Цель Сокола: мозг и сердце

Все двадцать минут Аня не сводила с Сережи пристального взгляда. Ее брови были нахмурены так сильно, что на лбу проступила заметная складка, делая вид девушки чересчур скептичным. Но причина была веская. Она не могла определиться, что удивляло ее больше: то, что парень решился лечь под палящее солнце, рискнув своей идеальной бархатной кожей, или то, что он вообще согласился выехать к морю. Причем для последнего капитану потребовалось всего два слезливых захода под лозунгом «ну, Сереженька, ну пожалуйста, ну милый, ну хочу!». За все время их отношений Соколова не проявляла к Разумовскому столько нежности, сколько несколькими часами ранее, когда наконец вымолила долгожданное согласие. Да что там, и за все время их знакомства, длиной в большую часть жизни, не набралось такого неприличного количества теплых трогательных чувств. Но чего не сделаешь ради парочки дней продыху. Нервишки-то уже начинали сдавать… правда не столько у Ани, сколько у ее любимого и уважаемого начальника. Особенно после очередного Соколовского погрома в местном баре при задержании компании особо-опасных в пьяном угаре. И вот ура, главное желание Прокопенко сбылось — на ближайшую неделю он избавился хотя бы от одной своей головной боли. А вот капитан, наоборот, этой болью обзавелась… И когда пошла двадцать пятая минута девушка все-таки не выдержала. Опустившись коленями на горячий песок, Соколова медленно подползла к изголовью матраса. Парень продолжал неподвижно лежать на его резиновой поверхности, накрыв лицо идиотской желтой панамкой, которую Аня в шутку надела на него в пляжном магазине. Шумно выдохнув прямо над Разумовским, капитан замерла в ожидании, но никакой реакции не последовало. В голову Соколовой даже взбрела чудная мысль о том, что ее офисный червь помер от столь резкой смены климата… Не надо было все-таки ему так лихо начинать отдыхать. Он ведь абсолютно к этому не приспособлен. Как и Аня. Только у нее опыта все-таки чуть поболя было. Настолько поболя, что она не рисковала растаять на солнце до состояния водички, захлебнуться в одной из гигантских волн или свалиться в вырытую детьми ямку, глубиной всего в пару метров. В отличие от Сереженьки. Однако ее подозрения не подтвердились, когда взгляд скользнул на шею парня: его слишком привлекательная, выпирающая жилка мирно пульсировала, определяя Разумовского в гильдию живых. Недовольно пыхнув носом, девушка сменила позицию и, оказавшись теперь сбоку от Сережи, настырно ткнула пальцем в его непривычно румяную щеку. — Что ты делаешь? — тут же раздался суровый голос Олега, плюхнувшегося в шезлонг с открытой банкой пива. Хотя, признаться, в этих цветастых купальных шортах и зеленых вьетнамках выглядел он совсем несерьезно. Скорее, как папаша-придурень с двумя похожими придурнями на море в жаркий летний день. — Он не обращает на меня внимания уже полчаса, — прохныкала Аня, состроив самую жалостливую гримасу, которую ей только позволял многолетний оперативный опыт. — Очевидно, это серьезная трагедия для тебя, — заметил Волков с деланным сочувствием. — Ты попробуй раздеться, может сработает, — бросил мужчина от балды, опуская на глаза солнцезащитные очки. — А вот и попробую, — затейливо хмыкнула Соколова, — здесь как раз мужиков хоть пруд пруди, — и резко выпрямившись, капитан уже потянулась к тонким завязкам своего купальника. Вот только в ту же секунду ее ляжку больно сжала цепкая бледная рука. — Я тебе сниму, — строго пробурчал Сережа из-под панамки. — Проснулся! — живо воскликнула Аня и, плюхнувшись на грудь парня, приподняла край его умопомрачительной желтой обновки. — Привет, — улыбнулась девушка, встретившись с грозным взглядом синих выразительных глаз. — Ну привет, — холодно процедил Разумовский, но не сумев утаить удовольствия от вида Соколовского энтузиазма, вдруг хитро усмехнулся. — Что тебе нужно, неугомонная? — просипел он, снова прикрыв глаза. — Ты, — без раздумий выпалила Аня, проведя