All we need is faith
End of all days — Thirty Seconds to Mars
Тик-так, тик-так, тик-так.
Гермиона скосила глаза на висящие напротив дивана старинные часы с кукушкой и подавила рвущийся из груди глубокий вздох. Он был бы примерно шестым за последние сорок минут, что она вместе с Драко сидела в гостиной дома в Осло, ломая пальцы в слишком нервном ожидании появления Гарри. Он пообещал прибыть около полудня, потому что на более раннее время добыть портключ ему не удалось, и Гермиона попросту сходила с ума от напряжения, не сводя обеспокоенного взгляда с минутной стрелки, что слишком медленно двигалась к нужной цифре.
— Ты дрожишь, — Драко чуть крепче прижал ее к себе и оставил на виске легкий поцелуй. — Не думаю, что Поттер задумал что-то страшное. Скорее всего, он решил предупредить тебя насчет всех моих злодеяний в детстве и юности, — он криво усмехнулся, слегка прищуриваясь на последних словах. — Ну и доходчиво объяснить мне, что именно со мной произойдет, если я хотя бы подумаю о том, чтобы обидеть тебя. Он всегда был таким — слишком прямолинейным и немного сумасшедшим, когда дело касалось кого-то, кто ему дорог.
Не в силах произнести и слова, Гермиона молча кивнула, но все-таки не сдержала еще одного тихого вздоха, откидывая голову на плечо Драко, и прикрыла глаза. За последние несколько часов она только и делала, что пыталась хоть как-то проанализировать всю сложившуюся ситуацию, но с какой бы стороны она ни заходила, ее везде ждало еще большее количество вопросов, чем в самом начале.
Вчера, как только Гермиона закончила телефонный разговор с Гарри, она, сбиваясь и слегка заикаясь, тут же передала его суть Драко, внутренне переживая, как он может отреагировать на столь категоричную просьбу лучшего друга дождаться его вместе с ней. Но, как оказалось, это было последним, о чем ей следовало бы волноваться, потому что Драко, едва услышав фамилию Гарри, тут же заявил о том, что довольно хорошо его знает и, что еще удивительнее, учился вместе с Поттером в Хогвартсе в одно и то же время.
Спустя пару минут, когда до Гермионы наконец дошел смысл сказанных им слов, она еле слышно пробормотала, что училась с Гарри на одном курсе, но никогда даже не слышала о Драко. Более того, для нее стало новостью, что он и ее лучший друг враждовали во время обучения. Это было похоже на какой-то театр абсурда, и с каждой минутой, пока Драко продолжал рассказывать обо всем, что происходило в Хогвартсе, Гермиона чувствовала, как голова кружится все сильнее, а в ушах нарастает противный звон, который словно разрывал ее барабанные перепонки. Она пыталась найти этому хоть какое-то разумное объяснение и наконец, еле шевеля губами от резко накатившей на тело усталости, пробормотала, что у нее уже давно сильные проблемы с памятью, поэтому вполне вероятно, что Драко просто стерся из ее воспоминаний вместе со всем остальным.
Потому что другого варианта развития событий, которые привели их обоих в эту самую точку, попросту не было. И все бы складывалось хорошо, но Гермиону ежесекундно выворачивала наизнанку одна простая мысль, что не позволяла ей расслабиться ни на мгновение.
По словам Драко, он увидел ее впервые в Осло.
Ее вывел из своих мыслей тихий шорох со стороны камина, и Гермиона резко подскочила на ноги, заметив, как за решеткой начинает постепенно загораться зеленое пламя.
— Гарри, — прошептала она и бросилась в его объятия, едва тот ступил на ковер, отряхивая брюки от золы. — Я ничего не понимаю.
— Я не знаю, что ты придумал на этот раз, Малфой, — внезапно прошипел он, задвигая Гермиону к себе за спину в защитном жесте, — но это уже слишком.
— И тебе привет, Поттер, — лениво протянул Драко, и Гермиона раскрыла рот от удивления.
Она впервые видела на его лице такое надменное выражение. Казалось, что он всем своим видом пытался продемонстрировать, насколько его раздражает Гарри и что, если потребуется, он с огромным удовольствием бросит в него что-то из арсенала Непростительных. Такой Драко был в новинку для нее, и Гермиона почувствовала, как где-то за грудной клеткой заскреблось что-то отдаленно похожее на разочарование.
И это пугало.
— Что ты сделал? — Гарри сделал несколько решительных шагов вперед и, вытащив из висящей на поясе кобуры волшебную палочку, направил ее прямо на Драко. — Что ты с ней сделал, Малфой? Ты же поклялся, что никогда не заставишь ее страдать, — на этих словах лицо Гарри болезненно скривилось, а ладонь с палочкой слегка задрожала. — Ты сказал, что ни один твой метод не причинит ей боль. Помнишь, год назад?
— Ты совсем сошел с ума, Поттер? — прорычал Драко и резко поднялся на ноги, наступая на него. — О чем ты вообще говоришь? Какой, мать твою, «год назад»? — с каждым сказанным словом он приближался все ближе, пока наконечник палочки не уткнулся ему в грудь. — Как я мог тебе что-то пообещать по поводу Гермионы, если познакомился с ней здесь, в Норвегии? Ты и твой рыжий дружок все-таки решили не разочаровывать меня и начали пить? У тебя галлюцинации?
