***
– А где полотенце? – спросил Какаши, войдя в комнату спустя десять минут. Пока он стоял, ожидая моего ответа, я открыто пялилась на голый торс и низко посаженные штаны, прилипшие к влажной коже. Ками, хорошо, что небо уже немного светлеет! Пепельные волосы блестят, отражая первые лучи солнца, а капли воды время от времени срываются с кончиков прядей, с едва слышным звуком разбиваясь о деревянные половицы. – Сакура, где взять полотенце? В ванной нет. Несколько капель упало на загорелые плечи, и я завороженно наблюдала, как они прокладывали влажную дорожку по бугристым мышцам груди и живота. – Сакура-а, ау. Золотистая кожа покрылась мурашками, а кубики пресса раз за разом напрягались при каждом произнесённом слове. – В шкафу. – Здесь? Вдоль позвоночника пробежала капля, теряясь под резинкой штанов. Нужно чаще здесь оставаться! Почему я не додумалась раньше? Какаши открыл шкаф и выудил розовое махровое полотенце, которое Ино подарила мне на новоселье. Пока он вытирал тело и промакивал волосы, я медленно подошла сзади, следя взглядом за медленно стекающей по плечу каплей. Я поднесла палец к бархатистой коже, собираясь поймать влагу, но из-за рваного шрама она сменила траекторию. Я приложила ладонь к белёсому рубцу, поглаживая неровные края. – От чего он? – Шрам? Не помню уже, – ответил Какаши, накрывая мою руку своей. Он повернулся ко мне лицом. Я уже видела эти шрамы на груди, когда лечила Какаши, но тогда почему-то особо не рассматривала. Я почувствовала, как на меня внезапно накатила такая нежность, что я едва могла удержать её в себе. Я подняла вторую руку, проведя ею по мускулистой груди и привстала на цыпочки, пытаясь дотянуться до губ Какаши. – Меня бесит эта разница в росте, – буркнула я, понимая, что он не собирается мне помогать. – Какаши, ты слишком высокий! – Это единственная разница, которая тебя смущает? – хмыкнул он, всё ещё не собираясь наклоняться. – А что ещё? Какаши с недоверием взглянул в мои глаза, пытаясь найти там что-то и, видимо, у него получилось, поскольку он, вздохнув, улыбнулся, смотря на меня с невероятной нежностью в глазах. – Как насчёт разницы в возрасте? – А, ну да. Тебя это беспокоит? – А тебя нет? – Если честно, то я ни разу об этом не задумывалась. Много чего думала, – я закатила глаза, вспоминая, какие мысли ещё недавно превращали мой мозг в желе. – Но вот о возрасте я точно не беспокоилась, мне как-то всё равно, – я пожала плечами, переступив с ноги на ногу. Какаши улыбнулся и поднял мой подбородок. – Коротышка, – хмыкнул Какаши, склоняясь ниже. – Шутите, Рокудайме-са... В одно мгновение он прижался ко мне губами, и я так и не успела закончить предложение. Какаши обхватил мою нижнюю губу, слегка оттягивая её. Медленно, словно дразнясь, он мазнул поцелуем по подбородку, коснулся губами уголков рта, заставляя жадно ловить каждое прикосновение. Терпения хватило ненадолго. Едва Какаши вновь завладел моим ртом, я поймала его нижнюю губу, слегка прикусив её. Послышался напряженный резкий выдох, больше походящий на тихий стон. Какаши отстранился, лишая меня дара речи своими сверкающими глазами. Особенно обескураживал голод и вожделение, плескающееся в серебре. От одного только взгляда на прекрасное лицо во рту пересохло, и я облизнула губы. – Чёрт, – рыкнул Какаши, обвивая мою талию своими сильными руками. Он сделал несколько твердых шагов вперёд, заставляя пятиться. От последовавшего поцелуя перехватило дыхание, и я со стоном втянула электризованный воздух комнаты. Руки на моей талии тут же сжались, а горячий язык проник внутрь, окончательно затуманивая рассудок. Какаши жадно исследовал мой рот, выводил узоры на нёбе, заставляя ноги подкашиваться. Широкая ладонь начала медленно с нажимом перемещаться с поясницы на затылок. Никогда не считала себя жадной, но мне мало. Мне чертовски мало, и я запускаю пальцы в пепельные волосы. Медленно оттянув пряди, я едва не таю от гортанного рычания и