***
— Гермиона Грейнджер, если ты немедленно не встанешь с постели, то мы с Энн приедем на ярмарку самые первые и скупим там все твои любимые яблоки в карамели! Гермиона тяжело вздохнула и повернула голову в сторону входной двери, где в проходе, сложив руки на груди, стояла Эйлин и угрюмо сверлила ее взглядом. Мерлин, эта женщина всегда просыпалась с первыми петухами и, скорее всего, в какой-то момент поставила себе жизненную цель приучить Гермиону к такому же раннему подъему. Потому что каждое утро, стоило глазам Грейнджер распахнуться, а из груди вырваться недовольному стону от взгляда на часы, в дверь комнаты уже раздавался требовательный стук. Вот что должно произойти, чтобы она осознала бесполезность своей затеи? — Вы не сможете скупить все яблоки, — сладко потянувшись, пробормотала Грейнджер и, хитро улыбнувшись, спряталась с головой под одеяло. — Вчерашний парнишка-кассир из палатки сладостей попросил мой номер телефона, а значит, у меня теперь есть там связи, и, если я хорошо попрошу, он отправит все прямо на дом. Она не удержалась от тихого хихиканья, когда услышала раздраженное фырканье, и уже через секунду зажмурилась от яркого света, потому что Эйлин, которая явно не разделяла ее радости по поводу столь удачного знакомства, резко сдернула с нее одеяло. — Я скажу ему, что ты замужем и у тебя трое детей, — фыркнула Эйлин и, забравшись на постель рядом с ней, укуталась в одеяло практически до самых бровей. — А еще упомяну, что это твой второй брак, потому что первого мужа ты отравила своим прескверным характером. Так что немедленно поднимайся. Я планирую посмотреть в этой стране абсолютно все, и ты не сможешь мне помешать. Гермиона рассмеялась и опустила голову ей на грудь, вновь возвращая взгляд на карту звездного неба на потолке. Она полностью разделяла желание подруги урвать из этой поездки в Норвегию по максимуму и была готова покорно следовать маршруту, который Эйлин подготовила для них еще в Нью-Йорке. Но разве это значило, что она добровольно откажет себе в такой небольшой слабости, как немного вывести из себя их упрямого самопровозглашенного гида? — У нас впереди еще целых две недели, — фыркнула Грейнджер и не удержалась от улыбки, когда Эйлин под ней угрожающе засопела. — Неужели ты думаешь, что мы не успеем все посмотреть, если я буду валяться в постели чуть дольше обычного? — Чуть дольше обычного, Гермиона Грейнджер? — голос Эйлин от возмущения стал выше на несколько октав, и она дернулась, видимо убирая выбившиеся из-за ушей волосы, как делала всегда, когда собеседнику явно угрожала настоящая опасность в ее лице. — Мне кажется, что ты уже несколько недель намеренно добавляешь ко времени своего подъема лишнюю минуту, чтобы в конечном итоге свести меня с ума! Ты вообще помнишь, что Норвегия была твоей идеей, а мы с Энн просто не смогли отпустить тебя одну? Гермиона тихо хмыкнула и, сложив руки на груди, вновь нашла глазами Этамин, внезапно поняв, что ей хочется остаться дома и часами напролет просто разглядывать созвездия. Но Эйлин была абсолютно права — это именно она стала инициатором этой внезапной поездки в Осло. Гермиона и сама не могла толком объяснить, как именно ей пришла в голову эта идея, но, проснувшись однажды утром в своей постели в Нью-Йорке, она поняла, что хочет встретить этот Новый год в Норвегии, любуясь северным сиянием, а в Рождество попасть на самую настоящую ярмарку с яблоками в карамели и разноцветными носками на прилавках уличных торговцев. Обычно она отмечала все праздники дома с родными, в обязательном порядке проводя часть каникул с семьями Уизли и Поттеров, которых ей, безусловно, очень недоставало во время учебы в Штатах. Но в этом году мама предупредила ее, что хочет провести праздники во Франции у родственников, которые еще пару лет назад перебрались в Париж и уже достаточно долго зазывали Грейнджеров в гости. Отказавшись от предложения матери поехать вместе с ней, Гермиона уже подала прошение на портключ, чтобы переместиться в Лондон, но в самый последний момент передумала. Эйлин, которая наотрез отказалась принимать довольно убедительные, на взгляд Гермионы, аргументы, что она прекрасно проведет время в поездке в одиночестве, быстро подбила на эту авантюру свою сестру Энн. И вот спустя всего несколько дней после того разговора они втроем проснулись в небольшом домике, арендованном ими на целых три недели в столице Норвегии Осло. — Я помню, — улыбнулась Гермиона и, забравшись рукой под одеяло, крепко сжала ладонь Эйлин в своей. — И я очень благодарна, что вы сейчас здесь со мной. Эйлин тихо вздохнула и, вытащив свободную руку на поверхность, начала аккуратно перебирать ее спутанные после сна волосы. Гермиону всегда успокаивал этот их небольшой ритуал, и она полностью расслабилась, позволяя подруге плести на своей голове некое подобие косы. — Ты же знаешь, что я никогда в жизни не позволила бы тебе поехать в одиночку, — ответила она, убирая часть волос ей за ухо. — Что бы