Недостойный быть принцем.

Химинбьёрг вновь приветствовал Одина теми же голыми золотыми стенами, и медленно угосающими молниями, возвращающимися назад к Хофунду в механизм активации биврёста. Хеймдалль, как и всегда, смотрел сквозь него пустыми золотыми глазами, что видели всё, что происходит в девяти мирах, но никогда не смотели напрямую на того, кто стоит перед ними. Чувство сожаления и боли сжали сердце Одина при взгляде на сына, и он лишь сильнее прижал к груди спящего младенца. Даже после смерти Бора, став коралём, Один ничего не мог сделать для собственного ребёнка. Хеймдаллю не повезло открыть в себе дар всевиденья, и Бор, узнав о нем, выжег разум собственного внука, привязав его навеки к радужному мосту, сделав его безвольный стажем биврёста и слугой правителя Асгарда. Один с благодарностью кивнул сыну, что давно забыл об их родстве, прежде чем поспешить покинуть это место, ставшее символом его бессилия, так и не заметив влажный след на щеке Хеймдалля. На радужному мосту его ждала жена и пара лошадей. Взгляд Фриги был полон искреннего беспокойства о муже, и Одину стало неловко. Он поднялся среди ночи и, ничего ей не объяснив, сорвался в путь, бросив на прощание лишь имя своей дочери. - Что Хелла сделала? Этот невинный вопрос, полный искреннего волнения за него, поднял в груди Одина, волну беспричинного гнева, как Фрига может подозревать его дочь в коварстве, когда та мертва!? Лёгкое шевеление в его руках привлекло внимание Одина, и он постарался подавить свой гнев голосом разума. Фрига ничего не знала о смерти его дочери, а опасаться Хеллу она могла вполне обоснованно, ведь она, одна из немногих, кто после использования им эффира сохранила память о Хелле и всём, что она совершила в своей попытке захватить Асгард и убить, как самого Одина, так и беременную Фригу, в кой его дочь видела причину всех бед. Хелла стала такой же жертвой Бора, как и Хеймдалль, воспитанная, как мечь Асгарда, карающий всех непокорных, она не знала ни сочувствия, ни жалости и не видела других путей в объеденении девяти миров, кроме кровавой войны. Один не сумел спасти двух своих детей, отдав их на растерзание монстру, коим являлся его отец, слишком боясь пойти против него, и до сих пор он не мог простить себе этой трусости. - Хелла мертва! Кажется гнев до сих пор бушевал в груди Одина, так жестоко прозвучали эти слова. Глаза Фриги заполнил страх из-за тона мужа, но, вникнув в смысл сказанных слов, он сменился пониманием и сочуствием. Какой бы ужас ей не внушало одно воспоминание о горящих безумием зелёных глазах богини смерти, она понимала, что для Одина Хелла в первую очередь оставалась дочерью, той маленькой девочкой, что дёргала его за бороду. И гневные слова, что он сказал ей, лишь следствие той боли, что испытывает родитель, потерявший своё дитя. Поэтому она подавилась ту радость, что появилась в ней после известия о смерти Хеллы. И подошла ближе к мужу, желая заключить того в свои объятья и заглушить его боль. Но, сделав это, она остановилась, заметив в руках Одина ребёнка, хоть он и был скрыт плащём, но Фрига слишком часто видела, как муж держал Тора или Локи, когда те были младенцами, чтобы сомневаться сейчас в том, кто скрыт за тканью. Она не понимала, откуда мог взяться этот ребёнок, и потому подняла взгляд на мужа в немом вопросе. Один с напряжением следил за тем, как меняются эмоции на лице Фриги, боль пронзила его, когда он увидел в её глазах страх, гнев сменил её, когда он заметил искру радости и вина с благодарностью затмили всё узрев в любовь, сочуствием и понимание в голубых очах жены. Фрига, она всегда понимала его лучше, чем он сам мог понять себя, любому его поступки она могла найти причину, догадаться обо всём, что бушует в его душе и принять всё это. Заметив, как её взгляд замер на Вали в его руках, Один задумался, как сообщить ей о нём. Да, с Локи всё прошло на удивление хорошо и, не смотря на то, что он был ётуном, и что его личина (илюзия, что наложил на Локи Всеотец, чтобы скрыть его природу), во многом, была лишь мужским отражением Хеллы, Фрига полюбила его, приняла как собственного ребёнка, ведь не испытывала ненависти к ледяным великана, как жительница ванхейма, и понимала, что зелёные глаза и чёрные волосы Локи лишь илюзия. Но Вали - он был сыном той, что убила её брата и угражала смертью ей и Тору, что тогда ещё даже не успел родиться, плотью и кровью Хеллы. Сумеет ли Фрига, смотря на него, не вспоминать тот день, Один не знал.