— Ты что, знаешь Рона? — чувствуя, как во рту резко пересохло, хрипло пробормотала Гермиона и приложила ладонь к горлу, словно пыталась успокоить болезненные ощущения от собственных слов.
— Кто не знает лучшего дружка Избранного сего мира — Рона Уизли? — презрительно скривил губы Драко и многозначительно фыркнул. — Конечно, я его знаю, — он наконец сфокусировал свой взгляд на ней, и Гермиона увидела, как в нем мелькнуло такое знакомое для нее беспокойство.
Перед глазами стремительно заплясали цветные пятна, и Гермиона схватилась пальцами за виски, ощущая зарождающуюся в них болезненную пульсацию. Она очень хотела ответить ему, но губы не слушались, а язык словно онемел. Происходящее все больше напоминало ей плохо снятый комедийный фильм с ней и Драко в главных ролях, и она чувствовала, как это постепенно сводит ее с ума. Глаза жгли угрожающие ежесекундно опалить щеки слезы бессилия, а внутри все дрожало от накатывающих эмоций. Гермиона решительно не понимала, что происходит, но осознавала, что это все сильнее относит ее к той грани, переступив которую она попросту ударится в истерику.
— Тогда позволь представиться, — прошептала она и вздрогнула, когда с ресниц все-таки сорвалась слеза. — Гермиона Грейнджер, лучшая подруга Рона Уизли и Избранного мира сего.
Ей казалось, что тишину, окутавшую всех присутствующих в комнате, можно было пощупать руками, настолько густой и вяжущей она ощущалась. Гермиона попыталась глубоко вздохнуть, но закашлялась, когда горло стянуло невидимыми путами, которые не пропускали столь нужный сейчас кислород в легкие. Она уже не пыталась скрыть бесконтрольно текущие по щекам слезы, обжигающие кожу слишком высокой температурой. Тело же, напротив, словно оледенело и совершенно отказывалось повиноваться сигналам, поступающим из мозга, поэтому когда Гермиона попыталась поднять глаза на Драко, чтобы просто увидеть его лицо, то у нее ничего не вышло.
— Как это возможно? — прошептал он, и нотки горечи в его голосе легли прямиком на ее язык, заставляя Гермиону болезненно сморщиться, будто она съела целиком лимон вместе с кожурой.
Хотелось выплюнуть ее себе под ноги и спрятаться под одеялом, чтобы хоть как-то оградить себя от всего, что происходило прямо сейчас, но она попросту не могла сдвинуться с места, вновь и вновь проживая его слова.
— Твою мать, — свистящим шепотом сказал Гарри где-то совсем рядом с ее ухом, и Гермиона нервно вздрогнула, как от удара.
Было страшно ждать окончания его фразы, словно прямо сейчас он должен сообщить что-то очень важное. Что-то, что вновь причинит ей невыносимую боль. Снова заставит сомневаться в собственной адекватности и отправит на поиски ответов в закоулки памяти, которые, будто издеваясь, лишь преграждали ей путь пустыми пятнами.
— Ты сделал это, — спустя несколько секунд гнетущего молчания продолжил Гарри и опустил палочку. — Ты стер ее.
— О чем ты? — тут же ощетинился Драко, непонимающе сдвигая брови, и быстро растер плечи ладонями. — Кого я стер?
— Гермиону, — коротко ответил он и, похлопав себя по бокам, выудил из кармана мантии небольшую колбу. — Долго объяснять. Вы должны это увидеть.
Гарри приложил кончик палочки к своему виску и, поморщившись, выудил из него полупрозрачную нить воспоминаний, аккуратно поместив ее в колбу. Он поднял глаза на Гермиону и, выжидательно склонив голову набок, протянул ей сосуд.
Она помедлила буквально мгновение, прежде чем решиться и все-таки вытянуть ладонь вперед, чтобы принять от него то, что было призвано ответить на все ее вопросы и наконец-то позволить им жить как раньше. Хотя Гермиона была уверена на все сто процентов, что как раньше уже никогда не будет.
— Я видела омут памяти в кабинете на втором этаже, — сухими от волнения губами пробормотала Гермиона и повернулась в сторону Драко. — Думаю, будет лучше, если мы посмотрим это одновременно.
— Гермиона... — Гарри отчего-то замялся и слегка покраснел. — Мне нужно, чтобы ты сейчас ответила на один вопрос. Только прошу тебя ответить максимально честно.
Она молча кивнула и сцепила ладони в замок, чтобы хоть как-то унять дрожь в пальцах, которая с каждой секундой, что в ее кармане лежала колба с воспоминаниями Гарри, лишь предательски усиливалась. Тьма сгущалась прямо сейчас, в реальном времени, и Гермиона чувствовала, как ее холод пробирался под кожу и медленно тянулся в сторону сердца, оставляя в венах ощущение льда.
— Ты спала с ним? — Гарри, не глядя на Драко, кивнул в его сторону. — Прошу тебя, ответь мне, Гермиона.
— Ты вообще страх потерял? — процедил сквозь зубы Драко и, сжав кулаки до побелевших костяшек, шумно выдохнул через нос. — Какое вообще твое…
— Да, — резко перебила его Гермиона и слабо улыбнулась уголками губ. — Вчера.
