ошибка сердца.

Акааши открыл глаза с трудом, веки словно налились свинцом. Из приоткрытого на маленькую щелку окна дул неприятный сквозняк, он проходил по плечам, затылку, шее, заставляя поеживаться от холода. Подняв свою тяжёлую после сна голову, Кейджи огляделся вокруг. Ничего не изменилось кроме того, что за окном было утро, лампа была выключена, а на часах вместо вечернего времени показывалось шесть утра. Уже через полчаса будильник в этих часах неприятно затрезвонит, свидетельствуя о том, что нужно вставать. Но сегодня видимо Акааши встанет даже раньше будильника. За окном летели маленькие снежинки, и этот снегопад из-за своей мелкости был даже больше похож на дождь. Сугробы будто стали немного меньше. Или так кажется?? Тёмные волосы падают на глаза и щекочут лицо. От лёгкого дуновения они сдвигается в сторону, и теперь Акааши жмурится лишь от того, что только проснулся. Повертев головой и широко зевнув, связующий протянул руку к телефону, хотя притягивать её было было не нужно — телефон лежал прямо рядом, под этой самой рукой. 14 пропущенных сообщений. Одно от мамы, а остальные от Котаро. Лучше бы вообще их не читать, но Акааши все-таки нажимает на иконку часа с Бокуто и читает эти сообщения. Конечно же, он оставит их без ответа. Ведь так будет лучше. Для Котаро точно. А если  для Котаро, то и для Кейджи. Брюнет уткнул лицо в ладони, что-то промычав. Встав ра ватные ноги, парень размять шею и тихо пошёл умываться, стараясь не разбудить спящую мать. Прохладная вода заставляет поморщиться, но немного взбадривает. Хотя это немного — почти ничего по сравнению с Бокуто. Может, написать ему?? — нет, идиот. иначе ты сделаешь все только хуже. он просто не может тебя любить, а ты будешь вводить его в заблуждение. Эти слова отскочили от зеркала, в котором была сейчас видна голова Кейджи с растрепанными тёмными волосами. Парень попытался поправить их рукой, но ничего не вышло. По лицу стекали капельки воды Все утро Акааши молчал. Он не знал, что говорить маме. Во время завтрака Кейджи опустил глаза в тарелку. Царило неуютно молчание, которое внезапно было прерван матерью брюнета. — бокуто вчера искал тебя. что у вас случилось?? Кейджи не знал, как ей ответить. Ему хотелось быть честным, но пока что он сам ни в чём не разобрался и не был уверен в том, что его мама воспримет все должным образом. Так что от него последовал не особо содержательный ответ: — ничего. хотя я и сам не знаю. Женщина вздохнула, но ничего не сказал. И кейджи был ей за это невероятно благодарен, потому что говорить об этом не хотелось от слова совсем. Но зато теперь было над чем подумать. Бокуто ищет его... Надо ему все объяснить. Только вот как.. Надо было вообще сказать все раньше. Тогда не было бы так плохо, сложно и больно. Парень сжал руку в кулак и глубоко вздохнул. Через окно класса виделись зимнее небо, затянуто белыми облаками, из которых вот-вот полетят хлопья снега. Осталась буквально пара минут до конца последнего урока. Акааши даже не заметил, как пролетели эти несколько часов. Да он и раньше не замечал, только вот это не то, когда Кейджи проводит это время в компании Котаро. Сейчас все смешалось в однотонную пелену, и поскорее сквозь эту пелену хотелось увидеть солнце, именуемым Бокуто. Выйдя из класса, Акааши одновременно тянуло к тому, чтобы найти Бокуто, и в то же время он пребывал в замешательстве. Что он ему скажет? Я тебя люблю? Какая глупость, Кейджи совершит этим большую по его мнению ошибку, ведь введёт Бокуто в заблуждение. Для Котаро он лишь хороший связующий, и ничего большего брюнет недостоин, пусть даже первый это пока что не осознал. Хотелось выбросить эти мысли из головы, хотелось прибежать и поцеловать эту большую сову, но Кейджи считал это неправильным. Ему абсолютно не хочется так считать, не хочется до боли в сердце но он не может уверить себя в другом. Акааши даже не может спокойно посмотреть в эти янтарные глаза, потому что