***
Лон-Гор загнал всех исследователей в карантинную палату и собственноручно обвёл сканером. Мон-Со и Вей-Кан были в полном порядке. У Ильсора оказались ободраны ладони, подбородок и колени, как будто он упал и проехался по земле. У Лио-Лай наблюдались ожоги кистей первой степени. У Элар-Шена не наблюдалось ноги. Сначала Лон-Гор заподозрил поломку сканера, но приказав лейтенанту снять сапог и закатать штанину, увидел, что под коленом нога сменялась металлическим протезом. Врач размотал повязку и замер от удивления. Протез не просто крепился к ноге — он словно сливался с ней, был её органичной частью. То есть не было никакого крепления — просто кожа переходила в металл. Ошарашенный Лон-Гор проверил рефлексы, заставил Элар-Шена сделать несколько упражнений и сказал, не особо следя за вежливостью: — Валите все отсюда — вы здоровы. Лио-Лай, идите к Гелли на перевязку. Народ тут же испарился. Лон-Гор загрузил Олкара переносом данных со сканера в их медкарты, а сам зашёл в процедурную вслед за зоологом и жадно спросил: — Как прошло? — Мы познакомились с местными врачами. Это, наверное, для вас будет интереснее всего. Представляете, они обходятся без технологий, но даже без сканеров удивительно точны. А практическая медицина!.. Ну, вы видели. — Как он вообще ухитрился потерять ногу? – Меня спаса-ай! Гелли, предупреждать же надо! — Извините, госпожа, бинт прилип слишком сильно. — Рассказывайте, — распорядился Лон-Гор, придвинув себе стул. От чего Элар-Шен мог спасать Лио-Лай в Изумрудном городе, да так, что ему полноги оттяпали?***
Из лазарета Мон-Со направился прямиком к генералу, которому вкратце рассказал, как прошло задание: добрались до города, выполнили задание, получили невразумительный ответ, а желание собственно генерала Гудвин исполнять отказался. Баан-Ну отослал полковника, почему-то решив спросить более подробный отчёт с заглянувшего в кабинет Ильсора. После доклада Мон-Со узнал у майора Дер-Раоха, всё ли в порядке в эскадрилье. Никаких проблем не было. Разведвылеты совершались по расписанию, карта страны исправно составлялась, вертолёты не ломались. Когда комэск отпустил своего заместителя, откуда-то появился Ирлен. Он сообщил, что вертолёт Мон-Со в норме и что его вещи перенесли из палатки в комнату, так как ремонт жилых помещений уже закончен. Техник проводил его и, пока Мон-Со обозревал бардак, составленный из его вещей ровно в середине комнаты, неподвижно стоял у двери. Менвит заметил, что Ирлен ещё здесь, только закончив разбирать походный рюкзак. — Дел нет? — вопросил Мон-Со. — Перерыв между сеансами обновления установок превышает допустимые инструкцией пределы, — выдал арзак предельно безэмоциональным тоном. Да, после пробуждения экипажа Мон-Со так ни разу и не гипнотизировал его. Наверное, всё-таки надо — инструкция ведь. Комэск опустился на крутящийся стул и неожиданно для себя поинтересовался: — Есть ли разница между гипнозом и его отсутствием? Прежде он никогда этой темой не интересовался, но сейчас, наверное, хотел оправдать себя, собственную несостоятельность, какое-то сентиментальное нежелание применять гипноз к тёзке созданного им персонажа. Ирлен ответил не сразу. Он явно знал, что сказать, но долго подбирал слова. Наконец арзак заговорил: — Разница колоссальна, господин. Без гипноза — это как выйти солнечным днём на перекрёсток и пойти в любую сторону. Под гипнозом — это идти по тёмному подземному коридору, где единственный источник света — за спиной. То есть… для всех, наверно, по-разному, но я вижу это так. Мон-Со задумался. С юности он помнил про тягу арзаков к красочным метафорам, но сам их никогда не понимал. Как, в общем-то, и сейчас. — Что ты чувствуешь под гипнозом и без него? — Ответ на этот вопрос будет легче понять. Ирлен отступил на полшага и упёрся спиной в дверь. Проявление чувств из-за отсутствия гипноза? Строжайше запрещено инструкцией, и они оба это знали. — Страх, — выдавил арзак. — Всепоглощающий. Свет за спиной пугает. Нельзя оборачиваться, надо идти вперёд, в собственную тень. Без гипноза этого нет. Извините, я знаю, что вам страх неведом… Это недостойное чувство… — Понятно. Иди, займись делом. Техник с поклоном скрылся за дверью. Хоо, и зачем Мон-Со в это ввязался? До завтра не намечалось никаких дел — у всех членов отряда был выходной. Поэтому менвит запер дверь комнаты, плотно задёрнул шторы и развернул голографический экран. Реальный Ирлен поставил его в тупик, так, может, нарисованный даст дельный совет?***
