Прогони мой страх

      Весь остаток рабочего дня я провела за отчётами и выписками. Кэзуми щедро засыпала меня всевозможными документами, видимо, таким образом совершая свою месть за то, что я сбросила на неё управление больницей.       – Кэзуми, отправь, пожалуйста, ещё один запрос Ганко-баасаме по поводу сотрудничества.       – Хорошо, – незамедлительно ответила девушка, черкнув что-то в блокноте. – Кстати, проблема с целебными травами временно улажена. У нас пока нет острой нехватки чего-либо. Так что примерно месяц-два нам не о нем беспокоиться.       – Да, благодаря Кибе мы временно нашли решение. Но всё же не стоит расслабляться. Если и в этот раз придет отказ, то придется, скорее всего, организовать миссию по сбору трав.       – Но я слышала, что все миссии сейчас приостановлены. Это связано с какой-то проверкой архива Резиденции. Слышала, они подняли все отчёты по когда-либо дававшимся миссиям, – задумчиво упомянула Кэзуми.       – Да? Что ж, остаётся только пожелать им железного терпения.       Так вот как объяснили причину временного прекращения проведения миссий. Что ж, неплохая идея, хоть и вызывает довольно много вопросов, связанных с тем, на кой черт им вообще устраивать подобные масштабные проверки.       – Э-эм, Сакура-сан, а это ведь Киба-кун тогда был с вами? – неуверенным голосом начала девушка       – Когда?       – Ну, вы вместе выбежали из палаты и поспешили к выходу. Я тогда мимо проходила...       – А, да. Это же он помог найти Йоки из десятой палаты.       – Того сбежавшего мальчика? Похоже, Киба-кун и вправду поразительный шиноби.       – Ещё бы, его нюху даже Какаши-сен... то есть Шестой-сама позавидует.       Хотя с этим можно было бы поспорить. Я понятия не имею, насколько сильно обострены чувства у Какаши-сенсея. Да и я даже не знаю, с чем это вообще связано. Когда-нибудь, когда подвернётся возможность, стоит спросить у него об этом. Может, эти его безупречные слух, нюх, зрение, реакция и внешний вид - это какая-то клановая особенность? Своеобразная техника, как у Шикамару - управление тенью или у Шино – жуками?       – Сакура-сан, вы слышите?       – А? – растерянно спросила я. Видимо, прослушала какой-то вопрос.       – Я спросила о том, почему он не зашел в госпиталь. Нам, как персоналу, который недоглядел за собственным пациентом, стоило бы поблагодарить его за помощь.       – У него были дела, поэтому не было на это времени.       Несмотря на то, что я всё же попыталась выудить из Кибы хоть что-то, он сказал, что куда-то спешит. Но мы договорились о завтрашнем ужине. Всё же я обещала угостить его в знак благодарности. Так и поговорим. Возможно, это и выглядит, будто бы я лезу не в своё дело, но если бы он и впрямь не хотел ни с кем делиться своими проблемами, он бы даже и не начинал об этом говорить.       Благодаря помощи Кэзуми мы довольно быстро управились со всеми отложенными на ''потом" делами. И ближе к вечеру я была свободна, поэтому, помня о назначенной тренировке, я поспешила домой. Не знаю, чем я руководствовалась, но мне хватило сорока минут, чтобы приготовить себе еду, переодеться, собрать по квартире валяющиеся во всех углах бумажные листки и даже расчесаться. Солнце ещё вовсю жарило, а я уже по крышам бежала в направлении старого квартала Конохи. Хотя я, конечно, очень сомневаюсь, что сенсей оценит мою пунктуальность. Сакура, замедлись, иначе запыхаешься и будешь потом на пороге ловить одышку, не в силах даже поздороваться.       Впрочем, когда я наконец добралась до дома сенсея и постучала в дверь, мне никто не открыл. Лишь спустя несколько минут дверь приоткрылась и наружу высунулся влажный нос Булла. Хмурый пёс осмотрел меня с ног до головы, после чего удивленно буркнул:       – Открыто же, зачем стучишь.       – Когда приходишь в гости, принято стучать, а не врываться в чужой дом, – ответила я.       – Правильно, когда придешь в чужой дом – обязательно постучи.       