понимает, что все зашло слишком далеко и спокойно смотреть не получится. Казалось, что черепная коробка сейчас треснет от концентрации мыслей в голове, но этого не произошло, к счастью или сожалению Кейджи. Акааши вышел на улицу и на его нос упала белая снежинка, та самая, которая самой первой упала с неба. Она растаяла, и вслед за ней вниз с неба полетели остальные снежинки, кружась в загадочном танце. Небо застилали облака, так что ни звезды, ни луна не освещали землю своим серебряным светом. Вместо серебряного света пространство вокруг спортзала освещал яркий жёлтый свет из окон. В этом свете мелькали силуэты, ходящие или бегающие туда-сюда. Кейджи поправил на плече школьную сумку, и ,встав под козырьки, чтобы на одежду и волосы не сыпалось слишком много снега, связующий Фукуродани стал тихонько наблюдать за своей командой, которая тренируется несмотря ни на что. Среди всех знакомых ему силуэт он увидел самый родной, этот силуэт подлетал в воздухе, занялся свою мускулистую руку над сеткой. Только вот мяч летел из других рук. Не из рук Акааши. Из рук кого-то другого Котаро пробивал пасы, кто-то ещё наблюдал эту силу и своеобразную грация именно с той позиции, с какой она так прекрасна. И Бокуто позволял себе это. Как ни пытался брюнет себя успокоить, внутри поднималось странное чувство, которое невозможно или очень сложно описать словами. Во всяком случае для Акааши это было именно так. Бокуто пасует кто-то другой. Дыхание стало более тяжёлым, но Кейджи не отошёл от окна и продолжал наблюдать за вылетом это огромной совы и любоваться этой мускулистой спиной. Вновь послышался звук приземления и скрежет кроссовок по деревянному полу. Внезапно самый главный объект внимания Акааши подошёл именно к тому окну, где стоял первый. Лишь стекло отделяло парней друг от друга,но казалось, что это самое стекло толщиной километров в пять. Каждый атом между ними прибавлял часть к той пропасти непонимания, страха и чувств, которая с огромной скоростью разползалась между ними. Бокуто сорвался с места и побежал за курткой. Акааши стоял в замешательстве, думая, что ему делать. Бокуто любил волейбол и не отрицал этого. И Акааши тоже любил. Он никогда не задумывался о том, что любит больше, потому что никогда не понимал, как эти вещи можно измерять. Конечно, Кейджи связан с волейболом и любовью Котаро к волейболу, но ас считал это разными вещами. И поэтому когла и его жизни вдруг неожиданно стал пропадать Акааши, волейбол даже как-то поблек. Нет, Бокуто не собирался отказываться от игры в волейбол из-за такого, ведь волейбол он тоже очень любит, но сейчас любить волейбол стало сложнее. Мяч летел из других рук, и другой голос кричал имя Котаро. Бокуто оставалось лишь представлять, что это руки Кейджи отдают ему пас, и надеяться, что скоро все будет именно так. Взлетая в воздухе, ас увидел лицо в слегка запотевшем окне. Сердце пропустил удар, да и рука Бокуто тоже. Мяч легко коснулся пола и укатился,  в то время, как Котаро уже был около окна. Решение пришло моментально, и ас Фукуродани ринулся в раздевалку за своей курткой. Он даже не стал переодеваться, ведь он боялся, что эта пропасть между ним, Кейджи и волейболом в эту же секунду разрастется настолько, что через неё невозможно будет перебраться. Котаро боялся ещё того, что именно он причина этой пропасти, и это чувство вины мучало его даже тогда, когда он играл в волейбол, а волейбол это то, что всегда отвлекало от подобных чувств. Выбежал на улицу, Бокуто увидел, что Акааши уже развернулся и старается уйти подальше от спортзала. Большая рука Котаро сжала плечо Кейджи. Последний обернулся и голубые глаза встретились с янтарными. — Кейджи?? что произошло?? Для Кейджи это стояние было невыносимой пыткой. Он лишь молчал, пытаясь не заплакать и не наговорить глупостей. — ....кейджи?? Акааши развернулся и ушёл, мысленно прося прощения у Котаро сотни, тысячи раз. Потому что не может попросить вслух.