вибраций, ощущающихся на кончике языка. Ещё несколько шагов назад, и лодыжки упираются в кровать. Туловище клонит назад, но Какаши не собирается помогать. Всего лишь смягчает падение, аккуратно придерживая за затылок и укладывая на кровать. Безумие. Какаши отстранился, оставляя на моих губах свой вкус. Он посмотрел затуманенными глазами, – и в них отразились точно такие же, подернувшиеся пленкой желания, мои собственные. Я попыталась приподняться, чтобы вновь втянуть его в поцелуй, но вместо этого он навис надо мной, уперевшись руками по обе стороны от моей головы. Почему он медлит? Я положила руки на шею Какаши, заставляя наклониться ниже, но он не желал поддаваться. – Не своди меня с ума, – предупредил он, и на красивом лице отразилась страсть вперемешку с сомнением. Кто ещё кого тут с ума сводит! Если бы не твои глаза и шикарное тело, я могла хотя бы попытаться думать о чем-нибудь другом, кроме тебя. – Сам виноват, – огрызнулась я, отчаянно желая вновь ощутить вкус его губ. Я вновь попыталась притянуть к себе Какаши, на этот раз пустив немного чакры по мышцам. Одним резким движением он рухнул на меня, зло зашипев на ухо. Тяжесть тела вдавила меня в матрас, выбивая воздух из лёгких, и я, не удержавшись, рассмеялась, плотно обвивая руками шею Какаши. Но смех прекратился в ту же секунду, когда я почувствовала мягкие губы, скользящие вдоль вены на моей шее. Да разве может это так ощущаться? Это вообще справедливо, что мне досталось столько счастья? Это похоже на соревнование, мы тщетно пытаемся завладеть ситуацией, в итоге лишая друг друга рассудка. В этой игре нет победителей. – А-а-ах, Кака-аши, – удивленно ахнула я, почувствовав на коже горячий язык. Что ж, пора всё же признать поражение. Прерывистое дыхание и влажное причмокивание едким дымом заполнило сознание. – Скажи ещё раз, – попросил Какаши, осыпая линию челюсти поцелуями. – Позови меня снова. По телу на огромной скорости проносились искры, разогревая кожу практически до кипения. Какаши приподнялся на руках и, заглянув в мои глаза, ухмыльнулся, подцепив пальцами ворот моей футболки. Он сдвинул его в сторону, покрывая короткими поцелуями оголившееся плечо. – Какаши-а-ах, – колено дернулось само по себе, упираясь в низ живота Какаши, едва прохладный по сравнению с кожей язык коснулся ключицы. – Не шевелись, – сдавленно пробормотал Какаши и я почувствовала, как что-то, упирающееся в моё колено, стало ещё тверже. – Самое время остановить меня, – ответил он, прижимаясь своим лбом к моему. Мы ещё никогда не были так близки. Словно все границы и стены напрочь исчезли, растопились от жара, исходящего от нас обоих. Я вложила во взгляд всю свою уверенность, пытаясь выглядеть как можно более расслабленной, несмотря на мелкую дрожь, то и дело прошибающую тело. Какаши смотрит пронзительно, читает каждую мою мысль и потаенное желание. Как ты это делаешь? Почему от одного твоего взгляда все сомнения теряются, оставляя лишь волнение и сладостное ожидание? Одним движением он схватил меня за талию, усаживая к себе на колени. Я тут же перекинула ногу, сжав бедрами его талию. Какаши взял меня за подбородок, втягивая во влажный поцелуй. Я положила руки на широкие плечи, провела ладонью по рельефному торсу. Шероховатые пальцы пробежались по бедрам, цепляя подол растянутой хлопковой футболки. Горячие ладони легли на спину, медленно очерчивая бугорки позвонка. Не сумев побороть в себе какую-то темную и необузданную сторону, я немного сместила руки с плеч, положив их на широкую грудь. Под правой ладонью отчетливо ощущалось громкое и невероятно быстрое сердцебиение. Неужели Какаши взволнован не меньше меня? Это придало мне немного уверенности, и я сместила руки на пресс, проводя пальцами по выпуклым кубикам. Неровное дыхание особенно ощущалось из-за сокращений мышц живота, и я усилила нажатие, проводя вверх и вниз по бугристому прессу. Удивительно, как сильно меня влечёт все, что касается Какаши. Это из-за