ни случилось, я всегда буду с тобой и поддержу любое твое решение. Грейнджер едва заметно кивнула, ощутив, как к горлу подступает ком, мешающий нормально дышать. Она не знала, чем таким в своей жизни она могла заслужить появление в ней Эйлин, но была уверена наверняка, что эта взбалмошная и периодически абсолютно сумасшедшая девчонка совершенно точно заняла особое место в ее сердце. Гермиона быстро поморгала в надежде прогнать набежавшую на глаза влагу и, вновь подняв взгляд наверх, неожиданно для самой себя произнесла: — Интересно, как много людей знают, что, глядя на звездное небо, они видят прошлое? Она почувствовала, как грудная клетка Эйлин поднялась чуть выше обычного, когда та сделала глубокий вдох, и замерла в ожидании ее ответа. Почему-то это казалось таким важным сейчас. Таким нужным. Может быть, это папа таким образом пытается связаться с ней, вкладывая в ее голову мысли о звездах? Может быть, он пытается дать ей понять, что все хорошо? Гермиона всегда бережно хранила в своем сердце веру в Высшие силы, но сейчас, когда она пережила похороны отца, ей отчего-то хотелось быть уверенной наверняка, что это действительно правда. Что однажды, где-то на закате всего, он будет ее ждать. — Все мы иногда видим прошлое, — после несколько мгновений тишины хрипло ответила Эйлин, вновь ласково потрепав Гермиону по волосам. — Вопрос в том, насколько четко оно видит нас?***
— Мерлин, Гермиона, это уже третье яблоко, — с укоризной протянула Энн, наблюдая, как та откусывает от покрытого карамелью фрукта еще один небольшой кусочек. — Такими темпами тебе придется работать только для того, чтобы ты смогла оплатить в аптеке зелье от зубной боли. Грейнджер тихо фыркнула и назло Энн вновь с наслаждением вонзила зубы в яблоко, исподтишка наблюдая, как та недовольно морщится. Вопреки всем переживаниям Эйлин, они довольно быстро добрались до самой большой в Осло рождественской ярмарки и первым делом решили как следует подкрепиться, перед тем как Энн начнет безостановочно скупать разноцветные носки с принтами и вышивкой, а Гермиона не меньше чем на час зависнет возле музыкальных пластинок. Поэтому они втроем вбежали в первое попавшееся на их пути кафе и, оккупировав столик возле панорамного окна, не спеша поглощали сладости, любуясь, как снег плотно укрывает верхушки деревянных лавок и заставляет торговцев безостановочно стряхивать его со своего товара. Гермиона просто не могла отвести взгляд от происходящего снаружи и то и дело сдерживала свое навязчивое желание ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что это не сон. Все было похоже на ожившую сказку из ее детства, что так часто читала ей мама. Пушистые хлопья снега, разноцветные товары, пропитанные духом Рождества, веселый смех и аромат горячего шоколада. Люди счастливо улыбались, покупали друг другу милые праздничные пустяки и торговались до хрипоты с продавцами, одетыми в одинаковые ярко-красные передники. Гермиона была на подобных ярмарках в Лондоне и Штатах, но здесь, в Осло, это действительно было самым настоящим волшебством. Им пропах каждый сантиметр этой площади. О нем кричала каждая улыбка людей, пришедших сюда вместе со своими семьями, чтобы получить свою дозу праздника. О нем говорил каждый взрыв волшебной петарды в руках детей, когда в воздух поочередно взмывали разноцветные птицы, зайцы или величественные тигры. Им дышал этот необыкновенный город. — Говорит мне человек, который почти опустошил все запасы кока-колы на этой ярмарке, — парировала Гермиона и закатила глаза, когда Энн показала ей язык в ответ. — Очень по-взрослому. — Вы обе хороши, — пропела появившаяся у их столика Эйлин, которая, сосредоточенно сморщив нос, пыталась сесть на свое место и не расплескать горячий шоколад в кружке. — И как вам еще не надоело постоянно подкалывать друг друга из-за сладостей? Вы ведь лопаете их в одинаково огромных количествах. О чем же может быть спор? — Как только ты нам расскажешь, что от тебя хотел в этот раз тот красавчик в очереди, мы тут же прекратим, — подмигнула ей Гермиона и, переглянувшись с Энн, дала той пять. — Вы болтали примерно семь минут. По сравнению с предыдущими вашими встречами это рекорд. — Ничего он от меня не хотел, — быстро ответила Эйлин, исподтишка глянув на парня, сидящего за соседним столиком, и ее щеки предательски окрасились в розовый. — Эрик приехал сюда с другом и... — Значит, он уже Эрик, — нараспев произнесла Энн и многозначительно улыбнулась Гермионе. — Какое чудесное имя. Все это время, что ты периодически сталкивалась с ним в этом городе, мы знали его не иначе как «мистер Кортни». Я уж было подумала, что ты просто тешишь какой-то свой извращенный кинк, называя его исключительно по фамилии. Ведь за столько случайных или не очень встреч вы уже были просто обязаны перейти на ты. Грейнджер лишь улыбнулась, наблюдая, как Эйлин беззлобно фыркает в ответ и привычным движением убирает волосы за уши. Если бы ее попросили назвать три свои самые