Лицо Гарри неожиданно посветлело настолько, словно он только что услышал о том, что его назначают Министром магии. Он хлопнул в ладоши и, повернувшись лицом к Драко, хлопнул того по плечу, после чего рассмеялся.
— Ты гребаный везучий сукин сын, — задыхаясь от смеха, пробормотал он и покачал головой, ущипнув себя за переносицу. — Я не знаю, за что тебе такое счастье, но ты снова получил шанс, Малфой. Еще один шанс, — он повернулся в сторону Гермионы и, мягко улыбнувшись, добавил: — Не задавай лишних вопросов и просто посмотри воспоминания. Там есть все ответы.
Она бросилась вверх по лестнице, даже не удостоверившись, что Драко шел за ней, подгоняемая в спину своим неуемным желанием как можно скорее узнать правду и понять, о чем именно говорил Гарри. Толкнув вперед дверь кабинета, Гермиона быстро нашла глазами стоящий возле камина омут памяти, который заприметила еще в самый первый день их поездки, и на подкашивающихся от волнения ногах быстро подошла ближе, по дороге выудив из кармана колбу. Дрожащими пальцами она аккуратно открутила крышку и, затаив дыхание, влила воспоминания в мутноватую темно-синюю жидкость, наблюдая, как они растворяются где-то на дне.
— Я даже не знаю, хочу ли видеть, что там, — раздался за ее спиной тихий голос Драко, и она, вздрогнув, резко развернулась к нему лицом, неосознанно закрывая спиной омут.
— Я должна знать правду, — еле слышно прошептала она, следя за тем, как он медленно сокращает расстояние между ними, и почувствовала, как звук его шагов отдается прямо в ее бешено стучащем сердце. — Если я правильно поняла Гарри, то мы с тобой были знакомы еще задолго до того, как столкнулись в этой стране, — она шумно выдохнула, когда Драко, подойдя совсем близко, мягко провел кончиками пальцев по ее щеке, вызывая дрожь в районе позвоночника. — Мне нужно знать, что произошло, Драко.
— Боюсь, что мы увидим там нечто такое, что может навсегда разлучить нас, — пробормотал он, беря ее лицо в ладони. — Гермиона, я не знаю, что было до, но очень хочу узнать, что между нами возможно после. Не только в этом путешествии, а вообще в жизни. Ты нужна мне.
Она чувствовала, как его дыхание мягко ласкает кожу щек и скользит по губам, даря блаженные мгновения успокоения, и прикрыла глаза, позволяя себе раствориться в этом ощущении. Сказать, что она волновалась о том, что может увидеть в этих воспоминаниях, значит, не сказать ровным счетом ничего. Прямо сейчас Драко озвучил все страхи, которые так или иначе возникали в ее голове, пока Гарри доставал серебристую нить из виска. Эти мгновения казались Гермионе вечностью, и она не могла даже себе четко ответить на вопрос, чего на самом деле ждет. Что хочет увидеть в омуте. Единственное, что она знала наверняка, — ей жизненно необходимо узнать правду.
Любой ценой.
— Ты не потеряешь меня, — прошептала она, оставляя серию коротких поцелуев на его губах и спускаясь к линии челюсти. — Я обещаю, что буду рядом.
Драко тихо выдохнул, чуть крепче сжимая лицо Гермионы в ладонях, и прикрыл глаза, опустив свой лоб на ее. На какое-то мгновение ей показалось, что он передумает и просто выйдет из комнаты, оставив ее один на один с воспоминаниями, которые были способны как и отправить ее на небеса, так и со всей силы шваркнуть об землю. Но Драко быстро развеял все ее сомнения, распахнув веки и прошептав: «давай». Он осторожно обошел Гермиону, встав рядом с ней по правую руку, и, обхватив ее ладонь своей, замер, молча вглядываясь в мутную жидкость.
— Тогда давай, — улыбнулась она, мягко огладив его кожу большим пальцем, — вместе.
Гермиона задержала дыхание и, крепко зажмурившись, быстро опустила голову в омут, ощущая, как ее засасывает прямо в центр чужих воспоминаний, которые противно жгли кожу, словно намекая, что на дне их не ждет ничего хорошего. Но кто помешает ей верить в хороший исход?
Ведь вера — это все, что у них осталось. Одно обжигающее чувство на двоих.
Она открыла глаза, с силой втянула носом воздух в попытке выровнять сбившееся от волнения дыхание и, оглянувшись по сторонам, поняла, что Гарри отправил их к небольшому кинотеатру, недалеко от квартиры, которую она снимала после окончания Хогвартса. Тогда Гермиона решительно не понимала, чем хочет заниматься после того, как покинула стены школы, и решила дать себе возможность немного прийти в себя после войны, потому просто жила. Ходила в музеи и рестораны с друзьями, практически ежедневно посещала какие-то выставки и наслаждалась каждым прожитым днем, на который у нее наконец появился шанс. Именно тогда она впервые позволила пьянящему чувству свободы до краев наполнить легкие и встречала новый день с улыбкой на лице, мечтая о том, что так будет всегда.
Мерлин, что же тогда могло произойти?
— Черт, на четвертом курсе я готов был отдать все что угодно за возможность просмотреть воспоминания Поттера, — нервно усмехнувшись, пробормотал Драко, подходя ближе к Гермионе. — Сейчас же я мечтаю просто выбраться отсюда.
Она мягко улыбнулась в ответ и повернула голову в сторону входа в кинотеатр, растерянно замирая.
