Грех

      На самом деле, Реми обычно предпочитал места попроще, поуютнее, потише. Какие-нибудь маленькие бары с тёплым жёлтым светом, деревянной стойкой, пьяными громкими разговорами за столиками, однако в последнее время за неимением альтернатив приходилось посещать это место. Это не бар совсем, скорее ночной клуб, темнота которого разбавлялась лишь кислотно-розовым неоном. На танцполе лихорадочно двигались тонкие фигуры, светлый пластик столешницы был каким-то недружелюбно холодным, но выпивка на вкус Реми была даже не очень плохой, что, впрочем, его вполне устраивало и аннулировало все недостатки. Поэтому, когда Лорна спросила про бар, естественно Реми назвал это место, хоть и особых симпатий к нему не питал.       Когда они только пришли, Лорна мгновенно почувствовала себя как рыба в воде: заказала пиво, расслабилась на высоком стуле, начала долгий пустой разговор о чём-то неважном; Реми последовал её примеру: шутил, посмеивался, лениво отпивал виски и энергично кивал на её возмущения; Широ же, как неудивительно, отказался от удовольствия отпраздновать относительно удачную миссию, попросил просто воды, поддерживал беседу неохотно, да и как-то механически, без хотя бы тени интереса. Реми не мог сказать, что это странно, в конце концов, они с Широ были знакомы не первый день, но Лорну, похоже, это немного смущало. И чем сильнее она напивалась, тем сильнее это начинало её раздражать. А когда Лорна раздражалась, часто бывало, что она переставала до конца контролировать свои действия.       — Знаешь что, приятель? — Она сидела прямо между своими сокомандниками, потому легко могла обратиться к обоим. Отставив пиво, повернулась к Широ, подпёрла щёку кулаком. — Ты же понимаешь, что из-за тебя нас чуть не грохнули? Правильно Пьетро говорил, что ты не командный игрок. — Реми не мог видеть выражение лица её собеседника, но вполне мог представить. Да, вероятно ему это совсем не понравилось. Но Реми был достаточно пьян и весел, чтобы подлить масло в огонь.       — Да-да, — резво бросил он. — И самое забавное, что ты, mon ami, не можешь оспорить его мнение. А знаешь почему? — Реми едва сдерживал смешок, но очень хотел закончить свою дурацкую мысль. — Потому что он не американец. — Договорив, он наконец дал волю пьяному хохоту. Лорна вновь ровно села на стуле, посмотрела то на одного, то на другого приятеля, потом остановила взгляд на Реми и медленно подняла бровь.       — Это какой-то ваш локальный прикол? — С искренним любопытством в голосе спросила она. Реми не мог и не хотел честно отвечать на этот вопрос, и будь он трезв, несомненно никогда бы этого не упомянул. Но сейчас это звучало чрезвычайно забавно, потому он не смог сдержаться. Отсмеявшись, понял, что теперь обзору ничего не мешало, поэтому случайно встретился с Широ взглядом. Резко стало как-то несмешно. Не стоило. Совсем не стоило.       — Я сделал то, что считал правильным. Если вы ждёте извинений за это — вы их не дождётесь. — Очевидно, Широ обращался к ним обоим, но смотрел почему-то всё равно на Реми. И его тяжёлый взгляд вызывал почти физический дискомфорт. — Честь важнее жизни.       — А если на кону жизни всей команды? Всё равно твоя честь важнее? — Широ долго не отвечал на это, лишь продолжал смотреть своими почти чёрными глазами едва ли не в самую душу. Реми же, вопреки всему, не собирался поддаваться, и потому всё это ушло совершенно не в то русло, на которое, очевидно, рассчитывала Лорна. Она громко поставила бокал на барную стойку.       — Так, мальчики, если вы начнёте драку — я выгоню вас обоих из команды, — Она вдруг сказала это серьёзно, без капли иронии в голосе. Тем не менее, ещё несколько бесконечно долгих секунд висела напряжённая тишина. Широ вдруг встал из-за барной стойки.       — Спасибо за приглашение, Лорна. — Сказав это, он резко развернулся, ловко обходя пьяных посетителей, быстрым шагом пересёк всё помещение и покинул ночной клуб. Лорна успела бросить только что-то вроде: «Хэй, подожди!» — но, очевидно, это совершенно не помогло. Проводив Широ взглядом, она повернулась к Реми.       — Да что между вами произошло? — Возмущенно бросила она.       — Это долгая история. — Реми пожал плечами. Действительно долгая история, которую он предпочёл бы оставить при себе.       — Не помню, чтобы мы куда-то торопились, — сказала Лорна, лениво поправив волосы. — Когда я видела вас вместе в прошлый раз, вы казались более дружными. — Она тяжело вздохнула и наконец вновь взялась за пиво.       — В тот прошлый раз, когда мы пришли похитить тебя и тем самым освободить от Людей-Икс, которые, по мнению Широ, хотели тебя поработить? — Лорна резко застыла, бросила на собеседника скептичный взгляд.       — Это правда то, из-за чего вы приходили? — Реми лишь едва заметно кивнул и, последовав её примеру, отпил виски из почти забытого стакана. — Честно говоря, я очень смутно помню тот период, но это? Странная хрень. — Реми снова молча кивнул. ***       Реми всегда подозревал в благотворительных вечерах что-то неправильное, что-то зловещее. Ни для кого не секрет, что очень часто богачи с помощью широких публичных жестов пытались очистить совесть после мелких или не очень грешков, заработать репутацию в определённых кругах, получить одобрение общественности. Однако в этот раз всё оказалось гораздо глубже и неприятнее, в этот раз виной всему были не просто низменные людские хотелки. В этот раз дело приобрело серьёзный оборот, здесь уже были замешаны мотивы гораздо менее безобидные. Терроризм — страшная вещь по своей сути, какие бы благородные цели он не преследовал. Хорошие парни должны быть против терроризма, поэтому, собственно, Сноу и отправил на этот вечер свою команду. Вопрос оставался лишь в том, почему этим не занялось правительство, но он повис в воздухе. Дело снова касалось мутантов, а поскольку команда преимущественно состояла из них, никто не стал усложнять дело. В конце концов, это личное.       Коллективно было решено оставить Опасную, Джорджию и Варлока на подхвате, поскольку выглядели бы они уж слишком подозрительно, все остальные же отправились непосредственно на приём. Дагу с Широ, конечно, повезло гораздо больше многих братьев и сестёр, и внешне они выглядели как самые обычные люди, однако Лорне пришлось надеть короткий чёрный парик, чтобы скрыть свои настоящие изумрудно-зелёные волосы, а Реми спрятать за солнцезащитные очки свои «дьявольские» глаза. Взломанная система, парочка фальшивых приглашений, — и вот они внутри, в огромном зале, освещённом сказочно блестящими хрустальными люстрами; прямо посреди ряженых гостей-мутантоненавистников, праздных разговоров и суетливых официантов с бокалами шампанского. Слиться с толпой оказалось не такой уж и сложной задачкой, и в итоге всем оставалось лишь ждать, когда интересующий их объект наконец появится.       Они разошлись по одному в разные стороны, чтобы охватить как можно большую территорию, но Лорна в неописуемо красивом блестящем платье винного цвета привлекала к себе слишком много не очень желаемого мужского внимания, потому, взяв Дага под руку, как бы разделила команду на пары. Точнее, очевидно, Широ с Реми таких неудобств не испытывали, но Реми предпочёл держаться поближе к сокоманднику. Просто на всякий случай, просто, чтобы успокоить дурное предчувствие, просто, чтобы держать его в поле зрения. Ожидание для Реми не казалось томительным, в конце концов, он единственный из присутствующих умел оборачивать любую ситуацию в свою пользу. Немного пофлиртовал с симпатичными дамами, немного осмотрелся в поисках чего-то полезного, немного разведал территорию. Когда ему это наскучило, перехватил парочку официантов, решил выпить шампанского. Ожидаемо получил осуждающий взгляд от Широ. Понял, что самое время для беседы.       — Вот мы и снова напарники, как в старые добрые времена, — легкомысленно начал Реми, в очередной раз отпив немного шампанского. Широ неохотно отвлёкся от своего наблюдения за залом, перевёл взгляд на сокомандника, покосился на бокал в его руках.       — В те самые времена, когда ты ещё в очередной раз не предал всех ради своей подружки? — Абсолютно безразличным тоном ответил он, а потом вновь потерял к собеседнику всякий интерес и вернулся к своему предыдущему занятию.       — Мародёры были плохими ребятами, ты и сам это прекрасно знаешь, — лениво сказал Реми, всё ещё стараясь держаться как можно непринуждённее. — Но мне жаль, что с тобой так вышло.       — Неправда. — Голос был резким и строгим. — Тебе никогда не жаль. — Между ними всё ещё не было зрительного контакта, и Реми видел лишь напряжённый профиль Широ, внимательно следящего за шумными и яркими гостями. — На самом деле, я понимаю. На твоём месте я поступил бы также. — Он вдруг на мгновение вновь повернулся лицом к собеседнику. — Но я не на твоём месте и у меня уже давно не осталось людей, ради которых можно было бы предать. — Реми вдруг почувствовал себя крайне паршиво. Да уж, стоило начинать разговор как-то иначе.       — Но мне правда жаль. — Придумать что-то менее банальное не получилось, — отвечать стоило быстро, чтобы у Широ не было повода усомниться в искренности чужих слов.       — Не заставляй меня повторяться, — сказал он и на этот раз уже демонстративно посмотрел в противоположную от собеседника сторону. Очевидно, им обоим этот разговор причинял лишь неудобства, но Реми не хотел заканчивать его на такой ноте. Он решил окончательно прояснить для себя ситуацию.       — Так, получается, ты меня презираешь? — Возможно, кто угодно другой избежал бы прямого ответа на подобный вопрос, сгладил бы углы или наоборот начал драматизировать. Но Широ всегда был патологически честным, простым и оттого грубым, раздражающим всех вокруг. Люди любили ложь, лесть, заискивания, уж Реми-то хорошо это знал, потому его и самого порой такая открытость словно била обухом по голове. Но в этот раз ответ был более чем прост и ожидаем:       — Да. — Это было сказано легко, спокойно, как что-то само собой разумеющееся, предельно очевидное. В голосе не было раздражения, ненависти, ненужного пафоса. Голая правда, как она есть. Этот ответ был всем, чего Реми так не хватало, чтобы сделать эту ситуацию до конца понятной. Он залпом допил шампанское, пробормотал:       — Спасибо за честность. — И, развернувшись, решил всё-таки наблюдать на расстоянии. Больше подобных разговоров он сегодня не желал.       Вечер продолжил идти своим чередом, а Реми успел пофлиртовать, наверное, со всеми дамами в этом помещении. Через некоторое время решил наконец отказаться от шампанского, пусть напиться им для него было бы чем-то фантастическим. Не стоило лишний раз бесить Широ, да и Лорна начала поглядывать на это крайне неодобрительно, хоть и прямых упрёков высказывать пока не решилась. В общем, всё шло спокойно, размеренно, даже слишком хорошо. Богачи обсуждали у кого больше яхта, официанты обсуждали сколько их зарплат стоили часы богачей, а Реми встал в тёмный угол и уже начинал задумываться о том, чтобы прихватить какой-нибудь сувенир, пока никто не видит. Вдруг заметил, что Широ засуетился, а потом благополучно скрылся за тёмной дверью служебных помещений. Худшие опасения подтвердились. Что ж, Реми был к этому готов.       Он стремительно последовал за напарником, пока Лорна отвлеклась на очередной нежеланный комплимент, а Даг был слишком занят, нелепо пытаясь отыгрывать её парня. Дверь довольно лёгкая, открылась почти бесшумно, а за ней был бесконечно длинный коридор, стены которого облеплены дорогими бордовыми обоями. Реми прислушался, пытаясь уловить шаги, но, к его несчастью, на полу был ковёр. Вспомнив план здания, он предположил, что Широ отправился в сторону лестницы, потому торопливо юркнул за поворот. Коридор однообразный: обои, двери, двери, обои, иногда картины, но всё равно двери, обои и обои, двери. На третьем повороте внезапно для себя столкнулся с охраной. Трое высоких коренастых мужчин в форменной одежде глянули на него с невероятным презрением. Притворяться пьяным тупым богачом не так уж и сложно, потому Реми решил обойтись малой кровью.       — Excusez-moi, messieurs, кажется, я потерялся, ища уборную. — Мужчины не изменились в лице. Закралось подозрение, что они даже не поняли. Один из них якобы незаметно потянулся за оружием.       Опасная контролировала все камеры, но драка в любом случае могла привлечь лишнее внимание. Реми хотел предпринять последнюю попытку уладить всё мирно, однако за их спинами разглядел крадущегося Широ, и это стало ярким сигналом, что всё окончательно пошло прахом. Мужчины были сильными, здоровыми, выше Реми на голову, а Широ — на две. Началась драка с неловкой попытки оглушить одного из противников, но он оказался гораздо выносливее, чем Реми предполагал, потому пришлось стремительно уворачиваться от тяжёлого кулака, оставившего на стене приличную вмятину. Основная тактика Реми обычно заключалась в хаотичных акробатических уворотах и метании заряженных карт, но коридор был слишком узким для акробатики, а мутанстские способности применять было нельзя, поэтому он внезапно оказался в крайне невыгодном положении.       Напарник же чувствовал себя прекрасно: его стиль боя не был привязан к способностям, в нём смешались сила, грация и влияние нескольких восточных боевых искусств. Во время драки Широ всегда будто входил в транс, находил какой-то внутренний покой. Он уворачивался плавно, изящно, словно большой кот, а бил быстро, точно и эффективно. Реми едва справлялся с одним противником, пока Широ отлично держался против двух. Он следил, кажется, сразу за всем на их маленьком поле боя, ни про что не забывал, бил чередуя, равномерно, при этом ещё и помогая своему напарнику-неудачнику. Все всегда говорили, что Широ Йошида — живое оружие, самая настоящая атомная бомба, но почему-то только сейчас, смотря на эту драку, Реми наконец чётко осознал: «Если бы Широ хотел, они были бы уже мертвы».       Во времена мародёров в их паре Реми вполне ожидаемо досталась роль разума, а Широ — грубой силы. Они дополняли друг друга, просто потому что этого хотела от них жизнь, этого хотел от них Эссекс, этого, так или иначе, хотели и они сами. Реми был якорем, всегда останавливал, усмирял пыл своего страстного товарища, тогда как Широ был Широ, — он жёг, он никого не щадил. «Знаешь, есть такая штука — тактика выжженной земли, — однажды проскользнуло в пьяном разговоре с Логаном глубокой токийской ночью, — Это когда войска, отступая, уничтожают за собой всё: дома, дороги, коммуникации. Так вот, Широ олицетворение этой херни. Одно лишь отличие: он сжигает всё нападая, а не отступая». Реми в тот момент не знал Широ, был знаком лишь на уровне пары совместных драк, и так Логан, видимо, решил ввести его в курс дела. Тогда Реми это казалось забавным. Сейчас он бы лишь молча кивнул.       Закончив драку, Реми стоял, облокотившись о стену, пытался понять, треснуло ли у него ребро, тогда как Широ спокойно поправил костюм, вытащив откуда-то спрятанный танто. Про эту штуковину Реми тоже узнал благодаря Логану, у которого был какой-то пунктик на японском оружии. Лезвие кинжала блеснуло в холодном свете лампы, на лице Широ не дрогнул ни один мускул. Единственный интересный факт, который Реми удалось вспомнить: обычно этими кинжалами самураи торжественно вспарывали себе брюхо. Напарника, конечно, можно было с натяжкой назвать самураем, но он явно собирался делать с танто что-то другое. И его ход мыслей Реми сразу же не понравился. Широ молча пошёл дальше по коридору. Его грозные шаги тонули в ворсе ковра.       — И что ты собрался делать? — Ради приличия спросил Реми, торопливо его нагнав.       — Выполнять нашу миссию, — как всегда, Широ ответил холодно, механически. Разговор не представлял для него никакого интереса.       — С ножом? — Реми не решился щеголять знаниями, но привлёк внимание собеседника. Широ слегка притормозил.       — Суть миссии состоит в том, чтобы обезвредить объект, — спокойно пояснил он. У Реми едва не вырвалось что-то, что снова бы всё испортило, но он вовремя взял себя в руки и спокойно продолжил:       — «Обезвредить» не значит «убить», mon ami, — он сказал это твёрдо, даже нашёл в себе смелость преградить путь собеседнику. Широ смотрел снизу вверх, стоял впритык и сознательно игнорировал чужие личные границы. В чёрных глазах блестел холодный свет ламп, внезапно делая его ещё более угрожающим.       — Он ведь террорист? — Вопрос, сказанный едва не по буквам, был почти без вопросительной интонации.       — Так сказал Сноу… — Реми хотел добавить что-то вроде: «Но это ещё ничего не значит», — однако внезапно прикусил язык. Он ведь шпионит, сукин сын. Конечно, он шпионит.       — Мне этого достаточно. — Широ грубо пихнул напарника в сторону, зашагал дальше по коридору.       Реми наконец полностью убедился, что ребро у него всё-таки треснуло, зашипел, вновь облокотившись о стену. Останавливать Широ бесполезно и опасно для жизни, уж это было абсолютно очевидно, но когда его это волновало? В любом случае, сейчас оставалось лишь ждать и корить себя. Потому что надо было предупредить Лорну, надо было предупредить Дага, надо было предупредить Опасную. Хоть кого-нибудь. Хотя, глядя правде в глаза, что они могли сделать? Лорна снова пригрозила бы выгнать его из команды, а он бы её послушал? Ха-ха… чёрт подери, почему Пьетро всегда прав? Реми стоял так некоторое время, пока, внезапно, не прибежали Лорна с Дагом и не потянули его за собой. Лорна громко материлась, пока не выпрыгнула из чёртовых туфель и не плюнула на все правила, начав использовать свою силу. Она сломала несколько стен парой изящных движений руки и ринулась вперёд. Даг и Реми едва могли за ней угнаться.       Когда они дошли до пункта назначения, понятное дело, было уже слишком поздно. Личный кабинет хозяина всего этого праздника жизни был просторным, светлым, но панорамное окно было плотно зашторено. Широ стоял возле входа в тайную комнату, — как банально, через книжный шкаф, — спокойно стирал кровь с блестящего лезвия какой-то тряпкой. Рядом с ним на белом пушистом ковре отчётливо выделялись ярко-алые капли. Даг не стал задерживаться, пробежал мимо, лишь глянув на Широ с опаской; Реми слегка притормозил, зацепившись взглядом за инициалы на тряпке, очевидно, бывшей когда-то платком. Он убил их цель, кто бы мог подумать, а потом присвоил себе лиловый нагрудный платок с вышивкой золотыми нитками. Никогда раньше Широ не брал себе трофеев. Похоже, пока они не виделись, многое изменилось. Реми не хотел об этом думать, стыдливо опустив взгляд, он шагнул в маленькую комнату вслед за Лорной и Дагом.       В помещении было темно и пусто, — лишь круглый стол одиноко стоял посредине. Возле него лежало довольно много тел в дорогих смокингах, в некогда белых рубашках. У кого-то перерезано горло, кто-то получил острым лезвием в корпус или живот. Они умерли быстро, — Широ прекрасно знал, куда бить, он не заставил их страдать. Они все были убийцами и мутантоненавистниками. И вот они лежали на сером полу, вместо того, чтобы строить свои коварные планы, разжигать ненависть и вражду. Они убили бы гораздо больше людей, чем Широ. Так, получается, они это заслужили? Реми не мог найти правильного ответа на этот вопрос. От тел степенно растекалась алая кровь, бликуя в тусклом свете. Лорна стояла возле входа, молча смотрела на всё это. Потом она медленно перевела взгляд на Реми, в её зелёных глазах отразилось: «Какого хера ты его не остановил, Гамбит?»       Реми виновато пожал плечами: «Я не знаю».       «Я правда не знаю». ***       Конечно же, Сноу всё замял. Были ли вещи, которые этот человек не мог скрыть? Ах да, то, что он изменял своей жене со своей секретаршей, пожалуй, но в остальном — он будто обладал силой какого-то божества. Ни один журналист, ни одна общественная организация, ни один жалкий человечишка, не связанный с Сервал Индастриз, понятия не имел о том, что именно Широ Йошида, мутант, бывший герой Японии и нынешний член частной супергеройской команды Икс-Фактор устроил кровавую резню прямо в гнезде мутантоненавистников в самый разгар очередной волны ненависти к мутантам. Это создало бы огромный бум, имело бы эффект взрыва пресловутой атомной бомбы. Но Сноу этого не допустил. Иногда его было за что уважать, Реми не мог отрицать, однако больше ничего не произошло. Сноу, видимо, понравилось, что Широ не стал любезничать со своим классовым врагом. И вот это уже не понравилось ни Лорне, ни Реми, но они послушно молчали. Только они были виноваты во всём, что произошло.       Лорна и Даг начали относиться к Широ гораздо осторожнее, для Реми же ничего не изменилось. Он только старался не лезть к нему лишний раз, понимая, что больше никакого влияния на бывшего напарника не имел. К счастью или к сожалению, больше это не его забота. Время шло, миссии сменяли одна другую, ситуация в мире накалялась. Нелюди, терриген, новая мутантская чума — всё это так или иначе всех их касалось. Джорджия начала волноваться, Лорна иногда об этом говорила, хоть и отчаянно старалась избегать, Даг периодически просил Опасную читать за завтраком сводки новостей. Широ же был совершенно безразличен. Его это будто не касалось, будто не беспокоило, он никаких комментариев не давал, не проявлял хоть капли заинтересованности. Но, видит бог, Реми знал, что всё это враньё. Он просто ждал чего-то. Он всегда чего-то ждал.       У Реми по многим причинам порой был очень странный режим сна, поэтому часто он просто бодрствовал посреди ночи и занимался какой-то откровенной абсолютно бесполезной хернёй. В этот раз он спокойно тискал котов, пока не увидел свет и не услышал какое-то копошение в коридоре, которого в такое время по-хорошему быть не должно. Повинуясь природному любопытству, Реми аккуратно выглянул из-за двери. Заметив в конце коридора Широ, видимо, в полной боевой готовности, выскользнул из комнаты. Котов предусмотрительно запер, — мало ли что могло произойти. Реми был лишь в пижамных штанах и растянутой серой футболке, демонстративно шлёпал босыми ногами по холодному полу, пытаясь привлечь к себе внимание. Коридор был пустым, но освещённым из-за датчиков движения, а все нормальные люди мирно спали в своих постелях. Их в Сервал только двое таких особенных. И Реми это откровенно беспокоило.       — Куда-то собрался, mon ami? — начал он, подойдя ближе. Широ неохотно оглянулся. Он был в своём старом костюме, а не в том, что выдал Сноу. Чёрт, плохой знак.       — Да, — бросил собеседник, рассчитывая, видимо, на этом разговор и закончить.       — И надолго? — Реми порой не очень нравилось задавать вопросы в лоб, но Широ понял. Он всегда понимал.       — Я не вернусь, если ты об этом. — И вдруг от этого стало неожиданно печально. Внутри взывыло до боли знакомое чувство потери. — Я нужен Скотту Саммерсу, Лебо.       — Sérieusement? Ты правда пойдёшь помогать Циклопу? — Реми выругался про себя, едва сдержался, чтобы не сделать этого вслух. Почему именно с Широ всегда происходило всё самое плохое? — Он же убил Чарльза Ксавьера! — Судя по взгляду собеседника, было очень глупо надеяться, что это сработает.       — Дипломатия — это вечный компромисс. Мой отец был дипломатом, я знаю о чём говорю. Его главный компромисс был в том, что он выбрал вечную погоню за мифическим миром, вместо семьи. Вместо меня. — Широ смотрел в пустоту, а тон был безразличным, грубым. — Дипломаты — лицемеры, лжецы и трусы. Они выбирают мир, вопреки всему, зная, что их усилия никогда не выиграют войну, что они никогда не увидят тот самый мир, за который борются. — Он заглянул Реми в глаза и от его взгляда внутри будто всё замёрзло, заледенело. — Чарльз Ксавьер и мой отец выбрали мир, а теперь они оба мертвы. Дипломатия — это всегда дорога в один конец. — Широ сделал небольшую паузу. — Поэтому я не дипломат. Такие как я и Скотт выигрывают войны, которые дипломаты вечно откладывают. Ожидание войны — это не мир.       — Поэтому вы с Циклопом решили первыми начать войну? — Вопрос-провокация, который вылетел как-то сам собой, потому что кто-то не любил долго думать, прежде чем говорить. Реми пожалел об этом, ещё даже не получив ответ. Широ подошёл чуть ближе, снова начал выглядеть угрожающе.       — Лично я сделаю всё, что от меня потребуется, — он как всегда сказал это совершенно спокойно, обыденно, но по спине пробежали мурашки.       — Как думаешь, что сказал бы на это Логан? — Это глупые попытки, нелепые попытки. Реми никогда не умел отговаривать людей. И всё-таки он пытался, но, по ощущениям, это могло привести только к побоям.       — Логан мёртв. — В глазах Широ на мгновение проскочила какая-то растерянность, неуверенность. Но он всё ещё был холоден и груб. Он камень. Он вулкан. Никакая сила в мире не способна его остановить. — Он пошёл путём Ксавьера и вот куда это его привело.       — Он всегда шёл этим путём. — Последняя попытка. Самая отчаянная.       — И он всегда ошибался. — Провал. Широ сделал шаг назад, убедился, что разговор закончился, обошёл неудачливого собеседника. Реми чувствовал горький вкус проигрыша, стоял, смотря в стену, потом до него донеслось: — Не волнуйся обо мне или о Скотте, Лебо. Подумай лучше о том, кто ты такой.       И Реми правда задумался. Слушал отдаляющиеся шаги и отчаянно об этом думал. В итоге родилась лишь одна скорбная в своей простоте мысль:       «Я идиот». ***       Реми не любил холод и снег, — с ними были связаны болезненные воспоминания о том, как любимая девушка и люди, которых можно было считать друзьями, оставили его умирать в одиночестве на южном полюсе. Он тогда промёрз насквозь, — и морально, и физически, — едва не остался лежать в одном из бескрайних сугробов. Этого опыта хватило с лихвой, по своей воле Реми никогда бы больше не сунулся в подобные места. Но его воля не имела значения. Не для Натаниэля Эссекса, по крайней мере. Его база стояла посреди снега и льда, над ней простирались бесконечные чёрные небеса, в сотнях миль вокруг не было ни единой живой души. Только они, Мародёры, и Синистер, запертые в промёрзлом бетонном куполе. Худшие из людей, нашедшие приют практически на девятом кругу ада. Порой, выходя на улицу, Реми всё ещё боялся увидеть рога, торчащие из снега. Боялся, но не удивился бы. Они ведь все предатели. Они все заслужили быть здесь.       Единственная, как он считал, кому здесь не место: его прекрасная Шельма. Она была жертвой обстоятельств, несчастной, одинокой и покинутой; запертой в осколках собственного разума, не способной очнуться, вновь что-то почувствовать. Надо отдать Эссексу должное, обращался он с ней неплохо, однако, очевидно, только пока она была ему полезна. И Мистик, её мать, судорожно пыталась убедить его в этом. У Реми с ней было множество разногласий в прошлом, они, можно сказать, были врагами, противниками, но сейчас их объединяла Шельма, которую они хотели спасти. Больше ничего не имело значения, Реми был готов на что угодно. Прямо под носом у Эссекса променял его рабство на рабство Мистик. Кто знает, что было бы, узнай он об этом. Но он не знал, а Мистик, будучи опытной паучихой, методично плела сеть своих интриг. Оставалось лишь ждать и вздрагивать каждый раз, слыша, как за толстыми стенами бушевала снежная буря.       Реми старался проводить как можно больше времени с Шельмой, даже несмотря на то, что она была без сознания. Он надеялся, что она услышит его, что она вернётся к нему, что всё будет хорошо. Никому из Мародёров, кроме них с Мистик, не была интересна её судьба, потому они сидели с ней попеременно, можно сказать, стояли на почётном карауле. Мистик всегда знала больше, чем говорила, она не любила делиться деталями своих интриг, но сам факт того, что они были заодно, стоил бы им обоим очень многого. Тем не менее, Эссекс не видел змей на своём пороге, он будто специально всё игнорировал, но, очевидно, будучи человеком страстным и увлечённым, он просто был слишком занят своими делами. А большего их маленькому заговору и не нужно. Но были среди Мародёров и люди гораздо более внимательные. Один человек, если быть точнее.       