его маски и загадочности? Вряд ли, думаю, даже если бы мне была известна каждая секунда его жизни, я бы всё так же была им увлечена. – Не ерзай, любимая, – с угрозой в голосе шепнул Какаши, на мгновение оторвавшись от моей шеи. Ками, да что же ты со мной делаешь? Одновременно хочется и сбежать, и зарыться в пепельные волосы, притянуть ближе, замотаться в одеяло, скрыться в ванной и остаться в этой узкой кровати навсегда. Стоило вновь шевельнуться, как Какаши резко схватил меня за затылок и, целуя в губы, уложил на лопатки, вжимая в матрас. Рука, ещё полминуты назад бездумно гуляющая по спине, переместилась на живот, оставляя пылающий след вокруг солнечного сплетения и уходя накатывающими импульсами вглубь тела. Он медленно повёл ею вверх, положив руку на ребра под грудью. Он вопросительно посмотрел на меня, словно...Спрашивая разрешения? Не сумев выдавить из себя и слова, я едва заметно кивнула, но этого хватило, чтобы глаза Какаши запылали отчаянно ярко, грозясь сжечь нас обоих. Длинные пальцы едва ощутимо легли на правую грудь, и у меня перехватило дыхание, когда фаланги указательного и среднего пальцев сжали сосок, и я испуганно схватила его за руку. – Не зажимайся, – тихо попросил Какаши, целуя мою кисть, и я с удивлением обнаружила, как хватка ослабилась. Как он может иметь больше власти над моим телом, чем я сама? Чувствуя, что ещё немного, и окончательно сойду с ума, я слегка приподняла голову, молча умоляя Какаши поцеловать меня. И он без лишних слов исполняет мою просьбу. Губы едва заметно порхают по моим, рисуют узоры и растворяют любые сомнения. Когда Какаши вновь коснулся моей груди, всё, что я смогла сделать – это лишь тихо простонать, отчего Какаши сжал ладонь сильнее. – Что ты делаешь со мной? – замотал головой он, смотря на моё разгоряченное лицо. Не сводя с меня своего пронзительного взгляда, он начал медленно вести руку к животу, останавливая её на уровне пупка. Мои ладони, лежащие на кровати, не имели ни малейшего желания останавливать Какаши, хотя стыд говорил, что уже давно пора. Я удивленно охнула, когда резинка шорт, плотно прилегавшая к животу, отодвинулась. Нежные и одновременно требовательные пальцы легли поверх трусиков, заставляя проглотить вырывавшийся стон. Безумие. Я сжала в руках белоснежную простыню, чувствуя, как тугой узел, завязавшийся внизу живота, сжимает внутренности. Матрас слева прогнулся, и Какаши упёрся локтем, занимая удобное положение. Средний палец слегка усилил давление на пульсирующее место, отчего я бездумно вцепилась рукой в бедро Какаши. – Тц, – не выдержал он, упираясь руками по обе стороны моих бедер. Внимательно изучая моё лицо, он потянул шорты вниз, спуская их до колен. Серебристые глаза вспыхнули ещё ярче, заставляя в который раз поразиться их сияющему оттенку. Какаши склонился, оставляя влажный след от языка на животе. Рука, легшая на бедро, переместилась вверх, цепляя ластовицу промокшего насквозь белья. Он отодвинул её в сторону и принялся осыпать поцелуями внутреннюю сторону бедра. Едва прохладное дыхание коснулось малых губ, я попыталась сдвинуть ноги, тем самым неосознанно обхватывая голову Какаши. Это только укрепило его намерения, и он провел языком по влажным складкам, заставляя меня закусить кулак от переизбытка ощущений. Странно подумать, но нет и толики того смущения, которое накрывало меня всякий раз, стоило мне подумать о чем-то, хотя бы издалека напоминающем это. – Ты... не могу сдерживаться, ты такая... – пробормотал Какаши, собирая пальцем вязкую влагу. Он начал кружить вокруг чувствительного местечка, а затем погрузил палец внутрь. Я издала болезненный стон, отчего Какаши тут же беспокойно навис надо мной, целуя в лоб и уголки глаз. – Прости, прости, любимая, – прошептал он, бездумно шепча всё, что приходило в голову. Он убрал волосы с моего лба и прижался к нему щекой, я так и не смогла понять, кого он успокаивал больше: меня или же себя. Я повернулась