— Если бы мне кто-то сказал, что я пойду в кино с Малфоем, то посоветовал бы этому несчастному пройти курс лечения в Мунго, — усмехнулся показавшийся на ступеньках Гарри, крепко сжимающий в объятиях улыбающуюся Джинни. — Это же просто нонсенс.
— Поттер, ты хоть уточняй, что мы тут с дамами, а то прохожие подумают что-то неладное о твоей ориентации, — раздался до боли знакомый голос, от которого у Гермионы перехватило дыхание, и через секунду рядом с Гарри появились она сама и Драко.
Гермиона внимательно всматривалась в свое абсолютно счастливое лицо и, опустив глаза ниже, обнаружила, что рука ее прошлого «я» покоится в ладони Драко, который периодически притягивал ее к себе, чтобы оставить на костяшках пальцев мягкий поцелуй. Гермиона тихо выдохнула, поняв, что ровно то же самое ей довелось переживать каждый день, что она провела с Драко в Осло, с момента, как они впервые поцеловались. Он практически не выпускал ее из своих крепких объятий и то и дело целовал в волосы, заставляя низ живота приятно сжиматься от удовольствия. Судя по довольному лицу той Гермионы из воспоминаний, прям сейчас она испытывала те же ощущения.
— Весь волшебный мир знает, что с шестого курса твое сердце целиком и полностью принадлежит Гермионе, — звонко рассмеялась Джинни, шутливо пихая Драко в плечо. — Так что Гарри даже не будет пытаться тебя соблазнить, — она повернула голову к своему спутнику и, привстав на носочки, чмокнула его в щеку. — Ведь так, дорогой?
— Упаси Мерлин, — округлил глаза в притворном ужасе Гарри. — Я лучше съем целое ведро слизняков, чем попробую соблазнить этого придурка.
Сердце Гермионы дрогнуло, когда она увидела, как Драко залился смехом, слегка запрокидывая голову назад. Его ладонь собственнически прижимала к себе нахмурившую в явно притворном укоре брови Гермиону, на лице которой уже через мгновение появилась улыбка. Это выглядело идеально. Ровно так, как она представляла себе перед сном свою «идеальную жизнь». Это было похоже на счастье. Это пахло им.
Внезапно Гермиона увидела, как перед ними неожиданно выросла чья-то фигура, с головой укутанная в черную плотную мантию. Незнакомец преградил им путь и, вытащив палочку из рукава, наставил ее прямо в грудь Гермионы из воспоминаний.
— Ты никогда не будешь больше позорить род чистокровных волшебников, — насмешливо проскрипел он и повернул голову в сторону Драко. — А ты будешь наказан за то, что выбрал грязнокровную шлюху, Малфой! Vim extermina!
Казалось, что Гермиона наяву почувствовала боль, как только из палочки мужчины вырвался черный луч, ударивший прямиком в грудь ее версии из прошлого. Это заняло буквально несколько секунд, но складывалось ощущение, что прошла целая вечность. Гермиона видела, как в ее собственных глазах постепенно что-то гасло, пока Гарри и Драко скручивали незнакомца, прижимая того лицом к земле, и понимала, что именно этот момент стал началом конца.
— Он стер меня, — еле слышно прошептал стоящий рядом с ней Драко, и Гермиона вздрогнула. Слишком увлеченная происходящим, она совсем забыла, что он отправился в воспоминания вместе с ней, и сейчас ей отчего-то было страшно даже повернуться в его сторону. Было страшно увидеть его глаза.
— Да, — хрипло пробормотала она и прикрыла веки, ощущая, как в грудной клетке нарастает такая привычная пустота, что словно просачивалась сквозь поры и, подобно туману, окутывала все ее естество, пряча от внешнего мира.
Этот мужчина, что бросил заклятие в ее грудь, не просто лишил ее памяти, он уничтожил в ней все, что было связано с человеком, которого она любила. Он стер Драко из ее жизни, не оставив ни шанса когда-либо вспомнить его. Потому что Via Extermina не имело контрзаклятия. Оно, подобно огромному ластику, просто уничтожало все мысли, воспоминания и чувства. Стирало все, что было ей дорого, будто этого человека никогда в жизни не существовало.
— Нас переносит, — тихо сказал Драко, натягивая рукава свитера на костяшки пальцев. — Видимо, это не все.
Гермиона обернулась назад, заметив, что картинка вокруг них дергается, словно от неисправной телевизионной антенны, и зябко поежилась. Она боялась даже подумать о том, что может ждать их дальше, но отчего-то была уверена, что это будет намного больнее, чем сейчас. Если это воспоминание лишь вонзило нож в ее сердце, то следующее, очевидно, должно повернуть его зазубренной стороной вверх и немного покрутить, чтобы зацепить как можно больше живой ткани. Чтобы заставить прочувствовать абсолютно все.
— Перестань это делать!
В груди Гермионы что-то ухнуло, когда она увидела саму себя в парке возле дома. Рядом с ней стоял совершенно разбитый Драко и что-то еле слышно бормотал, протягивая к ней ладонь. На его лице было написано такое отчаяние вкупе с самой настоящей скорбью, что у Гермионы защемило сердце, а дыхание перехватило от невыносимой жалости к нему.
