьба явно штука смешная и не справедливая, ведь когда она спрыгнула с крыши и ещё не встала во весь рост, кто-то тронул её за плечо, заставляя обернуться и вздрогнуть от шока.
— Что ты здесь делаешь?!
***
Сасаки уже несколько дней мучился от кошмаров. В каждом сне там был прежний… там был человек, чудовище, что занимало тело Хайсе до него. Первая личность, как его прозвал Арима. До встречи с Тоукой полугуль не знал его имени, но, после того, как она случайно назвала его Канеки, он инстинктивно понял, что его звали Канеки Кен. Это как-то само пришло в его голову. Как и то, что раньше он, Кен, оберегал Киришиму. Оставалось вопросом времени, когда он напрямую спросит девушку об этом. Если не вспомнит раньше, что очень пугало.
Хайсе начал царапать глаза, когда увидел в отражении не себя, а кого-то другого с таким же лицом. Холодная вода помогла, потому что вскоре в зеркале были такие же черно-белые волосы, напуганные серые глаза, что немного покраснели, но краснота уже начала спадать. Шумно вздохнув, Сасаки облокотился на стену, не отрывая взгляда от отражения. В голове было шумно, парень не удивился бы, разбери он какие-то слова предыдущего себя. Как бы не хотелось, а называть Канеки чудовищем выходила из ряда вон плохо. Как будто было понимание, что они — одно и то же, просто разные стороны одной медали. От чего было паршиво.
В дверь постучали, и Сасаки наконец отвел взгляд в сторону. Его по итогу решили не брать, так как почему-то шедшая на встречу Мадо сказала, что у него сегодня отдых. За бумагами. Видимо, чем-то провинился и не понял даже. Посмотрев на дрожащие руки, Хайсе наконец вышел из уборной в одной из круглосуточной кофеин, что оказалась не очень далеко от дома. Следователь бросил взгляд в сторону окна и, с удивлением, увидел там бегущую куда-то Киришиму. Он уже оплатил за кофе, так что ему оставалось только схватить пальто и осторожно пойти следом. Честно говоря, было не ясно, зачем, но что-то ему подсказывало об необходимости сделать это.
Он успешно прошел за ней в парке, между какими-то домами, пока Тоука не зашла в подворотню и не запрыгнула на верх. Сасаки прищурился, осторожно наблюдая за ней. Чуть не попавшись, парень нахмурился. Девушка говорила, что устала и будет у себя в комнате. Но сейчас было явно, что это не так. У гуля была встреча, что очень взбудоражило его. К сожалению, он не рискнул идти за ней по крышам, так как там у него не вышло бы спрятаться. Но, несмотря на риски, Хайсе всё же поднялся и увидел вдалеке три силуэта. Следователь не слышал, о чем они говорят, но очень взволновался. Тоука была предателем? Что-ж, удивится не выйдет, хоть преданным почувствовать только так.
Сердце стучало, когда наконец девушка спрыгнула с крыши и ему удалось выйти на свет. Тоука чуть ли не подпрыгнула, она вся напряглась и, по-видимому, была готова использовать кагуне. Но, похоже, узнала его раньше.
***
— Что я здесь делаю? Этот вопрос относится и к тебе.
— Ты за мной следил, да? — голос Тоуки звучал грубо. Ей еле удалось успокоить панику и бешено стучащее сердце, было бы очень плохо, если бы Сасаки это понял. — Можешь не отвечать, это и так ясно.
Сасаки молчал пару минут, Тоука вторила ему. Загляни кто в эту подворотню сейчас, то увидел бы двух явно паникующих и возмущенных людей, стоящих друг на против друга и не отводящих взгляд. Замечательная картина, особенно учитывая, что они оба осознали только тот факт, что раздражены.
— Я не хочу ничего говорить. Единственное, что собираюсь, это то, что я не рассказала им ничего важного об CCG. Там… был мой брат и одна девочка, за которой я слежу. Следила. Ты же все знаешь, да? О том, кто я? Ну, конечно, тебя, как главу отряда, не забыли бы проинформировать. Я хотела узнать, согласна ли Хинами на… нормальную жизнь. — не важно на самом деле, знает ли обо всём Хайсе. Всё равно увидит Фуегучи через пару дней, если она согласится. И если ее отправят жить с ними, а не куда-то ещё. Ведь не оставят несовершеннолетнего в Аогири? Правда, им лучше об этом и не знать, так что придумают что-нибудь.
— Ясно. — Сасаки сказал это через пару минут после слов Киришимы. Видимо, обдумывал что-то важное. Или пытался вспомнить. На его лице расцвела мягкая улыбка, от неожиданности Тоука сделала шаг назад. Но, вспомнив, кто стоит перед ней, тоже неловко улыбнулась.
— Пойдём выпьем кофе, примерно в километре от сюда есть замечательная кофейня, которая, на наше счастье, сегодня работает ночью. У них очень классная фишка — раз в месяц они открываются не днем, а ночью, проводят тематические вечера. И заодно поговорим по пути о Хинами. — ему не давало покоя, как второй житель головы активизировался от этого имени. Стало как-то страшно, но упустить такой момент он не мог. Ему надо было всё узнать.