Ладно, я уже привыкла к странностям этих нинкенов. Я положила сумку на обувную тумбочку и принялась стаскивать сандалии.       – Не разувайся, Какаши на заднем дворе.       – Хорошо, – кивнула я, вешая сумку обратно на плечо. Я уже прошла несколько шагов, лишь тогда осознав, что понятия не имею как пройти на задний двор. Я обернулась к Буллу, намереваясь спросить об этом       – Там. В конце коридора, – махнул носом хмурый пёс, после чего медленной походкой отправился на кухню.       Мне хотелось расспросить детальней, поскольку, если я не ошибаюсь, в доме находится пять комнат, включая спальню сенсея. И мне бы не хотелось блуждать по каждой из них в поисках хозяина дома.       Надо же, я угадала с первого раза. Напротив спальни сенсея находилась еще одна комната, которая представляла собой кабинет или что-то вроде этого. Он мало чем отличался от тех пустующих комнат, что я мельком уже видела. Но здесь стоял крепкий деревянный стол, а на стене висел танто с длинным прямым клинком и круглой гардой. Скорее всего, это что-то вроде семейной реликвии или просто что-то особенно ценное для сенсея.       Я прошла по комнате, подойдя к стеклянной двери, ведущей на задний двор. Неспешно потянула её на себя, и моему взору открылся участок, покрытый низкой зелёной травой. Среди зелени виднелись и маленькие лиловые цветочки, названия которых я не знала. Задний дворик оказался довольно большим, и я не сразу обнаружила сенсея, скрывавшегося в тени раскидистого дуба.       Я подошла ближе, удивленно рассматривая лежащего на траве сенсея. Его не скрытый под протектором правый глаз был закрытым, а лицо спрятано под маской. Казалось бы, я его всегда таким и видела, но сейчас мне невыносимо хочется сорвать с его лица эту ткань. Тем не менее Какаши-сенсей совершенно никаким образом не отреагировал на моё присутствие, он всё также лежал на спине, и его грудь размеренно поднималась и опускалась.       Я заметила, что в правой руке он сжимал книгу. Знакомая бирюзовая обложка поблёскивала глянцевой поверхностью на солнце. Я усмехнулась и, отложив сумку в сторону, присела на землю возле сенсея. Трава приятно щекотала лодыжки, и я распрямила ноги, подставляя лицо солнечным лучам, пробивавшимся яркими пятнами сквозь зелёную завесу листьев. Летние лучи приятно согревали кожу, и я позволила себе посидеть так ещё немного.       В детстве я любила проводить время на природе. Давным-давно я нашла небольшую цветочную поляну в лесу как раз неподалёку отсюда. Мне нравилось проводить там своё свободное время. Я приходила туда расслабиться, погрустить, повеселится, просто посмотреть на цветущие колокольчики. Их необычный окрас удивительно напоминал цвет моих волос. Мне нравилось думать, что на самом деле я цветок. Я сидела тихо-тихо, лишь иногда шевелясь в такт дуновениям ветра. Могла сидеть так часами, думая о чем-то своём, еще таком детском, наивном, цветочном. Там же я познакомилась и с Ино. Ха, эта Свинина сразу же заявила, что она первая нашла эту поляну. Мы бы наверняка там же и подрались, не заметь я в её руках удивительной красоты букет полевых цветов. Она многому меня научила: рассказала, как отличить ромашку от маргаритки и нивяника, показала, как сделать гармоничный букет и добиться того, чтобы он оставался свежим как можно дольше. Ино много болтала, она рассказывала о том, что дома у неё цветов полно, но я лишь считала это хвастовством. Но на самом деле она никогда мне не врала. Возможно, поэтому наша дружба едва и не закончилась. Мы всегда говорили друг другу в лицо всё, что думаем.       Я улыбнулась своим мыслям и, повернув голову, наткнулась на пронзительный взгляд серебристых глаз. Рука сенсея застыла в воздухе, так и держа краешек сдвинутого на лоб протектора. Он смотрел так, будто сам только что побывал в моей голове, лично увидев ту поляну и цветы. Точно такой же нежный, бледно-розовый румянец был и у тех колокольчиков.       – Вы проснулись? – спросила я, переводя смущенный взгляд на дерево.       – Я не спал, – невозмутимо ответил сенсей, поднимая руку с книгой в руках. – Я просто немного задумался.       – О чём же? – поинтересовалась я. Не услышав ответа, я легла на траву и повернула голову к сенсею, показывая, что всё же намерена выслушать его мысли.       – Я книжку дочитал, – ответил спустя какое-то время он, вновь посматривая на бирюзовую обложку "Ича-Ича".       – И сколько же раз вы её дочитали? Погодите, или, может быть, все эти годы просто о-о-очень медленно читали? – хохотнула я, поглядывая на сенсея.       – Каждый раз как впервые, – пожал плечами он, оставаясь совершенно невозмутимым.       – Никогда не понимала, как вы можете читать одно и то же годами.       – Неважно, сколько раз ты прочтешь книгу, ты всегда отыщешь там что-то новое.       – И что же новое поведала вам ваша излюбленная книга в этот раз?       – Слишком много того, о чём раньше не задумывался.       – Что ж, тогда вам, наверное, стоит перечитать всю серию, – сказала я первое, что пришло в голову. – А ведь если вспомнить, я давно не видела вас с первой частью "Ича-Ича".       Периодически похабные книжонки Какаши-сенсея сменяли друг друга, но оранжевую обложку последний раз я видела ещё до войны. Неужели они всё-таки могут ему надоесть? Сенсей повернул голову, удивленно поглядывая на меня. Его изучающий взгляд прожигал меня изнутри.       – Почему ты... Кхм, на самом деле, она уже давно вышла, я читал её много раз, но не в восторге от сюжета, – ответил сенсей и вновь поднял книгу над головой.       – Почему же? – не унималась я, любопытство начало вспыхивать во мне бунтующими искрами.       – Сюжет излишне тривиальный, слог очень простой и банальный. Не в обиду Джирайе-саме, но это произведение не стоит внимания, – беззаботно махнул рукой сенсей.       Удовлетворившись слегка неожиданным, но вполне исчерпывающим ответом, я слегка кивнула.       – Как прошел твой день?       – Как и всегда: кипа бумажной работы, поиски сбежавших пациентов, снова документы...       – Сбежавшие пациенты? – вскинул брови сенсей.       – Мальчик сбежал из больницы, не хотел выписываться.       – И поэтому сбежал? – скептически переспросил Какаши-сенсей.       – Знаю, странное решение, но он всего лишь ребёнок. В его возрасте в мою голову ещё и не такие идеи приходили, – усмехнулась я.       – Будто они её когда-то покидали, – буркнул себе под нос сенсей, но я сделала вид, что не услышала этой колкости.       Я развернулась, подтянув небрежно брошенную ранее сумку к себе и принялась рыться в содержимом. Понадобилось немного времени, прежде чем я смогла найти стопку небольших квадратных листиков, заготовленных заранее для сегодняшней тренировки.       – Честно говоря, я тренировалась всё это время, но у меня ничего не получилось. Я лишь зря перевела огромное количество бумажных листков.       Я вздохнула и, подцепив верхний листок пальцами, подняла его и пустила чакру. Листок постепенно начал принимать темный цвет, после чего осыпался вниз крупными хлопьями.       – Неправда, – мотнул головой сенсей, – прогресс есть. Теперь бумага гниёт гораздо медленнее.       – Разве это важно, если она всё еще гниет?       – Конечно, это значит, что твоя чакра постепенно теряет свою изначальную природу Земли.       Какая-то смутная перспектива. Прошел уже почти месяц, а всё чего я добилась – лёгкое замедление? Этого ничтожно мало, люди могут оказаться в опасности в любую минуту. Внезапно мысль, которая до этого никогда не посещала меня, ударила по голове тяжёлым обухом.       – Сенсей, что, если люди всё ещё в опасности? – дрожащим от волнения голосом спросила я. – То, что нукенины находятся не в Стране Огня, ещё не значит, что они не могут никому навредить. Мне кажется, мы поступили неверно, скрывая от других стран появление подобной угрозы.       – Да, ты права, но...       – Сенсей, – я перебила, пытаясь всё же донести свою мысль. Это действительно важно, и никакой имидж деревни не может быть важнее человеческих жизней. – Да, я понимаю, что то, что – или кого – искали нукенины, скорее всего, находится на нашей территории, но даже если эти люди не здесь, они всё еще чертовски опасны. Те, кто без лишних колебаний ожесточенно дрались, даже не объяснив причины своих действий, вряд ли будут мирно путешествовать по других странам. Любому, кто попадется под руку этим преступникам, грозит опасность. Мы обязаны предупредить о ней остальных.       Договорив, я уставилась на сенсея, пытаясь придать себе как можно более убедительный вид.       – Сакура, – губы, скрытые под темной маской, дрогнули, растягиваясь в улыбке. Ненавижу эту маску, я же уже упоминала, да? – Ты абсолютно права.       Сенсей тут же поднял вверх ладонь и преждевременно остановил меня, заметив моё мгновенное оживление.       – То, что нукенины опасны вне зависимости от того, где они находятся, – чистейшая правда. Именно поэтому я уже отправил сообщения о возможной угрозе всем Каге скрытых деревень.       После услышанного меня в одно мгновение захватили совершенно разные чувства. Радость, облегчение, спокойствие – то, что сразу же нахлынуло. Но вскоре я почувствовала стыд и раздражение, причем за себя.       Как я вообще могла сомневаться в сенсее, он ведь всегда всё делает на несколько шагов вперёд. Пока я только думаю, он уже это сделал. Какаши-сенсей - тот человек, для которого власть и высокий социальный статус всегда не значили ровным счётом ничего. Он всегда был готов отдать жизнь за своих товарищей. Как я могла подумать, что имидж непобедимой, защищённой от врагов, Конохи станет для него важнее человеческих жизней?       – Простите, сенсей.       – Сакура, ты очень умная и сообразительная. Нет ничего зазорного в том, чтобы ставить под сомнение некоторые действия других. Беспрекословное послушание не всегда хорошее качество для шиноби. А теперь давай продолжим тренировку.       С неумолимо растущей высотой кучки сгнивших обрывков бумаги на земле мой настрой постепенно убывал. На лбу выступили капельки пота, пока я усердно пыталась сделать хоть что-нибудь, хоть каким-то образом не дать Стихии Земли определить природу моей чакры. Я нахмурилась, сверля взглядом свои пальцы, будто бы они виноваты в моей беспомощности.       – Преврати поток своей чакры в бушующий шторм, представь, что всё внутри переворачивается, каждая клетка представляет собой крошечный взрыв. Я закрыла глаза, пытаясь воспроизвести те ощущения, которые я испытывала, когда сквозь меня пропустили молнию. Создать взрывы, импульсы, бурю, непрекращающийся шторм, пустить чакру в пальцы.       Прошло несколько десятков секунд, прежде чем я нашла в себе силы взглянуть на результат. Всего лишь несколько новых хлопьев бумажных листьев, лежащих на траве и смотрящих на меня с насмешкой. А чего ты, в общем-то, ожидала, Сакура?       Я зло уставилась на поддразнивающие меня обрывки бумаги и, набрав в лёгкие побольше воздуха, мстительно подула на них в ответ. Белые хлопья тотчас поднялись в воздух, насмешливо танцуя. Я сложила руки на груди, хмуро наблюдая за этим тошнотворно прекрасным танцем. Внезапно я услышала смех. Бархатистый, рокочущий звук приятно вибрировал в воздухе.       – Только ты можешь разозлиться на ни в чем не повинные бумажные листки, – сказал сенсей, пока в его отливающих серебром глазах танцевали смешинки.       – Я не на них зла.       Верно, единственный, кто может быть виноватым в том, что ни черта у меня не получается – лишь сама я.       – Не стоит ожидать всего и сразу, – сенсей протянул руку, проводя по моим волосам. Он ловко достал запутавшийся в непослушных прядях кусочек бумаги и подбросил его в воздух. – Знаешь, учитывая, что ты искусный ирьенин, твои продвижения в освоении Стихии Молнии поразительны.       – Что вы имеете ввиду?       – Для ирьенин-дзюцу необходим безупречный контроль над чакрой. Чакра должна литься постепенно, непрерывным потоком, подобно тому, как растет дерево – медленно, неспеша. Стихия Молнии – это постоянное движение, хаотичное и разнообразное, напоминающее вспышки или взрывы. Поскольку ты - ниндзя-медик, эта стихия меньше всего подходит тебе для изучения.       – Поэтому вы и не хотели меня обучать? – догадалась я. – Вы знали, что всё это будет бесполезно?       – Нет, как раз из-за того, что это ты, я и знал, что всё получится. Тебе нужно больше верить в себя, ведь я в тебя верю.       После полученной весьма неожиданной новой информации меня одолело чувство безысходности. Но, по крайней мере, есть хотя бы один человек, который верит в меня. Это обнадеживает, ведь будет очень стыдно не оправдать его ожидания.       Я вновь взяла в руки бумажный листок и, сосредоточившись на ощущениях, выпустила чакру в пальцы. На секунду мне показалось, будто сквозь меня прошел короткий импульс, больше напоминающий лёгкое покалывание. Но моя секундная надежда тут же улетучилась, едва стоило заметить вновь рассыпанные на земле бумажные обрывки. Черт!       – Ха, – я горько усмехнулась, оглядываясь по сторонам. Я взяла в руки последний листочек, оставшийся из той стопки, что я принесла с собой, и грустно посмотрела на него. – Сенсей, мне кажется, я что-то упускаю. Я пытаюсь воссоздать те же ощущения, что были тогда, но не получается. Не могли бы вы повторить это ещё раз? Ну, те молнии...       Буквально за одно мгновение на лице сенсея отобразилось такое огромное количество эмоций, что я невольно восхитилась такой яркой мимике.       – Сакура, ты с ума сошла? – процедил сквозь зубы сенсей, добела сжимая кулаки.       – Сенсей, но...       – Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Больше не смей даже заикаться о подобном, – медленно, будто выбивая слова на каменной плите, произнес сенсей.       – Я правда не могу понять, что я упускаю...       – Ни за что.       – Если бы вы вновь пропустили сквозь...       – Нет.       – Я сразу же активирую Печать Бьякуго, со мной всё будет...       – Нет!       – Да что, черт возьми, с вами такое?! Неужели вы не понимаете, что ни черта у меня не получается?! Шаннаро, неужели вы не видите, насколько я бесполезна! Битый месяц я каждый день, каждую свободную секунду сижу над этой чертовой макулатурой, превращая ее в чертово удобрение! Люди в опасности, их жизни зависят от меня! А я ни на что не способная дура!       – Сакура...       – Какая разница, что со мной случится?! Если есть хоть малейший шанс, что это поможет мне хоть немного сдвинуться с мертвой точки, то будь что будет!       – Хорошо.       – Как бы я не пыталась...Что?       Я опешила, с неверием смотря на сенсея. Его серые глаза не выражали абсолютно ничего. Он смотрел на меня холодно, с безразличием, казалось, что его взгляд проходит сквозь меня.       – Если ты так уверена в том, что только что сказала – вперёд.       – Сенсей, вы...       – Ну? Разве не будь что будет?       И правда. Я же не собираюсь медлить после того, как учинила сцену? Давай, Сакура, ты же этого и добивалась. Я кивнула, поглядывая на сенсея, и покрепче сжала в пальцах бумажный листок. Я вложила свою ладонь в его протянутую руку. Начиная от тех участков кожи, которые соприкасались с рукой сенсея, по телу начало разливаться тепло. Оно медленно расходилось по телу вместе с покалываниями, сосредоточенными на кончиках пальцев. Это не похоже на прошлый раз, видимо, в этот раз, сенсей сдерживает силу больше. Тем не менее я, как могла, акцентировала свое внимание на мимолетных ярких вспышках в моем теле и, представив, что они смешиваются с моей собственной чакрой, направила все это по правой руке. Я почувствовала, как поток проходит сквозь мое предплечье, отдает покалыванием в запястье, и, наконец, окутывает мои пальцы, плотно сжавшие краешек бумажного листа. Я задержала дыхание и под шумный стук моего сердца услышала мягкий, едва уловимый хруст бумаги. От удивления я широко распахнула глаза, таращась на абсолютно сухой, белоснежный лист. Он был скомкан, по всей его поверхности расходились чудаковатые изгибы и заломы, создавая некий витиеватый рисунок. Конечно, их было несколько меньше, чем у сенсея, когда он демонстрировал мне влияние Стихии Молнии на бумажный листок. Но все же это большой результат.       