любимые занятия на свете, то она, конечно же, в первую очередь назвала бы поиск созвездий на звездном небе, вторым в списке стало бы поедание яблок в карамели, ну а почетную бронзу заняло бы доведение Эйлин до состояния почти закипающего чайника. Будучи самой старшей среди подруг, Эйлин почти единогласно получила в их троице звание единственного разумного человека, который всегда находится в трезвом уме и твердой памяти. Но эти качества практически подчистую покидали ее сознание, когда речь заходила о романтике. Грейнджер с легкой степенью скептицизма по-доброму качала головой, когда Эйлин в очередной раз заводила разговор на тему, что мечтает выйти замуж один раз и на всю жизнь. Ей казалось это немного странным, потому что она сама никогда не задумывалась о замужестве, а уж о том, что это будет из серии «раз и навсегда», не допускала даже мысли. Как можно знать наверняка, что чувство, возникшее в результате определенных химических реакций в организме, сможет сохранять свои свойства на протяжении всей жизни? А вопросы доверия? Мерлин, это ведь нужно впустить человека в те аспекты своей жизни, в которых она сама пока блуждала, освещая себе путь то и дело умирающим без заряда фонариком. Хотя, может быть, для этого и нужен еще кто-то? Тот, кто сможет осветить тебе путь. А вот Энн, когда старшая сестра заводила разговор на тему любви, делала коварное выражение лица и почти всегда повторяла одну и ту же фразу: — Моя дорогая, ты определенно выйдешь замуж один раз и на всю жизнь. Потому что любой мужчина, увидев длину твоих ног, попробовав твою лазанью и узнав, насколько положительно ты относишься к предложению отшлепать тебя в постели, станет твоим верным псом до скончания веков. Только умоляю, не раскрывай все свои таланты сразу. Дай ему время привыкнуть. Ведь так можно и помереть от счастья. Не думаю, что ты планируешь остаться вдовой сразу после замужества. Грейнджер повернула голову в сторону столика, за которым сидел знакомый Эйлин, и слегка нахмурилась, увидев, как на стул рядом с ним опускается высокий светловолосый парень, лицо которого вновь показалось Гермионе до боли знакомым. Она напряженно всматривалась в казавшиеся слишком правильными черты его лица и судорожно копалась в памяти, пытаясь вспомнить, где могла встречать незнакомца раньше. Может быть, они виделись в аэропорту? Или стояли в одной очереди в супермаркете, когда она с девчонками отправилась на прогулку по их тихому району, где они арендовали жилье? Этот парень был бессменным спутником Эрика, и каждый раз, когда Гермиона видела его лицо, что-то в ее груди резко сжималось. Она так и не узнала его имени за все это время, но отчего-то была уверена, что их встреча в этой стране была далеко не первой. Скорее всего, все эти случайные столкновения просто четко отложились в ее памяти, поэтому каждый раз вид его кажущегося слишком холодным и невозмутимым лица вызывал в ней такой шквал мыслей. Но как объяснить то чувство, что неизменно трепетало где-то за грудной клеткой и заставляло сердце замирать, Гермиона так и не выяснила. — Это очень странно, — вполголоса пробормотала она и, тихо ойкнув, быстро отвернулась, когда таинственный незнакомец, видимо ощутив на себе ее взгляд, поднял на нее глаза. — И очень неприлично. — Кто-то сказал «неприлично»? — тут же оживилась Энн и подмигнула закатившей глаза Эйлин. — Мерлин, не будь такой занудой. Гермиона сказала тайное слово, которое почти всегда означает, что нас ждет веселье. Гермиона лишь покачала головой, наблюдая, как Эйлин, фыркнув, убрала волосы за уши, и мысленно посочувствовала Энн, голова которой, судя по всему, совсем скоро слетит с плеч. Стараясь отвлечься от ожидаемо начавшейся небольшой перепалки между сестрами, Грейнджер вновь аккуратно повернулась в сторону соседнего столика и, убедившись, что на нее никто не смотрит, принялась с любопытством разглядывать блондина, который с завидным постоянством овладевал ее вниманием. Он был довольно симпатичным, даже красивым. Гермиона усмехнулась собственным мыслям и покорно признала, что правильным словом, которое было призвано в полной мере описать внешность таинственного незнакомца, станет именно «красивый». «Глупо отпираться», — подумала она про себя, скользя взглядом по его длинным пальцам, которыми он периодически перекатывал по столу чайную ложку. Подняв глаза выше по его темно-зеленому свитеру, она остановилась на движении его кадыка, когда он проглотил кусочек лимонного пирога. Отчего-то это простое действие заставило Гермиону замереть и нервно облизать вмиг пересохшие губы. Она подняла взгляд еще выше и задержала дыхание, увидев, что он тоже смотрит на нее. Годрик. Цвет его глаз было практически невозможно разглядеть с такого расстояния, но Грейнджер была уверена на сто процентов, что они либо голубые, либо серые. Скорее всего, второе. И эти глаза сейчас изучающе рассматривали ее лицо, и Гермиона была не в силах отвернуться, чтобы сохранить хотя бы какие-то