В тот раз Реми снова пришёл к Шельме, он надеялся, что у неё как всегда будет пусто. Что Эссекс сегодня не будет вновь пробовать вытащить из её и без того разрушенного разума информацию, что Мистик будет слишком занята своими тёмными делами, что кто угодно другой не захочет внезапно устроить на неё покушение или что-то в этом духе. В комнате Шельмы всегда было довольно темно, лишь тусклый свет всяких аппаратов, поддерживающих в ней жизнь, разбавлял плотную черноту. Реми зашёл в комнату, Реми встал на пороге, напряжённо смотря на человека возле кровати Шельмы, он сделал пару шагов, человек поднял на него взгляд. Слабое сияние приборов осветило его лицо. Широ был совершенно спокоен, абсолютно безразличен. Реми знал, что он не представлял никакой угрозы. Они были близки в эти бесконечно долгие месяцы. Апокалипсис, Эссекс, общая боль, общее одиночество. Порой им даже не нужны были слова, чтобы понимать друг друга. Но Широ решил, что сейчас без них не обойтись:       — Должно быть, ты знаешь, что если Шельма будет слишком долго касаться тебя, то поглотит не только воспоминания, навыки или способности, — она поглотит всего тебя, всю твою личность. Так случилось со мной. — Широ встал со стула, отставил его куда-то к стене. — Я узнал её лучше, чем ты когда-либо сможешь узнать. Ты проник к ней под кожу, проник в её сердце. Но я был в её голове. — Он протянул руку к её лицу, остановился, едва не коснувшись. А Реми вздрогнул. Трогать Шельму сейчас — самоубийство. — Тёмное место, если тебе интересно. Но не худшее из тех, где я бывал.       — К чему ты ведёшь, Санфайер? — Решил всё-таки поторопить напарника. Широ лениво поднял на него взгляд.       — К тому, что она того не стоит, Гамбит. — Реми застыл, едва не перестал дышать. Он снова почувствовал себя мальчиком, игравшим с папиными вещами и пытавшимся это скрыть. Отец редко раскрывал его ложь. — Ты и сам прекрасно знаешь это где-то в глубине души. — Но всё-таки Широ ему не отец. — Я видел, как ты однажды ударил её.       — Это была случайность, — Реми ответил твёрдо, наигранно уверенно. Будто сам в это верил.       — А когда мы пришли за Лорной, ты отправился убивать Шельму. И убил бы её, если бы тебе не помешали. — Широ был непреклонен. Он вновь опустил взгляд на Шельму.       — Ты сказал мне убить Будду. — Реми сделал над собой усилие, он старался держать себя в руках. Он смотрел на спокойного напарника. Внутри медленно закипало.       — Не буквально, Гамбит. Но это то, чего хотел ты сам. — Широ медленно вновь посмотрел на собеседника. — Ты хотел свободы. И что теперь? — Он степенно обошёл кровать, подошёл к Реми. — Ты любишь её? — Хриплый шёпот. — Будь честен единственный раз в своей жизни. — Реми посмотрел на Шельму: на её бледные губы, тёмные ресницы, седую прядь в волосах. И он не смог ответить. Широ аккуратно похлопал его по плечу: — У тебя нет никаких принципов. — Тихо сказал он. Через пару секунд добавил: — Ты делаешь правильные вещи, но по неправильным причинам, Реми.       И после этого он молча ушёл. Его шаги были тихими, но каждый гудел эхом в голове Реми. За стенами выла буря, в комнате пищали приборы, этажом выше шумели мародёры. Реми стоял, бесконечно долго смотрел на мирно спящую Шельму, сжимал и разжимал кулаки. Широ его не предаст, он просто предоставил варианты на выбор. Всю жизнь приходилось выбирать из плохого и очень плохого. Выбирать жизнь или смерть, свободу или рабство, болота или снег, Эссекса или… Реми громко вздохнул. Его шаги были тише шагов Широ, были не такими уверенными. Стул шаркнул по холодному полу, едва слышно скрипнул под весом. Реми взял чужую руку в перчатке, невесомо коснулся её губами, потёрся щекой.       — Я здесь, chere. Всегда с тобой, — сказал он отчаянно. Вдруг снежные бури его больше не пугали. По крайней мере, он хотел в это верить.