Я перевела свой восхищённый взгляд на сенсея и встретилась со взглядом холодных дымчатых глаз.       – Получилось, сенсей! – я вскрикнула и сжала руку крепче, пытаясь вывести его из этого безэмоционального состояния       – Вижу, – коротко ответил сенсей и попытался отнять свою ладонь. Я инстинктивно сжала её крепче, не желая отпускать.       – Сенсей, вы обиделись? Но всё же прошло хорошо. Кажется, я наконец поняла, как именно нужно трансформировать чакру, – не видя абсолютно никакой реакции, я продолжила: – Со мной всё в полном порядке, у вас получилось контролировать свою силу, я даже боли не...       – Я не использовал Стихию Молнии, – перебил меня сенсей, смотря на меня равнодушным взглядом.       – Что вы имеете ввиду?       – Я не использовал Стихию Молнии, – повторил сенсей. – Теперь дошло? Я с искренним непониманием уставилась на сенсея. О чем он говорит? Что значит не использовал Стихию Молнии? Что тогда он сделал?       – Ты всё ещё не понимаешь? Вся эта тирада, которую ты произнесла недавно, не имеет абсолютно никакого смысла! Бесполезна? Ни на что не способна? Какая разница, что с тобой случится? – процитировал мои же слова сенсей. – Говоришь, думаешь о людях, которым грозит опасность? А что с ними случится, если ты умрешь, выполняя свои бессмысленные, до животного ужаса пугающие меня идеи? Ты – единственная, кто владеет подобной техникой. Она настолько невероятная, что едва ли найдется ещё один человек, способный провернуть подобное. Но ирония в том, что ты сама этого не осознаешь. Огромная сила, необычайные способности к ирьенин-дзюцу, непревзойденный контроль чакры – всё это теряется в твоей же собственной неуверенности. Как ты собираешься спасать людей, когда сама же и не веришь в это?       Я невольно отшатнулась, услышав слова сенсея. Меня захлестнула обида, и я задержала дыхание в попытках сдержать накатывающий к горлу ком. Но ведь это правда, что тогда, что сейчас без помощи сенсея эта техника не может быть завершенной. Не знаю, чего именно мне не хватает, но я не могу пользоваться Стихией Молнии. Наверное, сенсей прав, я не могу говорить о том, что спасу кого-то. Пора уже признать...       – Ками, остановись! – обреченно простонал сенсей, протягивая ко мне руки. Он крепко обхватил моё лицо ладонями, заставляя меня посмотреть ему в глаза. – Не знаю, каким образом работает твоё мышление, но я готов дать голову на отсечение, что ты опять всё перекрутила с ног на голову.       Я попыталась отвести взгляд в сторону, всё ещё боясь, что из глаз всё-таки брызнут слёзы. Но сенсей вновь мягко повернул мою голову к себе, всматриваясь в мое лицо своими серебряными глазами.       – Ты – потрясающая, способная, талантливая девушка. Помнишь, ты говорила, что доверяешь мне? Так доверься мне вновь. У тебя все получается, и сегодняшний результат тому доказательство. Ты сама сжала этот лист, я не делал абсолютно ничего. Всего лишь держал тебя за руку... И я бы делал это хоть до самой смерти и ни на мгновение не отпустил, но ты должна понять: тебе не нужен кто-либо ещё, чтобы добиться успеха. Просто прекрати недооценивать себя.       – Сенсей, я...       Зрение слегка расплылось, отчего серебристое сияние напротив стало походить на мягкие лучистые вспышки. Я почувствовала, как из глаз всё же брызнули горячие слёзы. Они бы непременно стекали по щекам и подбородку, капая на зеленую траву, если бы сенсей тут же не вытер их своими пальцами.       – Когда-нибудь ты меня точно добьешь, – вздохнул сенсей, притягивая меня к себе.