к Какаши, поцеловав его за ухом, провела языком по ушной раковине, с восхищением отмечая, как сквозь спокойное, уверенное выражение лица вырывается такая необузданная жажда, что я мгновенно сгораю в ней. Какаши со свистом выпустил воздух, буквально испепеляя меня взглядом. Попроси он меня сейчас предать деревню, я бы выдала всё, лишь бы подольше смотреть в эти глаза. Он медленно опустился вниз, оставляя влажные поцелуи на подбородке, ключицах и животе. Медленно спускаясь еще ниже, он покрыл поцелуями малые губы, втягивая губами клитор. Ками, я сейчас с ума сойду. Мышцы влагалища плотно сжались, и я почувствовала, что вот-вот взорвусь. – Какаши-и, – застонала я, зарывшись пальцами в пепельные волосы. Горячий язык измывался надо мной в нарастающем темпе, усиливая пульсацию внутренних стенок. Я бездумно вцепилась в жёсткие пряди, потянув их на себя. Удивительно, что за такое короткое время я узнала некоторые слабые места Какаши. И я не ошиблась, потому что, потянув за пепельные волосы, рычащая вибрация прошибла меня насквозь, заставляя сжаться даже пальцы на ногах. Пик настигает стремительно, и я со стоном выкрикиваю имя Какаши, признавая своё окончательное и бесповоротное поражение. Стоило бы сказать, что едва я взгляну в серебристые омуты, смотрящие на меня так ласково и искренне, то в ту же секунду умру, навсегда растворяясь под бархатистой кожей. Но у меня ещё будет время, и я обязательно использую его, чтобы признаться в самых сокровенных мыслях. Какаши медленно сдвигает трусики обратно, отчего плотно прижавшаяся ткань посылает очередной импульс, заставляя кончики пальцев подрагивать. Он смотрит на меня, как я себе и представляла, и слова теряются на кончике языка, проглатываются вместе со сбитым дыханием, плотно впечатываясь на сердце и артериях, разносясь вместе с кровью по всему моему существованию. Забыв, как пользоваться речью, я попыталась вложить все свои эмоции во взгляд, и, похоже, у меня получилось, поскольку Какаши лукаво ухмыльнулся, лениво касаясь губами моих. – Мне снова нужен душ, – признался он и тут же нарочно – я уверена – коснулся коленом внутренней стороны бедра, отчего пульсирующая плоть вновь содрогнулась, заставляя тело вздрогнуть в сладкой судороге. Наверняка дразнит, жаль только, нет желания ответить. Он медленно перебросил ногу, присаживаясь на кровати. – Хочешь со мной в душ? Сил на то, чтобы съязвить или хотя бы покраснеть, совершенно не осталось, и я почувствовала, как сквозь сладкую дрёму Какаши прошептал мне что-то на ухо, целуя в лоб. Проанализирую всё завтра, не могу даже мыслить. Ками, никогда бы не подумала, но в этих пошлых книжонках определенно что-то есть.***
– Ох, и вот надо оно мне на старости лет, – вздохнула Тсунаде-шишо, сидя в вестибюле. – Сенсей, ну какая же вы старая? Я и то старше вас выгляжу. – Пф-ф, ещё бы ты по-другому сказала, – фыркнула Пятая, сидя на диванчике в вестибюле. – Тсунаде-шишо, ну мне очень надо – взмолилась я. – Знаю я, как тебе надо, Какаши вон тоже с самого утра надо. Уж лучше больницей управлять, чем деревней. – К чему вы это? – Да вот странно как-то. Вместе, что ли, отправляетесь... – прищурилась Пятая. – Ага, – кивнула я. – И больше ничего не скажешь? – Скажу. Скажу, что вы мой самый любимый учитель. – Ладно, – вздохнула Пятая, пытаясь скрыть улыбку, – дуй отсюда. Только ненадолго. – Всего два дня, – пискнула я в предвкушении. – И ни секундой больше! – крикнула Пятая, отчего Даичи за столом нервно дернулся, опуская голову под регистрационную стойку. – Эх, повезло тебе со мной... – Шишо, вы лучшая, – на ходу крикнула я, открывая дверь, отчего та пронзительно взвизгнула, едва не срываясь с петель. После столь изнурительной недели два дня отдыха представлялись блаженный раем. Признаться, я знала, что вся бравада Пятой - всего лишь простые слова, поэтому уже заранее подготовила и сложила всё самое необходимое. Когда я проснулась, Какаши уже ушел, оставив на тумбочке коротенькую записку."Доброе утро. Жду у врат в два часа дня."