— Не ходи за мной, — прошипела ее версия из прошлого, зло откидывая от себя руку Драко. — Мне надоело, что ты постоянно за мной таскаешься и говоришь какую-то чушь! Я тебя не знаю!
Малфой шумно выдохнул и, в последний раз протянув к ней ладонь, крепко сжал дрожащие пальцы. Было очевидно, что ее слова причиняли ему огромную боль, но он мужественно терпел каждое слово и проглатывал очередную грубость. Гермиона отчетливо видела в его глазах огонек надежды, который еле заметно гас с каждой фразой ее прошлой версии. Мерлин, она внезапно вспомнила, как до переезда в Штаты за ней ходил какой-то паренек, который слишком настойчиво пытался навязать ей свое внимание, но, как Гермиона ни пыталась, не могла прямо сейчас вспомнить, что именно он говорил.
— Это был ты, — задушенно прошептала она и подняла глаза вверх, смаргивая слезы. — Ты пытался.
Драко молчал, растерянно глядя на самого себя, который понуро брел на автобусную остановку, пряча лицо от порывов ветра за воротником темно-серого пальто, и нервно выкручивал пальцы. Видимо, он не помнил всего, что сейчас демонстрировал им Гарри, но абсолютно точно смог прочувствовать, потому что в его глазах ясно читалось лишь одно.
Боль.
— Ты должен перестать, — внезапно рядом с Драко показался сам Гарри и, сев рядом с ним на лавку, поправил ярко-красный шарф на шее. — Прошло слишком много времени, Малфой. Она тебя забыла. И ты знаешь, что из-за проклятия Гермиона просто не сможет запомнить тебя, реши ты вновь завоевать ее, ведь даже твоя внешность быстро сотрется из ее памяти, если ты не будешь постоянно рядом. А она этого явно не желает. Ее разум сейчас похож на непробиваемый сейф, и тебе никогда туда не пробраться.
— Тогда я подберу к нему код, — огрызнулся Драко и резко встал на ноги. — А ты перестань за мной следить, или я пойду к главе Аврората и напишу жалобу на самого лучшего аврора в Министерстве.
С этими словами он развернулся и, не обращая внимания на разразившееся громом небо, быстрым шагом направился в сторону точки аппарации. Буквально через секунду начался ливень, но он, казалось, ни капли не смущал Драко, потому что Малфой даже не попытался укрыть голову от дождя, позволяя волосам мокнуть. Его фигура была чуть сгорблена, и со стороны выглядело совершенно очевидным, что он в полнейшем отчаянии, но старательно пытается это скрыть.
— Снова переносит, — пробормотала Гермиона и, не выдержав охватившего все тело нервного напряжения, крепко зажмурилась.
Это было хуже, чем она представляла. Вид настолько убитого горем Драко выбил ее из колеи и вынудил растерять жалкие остатки самоконтроля, который на последнем издыхании цеплялся за ее оголенные нервы. Да, она не помнила этих чувств, но смогла живо представить, насколько прекрасными и глубокими они были, потому что взгляд, с которым на нее смотрел Драко из воспоминаний возле кинотеатра, до боли походил на тот, что Гермиона ощущала на себе каждый день рядом с ним в Осло. И пусть в нем еще отсутствовали такие сильные эмоции, но она была уверена, что они оба на верном пути. Вопрос времени, не больше.
Распахнув глаза, она тихо вскрикнула и с силой зажала рот ладонью. Слезы неконтролируемым потоком хлынули по ее щекам, разъедая солью высохшие от волнения губы, но Гермиона не обращала на это внимания. Это все было совершенно не важно. Потому что открывшаяся им картина стала венцом всего, что ей и Драко довелось увидеть за эти бесконечно долгие несколько минут.
Их перенесло в просторную и явно некогда светлую гостиную, в центре которой одиноко стояло широкое потрепанное кресло. Все стены комнаты были густо усеяны вырезками из газет и страницами книг, на которых Гермионе удалось рассмотреть порядка восьми довольно серьезных ритуалов, призванных помочь вернуть память человеку. На полу валялись пустые бутылки и смятые коробки из-под маггловской пиццы. В помещении явно давно не убирались, а хозяин этого жилища, скорее всего, даже не думал о том, чтобы навести в нем хоть какой-то уют, потому что, поджав под себя ноги в ботинках, дремал прямо в кресле.
— Малфой, это слишком, — Гермиона вздрогнула, услышав за спиной громкий стук шагов, и, обернувшись, увидела вошедшего в гостиную Гарри, который, сморщив нос, отодвигал мусор со своего пути. — Ты уже несколько недель отсюда не выходишь.
Человек в кресле слабо зашевелился и, неожиданно резко дернувшись, выронил крепко зажатую в руках бутылку с вином. Та с тихим звоном упала на паркет, и буквально через мгновение и без того липкий и грязный пол был испачкан в красной жидкости, медленно расплывающейся в разные стороны.
— Я не просил твоего мнения, Поттер, — прохрипел он, и Гермиона тихо всхлипнула, поняв, что это Драко. — Ради Мерлина, оставь в покое мои шторы.
— Это грязная тряпка, а не шторы, — пробурчал Гарри и, вопреки недовольному ворчанию Драко, распахнул занавески, настежь открывая окно и впуская в помещение свежий воздух, который тут же начал вытеснять собой затхлую густоту, словно окутавшую все предметы в комнате. — Я просто хочу понять, когда ты перестанешь пить и наконец объяснишь мне, с чего вдруг ты сорвался и начал медленно уничтожать свою жизнь.