жалкие остатки своего достоинства. Мерлин, ее поймали на откровенном разглядывании, а она, абсолютно забыв обо всем, продолжала вести себя как глупая школьница. Дважды Годрик. Тут уголок его рта дернулся в улыбке, и Гермиона, словно вынырнув из гипноза, поспешно отвернулась, чувствуя, как щеки медленно начинают гореть от смущения. Да что такое с ней происходит? Такое ощущение, что она вновь вернулась в свои шестнадцать и не знает, как совладать с буйством гормонов в организме. — Я уже слышу звон свадебных колоколов, — Энн исподтишка посмотрела в сторону столика, который только что пожирала взглядом Гермиона, и возбужденно заерзала на своем стуле. — Этот Эрис с тебя глаз не сводит. — Эрик, — автоматически поправила ее Эйлин и нервно побарабанила пальцами по столу. — С чего ты взяла, что он вообще на меня смотрит? — С того, что он только что о чем-то разговаривал с этим блондинчиком и кивнул в твою сторону, — торжествующе улыбнулась Энн и, откусив кусочек от своей шоколадки, нахмурилась — Годрик, ну когда в кафе начнут подавать десерты прямо из морозилки. Ведь даже ребенок знает, что шоколад лучше есть тогда, когда он немного застыл в холоде. — Они идут сюда, — сдавленно прошептала Эйлин и, широко округлив глаза, повернулась к Гермионе. — Умоляю, скажи, что у меня на лице нет пенки от какао, а джемпер чистый. — Все хорошо, дорогая, — одобрительно кивнула Грейнджер, окинув ее внимательным взглядом. — Ты выглядишь великолепно, а змея на твоем джемпере лишний раз демонстрирует, насколько ты смелая и роскошная девушка. Эйлин быстрым движением руки поправила брошку на своей груди в виде шипящей кобры и, нацепив на лицо самое доброжелательное выражение, расслабленно откинулась на спинку стула. Гермиона едва заметно улыбнулась, наблюдая за такими изменениями в ее поведении. Она всегда восхищалась умению Эйлин в мгновение ока перестраивать модель своего поведения так, как того требовала ситуация. Она всегда держалась на людях максимально уверенно, и никто даже представить себе не мог, сколько переживаний таится в ее душе. Сколько чувств, эмоций и желаний. Она была подобна бушующему морю, которое хранило в себе слишком много тайн и загадок, и только оно знало, что именно прячется под толщей воды. Так же и Эйлин — лишь только самые близкие люди имели возможность видеть ее настоящую и высоко ценили эту возможность. — Привет, — высокий голубоглазый шатен широко улыбнулся Эйлин и неловко махнул ей рукой. — И вот мы снова встретились. Мы вместе стояли в очереди за какао. Ты ведь меня помнишь? — Мерлин, конечно, она тебя помнит, — раздался тягучий голос за его спиной, и Гермиона на мгновение задержала дыхание, поняв, что он принадлежит тому незнакомцу. — Ведь это произошло буквально несколько минут назад. — Простите моего друга, — хмыкнул Эрик и, покачав головой, ущипнул себя за переносицу, тихо усмехнувшись. — Кажется, он только что разрушил все мои планы начать непринужденный разговор, а потом предложить тебе... то есть вам нашу компанию. Или, может быть, мы сделаем вид, что ты ничего не слышала? То есть вы. Вы ничего не слышали. Говоря все это, он не сводил взгляда с Эйлин. И хоть он делал вид, что говорит со всеми девушками, сидящими за столом, невооруженным глазом было видно, что на самом деле он обращается конкретно к ней. Как и во все те дни, что они сталкивались в Осло. Эрик всегда обращал внимание только на Эйлин. Она едва заметно улыбнулась и, слегка покраснев, кивнула на соседний стул. Что, конечно же, не укрылось от внимания Энн, которая тут же весьма недвусмысленно подмигнула Гермионе, буквально без слов говоря, что свои выводы она уже сделала. — На самом деле, мы будем рады, если вы к нам присоединитесь, — вновь улыбнулась Эйлин, быстро пододвигая к себе чашку с какао, чтобы освободить для Эрика чуть больше места за столом. — И да, я помню тебя. — У вас обоих такая хорошая память, — притворно восхитилась Энн, ставя руки локтями на стол, и опустила подбородок на свои ладони. — Бывает же такое. — Мерлин, Энн, — закатила глаза Гермиона и тут же неожиданно для самой себя задержала дыхание, когда на соседний с ней стул опустился друг Эрика. Она, не удержавшись, скосила глаза в его сторону, с любопытством рассматривая довольно массивное кольцо на безымянном пальце правой руки. Это был серебряный перстень, в центре которого находилась буква «М», инкрустированная изумрудно-зелеными камнями. Грейнджер, как завороженная, рассматривала украшение и вновь почувствовала легкое дежавю. У нее создавалось четкое ощущение, что она уже видела у кого-то подобное кольцо. Хотя, может быть, оно было просто очень похожее на это? — Мы раньше не встречались? Ну, помимо Норвегии? Гермиона вздрогнула от неожиданного вопроса практически рядом со своим ухом и с трудом сфокусировала взгляд на обладателе таинственного кольца. Он с любопытством всматривался в ее лицо, словно пытался разглядеть в нем что-то, понятное лишь ему одному. Его глаза изучающе скользили