— Ты же умный! Как это ты не догадался, что нужно было не ссылаться на меня, а просто загадать желание? — Генерал метался по кабинету и рвал на себе волосы. — Ты меня разочаровываешь, Ильсор! Ну ты же умный! Он всерьёз верил, что если загадает своё желание, то оно непременно сбудется. Ильсор на самом деле догадывался, что Гудвин ответит именно так, как ответил, но ни за что не смог бы сам произнести «Я хочу захватить вашу страну». Для него это было нечто, противоположное желанию. То, что не должно было осуществиться ни при каких условиях. Слишком похоже было. Слишком. Иногда Ильсор хотел быть таким, как остальные. Терять себя в чьих-то глазах и не существовать. Не помнить. Не видеть, как изо дня в день они умирают, но продолжают быть. Слишком больно. — Ты всё ещё здесь? — удивился генерал, прекратив стенать. — Марш к лингвистам! Делайте, что хотите, но завтра к утру вы должны изучить другие страницы той книги! Ильсор отправился в библиотеку. Идти туда было жутко. Менвит Вей-Кан не просто знал арзакский, он был женат на арзачке, и у них был сын. Полукровок всегда было сравнительно мало, но они были, а семьдесят три… нет, с учётом полёта, девяносто лет назад они исчезли. Межрасовые семьи были запрещены, но что случилось с теми, кто уже родился? У Ильсора не было возможности узнать. Но сейчас… Арзак дошёл до библиотеки и теперь неслышно ступал между шкафов, словно боясь, что лингвисты заметят его раньше, чем он их. Смешно. Можно подумать, он в клетку с тиграми зашёл, а не в хранилище книг. Дойдя до великанского стола, Ильсор осмотрелся в поисках людей. Они стояли под своей верёвочной лесенкой. Вей-Кан, по-видимому, только что пришёл и первым делом обнял сына. Ильсор не слышал его слов, но Тинор ответил на них: — Мне было семь лет, когда ты в последний раз назвал меня сыном. — Сам всё знаешь, Нори. Я боялся забыться и назвать тебя так прилюдно. — Что изменилось? — Получил по лбу детской погремушкой. Прививка смелости, знаешь ли. Тинор тихо засмеялся. — Обещаю, с этого дня всё будет по-другому, — сказал Вей-Кан, растрепав ему волосы. Ильсор пару раз стукнул пальцами по стенке шкафа, привлекая к себе внимание. Оба вздрогнули и резко обернулись. — А-а, Ильсор, — выдохнул Вей-Кан. — Проходи. Ты уж извини, Тинор мне тебя почти сразу выдал. Но я думал, что он и тебе пожаловался на заморочки своего отца. — Вы думали, я знал, кто вы друг другу? — опешил Ильсор. — Думал! — хмыкнул менвит, отвесив сыну очередной подзатыльник. — Идём к нам, Ильсор! Как говорит моя Каори, настало время выпить чаю и поболтать. Лингвисты, как оказалось, хорошо устроились. В великанском кресле, между спинкой, подлокотниками и столом, на мягкой, хоть и потёртой обивке, они сделали что-то вроде гостиной — со столиком, электрочайником, складными книжными стеллажами и кучей подушек из кают-компании. Там было очень здорово пить чай и болтать. Особенно если ты не говорил ни с кем просто так уже много-много лет.***
Лон-Гор отпустил Лио-Лай лишь после того, как вытряс из неё полный доклад о походе в Изумрудный город. Удрав из лазарета, девушка направилась искать Кем-Нора и своих арзаков. Ботаники бродили прямо за проволокой, огораживавшей лагерь. Лио-Лай отдала коллеге носитель со снимками растений и ушла, не став ему мешать. Арзаки-зоологи сидели неподалёку — в кустах у реки — и наблюдали за яркими рыбками, снующими в прозрачной воде. — Привет! Что интересного нашли? — спросила Лио-Лай, влезая в те же кусты. — Здравствуйте, госпожа. Семь видов млекопитающих, много птиц. Лейн попросил помочь ему рыб описать — их тут очень много. — Отлично. У меня тоже много интересного. Вечером всё разберём! Слушайте, как смотрится, по-вашему? — поинтересовалась девушка, показав им серьги. Вообще-то, спрашивать об этом арзаков было не принято, ведь «для раба его господин всегда прекрасен», но больше-то не у кого было! Если бы Лио-Лай задала такой вопрос мужчине-менвиту, это сошло бы за грубый подкат, а идти к единственной, кроме неё, менвитке девушка не хотела — у них с Эн-Рал сразу не заладились отношения. — Вам очень идут эти украшения, госпожа, — осторожно произнёс Риэм. — Только вот, если я не ошибаюсь, прокалывать уши запрещает Уложение об облике избранника. Хоо, точно! Лио-Лай от осознания этого аж уши ладонями закрыла. Какое счастье, что никто ничего не заметил! Уже через два часа она спрятала шкатулку с украшениями в самый дальний угол шкафа в своей новой комнате, пластиково-картонно-современной. Только колечко оставила на пальце, не желая совсем уж отказываться от подарка.***