С губ Гермионы сорвался тихий вздох, когда она увидела, как сидящий в кресле Драко хмыкнул и достал из внутреннего кармана небольшой медальон в виде овала с выгравированными на крышке розами. Он осторожно щелкнул замком и замер, внимательно всматриваясь в колдографию, вставленную внутрь. Гермиона осторожно подошла к креслу и, обойдя его, опустила ладонь на спинку, чуть нагибаясь, чтобы получше рассмотреть изображение. На ее лице неконтролируемо появилась грустная улыбка, когда она увидела на снимке саму себя и Драко. Они поочередно оставляли на щеках друг друга поцелуи и весело смеялись, указывая пальцами в камеру.
Очередной поворот ножа в сердце застал ее врасплох, и Гермиона, задыхаясь, схватилась за грудную клетку, ощущая, что ей не хватает кислорода. Она могла не верить самой себе или чужим воспоминаниям, но эта колдография абсолютно точно не лгала. Это действительно происходило на самом деле. Она уже однажды любила Драко, и дело тут было совсем не в прошлых жизнях, а в настоящем, которое у них так жестоко отняли, оставив на его месте лишь темноту. Ту самую, по которой она брела, выставив руки перед собой, потому что боялась наткнуться на преграду. Только Гермиона не знала, что все это время преградой была лишь она сама. Она и ее запертый на огромный замок разум, из которого стерли Драко.
— Я нашел выход, — прошелестел Драко, убирая медальон в карман пиджака, и, подняв бутылку с пола, сделал несколько жадных глотков прямо из горлышка, не обращая внимания на презрительное фырканье Поттера.
— Уйти из жизни — это не выход, — пробурчал Гарри, недовольно глядя на него. —Думаешь, так кому-то станет легче?
— Я узнал, как вернуть ее, — устало пробормотал Драко и слабо улыбнулся, отсалютовав ему вином. — Точнее, как получить одну десятую из ста процентов, что я вернусь в ее жизнь и она вновь узнает меня.
— Годрик, — на выдохе прошептал Гарри, запуская ладони в волосы и с силой оттягивая их назад. — И что ты должен сделать?
Драко молчал, крепко сжимая бутылку в руке. Его вторая ладонь незаметно скользнула к внутреннему карману и аккуратно сжала лежащий в нем медальон, что не укрылось от взгляда Гермионы. Она тихо выдохнула, заметив, как Драко любовно гладит выступающие сквозь ткань розы на крышке, и ощутила, как глаза вновь заволокло пеленой слез.
Это было слишком.
Больно.
Холодно.
— Я тоже должен стереть ее из своей жизни, — наконец ответил Драко, закусывая щеку изнутри. — Согласно записи в книге, которую мне удалось купить в Лютном, если мы когда-нибудь еще раз встретимся с ней и сможем объединить наши тела и души, — он фыркнул, глядя на то, как вытянулось лицо Поттера, и закатил глаза, — то ровно через сутки мы постепенно начнем вспоминать друг друга. Если это не сработает, то у нас больше никогда не будет возможности встретиться вновь. Судьба не даст нам такого шанса.
Гермиона медленно повернула голову на стоящего за ее спиной Драко и почувствовала, как чья-то ледяная ладонь острыми когтями полоснула прямо по грудной клетке, выбивая из легких жалкие остатки воздуха. В его глазах стояла боль вперемешку с горьким осознанием, и Гермиона готова была поспорить, что то же самое прямо сейчас растекалось и в ее радужках, ломая последние сомнения между ними. Это действительно происходило на самом деле.
Они уже любили друг друга однажды.
— Поттер, последний раз у тебя было такое лицо, когда мы с Гермионой сделали парные татуировки в виде созвездия Дракона, — пьяно ухмыльнулся Драко, едва касаясь губами горлышка бутылки. — Знаешь, мне кажется, что сама судьба вела нас навстречу друг к другу с самого детства, — он вновь глотнул вина и слегка поморщился, вытирая рот рукавом пиджака. — Как еще можно объяснить, что ее отец всю жизнь рассказывал ей историю возникновения созвездия, в честь которого мои родители дали мне имя, и обещал, что однажды великий Дракон поможет ей найти свой путь? Мы ведь и начали общаться ближе только потому, что однажды в библиотеке я увидел, как она читает книгу о созвездиях.
Гермиона перевела глаза на Гарри и рефлекторно опустила ладонь под сердце, в то место, где у нее была татуировка. Все это время она пыталась вспомнить обстоятельства, при которых эта тату появилась в ее жизни, а оказалось, что это был особый талисман. Тот самый, что без слов и обещаний навечно связывал ее душу с Драко. На ее лице появилась грустная улыбка, и она нервно закусила губу, с горечью осознавая, насколько ценный кусок вырвали из ее жизни. Каждое воспоминание, эмоция и ощущение, которых она лишилась, могут уже никогда не вернуться. Она не сможет узнать, что испытывала, когда делала тату. Не сможет вновь прочувствовать всю важность этого момента. Никогда не увидит, что именно было в глазах Драко, когда он пришел в салон вместе с ней.
Этого ничего нет. Только пустота.