Подойдя к выходу из Конохи, я совсем не удивилась, никого не увидев. Было бы странно, не опоздай он хотя бы на чуть-чуть. Впрочем, не прошло и минуты, как из-за угла поста охраны послышались вопли Шикамару: – Шестой! Почему я узнаю об этом в последнюю минуту?! – Шикамару, отстань, у меня выходной. – Кто сказал?! – Я сказал. Сердце мгновенно забилось в два раза чаще, едва я заприметила выходящую из-за угла копну пепельных волос. Серебристые глаза загадочно сверкнули, и я почувствовала что-то неладное в их бликах. – Вы обещали мне выходной! Да Темари меня прикончит, если я опять пропущу свидание! – Если из-за тебя свидание пропущу я, то ты уйдёшь к праотцам намного раньше. – Чего-о? – Шикамару запнулся, раскрасневшись от злости. Ого, не знала, что он так умеет. Ками, да Нара же сейчас на него с кулаками полезет! – Какое свидание, что вы несёте?! Шестой! Какаши всего за несколько шагов преодолел оставшееся между нами расстояние и, многозначительно подмигнув, схватил за руку. – Прости, Шикамару, – весело ответил Какаши, легонько толкая меня локтем в бок. – Прости, Шикамару, – виновато улыбнулась я, прикладывая свою половину печати к протянутым пальцам Какаши. – И ты туда же? Почему ты вообще ему помогаешь?! – взбесился парень. Едва мир перед моими глазами начал вращаться, с каждым мгновением набирая обороты, на полуразмытом лице Нары сверкнуло понимание, и он раскрыл рот, таращась на нас. – Вы?! Ох ты ж чёрт возьм... Перед глазами всё окончательно превратилось в белый шум, а звуки пропали, погружая мир в абсолютную тишину. Едва под ногами вновь почувствовалась твердая почва, я ощутила, как теряю равновесие, отшатываясь куда-то в сторону. В это же мгновение сильная рука схватила меня за плечо, возвращая в стоячее положение. – Привет, – я ляпнула первое, что пришло в голову, взглянув на Какаши. Ну ты даешь, Сакура, ещё совести хватает краснеть после вчерашнего? – Привет. Скучала? – Нет, – замотала головой я, расплываясь в улыбке. – Я тоже, – улыбнулся Какаши, склонившись вниз, и я тут же встала на цыпочки, целуя его в щеку. – Пошли, – сказал Какаши, хватая меня за руку. – Куда? И где мы вообще? – спросила я, оглядываясь по сторонам. Только сейчас до меня дошло, что Какаши перенес нас куда-то вглубь леса. Бедный Шикамару, на него опять свалилось куча "мороки". – Это лес Хи. – Так значит, свидание...– намекнула я, желая разузнать подробнее. – Не совсем. У нас с тобой дипломатический визит. – Визит? – я не смогла скрыть разочарования, чем вызвала легкую улыбку на скрытом маской лице Какаши. Никак не могу понять, нравится ли мне, что он её носит, или нет... – Ганко-баасама. – Шутишь?! – На самом деле я отправил ей письмо ещё в тот день, когда ты попросила миссию. Уже на следующее утро пришел ответ. – И поэтому ты так много работал?! – Ну не мог же я тебя одну отпустить. – Лучше бы ты о себе заботился, спал и ел нормально. Я бы могла с кем-нибудь другим отправиться. – Сделаем вид, что я этого не услышал. Разве я что-то не так сказала? Он неделю работал без продыху, мы едва не рассорились в пух и прах, а всё ради какого-то визита. Тем не менее быть чем-то недовольной нет смысла, ведь пока он рядом, всё хорошо. – Мне она либо отказывала, либо игнорировала. – Странно. – Чтобы ты понимал, она один раз написала, что погода слишком хорошая! Ей не хочется решать дела в такой солнечный день! – я успела завестись, усердно подбирая самые прекрасные эпитеты для этой женщины, но стоило Какаши провести своими длинными шероховатыми пальцами по моему запястью, как весь праведный гнев ушел. Вскоре с ходьбы мы перешли на бег, наперегонки прыгая с ветки на ветку. И спустя несколько часов непрерывного бега мышцы начали ныть и требовать отдыха. Заметив, что я изрядно замедлилась, Какаши предложил устроить привал. Пока я собирала хворост, он пошел к небольшому пруду, находящемуся совсем недалеко от места, где мы решили остановиться. Насобирав ворох сухих веток, я спустилась вниз по тропинке, ведущей к воде. – Как успехи? – спросила я, присаживаясь на гладкий камень у берега. Какаши стоял по косточки в воде, разувшись и подвернув штанины, и вертел на пальцах кунай. – Всё, –одним резким движением он метнул его в воду, отчего капли пресной воды брызнули мне в лицо: – ...