по ее волосам, щекам, и, когда он скользнул ниже по шее, Грейнджер, не удержавшись, поерзала на своем стуле. Мерлин, он будто ощупывал ее взглядом, настолько необычными были ощущения от этого контакта. Словно он водил кончиками пальцев по ее коже, пытаясь впитать в себя то, как она выглядит. — Знаете, мне хотелось задать вам тот же вопрос, — наконец стряхнув с себя дымку гипноза, ответила она и откашлялась, удивившись непонятно откуда взявшейся хрипотце в своем голосе. — Потому что я вот уже полчаса пытаюсь понять, где могла вас видеть. Помимо Норвегии. — Значит, мне не показалось, и вы все-таки беззастенчиво рассматривали меня примерно тридцать минут, — ухмыльнулся он и, откинувшись на спинку своего стула, слегка прищурился, склонив голову набок. — Интересно. Вы всегда так делали во время наших встреч? Гермиона растерялась, на какое-то мгновение полностью погрузившись в волну своего возмущения, и лишь пару раз быстро поморгала в ответ. Мерлин, ну какой наглец! Как он посмел обвинить ее в том, что она якобы глазела на него?! Это ведь абсолютно наглая ложь! Подумаешь, пару раз посмотрела в его сторону! Но ведь это лишь ради того, чтобы убедиться в своих ощущениях! Скорее всего, она все-таки ошиблась, потому что такого самовлюбленного павлина довольно сложно забыть, если повстречаешь хотя бы единожды. — С чего вы взяли, что я вас рассматривала все полчаса? — с трудом справившись с праведным гневом, деланно-небрежно дернула плечами Гермиона и поджала губы. — Или вы всегда так говорите всем незнакомым девушкам в надежде, что хоть кто-то из них обратит на вас свое внимание дольше, чем на три минуты? Она резко отвернулась от него, буквально в последнее мгновение успев заметить, как округлились его глаза от удивления, но в противовес этому уголки его губ едва заметно приподнялись. Грейнджер тихо хмыкнула себе под нос, услышав, как с его стороны послышался сдавленный смешок, и с грустью посмотрела, как Энн, поднявшись из-за стола, направилась к барной стойке за еще одной порцией колы. Годрик, если бы эта женщина не подсадила саму себя на этот ужасно вредный маггловский напиток и пила какао, как все, то, возможно, сейчас не оставила бы ее одну с этим нахалом. Эйлин ей тут явно не была помощницей. Слишком увлеченная беседой со своим новым знакомым, она почти не обращала внимания на то, что происходило вокруг нее в радиусе полутора метров. Гермиона могла с легкостью поставить все имеющиеся у нее галлеоны, что сегодняшнюю ночь она проведет в роли активного слушателя восторженных рассказов Эйлин о том, какой же все-таки необычный этот Эрик и что все их встречи явно не случайность. Уж слишком возбужденно блестят сейчас ее глаза, когда она, затаив дыхание, слушает его светский треп ни о чем. — А вы не так проста, какой кажетесь, Гермиона, — вновь раздался не такой уж и приятный голос по правую руку от нее, и Грейнджер нахмурилась, злясь на свои же собственные мысли и неоднозначные реакции своего организма. Она, нацепив на лицо максимально непринужденное выражение, повернулась в сторону сидящего рядом с ней парня и подозрительно прищурилась. Его губы изогнулись в ухмылке, а глаза прожигали насквозь в ожидании ее ответа, и Гермиона вновь поерзала на стуле, внезапно ощутив, как от его слишком пристального взгляда по телу начинают бегать мурашки. — Не помню, чтобы я называла вам свое имя, — буркнула она, крайне недовольная такой реакцией своего организма. — Откуда вам известно, как меня зовут? — Ваша подруга назвала вас по имени перед тем, как отправиться за напитками, — с плохо скрываемой усмешкой в голосе ответил он и, не сдержавшись, коротко рассмеялся, тут же замаскировав смех кашлем. — Но вы, кажется, были слишком увлечены мной, потому что никак не отреагировали на нее. Гермиона пару раз растерянно моргнула и, округлив глаза, буквально задохнулась от душившего ее возмущения. Милый Мерлин, если бы они сейчас не были в общественном месте, то она бы с огромным удовольствием высказала бы этому самодовольному индюку абсолютно все, что о нем думает. Увидев, как на его губах появляется усмешка, она громко фыркнула и с грохотом опустила на стол чашку с какао, которым секунду назад пыталась потушить бушующую в горле ярость. — Вы, — процедила она, нахмурившись. — Вы! — Драко, — перебил ее он и взял в руки свою кружку кофе. — Меня зовут Драко. И я очень рад наконец нормально познакомиться с вами. Мы ведь и так почти сроднились за время всех наших встреч в этой стране, так что это должно было когда-то случиться. Гермиона осеклась, молча наблюдая, как он прячет улыбку в своем напитке, и тихо выдохнула, отчаянно призывая себе на помощь всю выдержку и самоконтроль. Мерлин и Моргана, она определенно ведет себя как последняя истеричка, но самым удивительным образом просто не может сдержать свои эмоции во время разговора с этим наглецом. У которого к тому же (какой кошмар) имя ее любимого созвездия! Неужели он не мог носить имя какого-нибудь Джона