Грех

      Пьетро никогда не снились сны. Быть может, он одними лишь своими упрямством и непокорностью отпугивал все ночные грёзы, но факт оставался фактом, — никаких снов, лишь бесконечная обволакивающая темнота. Его это, впрочем, вполне устраивало, такой порядок вещей был чем-то привычным и даже в какой-то мере успокаивающим. Ни днём, ни ночью он не тратил силы на пустые мечтания об идеальном мире. Привык считать, что вместо бесполезных трат ресурсов нужно направлять их на строительство этого самого идеального мира. Кажется, когда-то что-то подобное сказал отец? О нет, к чёрту отца, он не успел за свою длинную жизнь заслужить ни одного упоминания. Человека хуже нужно было ещё поискать, и уж этим Пьетро заниматься точно не планировал. Одного Эрика Леншерра этой многострадальной земле было вполне достаточно.       Пускай, снов и не было, но резкое выныривание из спокойной тёплой тьмы всё равно сбивало с толку. Наверное, не так сильно, как если бы он в одну секунду находился посреди драки с инопланетными котами-захватчиками или свадьбы Дяди Сэма с пандой, а в другую — у себя в постели, но, тем не менее, неприятно. На краю кровати сидела Лорна. Она трясла Пьетро за плечо, однако, убедившись, что он не спит, резко прекратила и тупо уставилась на него. Прошло несколько мгновений, и всё-таки Пьетро сел на постели. Лорна выглядела вполне обычно: всё ещё изумрудно-зелёные волосы, поблёскивающие в тусклом свете из открытой двери в коридор; всё ещё простая мягкая одежда приглушённых цветов; всё ещё ярко-зелёные пронзительные глаза. В руках у Лорны была почти полная бутылка виски, — похоже, уже не первая, — а на лице, спрятанном в холодных тенях, размазанная снова зелёная помада и потёкшая тушь. Пьетро на пару секунд задумался о том, из-за чего могла плакать сестра, но потом решил обратить внимание непосредственно на неё.       — Зачем ты пришла? — Хриплым после сна голосом поинтересовался он.       — Хочу побыть со своим братом. Разве это странное желание? — Ответила она как можно более непринуждённо. Актриса из неё всегда была так себе. Но, на самом деле, эти слова, какими бы фальшивыми они ни были, задели что-то глубоко внутри. — Видел бы ты своё лицо, — вдруг усмехнулась Лорна. — Но мне правда больше нехер делать, и я не хочу бухать одна.       — Поэтому ты решила разбудить меня? Почему не Лебо? — Слегка оскорблённый, Пьетро больше не допускал мыслей о тёплых семейных сценах. Нет. Хватит. — Я ведь даже не пьянею. А ведь было время, когда пьянел. Худшие месяцы его жизни, когда он лишился всего в один-единственный момент: семьи, поддержки, репутации, своих способностей; всего, что он из себя представлял. Он просто хотел спасти Ванду, а в итоге остался в одиночестве, холоде и тьме. Жизнь разделилась на до и после, Пьетро медленно погружался в безумие, топил горе в алкоголе, как сейчас это делала Лорна. Поэтому он и хотел ей помочь. Алкоголь — не выход, молчаливое поедание себя — не выход, сидеть и жалеть себя — не выход. Проблемы решаемы, он точно это знал. Будет хуже или лучше, но отсутствие движения — смерть.       — Да мне не надо, чтобы ты пьянел, Пьетро. Хрен тебе, а не мой виски, — резко ответила она. — А не Лебо, потому что я сказала ему, что он может идти в жопу, пока не приучит своих котов не спать на моих вещах. — Она отпила из бутылки. — Я недавно нашла шерсть в лифчике, ты прикинь? — Лорна возмущённо всплеснула рукой.       — Да, ты права, эти коты иногда просто невыносимы, — без энтузиазма буркнул он. — Пару раз Люцифер пытался спать у меня на голове.       — Ты знаешь их по именам? — С немалой долей удивления в голосе спросила Лорна. — Ого, а я всё никак не могу запомнить. Наверное, поэтому ты им нравишься.       