— И ты пойдешь на это? — Гарри подошел ближе к креслу и забрал полупустую бутылку из ослабевшей руки Драко, который, казалось, слегка задремал, укутавшись в воротник пиджака. — Сотрешь ее, даже не зная, сможешь ли вернуть? Ведь это один шанс на миллион, что вы снова встретитесь.
— Знаешь, Поттер, — на выдохе пробормотал Драко, — оглядываясь назад, я понимаю, что должен быть благодарен, что она вообще была в моей жизни. И оставшиеся у меня воспоминания — единственная причина, по которой я все еще дышу, — он шумно сглотнул, зябко передернув плечами. — Но я хочу верить, что если нам суждено быть вместе, то мы найдем друг друга. И я покажу ей китов. Как и обещал.
Гермиона почувствовала холод внизу живота, свидетельствующий о том, что их начало вытаскивать из омута, и, зажмурившись, приготовилась к переносу. Когда под ногами появился знакомый пушистый ковер в кабинете дома в Осло, она широко распахнула глаза и, развернувшись, увидела стоящего рядом Драко.
— Это ужасно, — всхлипнула она, бросаясь к нему в объятия, и тут же разрыдалась, когда он крепко прижал ее к своей груди. Его сердце билось с какой-то сумасшедшей скоростью под ее ладонями, но это, как ни странно, подарило Гермионе слабое мгновение утешения. Словно это лишний раз доказывало, что все происходит не просто так. Пока они оба живы и стоят в этой комнате, у них еще есть шанс вернуться в жизни друг друга.
— Когда у вас был секс вчера? — отчаянно краснея, спросил вошедший в кабинет Гарри. — Простите, но мне нужно точно знать.
— Ночью около двух часов, — прошептала Гермиона, цепляясь пальцами за одежду Драко, и притянула его как можно ближе к себе. Ей было страшно, что если она хоть на мгновение ослабит хватку, то он попросту исчезнет и она больше никогда его не увидит.
— Я предлагаю вам обоим выпить зелье Сна без сновидений примерно в полночь, — деловито сказал Гарри, засовывая руку в карман мантии. — Уже утром мы сможем понять, получилось или нет. Тем более в таком состоянии вы вряд ли сможете заснуть самостоятельно.
Он протянул вперед ладонь с крепко зажатыми в ней пузырьками с ярко-фиолетовой жидкостью и опустил их на стоящую рядом тумбочку. Гермиона вздрогнула, когда одна из склянок звякнула от удара о деревянную поверхность, и молча кивнула, не в силах вымолвить хоть слово. Одно дело никогда не знать о том, насколько счастлив ты можешь быть, а совсем другое — увидеть собственными глазами. Ощутить это на языке и понять, что уже завтра ты сможешь лишиться этого навсегда.
— А если ничего не выйдет? — прошептала она, не сводя глаз с зелья. — Мы ведь можем просто жить дальше без воспоминаний и создать новые, — она крепко сжала руку Драко в своей и шумно сглотнула. — Вместе.
— Прости, — виновато пробормотал Гарри. — Малфой говорил, что это какая-то слишком сложная магия. Он принес ей свою жертву, добровольно стерев тебя из своей жизни, и начал обратный отсчет, как только занялся с тобой любовью, — он откашлялся и вновь слегка покраснел. — Это похоже на древний обряд. Поэтому если это не сработает, то вы навсегда забудете друг о друге и больше никогда не встретитесь. Судьба разведет вас навсегда.
Она почувствовала, как Драко выдохнул ей в затылок, опаляя горячим воздухом волосы, и прижал ее тело ближе к себе. Очевидно, он испытывал все то же самое, что и она, но отчаянно пытался сохранить жалкие остатки самообладания, чтобы провести это время в трезвом уме и твердой памяти. Особенно когда эти мгновения могут стать последними, которые они переживают вместе.
— Что ж, — еле слышно сказал он, осторожно выпутываясь из объятий Гермионы, и подошел к тумбочке с зельями. — Тогда нам нужно постараться сделать все, чтобы не допустить этого.
***
Склянка зелья Сна без сновидений противно холодила кожу, и Гермиона чуть разжала пальцы, позволив ей немного выкатиться из ладони. Она даже не успела оглянуться, как день постепенно подошел к концу, а стрелка часов переместилась на отметку одиннадцати сорока пяти. Вернувшиеся домой их с Драко друзья были шокированы всем происходящим и наперебой завалили обоих вопросами. Гермиона вяло объясняла суть произошедшего Эйлин и Энн и не сводила нервного взгляда с Драко, который объяснялся с Эриком.
Ей казалось, что они не имеют права разлучаться даже на мгновение, и испытывала тупую боль в груди каждый раз, когда его ладонь покидала ее тело. Страх медленно заполнял ее вены и не позволял свободно дышать, заставляя Гермиону с головой погружаться в пучину собственных чувств. Отчаянно хотелось закричать, чтобы все присутствующие просто исчезли и оставили их наедине. Хотелось касаться его кожи и постараться навсегда впитать аромат его волос. Запомнить вкус поцелуя и ритм, с которым билось его сердце, когда она была рядом. Жаль, что шанс на это все был один на миллион.
— Знаешь, увидеть китов было моей навязчивой идеей, — шепнул Драко ей в висок и придвинул Гермиону чуть ближе к себе на постели. Они решили спать вместе, потому что никто из них толком не знал, что именно им может принести грядущий день.