отлично. Он подошел ко мне, и нагнувшись, достал из воды жирную рыбешку с гладкой луской и короткими плавниками. – Надо же, Рокудайме-сама, а у вас глаз намётан, – хохотнула я, тут же получив новую порцию брызг в лицо – Пошли, шутница, – вздохнул Какаши, подавая мне руку. Солнце уже медленно садилось, игриво поглядывая на нас из-за небосвода. Я сидела у костра, лениво грея ноги, пока Какаши поджаривал рыбу. Я не была удивлена, когда увидела, как умело он разделывал рыбу, очищая её от внутренностей. Есть хоть что-нибудь, чего он не умеет? – Готово, – оповестил Какаши, убирая деревянную палку, на которую была насажена рыба, от огня. Он подошел ко мне, присаживаясь на траву рядом. Я внимательно наблюдала, как Какаши аккуратно подцепил подгоревшую шкурку рыбы, обнажая белое нежное мясо. Он отщипнул немного рыбы, и, подув на неё, поднес кусочек к моему рту. Я схватила мясо, случайно коснувшись губами пальцев Какаши, отчего тот нервно сглотнул, с жадностью посмотрев на меня. – Пальцы мне не откуси, – пробормотал он, отвернувшись проверить, не потух ли пылающий вовсю костер. – А ты почему не ешь? Ты же любишь рыбу. – Хотел, чтобы ты первая попробовала, – улыбнулся Какаши, положив кусочек рыбы себе в рот. – Да и не то, чтобы я её очень любил. – Правда? – удивилась я. – Но я видела у тебя дома поваренную книгу. – " Рецепты из рыбы для чайников?", – усмехнулся Какаши, посмотрев куда-то вдаль. Чего это он загрустил? Я спросила что-то не то? – Длинная история. – Люблю длинные истории, – ответила я, выхватив у него из руки кусочек рыбы. – Это не особо интересно. – Люблю длинные неинтересные истории. – Не отстанешь, да? – вздохнул Какаши, отщипывая еду. – Неа, – я вновь выхватила лакомый кусочек из его рук. – Когда отец умер, я остался один. У меня не было денег, последние сбережения ушли на похороны, – начал он, и я притихла, внимательно прислушиваясь к его словам. Совсем не такого я ожидала... – Знаешь, а я ведь не только сейчас такой крутой, – хмыкнул Какаши, съев немного рыбы. – Раньше всех выпустился из академии, а когда и остальные стали генинами, я уже прошел экзамен на чунина. Потом джонина... – Кто бы сомневался в твоей идеальности, – ответила я, стараясь как-то заполнить возникшую длинную паузу. – Несмотря на свой ранг, в силу возраста и неопытности серьезных миссий мне не давали. Поэтому я брался за всё, что было. Чтобы платить за счета, пришлось экономить на еде, поэтому я готовил то, что мог добыть сам. – Ты ловил рыбу? – тихо спросила я, положив голову на плечо Какаши. – В основном да. Со временем однообразная еда надоела настолько, что от одного рыбного запаха все внутренности выворачивало. Поэтому после какой-то очередной пустяковой миссии я увидел на рынке эту книгу среди всякого барахла и решил прикупить, чтобы внести немного изменений в рацион, – ответил Какаши, приложив щеку к моей макушке. – Наверное, это очень грустно – ужинать одному, – ответила я, вспоминая, как после миссий мама всегда готовила что-нибудь вкусненькое, а папа опять шутил над всем, что существует в этом мире. – Я не всегда был один, иногда ко мне заходили гости... – Какаши запнулся, глубоко погрузившись в воспоминания, пока я, прикрыв глаза, слушала его дыхание. – В этом всём был некий ритуал, я готовил еду, убирал дом, занимался всем, чем и обычно, словно никто не умирал. Я был так зол на отца, не мог смириться с тем, что он вот так легко бросил меня. – Ты всё ещё злишься? – Нет, больше нет. Ты не замерзла? – Нет, – ответила я, делая вид, что не заметила смену темы. Какаши поделился со мной чем-то очень важным, поэтому я не собираюсь давить на него. Оглянувшись по сторонам, я обнаружила, что уже стемнело, и лес погрузился в сон. На меня в одно мгновение нахлынула усталость, и я прикрыла глаза, собираясь немного вздремнуть.***