Элар-Шен до вечера просидел в своей комнате. Здорово, что их из палаток переселили, потому что как бы он это при всех делал? Испытывать протез оказалось занятным делом. Элар-Шен проделал стандартный комплекс упражнений, промаршировал пару кругов, исполнил что-то танцевальное, чудом не выветрившееся из памяти за все эти годы. Нога слушалась безукоризненно, однако механизм, заменявший лодыжку, был слабоват и требовал регулировки. Полковник Лон-Гор утром ни слова не сказал о списании Элар-Шена со службы, но это не значило, что врач не взял его на карандаш. У лейтенанта был шанс доказать, что он полностью профпригоден. Для этого требовалось, следуя инструкции, вскрыть протез и подтянуть шарниры. И лучше, чтобы никто об этом не знал. Когда стемнело, Элар-Шен выбрался на улицу и пошёл к вертолётам. Он хотел взять в ангаре инструменты своего техника. Нилиро вряд ли обидится. В замковых коридорах и во дворе никого не было — оставалось минут пять до отбоя, и все, похоже, разошлись спать. Только часовые маячили в сумраке у границ. Элар-Шен неторопливо петлял между вертолётами, вдыхая свежие ночные запахи: скошенной утром травы, влаги, спящих цветов — и наслаждаясь покоем. Вокруг было так тихо, что чей-то всхлип прозвучал громче крика. Лейтенант замер, прислушиваясь, и вскоре различил сбивчивую речь. — …так… со мной?.. За что угодно… по лицу!.. Даже за дохлую… птицу… на винте!.. — Тише ты, услышат! Ну, не плачь — только больнее же будет! Через пару дней фингал сойдёт, Камир, нормально всё будет. — Ага, с… сойдёт!.. Не вижу почти ничего, а у него вылет завтра! Если накосячу, опять побьёт!.. — Эх-х, пойдём-ка в лазарет. Сегодня Гелли дежурит — может, придумает что. Арзаки ушли, не заметив невольного свидетеля их разговора. А Элар-Шен стоял, сжав кулаки до царапин на ладонях, и в бессильной ярости смотрел на полную беллиорскую луну. Камиром, кажется, звали техника Тин-Мора. Что ж, Гудвин прав: иногда встряска мозгов не помешает. Элар-Шен потёр лоб и продолжил свой путь. Полночи он разбирался, как орудовать инструментами, ухитрился сломать отвёртку, но в итоге справился и отрегулировал шарниры так, чтобы ноги ощущались симметрично. Днём лейтенант дополнял инструкцию к протезу своими выводами из ночных мучений, а к вечеру вернулся к вертолётам. Сделал вид, что нашёл «потерянные» Нилиро инструменты под своим вертолётом, и устроился в теньке ждать Тин-Мора. Тот, едва приземлившись, позвал своего техника и влепил ему такую затрещину, что арзак упал, приложившись затылком о борт вертолёта. Элар-Шен подошёл к ним и, прокашлявшись, спросил: — Лейтенант Тин-Мор, вам не кажется расточительством портить ценное имущество экспедиции? — Лейтенант Элар-Шен, вам не кажется, что гибель пилота из-за неисправности в вертолёте — расточительство куда большее? — передразнил Тин-Мор. Они оба посмотрели на Камира, у которого из-за фингалов не до конца открывались глаза, и Элар-Шен хмыкнул: — Иногда причина неисправностей — нарушения правил эксплуатации. — Что-о? — прошипел моментально взъярившийся Тин-Мор. — Ты, ниртаев сын, хочешь сказать, что я летать не умею? На себя посмотри! — Я имел в виду не это, — прищурился Элар-Шен, скрестив руки на груди, — а то, что ваш техник ни ранвиша не видит из-за ваших побоев и, следовательно, не может нормально решить проблему. — Потому что надо сразу нормально всё делать! — рявкнул Тин-Мор в сторону Камира. — Нет, правильно гипноз внедрили! Без него эти ничтожества вообще ни на что не способны! Он, возможно, выдал бы ещё какую-нибудь мысль, но этому помешал кулак, впечатавшийся ему в челюсть. Через пару секунд лейтенанты уже катались по земле, не обращая внимания на поднявшийся вокруг крик. Опомнились они, лишь когда их окатили ледяной водой из шланга. Элар-Шен глянул в сторону колодца. Шланг был в руках у арзака со шрамом на щеке, а к месту драки бежал полковник Мон-Со. — Тин-Мора и техника — в лазарет, живо! — прикрикнул он. — Элар-Шен, за мной! Лейтенант встал, потирая сбитые кулаки, и поплёлся за комэском. Влип. Вот тебе и встряска!