Недостойный быть принцем.

Ненависть к своему отцу, что предал её, испугавшись её силы и мощи, к тому, кто обманом и хитростью заковал её в этом мёртвом и пустом мире, где лишь пыль и ветер, поглатила Хеллу уже давно, лишь мысли об его убийстве и мести были её единственной радостью. Но сколько бы в своих мечтах она не вырывала сердце предателя, сколько бы раз не сбрасывал ту, что настроила её отца против неё с биврёста в бездну, сколько бы не представляла как хрустит в её руках шея златокудрого младенца, которого Один предпочёл ей, она была бессильна воплотить в жизнь что угодно из этого. Хэмдалль был глух к её приказам, а отец! Жалкий слабак! Ему не хватило сил даже убить её! Лишь трусливо запереть её здесь! Асгард заслуживает большего, чем такого эмоционального и нерешительного правителя. Договоры? Мир? Один слишком ослеплён красотой своей новой жены, раз уверовал в это. Лишь власть и сила, то что заставит все миры склонится перед Асгардом! Они бы правили вместе! Но отец предпочёл этому женщину ванна! Бор был прав, когда предложил ей занять трон вперёд отца, видимо он уже тогда видил, что Один не достоин его трона, что он предаст их цель. А она была глупа в своём восхищении им. Её мысли вновь вернулись к планированию мести. Желание наказать Всеотца, заставить его страдать, и всегда помнить о ней, полностью захватило её мысли, создать то, что станет её идеальной местью! Один всегда любил обманывать себя, а она лишить его этой возможности. Теперь она знала, что сможет сделать даже здесь. Хелла с упоением опровергала своё звание богини смерти, даря жизнь, а так, как вокруг не было ничего живого кроме неё самой, она без капли жалости отрывала от себя куски плоти и крови и разрушала те немногие украшения, что были на ней. Она сделала их из останков своих самых сильных врагов и падших войнов, но все они теперь рассыпались в пыл, чтобы создать её идеальное оружие, которое послужить карой для Одина и его мерзкой жены Фриги, что посмела отравить мозг ЕЁ отца идеями о прощении и мире, заставить отказаться от той цели к которой они шли вместе веками, предать ЕЁ! И теперь, её создание станет тем, кто уничтожить их брак и плод любви, их сына - Тора, что посмел занять её место! О это будет прекрасно! Он будет прекрасен! С безумием в глазах она наблюдала, как из её плоти и желаний, её сейда и чувств рождается ребёнок, которого она сделает самым прекрасным и невинным созданием во всех девяти мирах, ведь именно этих качеств ждал от неё новый Один. Да, то ничтожество, кем он стал теперь, не сможет оставить дитя здесь, и сам понесёт в свой дом змею, что станет гибелью его рода. Мой сын - Вали, ты станешь отрожением всего того, за отсутствия чего, меня предал Отец: ты будешь избегать войны, слушать окружающих, будешь милосерден и гибок в своих суждения, не будешь жаждать трона Асгарда, будешь интересоваться историей и жизнью иных миров, но ты будешь слаб и болен, даже самый лёгкий мечь выпадет из твоей руки. Да твои поступки Вали, что будет видеть Один и слова, что он услышит, не будут противоречить всему вышеперечисленному, ты сам будешь в них верить, но это не помешает тебе разрушить всё - моя месть, мой сын, моя плоть и моя сила, ты сделаешь всё это для меня? Ведь так? Посреди пустоши, что простиралась до самого горизонта, среди пыли и праха, что ветер нёс по этой мёртвой земле, прижимала к своей груди ребёнка богиня смерти, старшая дочь Одина - Хелла. Её безумные глаза поднялись к небу, если можно назвать небом ту серую мглу, что однотонно покрывала пространство над ней. Последнии искры магии, всё, что у неё осталось после создания сына и использование силы, что противоречила её сути, Хела направила в свой голос, ведь если отец не услышит её зов, всё будет напрасно. Как гром, её слова пронзили тишину, несясь через грань, что отделяет её от того, чьё внимания она так жаждала сейчас. - Отец, ты слышишь меня! Вспомни, что ты говорил мне, когда запирал здесь! Что ты больше не жаждешь смерти невинных! Что дети наших врагов не заслуживают умирать за грехи своих отцов и матерей! Неужели это были лишь слова? Ты просто боялся меня, я права?! - небо молчала, и Хелла на последнем вздохе, отчаянно закричала. - ЕСЛИ НЕТ, ТО ТЫ ОБЯЗАН СПАСТИ МОЕГО СЫНА ВАЛИ, ОН НЕ СДЕЛАЛ НИЧЕГО, ЧТОБЫ БЫТЬ ЗДЕСЬ! НУ ЖЕ ОТЕЦ! ПОСМОТРИ НА СВОЮ ДОЧЬ В ПОСЛЕДНИИ МИНУТЫ ЕЁ ЖИЗНИ! Небо над ней начало проясняться, пропуская лучь Радужного моста - Биврёста. - Наконец-то . - Сорвались с губ Хеллы последнии слова, и она навсегда закрыла свои глаза. Богиня смерти умерла с усмешкой на устах, её месть началась. *. *. *. *. * Плачь младенца, скорбящего по своей матери, пронзил тишину мёртвого мира, как фанфары приветствовал он Бога - пришедшего посмотреть на собственную дочь, но нашедшего лишь внука, что отчаянно прижимался к окровавленому и уже мёртвом телу Хеллы. *. *. *. *.* Повествование: Один. Смерть Хэллы, повлёкшая за собой разрушение той нити сейдра, что связывался их, глубоко потрясла его в момент выхода из луча радужного моста. Один слышал все слова, что обращала к нему дочь, но посчитал их лишь очередной ложью, он пришёл сюда только для того, чтобы проверить, не обезумела ли она окончательно. Всё ещё не веря собственным чувствам он медленно подошёл к телу Хеллы, с ужасом он смотрел на тот тощий скелет, обтянутый кожей, полной ран - не узнавая в нём своей единственной дочери, пред чьей силой и мощью дрожали целые армии. Что превело её к этому? На что она потратила все свои силы? Только сейчас Всеотец услышал звуки детского плача. - Что в безжизненном мире забыл ребёнок? - Один вспомнил слова Хеллы, что та кричала ему перед смертью. - неужели... - Один впервые с момента смерти своего отца Бора опустился на колени, и, наклонившись к телу дочери, наконец увидел его - рыжеволосый кричащий комочек, в мёртвых руках богини смерти. Один с неверием и трепетом протянул руки к нему, стремясь забрать его из этого места, а также убедиться в его реальности. Один удивился, тому с какой силой ребёнок держался за свою безжизненную мать, будто зная, что никогда больше её не увидит, но не смотря на это Всеотец лишь сильнее потянул ребёнка на себя, порвав рукав платья, за который, в последнее мгновение в руках матери, схватился Вали. Один прижал ребёнка к своей груди, окутав его собственным сейдом, защищая от влиянья безжизненного мира, и тот успокоившись уснул в его руках. Это Напомнило Одину о другом ребёнке, что так же уснул в его руках, когда он спас того из лап холодной смерти... - Хеймдалль, открой мост.