— Теперь я понимаю почему, — так же тихо ответила Гермиона и прикрыла глаза, проводя носом по его подбородку. — Ведь единственное, о чем я могла думать все это время, — это поездка на этот остров, — она оставила несколько быстрых поцелуев на линии его челюсти и распахнула веки, приподнимая голову. — Может быть, раз судьба свела нас вместе здесь, она не будет больше к нам так жестока и позволит получить еще один шанс?
Драко слабо улыбнулся краешками губ и мягко поцеловал ее в лоб, скользя пальцами по краю ее футболки. Гермиона задержала дыхание, втайне надеясь, что если она будет тщательно следить за каждым его действием, то ее разум просто не сможет не запомнить его. Не сможет противиться всепоглощающему желанию быть с ним.
— Просто знай, что если она все же решит нас разлучить, — тихо прошептал Драко, приподнимая ее за подбородок, — то я обязательно найду тебя в следующей жизни. И буду находить во всех остальных. Ты всегда будешь моей.
Он оставил поцелуй на ее приоткрытых губах и, достав из кармана свою порцию зелья, пальцем отвинтил крышку. Гермиона, словно завороженная, наблюдала за игрой цвета в тусклом свете торшера и шумно сглотнула, бросив быстрый взгляд на стоящие на полке часы.
Одиннадцать пятьдесят восемь.
Пора.
— Обещай мне, — прошептала она, откупоривая свой флакон. Слезы противно жгли под веками, и Гермиона отчаянно пыталась сдержать их, чтобы не портить, возможно, последние секунды рядом с Драко своей скорбью. — Обещай, что найдешь меня.
— Дракон приведет меня к тебе, — он опустил ладонь чуть ниже сердца, где, как оказалось, у него была такая же татуировка, как и у нее, и улыбнулся, поднося зелье к губам. — Всегда приводит.
Гермиона, не сдержавшись, тихо всхлипнула, когда он осушил емкость и буквально через мгновение откинулся на подушку, падая в объятия Морфея. Она поднесла дрожащую руку с зельем ко рту и, крепко зажмурившись, сделала несколько больших глотков.
И мир погрузился в темноту. В ту самую, где она все это время искала его.
***
— Эрик переместил его в Лондон. Мы побоялись, что они перепугаются, если все-таки не вспомнят друг друга, и на всякий случай решили перестраховаться. В любом случае мы совсем скоро узнаем, сработало или нет.
Гермиона открыла глаза, услышав где-то вдалеке голос Гарри, и застонала, почувствовав, как тупая боль пронзила виски, вызывая тошноту. Осторожно приподнявшись в постели, она огляделась по сторонам и попыталась воспроизвести события последних дней.
Ничего. Белый шум. Снова.
— Годрик, — прошептала Гермиона и вновь упала спиной на постель. — Опять провалы. Как мне все это надоело.
— Дорогая, ты уже проснулась? — судя по всему, Эйлин стояла прямо за дверью, потому что створка распахнулась буквально через секунду после того, как Гермиона открыла рот и издала несколько тихих, по ее мнению, звуков.
— Просто не кричи, — скривилась Гермиона и с трудом проглотила вязкую слюну. — Мне показалось или я слышала голос Гарри? Что он здесь делает? Знаешь, видимо, у меня снова провалы, потому что я ничего не помню.
Эйлин внезапно замерла, внимательно вглядываясь в ее лицо, и нервно закусила нижнюю губу. Гермиона опустила взгляд вниз и заметила, что она с силой комкает в руках одеяло, отчего костяшки ее пальцев стали значительно белее. Эйлин явно очень сильно нервничала, и Грейнджер никак не могла понять почему.
— Что-то случилось? — с беспокойством спросила Гермиона, вновь усаживаясь в постели. — Что-то серьезное?
— Что ты! — преувеличенно радостно воскликнула Эйлин, и Гермиона явно услышала сквозящую в ее голосе фальшь. — Я просто переживаю, что у тебя вновь проблемы с памятью! Что последнее ты помнишь, дорогая?
— Приезд в Осло, — виновато улыбнулась Гермиона. — Но я уверена, что воспоминания вернутся. Иногда такое бывает из-за усталости и нервов. Из моей жизни выпадает довольно значительный кусок, но потом он обязательно возвращается.
— Спускайся вниз, я сделаю тебе кофе, — Эйлин наклонилась вперед и слегка обняла Гермиону за плечи, прижимая к себе. — А потом мы поговорим.
Гермиона молча кивнула, наблюдая, как она встала с постели и, нервно отдернув вниз домашнюю футболку, направилась в сторону двери. И, может быть, ей всего лишь показалось, но на какое-то мгновение, когда Эйлин обернулась к ней, сжимая ладонью ручку двери, на ее ресницах едва заметно блеснула слеза, поднимая беспокойство внутри Гермионы все сильнее.
Она посмотрела наверх, быстро ища глазами на карте звездного неба на потолке ту самую звезду, что всегда дарила странное ощущение спокойствия. Секунда, другая, и вот Гермиона поймала в фокус своего взгляда Этамин. Она подняла ладонь перед собой и, прищурившись, пошевелила в воздухе пальцами, словно пыталась поймать созвездие Дракона рукой за хвост.
— Мы еще встретимся, — прошептала она и, встав с постели, грустно улыбнулась, вновь чувствуя волнение в груди. — Обязательно.