или, например, Стэна? Вновь окинув его взглядом, она с грустью констатировала факт: ему никогда в жизни не пошло бы никакое другое имя, кроме как Драко. Другим еще более расстраивающим ее фактом стала мимолетная мысль, что глаза у него все-таки серые. Как небо за секунду до дождя. — И это не взаимно, — фыркнула она, сбрасывая с себя оцепенение. — Потому что мне не нравятся мужчины, чье самомнение способно подпирать потолок в этом кафе. Думаю, мне уже пора, что-то я передумала заниматься шопингом. Всего хорошего вам и вашему огромному эго, Драко. — Мы уже уходим? — с нескрываемой грустью в голосе жалобно спросила Эйлин, всем своим видом говоря, насколько сильно ей этого не хочется. — Тебе стало плохо так же, как и Энн? — Ей стало плохо? — нахмурилась Гермиона, закатив глаза от тихого смешка со стороны Драко, и вновь перевела взгляд на Эйлин. — Что случилось? — Она сказала, что у нее жутко болит голова и поэтому ей лучше пока отправиться домой, чтобы отлежаться, — с готовностью ответила Эйлин, слегка задыхаясь от скорости своих слов. — Ты же знаешь, что с ней обычно происходит, если она вовремя не отлежится. А если мы хотим завтра увидеть китов, то... — Вы завтра отправляетесь смотреть китов? — радостно воскликнул Эрик, вновь переключая на себя внимание Эйлин. — Какое совпадение! Ведь мы с Драко тоже планировали поехать туда! Ты знаешь, он ведь и приехал в Норвегию только лишь... — Эрик! — резко оборвал его Драко и покачал головой. — Мне кажется, цель моего визита сюда — не самая интересная тема для разговора. Ты вроде бы говорил что-то про китов. — Да, точно, — хлопнув себя ладонью по лбу, ничуть не смутился тот и широко улыбнулся. — Киты. Может быть, мы могли бы отправиться туда все вместе? Эйлин широко улыбнулась и повернула голову в сторону Гермионы, сделав такой умоляющий вид, что растрогался бы даже самый бессердечный человек на планете. Потому что этот вид широко распахнутых глаз и чуть надутых губ не оставлял равнодушным никого и никогда. И Грейнджер в том числе, к невероятному сожалению последней. — Какая чудесная идея, — фальшиво улыбнулась она, осознав, что ей предстоит еще одна встреча с мистером «Я самый великолепный человек на свете», и тяжело вздохнула. — Думаю, мы действительно могли бы отправиться в это путешествие вместе. — Спасибо, — одними губами прошептала Эйлин и лучезарно улыбнулась Эрику. — Тогда я напишу вам адрес, чтобы вы могли переместиться через камин прямо к нам в дом. Только его нужно настроить. Не знаю, когда владельцы пользовались им в последний раз. — Он еще будет знать, где мы живем, — обреченно простонала Гермиона себе под нос и прикрыла глаза, мысленно начав считать до десяти. — Думаю, что это совсем не обязательно, — подал голос Драко. — Зачем вы будете так напрягаться? Гермиона ведь собиралась уходить, а вы, я так понимаю, хотели бы еще немного посидеть? Я могу аппарировать вместе с ней прямо к дому. Как раз прослежу, чтобы она добралась в целости и сохранности. Негоже такой красивой девушке путешествовать в одиночку в чужой стране. Так и не разобравшись, отчего именно ее щеки мгновенно стали напоминать по цвету пожарный гидрант — комплимента или злости, — Грейнджер шумно втянула носом воздух. Все. Это уже не лезло ни в какие ворота. Нужно прямо сейчас высказать этому придурку все и, гордо развернувшись, уйти домой. Это ведь просто немыслимо! — Какая замечательная идея! — воскликнула Эйлин и почти захлопала в ладоши от радости. — Драко, вы так любезны! Я была бы вам очень признательна, если бы вы удостоверились, что Гермиона благополучно дошла до дома. А мы с Эриком пока выпьем еще по чашечке какао. — Я вполне способна самостоятельно добраться домой, — прошипела Грейнджер и, встав из-за стола, стянула с вешалки свое пальто. — И вообще, мне не очень нравится идея, что ты остаешься здесь совсем одна. Было бы лучше, если бы вместе отправились домой, а завтра встретились с нашими новыми знакомыми на нейтральной территории. Она намеренно выделила голосом два последних слова, отчаянно надеясь, что ее далеко не прозрачный намек будет понятен и ей не придется добираться до их временного дома в не самой приятной компании. Гермиона бросила быстрый взгляд на Драко и поняла, что все это время он не сводил с нее глаз, внимательно наблюдая за всеми ее действиями, и на его губах все также была легкая улыбка, удивительным образом делающая его лицо более мягким. Эйлин обиженно надула губы, но, взглянув на лицо Гермионы, поняла, что это бесполезно. В такие моменты спорить с ней не было никакого смысла, потому что она в любом случае сделает так, как считает правильным. — Мы можем аппарировать все вместе к нашему дому, — хитро улыбнулась Эйлин и с видом победителя посмотрела на вновь сникшую Грейнджер. — Так они могут проводить нас обеих. Мы ведь с тобой в незнакомой стране, мало ли что. — Это аппарация, и все это время мы были в незнакомой стране втроем, — процедила Гермиона, пытаясь надеть пальто, но слегка