Да уж, все вокруг говорили, что коты Реми просто обожали Пьетро. Лорну они пару раз пытались расцарапать насмерть, Дага постоянно обходили стороной, от Джорджии прятались, про других обитателей и говорить нечего. Только к Пьетро они сами липли, тёрлись об ноги, мурлыкали. И только ему из всей команды они были интересны меньше всего. Он знал их по именам, знал повадки каждого из них, знал, как нужно погладить, чтобы они отстали. Поэтому, видимо, они и хотели более близкого знакомства. Наигранное дружелюбие в сочетании с холодным безразличием, очевидно, лучший способ найти кошачьих друзей. Особенно когда их хозяин был полным и абсолютно безответственным идиотом. И всё-таки эти коты не забота Пьетро. И всё-таки они проводили с ним больше всего времени.       — Зато ты нравишься их хозяину. — Лорна чуть не подавилась виски. Пьетро удовлетворённо усмехнулся. Да, это именно то, чего он хотел.       — Что ты такое несёшь? — едва не заорала она. — Мы просто друзья, чёрт тебя дери!       — У Гамбита нет друзей женского пола, Лорна. Не надо тешить себя ложными надеждами, — поучительно выдал Пьетро и сложил руки на груди.       — Если к тебе люди хорошо относятся, только если хотят тебя трахнуть, это ещё ничего не значит! — по-детски обиженно ответила собеседница и снова отпила виски.       — Когда он полезет к тебе в трусы, помни, что я был прав. — Она снова едва не подавилась.       — Да чтоб тебя, какой же ты самодовольный засранец! — Воскликнула Лорна. — Тебе самому не противно?       Пьетро вдруг задумался, а стоило ли ему быть честным, отвечая на этот вопрос? Вспомнит ли сестра с утра их разговор или будет слишком занята похмельем? А даже если вспомнит, будет ли ей не плевать? Быстрый анализ привёл к очевидному выводу: всем всегда плевать. Особенно членам семьи. Люди не хотели замечать его, не хотели волноваться о его чувствах, не хотели его знать, не хотели слышать, понимать, беспокоиться о нём. Пьетро привык, но не смирился. Никогда не смирится. Он мог всего добиться сам, ни одна цель в этой жизни не могла избежать его упорства. Ни одна, кроме отношений с людьми.       — Может быть, иногда. Но в целом я доволен, спасибо, что спросила. — Он саркастично оскалился, Лорна закатила глаза. — А вот тебе стоило бы перестать быть такой наивной.       — Если ты ещё хоть что-то скажешь про Лебо — я выкину тебя в окно. — И ведь она не шутила. В окно, пожалуй, не очень хотелось. И всё-таки Пьетро фыркнул.       Через недели две Лорна придёт к нему. Она спросит: «Какого хрена ты мне не сказал?». Оказывается, Гамбит поцеловал её без предупреждения, как, впрочем, и было предсказано. Пьетро рассмеётся ей в лицо, утрёт выступившие слёзы, заглянет в серьёзные трезвые глаза и ответит: «Вообще-то я сказал». Лорна нахмурится ещё сильнее и со смесью раздражения и задора бросит: «Почему ты меня не убедил?». Она ведь не дура, сама ведь прекрасно знала, к чему всё приведёт. В тот день они будут перемывать Реми кости до посинения, вспомнят все его любовные похождения, все косяки перед Шельмой. Но пока они всё ещё были здесь. Сидели в тёмной спальне наедине с глубокой ночью и бутылкой виски.       — Хорошо, как скажешь. Так что бы ты ещё хотела обсудить? — Лорна постучала пальцами по горлышку бутылки.       — Твою дочь, — вдруг выдала она. Пьетро поднял светлую бровь.       — Мою дочь? — сощурив глаза, переспросил он чисто из вежливости.       — Да. — Лорна кивнула. — Она милая. Я не ожидала, что твоя дочь может быть такой.       — А какой ты её ожидала? — Недоверчиво протянул Пьетро. — Надеялась, что она будет маньячкой или вроде того? — он прошипел это холодно, крайне враждебно. Замолк на пару секунд, будто пытался побороть своё возмущение, а потом, следуя всем правилам драматургии, добавил: – Но нет, нам всем повезло — она пошла в мать! — и всплеснул руками.       Жизнь научила Пьетро быть расчётливым, смотреть на всё не больше, чем на театральное представление в жанре абсурда. По большей части все эмоции, все слова, все жесты — ложь, игра, попытка добиться того, что положено. Жизнь сама ничего не давала, заставляла брать хитростью, изловчаться, изворачиваться. А суперскорость, доставшаяся ему от рождения, сделал его чёрствым, нетерпеливым, озлобленным. В итоге реальных чувств осталось не очень много, и все они были больными, болезненными, яростными; такими, какие не выразить словами. Все они превратились в манию, помешательство. В извращённую любовь, извращённую привязанность и глубочайшую ненависть, горящую ярко-алым огненным заревом.       Кристалл была первой женщиной, которую Пьетро полюбил. Она милая, наивная, незрелая, вечно прощающая. Луна очень на неё похожа: она добрая, сострадательная; она нелюдь, а не мутант; у неё прекрасные пшеничные волосы и мелодичный голос; она вся воздушная и лёгкая, будто неосязаемая, будто ненастоящая. Но глаза, — единственное, что ей досталось от отца, — светло-голубые, холодные и проницательные. Пьетро был рад, что ей больше ничего не досталось, что ей не досталось всего того ужаса, который пережил он. Где-то в глубине души искреннее считал себя плохим отцом, и всё-таки хотел, чтобы она была счастлива. Поэтому не мог позволить хоть кому-то, даже собственной сестре, оскорблять свою дочь недоверием и скептицизмом. Она лучше, она правильнее. Никто этого не изменит.       Лорна замолчала, надулась, задумалась. Выглядела крайне пристыжённой. Было тихо, с приходом ночи все порядочные жители Сервал предпочитали спать. Из непорядочных обычно оставался Реми, мучимый бесконечной бессонницей, а иногда к нему присоединялась Лорна, и в итоге они пили и плакались друг другу всю ночь напролёт. Сказать, что Пьетро это не одобрял, конечно, сильно преуменьшить. Но он не мог ничего сделать. По крайней мере так, чтобы не уничтожить и без того хрупкие отношения. Лорна опустила взгляд в пол, меланхолично сделала пару мелких глотков, шаркнула носком ботинка.       — Ладно, знаешь, я же тут пытаюсь работать с гневом и эмоциями и всё такое… — начала наконец она. — Прости, в общем. И за то, что пыталась тебя застрелить, тоже прости.       Пьетро застыл, вдруг он понятия не имел, как должен был реагировать. Может, будь он не собой, а каким-нибудь тактичным и тактильным человеком, ему стоило бы обнять её. Но, к сожалению, из всех трёх детей Эрика Леншерра Пьетро терпел чужие прикосновения, — когда они были за пределами работы, — хуже всего. Извинения, конечно, были милыми, но, по правде сказать, совершенно бесполезными. Пьетро не злился на Лорну, Пьетро не умел злиться на своих сестёр. Он лишь притворялся обиженным, когда это было выгодно, однако сейчас это явно было лишним. Да, она пыталась его застрелить в пьяном угаре… Но, если честно, кто бы на её месте не попытался?       — Ладно, я тебя прощаю, — ответил он спокойным голосом. Наверное, он должен был звучать как-то более благодарно, да? Совершенно плевать. А вот Лорне, вопреки ожиданиям, вдруг было не плевать. Она снова надулась, а потом виновато глянула на него. Пьетро внезапно совершенно не понимал, что творилось в её голове.       — Я плохая сестра, да? Не то, что идеальная Ванда. — Она слишком пьяна. По-хорошему Пьетро не должен был потакать всему этому её пьяному бреду. Но ответить же надо, иначе как-то невежливо. Да и, похоже, для неё это важно. Хотя Пьетро не нравилось, когда кому-то это становилось важно. Слишком похоже на игру. Слишком похоже, будто его используют.       — Не переживай, Ванда тоже пару раз пыталась меня убить. — Лорна округлила глаза. Для кого-то это правда новость? А, ну да, для всех, кроме Пьетро.       — За что? — Удивилась она, едва не выронив бутылку.       — За то, что я самодовольный засранец. — Пьетро снова саркастично оскалился. Он надеялся на этом закончить.       Последнее, чего он хотел, это начать обсуждать Ванду. Да, их отношения сложно назвать идеальными; да, Пьетро чувствовал себя гораздо комфортнее не в компании своего чёртового близнеца, а в компании сводной сестры. Да, их семья полная катастрофа, где все хотя бы раз пытались друг друга убить… Господи, ну почему их семья такая чокнутая? Должно быть, всё дело в отце, должно быть, дело в его идиотских генах неуравновешенного деспотичного ублюдка, желающего править миром и уничтожать всех, кто не согласен с его мнением. А Пьетро всегда был с ним не согласен. Да чтоб Эрик сдох, ради всего святого. А Лорна тем временем усмехнулась.       — А я-то пыталась тебя застрелить, потому что думала, что ты заодно с Магнето. — О боже, нет. Вспомнишь отца, и вот он.       — О, ну да, я сговорился с человеком, которого ненавижу больше всего в этой жизни. — Теперь Пьетро закатил глаза. Лорна ударила его по плечу. Она тоже ненавидела отца. И Ванда. Но сёстры внушаемые, наивные, они постоянно надеялись создать с Эриком полноценную семью, а он пользовался их доверчивостью и добротой. Пьетро не надеялся, он не был доверчивым и уж тем более он не был добрым. Ни дня в своей жизни.       — Эй, тогда это казалось логичным. Я была пьяна! — энергично оправдалась она.       — Ты и сейчас пьяна, — как бы между делом заметил Пьетро. Лорна громко вздохнула.       — Ну да и что? — Она снова отпила виски.       Пьетро, воспользовавшись своей сверхчеловеческой скоростью, выхватил у неё из рук бутылку, а потом залпом выпил содержимое. Алкоголь ударил в голову где-то на несколько секунд, показавшихся целой вечностью. Мир расплылся, стало тепло и приятно. В голове оглушительная пустота. Жизнь вдруг показалась не такой уж жестокой и несправедливой. Потом метаболизм сделал обычное дело, и всё вернулось на круги своя: мир чёткий, холодный и злой, а жизнь… а жизнь нужно научить хорошим манерам. Она злобная когтистая тварь, желавшая растерзать их всех с самого детства. Каждого из них. А Пьетро просто пытался защититься, просто пытался защитить. И каждый раз терпел неудачу. Все эти секунды спустя, Лорна ахнула от возмущения.       — Тебе пора спать, — строгим родительским тоном сказал Пьетро. — Не заставляй меня провожать тебя в комнату.       — Ага, ты так меня проводишь, что меня наизнанку вывернет, — злобно буркнула она.       — Поэтому иди своим ходом, — Лорна недовольно встала с кровати, пошатываясь отправилась к выходу. Пьетро добавил издевательским тоном: — Доброй ночи, сестрёнка!       Лорна показала ему фак, молча вышла из комнаты и хлопнула дверью. Должно быть, она ушла к себе и легла спать или, наплевав на принципы, пошла жаловаться Лебо на своего плохого старшего брата, не дающего разрушать свою печень и свою жизнь. Что бы сейчас ни происходило, Пьетро не жалел о том, как поступил. Ни сегодня, ни долгие недели назад, когда заглянул в тот бар, где в одиночестве пила Лорна и в последствии чуть его не застрелила; когда ушёл от Мстителей, чтобы приглядывать за сестрой, которой явно нужна была помощь. Никто бы ей не помог, также, как никто и не помог Пьетро в своё время. Несмотря ни на что, он ценил своих сестёр, поэтому искренне хотел, чтобы хотя бы эта ночь была для Лорны доброй. По крайней мере, хоть для кого-то в этой семье.