Острие сверкающей стали упирается мне в грудь, грозясь при малейшем вдохе пронзить меня насквозь. Закатные лучи окрашивают кромку золотом, опасно отблескивая в моих зрачках. Нож манит, так и притягивает меня к себе. Стоит ли мне вдохнуть? Если хорошенько расправить грудь, он точно проткнет моё сердце и раскрошит все ребра. И вместе с рукоятью из меня выдернут самое ценное и сокровенное, что я имею. Стоит ли мне вдохнуть? Я почувствовала, как в груди закончился воздух и легкие затрепетали, моля о кислороде. – Сакура! – вскрикнул тревожный голос. Он принялся трепать меня за плечи, пока я наконец не открыла глаза. Я судорожно вдохнула, чувствуя, как пульс приходит в норму. – Какаши? Что случилось? – Ками, однажды она меня прикончит, – пробормотал Какаши, смотря на меня с тревогой. – Я и так старый, давай ещё потрачу последние годы жизни на то, чтобы следить, не забываешь ли ты дышать! – Эй, не кричи на меня! – возмутилась я. – Тоже мне, старик нашелся! Мне просто сон приснился... – Опять? – спросил Какаши, и я заметила морозный холод в его глазах. Странно, я уже успела забыть о мучавших меня кошмарах, словно всё это было в далёком-далёком прошлом. – Нет, это другое. Я ничего не поняла, наверное, это был один из тех кошмаров, которые иногда снятся всем. – Как ты себя чувствуешь? – Нормально. – Тогда нам пора, к обеду должны уже дойти до границы. – Ох, что-то я совсем с этой сидячей работой разленилась. Почему мы просто не переместились туда, куда нам надо, – заныла я. – Ты знаешь где живет Ганко-баасама? – Нет. – Тогда как ты собираешься туда телепортироваться? – Ясно, ясно, – ответила я, поднимаясь на ноги. Я обратила внимание на серый жилет, на котором я спала, и на Какаши, который, несмотря на утреннюю прохладу, был в одной только черной рубашке. – Ты спал вообще? – Нет, я был занят. – И чем же? – Читал, – пожал плечами Какаши, повертев в руках Ича-Ича. . – Извращенец, – закатила глаза я, вставая на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. Даже пусть он и делает вид, будто ничего такого и не произошло, я замечаю его заботу. И хоть это и безумно непривычно, но как же приятно! Солнце ещё не было в зените, а вдали уже виднелись разжаренные утренним солнцем пески Суны. Граница. Вообще, с точки зрения науки или даже элементарной географии, такая резкая смена ландшафта невозможна. И тем не менее каждая страна имеет чёткие границы, отмеченные не только линиями на карте, но и самой природой. Пройдя вдоль границы ещё несколько километров, наконец я заметила, как начали просматриваться стеклянные купола оранжерей, выстроенные несколькими рядами вокруг небольшого деревянного домика. На крыльце стояла темноволосая женщина с очень приятными чертами лица. Это и есть Ганко-баасама? Она выглядит слишком молодо для такого обращения. Стоило бы называть её Ганко-сан. Может, это кто-то другой? – Ох, Какаши-сама, я и не ждала вас так быстро, – развела руками женщина, принявшись приглаживать выбившиеся из прически пряди. Резиновые перчатки на её руках были натянуты выше локтей, а передник весь испачкан какой-то зелёной жижей. – Здравствуйте, Ганко-баасама. Ого, это всё-таки она... Наверное, они с Тсунаде-шишо знают что-то, что неведомо остальным смертным. – Добрый день, Ганко-баасама, – я поклонилась, выказывая всё своё уважение не только ей, но и её огромному труду, который она вложила, чтобы вырастить такое огромное количество растений. – Здравствуй-здравствуй, милая, – улыбнулась женщина. – А ты у нас...? – Харуно Сакура, – ответила я, удивленно замечая, как улыбка медленно сползает с её лица, а дружелюбность сменяется презрением. – Так чего же мы стоим в пороге, пойдемте в дом...