подрагивающие от злости ладони будто отказывались ее слушаться, и эта затея всякий раз заканчивалась провалом. — Не совсем понимаю смысла всей этой авантюры. — Ну почему сразу авантюры? — усмехнулся Драко и легким движением руки поправил на ней пальто так, что ее руки беспрепятственно проникли в рукава. — Мы просто проводим вас домой, только и всего. Не нужно искать скрытый смысл там, где его нет. Гермиона, поняв, что проигрывает по всем фронтам, с невозмутимым лицом схватила свою висящую на стуле сумочку и, сказав Эйлин, что будет снаружи, быстрым шагом покинула кафе. Толкнув стеклянную дверь, она с наслаждением втянула носом свежий морозный воздух и тут же почувствовала, как кипящие до этого мысли начинают постепенно отпускать ее сознание. Все начало казаться до смешного маленьким и абсолютно неважным. Она была в городе своей мечты со своими близкими друзьями и ничто не должно испортить им настроение и заставить растерять хоть каплю праздничного духа. Или никто. Особенно никто. Гермиона спустилась по ступенькам, сгребая голой ладонью выпавший на перила снег, и, улыбнувшись, слепила небольшой снежок. Прицелившись в стоящую неподалеку урну, она прищурила правый глаз и, замахнувшись, бросила снежок, который, не долетев до цели буквально несколько сантиметров, разбился о бордюр. — Вот черт, — вздохнула она с досадой и, поднеся ладони к лицу, подышала на слегка озябшие пальцы. — Кажется, мне бы не помешало возобновить тренировки. Что бы сказал Гарри, увидев, как я позорно промахнулась? — Ты можешь просто ему не говорить, — раздался за ее спиной знакомый голос, и Гермиона на мгновение замерла, вновь ощутив небольшое дежавю от его слов. Мерлин, это с каждой секундой становилось все более и более странным. Создавалось впечатление, что этот разговор уже когда-то происходил в ее жизни. Оставалось только понять, кто был вторым участником этого диалога. — У меня нет секретов от друзей, — ехидно протянула она, поворачиваясь лицом к Драко, и еле слышно ойкнула из-за того, что он стоял к ней слишком близко. — Потому что они знают, что такое личное пространство, в отличие от тебя. Он тихо рассмеялся, наблюдая, как она отходит от него на пару шагов назад, увеличивая расстояние между ними, и откинулся спиной на перила. Выражение его лица говорило о том, что он получает огромное удовольствие от того, что происходит, и потому намеренно продолжает ее дразнить, будто выясняя границы ее предела. И судя по улыбке, которая прочно поселилась на его губах, ему до ужаса нравилось то, что он видел. — Гермиона, дорогая, — из кафе вышла раскрасневшаяся и абсолютно счастливая Эйлин. — Думаю, будет удобнее, если я аппарирую с Эриком, а ты с Драко. Мне кажется, вчетвером это будет не очень комфортно. — Ну конечно, — ехидно растянула губы в улыбке Гермиона и, насупив брови, подошла к Драко, протягивая ему ладонь. — Держись за меня крепче. — С удовольствием, — улыбнулся он и мягко переплел их пальцы. — Все, как ты скажешь. Настойчиво отгоняя от себя мысли, что так наслаждаться ароматом его парфюма и теплом ладоней — форменное безобразие, Грейнджер поджала губы и постаралась сосредоточиться на месте их временного проживания. Но, как назло, голову словно окутал густой туман, в центре которого были его серые глаза и насмешливая улыбка. Слишком знакомая улыбка.***
— Ой! — Грейнджер слегка покачнулась и, запнувшись, начала заваливаться назад, запутавшись в собственных ногах. Она зажмурилась, предчувствуя скорое падение, но внезапно ощутила на своей талии руки Драко, который крепко дернул ее на себя и прижал к своему телу. — Осторожно, — еле слышно пробормотал он, глядя ей прямо в глаза. — Тебе нужно постараться сохранить свои кости целыми. Ты ведь не хочешь пропустить китов? Гермиона задержала дыхание, ощутив, как попадает в паутину его взгляда и прочно увязает в нем, не имея ни малейшего шанса на спасение. Это было словно наваждение, но чем ближе они находились друг к другу, тем больше она чувствовала какую-то необъяснимую тягу к этому человеку. Словно знала его всю свою жизнь. — Тогда мы будем ждать вас завтра ровно в четыре, — прощебетала Эйлин Эрику и, подойдя к Гермионе, аккуратно дотронулась до ее плеча. — Идем, дорогая, нам нужно проверить, как там Энн. — Конечно, — пробормотала она, разжимая пальцы на предплечьях Драко. — Нам пора. — До свидания, Гермиона, — не сводя с нее глаз, сказал Драко и медленно убрал руки с ее талии. — До завтра. — До завтра, — почти прошептала она и, тряхнув головой, словно таким образом надеясь убрать пелену перед глазами, повернулась к Эрику, натягивая на лицо улыбку. — До свидания, Эрик. Рада знакомству. Дождавшись ответной любезности, Гермиона схватила Эйлин за руку и практически вбежала с ней в дом, чувствуя, что сердце колотится как сумасшедшее где-то в районе горла. Она рывком захлопнула дверь и, устало откинувшись на нее спиной, прикрыла глаза, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Черт, кажется, она сходит