коротким ноготком по шее Сережи. Мало-мало-мало. Особенно сейчас, такого красивого, расслабленного… злющего. — Я привез тебе целого Олега. Мучай его, — лениво отозвался парень, перехватив ладонь капитана, что бесцеремонно продолжила блуждать по его телу. Доиграется же, провоцистка… — Он сам кого хочет замучает, — парировала Соколова, попытавшись высвободить свою руку, но Разумовский лишь крепче сжал тонкое запястье, вырывая из девушки упрямый рык. — Сделай это первой. — Я вам не мешаю? — вновь раздался ворчливый голос Волкова, до этого медленно потягивающего свое пиво. Интересная штука эта Балтика девятка. Олег не увлекался подобным с годков так… семнадцати, как раз когда понял, что скоро его выпроводят из детского дома и ему нужно будет заботиться о себе самому. А потом и о Сереже… Да уж, теперь Сережей вплотную занималась Аня, оставив на Олежу разве что охрану его чересчур умной известной задницы, ну и излишне грязную для его белоснежных рук работенку, разумеется. — Вовсе нет, — ухмыльнулась девушка, покосившись на Волкова. — Твое грозное присутствие нисколько не напрягает меня. А сказать, почему? — Уймись, Соколова, — выдохнул мужчина, прекрасно зная, какую игру затеяла его неутомимая подруга. — Переведи прицел обратно на Серегу. Олег действительно хорошо знал капитана, и почему-то именно это особенно развеселило девушку, потому что она тут же залилась громким смехом и принялась щекотать бока Разумовского, опять избирая его жертвой своего удивительно хорошего настроения. Сережа ее внезапный порыв оценил, но в своей, специфической форме… Грубо обхватив Аню за талию, он рывком опрокинул ее на матрас рядом с собой. В следующее мгновение панамка оказалась натянута на голову Соколовой, а ловкие ладони парня совсем случайно скользнули под купальник капитана. И там. И там. И сверху. И снизу. Не просто же так его в определенных кругах считали изворотливым и хитрым гением! — Разумовский, — еле выдавила Аня, не скрывая наслаждения от тех пьянящих сладких ощущений, что вызывали в ней прикосновения Сережи. — Не шали… Нет-нет, шали. Она нисколечко не против. А уж после того, как к рукам присоединились губы, опытно касающиеся всех самых чувствительных углублений на шее и ключицах, на груди и животе… точно стала на все согласна. Там вообще почти «прощай кукушка» произошла. И Соколова уже и вправду была готова растаять от ласк Разумовского, когда парень неожиданно сменил свой высокочувственный настрой. — Достала ты меня, — прорычал в самое ухо, больно кусая мочку. — Ай! Пальцы Разумовского с силой впились в нежную женскую кожу, а затем принялись исполнять все то, что всего пару минут назад смела вытворять девушка. — Ну Сере-е-ежа-а, — голос капитана стал совсем тонким от сдерживаемых визгов: щекотки-то она боялась не меньше парня, тем более в таких местах… Впрочем, сидящему все в той же позе Волкову щекотка тоже не помешала бы. Восседал в складном шезлонге как темный обросший истукан, вперившийся в очаровательную даль. Но и у него своя причина была, ведь на самом деле отдых ему требовался не от работы, а от двух друзей, что застряли в пубертатном периоде. А иначе их зажимки по углам, страстные примирения на любых поверхностях и вечное больное желание касаться друг друга, назвать нельзя было. И после очередного всплеска эмоций со стороны матраса, Олег сам ощутил очень страстное желание. Желание прикончить парочку людей. Влюбленных тупых людей. — Дети малые, — рявкнул он, не выдержав, и, поднявшись с шезлонга, поспешил переместиться вместе с ним в далекий тенек. Всем солидновозрастным давно пора было сменить место дислокации. Подальше от песочницы с двумя малолетними, кои своими выпендриваниями уже изрядно подмотали нервы. Да и сами «ребята» не особо-то возражали: негоже их достопочтенному надзирателю быть свидетелем шаловливых лобызаний. А то вдруг сердечко не выдержит младого бесстыдства… Несколько крупных военных операций выдержало, а вот это может не осилить.