Какаши-сама, – спохватилась женщина, заходя внутрь. – Вы знакомы? – аккуратно спросил Какаши, склонившись вбок. – Впервые её вижу. Почему она так предвзята ко мне? Меня бы не удивило, скажи она, что понятия не имеет, кто я, но такая реакция обескураживает и заставляет ломать голову над происходящим. Входить в дом было неловко, а настроение испортилось в один момент. Не будь я ответственна за целый Госпиталь, то точно бы уже сбежала, поджав хвост. – Разувайтесь! – крикнула Ганко-баасама, на ходу забегая в кухню. Тут же послышался звон посуды и звук включения электрического чайника. Примерно через полчаса мы с Какаши сидели за столом в крохотной гостиной под внимательным взором женщины. Несмотря на то, что мы особо не переговаривались, да и сидели достаточно далеко друг от друга, она смотрела на нас странно и с неким подозрением. Хотя, возможно, она смотрела так только на меня, ведь ещё немного, и Какаши распухнет от того количества чая и булок, что Ганко-баасама впихивала в него. – Ешьте, ешьте, Хокаге-сама, вон какой худой. Жену вам надо хорошую, чтобы стирала, готовила вам, убирала. Вы ведь ещё не женаты? – Пока нет. – Пора бы вам уже задуматься об этом. У меня есть на примете несколько прекрасных девушек, если хотите, я вас с ними познакомлю. Клянусь, я дала Какаши долгих две секунды на то, чтобы он как можно скорее отказался от столь щедрого предложения, сказав, что не нуждается в услугах свахи. Не выдержав, я наступила пяткой ему на ногу, отчего он ошарашенно посмотрел на меня. Я многозначительно зыркнула в ответ, с раздражением замечая, как очертания ехидной улыбки начали проступать сквозь маску. Раньше у меня не было поводов проверить, но вот уже в который раз я замечаю, что до жути ревнивая, и это меня ещё больше бесит. И тем не менее я вновь попыталась стукнуть его под столом. Какаши резко сменил положение ног, отчего повисшую в комнате паузу разорвал скрип несчасных половиц, на которые пришелся мой удар. Я услышала, как Рокудайме-сама хмыкнул, чем привел меня в бешенство. – Ками, – тихо пробормотала Ганко-баасама, – а Джирайя знал, о чём писать. Это же самая настоящая Ича-Ича Рай! Веселье Какаши прекратилось в один момент, и его напряженная поза заставила меня переживать. Причем здесь книги? – Вы хорошо знали Джирайю-сама?, – не выдержав, спросила я. – О-ох, очень хорошо, – лукаво улыбнулась женщина, приглаживая прическу. – Я, можно сказать, во многих вещах стала его наставником. Он был совсе-е-ем юн и неопытен, – мечтательно пропела Ганко-баасама, и мне стало неловко от подобных воспоминаний. – Думаю, стоит перейти к делу, – прокашлялся Какаши. – Согласна, я тоже не люблю долгие прелюдии. Все дела должны решаться чётко и быстро, – кивнула Ганко-баасама, и я едва удержала невозмутимое выражение лица. Знаю я, как она любит быстро решать дела. – Признаться, я была удивлена, получив письмо. Госпожа Харуно была крайне убедительна в своём ответе, – ответила женщина, смерив меня презрительным взглядом. – Что вы имеете ввиду? – спросил Какаши, пока я сосредоточенно пыталась понять, чем заслужила такое обращение к себе. – Когда я только услышала об открытии нового Госпиталя, то предложила сотрудничество, но Госпожа Харуно вполне ясно выразилась, написав, что не нуждается в услугах "огородницы и её низкосортной продукции". У меня отвисла челюсть от услышанных слов, а в жилах с бешеной скоростью кипела кровь. – Сакура. – Да это я вам первая написала, а вы мне отказали! Я чуть ли не каждый день запросы отправляла! – Сакура! – крикнул Какаши, приводя меня в чувства. – Вставай. – Что? Нет! Мы проделали этот путь не для того, чтобы в который раз слушать этот бред. – Сакура, вставай немедленно, это приказ. – Какаши, что происходит? – я мгновенно встала, подойдя к нему. Он схватил меня за руку и без лишних слов направился к выходу. – Какаши, да что случилось? – Почему я раньше не догадался? Они всё тщательно спланировали. – О чём ты? – Это ловушка.