с ума. Или, может быть, это последствия войны вновь дают о себе знать. Потому что она никак не могла объяснить, почему так странно чувствует себя, стоит ей оказаться непозволительно близко рядом со своим новым знакомым. Быстро пробормотав Эйлин, что ей нужно переодеться, Грейнджер поднялась в свою комнату и прямо в одежде рухнула спиной на постель, пытаясь выровнять сбившееся от волнения дыхание. Вновь найдя глазами созвездие Дракона, она отчего-то не смогла сдержать улыбку и против воли слегка приподняла уголки губ. Мерлин, насколько же она отвыкла от тесного общения с противоположным полом, что так переполошилась от столь нелепого проявления внимания? Видимо, все происходящее было для нее слегка в новинку после долгого перерыва, вот она и повела себя как дурочка. В голове вновь пронеслись все моменты их сегодняшней встречи с Драко, и Гермиона поймала себя на мысли, что, несмотря на всю его заносчивость, в нем было что-то такое, что непременно хотелось разгадать. Словно какая-то тайна, которая противно скрипела у нее на зубах и не давала покоя. Хотелось узнать, такой ли он самоуверенный и циничный, каким пытался себя показать все это время. Почему-то Гермионе казалось, что все это напускное. Что где-то в глубине его души прячется нечто такое, что способно полностью изменить ее представление об этом человеке. А может быть, это все самообман? Может быть, таким образом она пытается убежать от мысли, что он ей симпатичен? Фыркнув себе под нос, Гермиона сложила руки на груди и подняла глаза на карту звездного неба. Конечно, Драко хорош собой и держится весьма уверенно, а у нее слишком долго не было опыта общения с противоположным полом после последнего расставания. Так что реакция ее организма вполне ожидаема — она попросту отвыкла от внимания парней, поэтому и растерялась. Слегка успокоившись и найдя хоть какое-то разумное объяснение своим поступкам, Гермиона улыбнулась еще шире и тихо пробормотала, рассматривая звездное небо на потолке: — До завтра, дракон. Примечания: * Потому что я пряталась так долго Я не знаю, как вернуться. ** Этамин — оранжевый гигант спектрального класса K5, расположен в 148 световых годах от Земли, визуальная звёздная величина — 2,24m. Название означает «дракон» на арабском языке. Через 1,5 миллиона лет Этамин будет ярчайшей звездой на земном небе и будет иметь видимый блеск, сравнимый с Сириусом в настоящее время. Минимальное расстояние до Земли составит 28 световых лет. *** Упоминается одна из легенд этого созвездия: Властелин Сидона царь Агенор имел трех сыновей: Фойникса, Киликса и Кадма, а также единственную дочь Европу, прекрасную, как богиня. Дочь Агенора была настолько прекрасна, что пленила сердце верховного бога Олимпа Зевса, и он похитил ее, обернувшись быком. Глубокая скорбь овладела царем, потеряв дочь, он был безутешен. Агенор призвал своих сыновей и приказал им разойтись по свету и найти Европу, а без нее домой не возвращаться. Младший брат, Кадм, вместе со своими двумя верными спутниками пошел на запад. Однажды он встретил старца, который, узнав его историю, посоветовал ему идти в Дельфы к Пифие – пророчице бога Аполлона. Кадм так и поступил, поднес ей дорогие подарки и спросил, как ему быть. - Иди следом за белой коровой и там, где она ляжет, будет твоя родина, которую ты назовешь Беотия. Там ты должен основать город. Такова воля бога Аполлона… - ответила ему Пифия. И как только Кадм вышел из святилища, он увидел белую, как снег, корову, и отправился следом за ней. Перейдя долину Кефиса, корова легла на зеленую траву, и Кадм возблагодарил богов за то, что нашел новую родину. Он решил, соорудив жертвенник из камней, принести дары венценосному Зевсу, и послал своих верных спутников за водой для жертвоприношения. Оба сидонца взяли сосуды и пошли за водой, но не вернулись. Обеспокоенный, Кадм накинул на себя львиную шкуру, крепкую, как броня, взял копье, меч, и пошел на поиски. Достиг горы и увидел большую пещеру с острыми, как скалы, валунами у входа. Из пещеры бил родник с чистейшей водой, но его сторожил дракон, оставленный здесь богом войны Аресом. Как только дракон чуял приближение человека, он выползал из пещеры, раскрыв огромную пасть. Людей приводили в ужас острые, как мечи, зубы дракона, а глаза его метали искры, и на голове сверкал громадный огненно-красный гребень. Тело дракона было покрыто стальной на прочность чешуей, и чешуя слепила всех своим блеском. Этот дракон и убил верных спутников Кадма. Кадм отломил большой кусок скалы и бросил его в дракона, но тот даже не почувствовал удара и продолжал наступать. Тогда Кадм всадил свое копье в спину чудища, тот, корчась от боли, сносил все вокруг, но, как ни злился дракон, нападая на Кадма, тот лишь наносил ему все новые и новые удары. Победив дракона возле векового дуба, Кадм взял воду и принес жертву Зевса, а после этого основал город Фивы. Бог Арес не оставил дракона на Земле, а отнес на небо и превратил в созвездие дракона.