Цель Сокола: мозг и сердце

Очередная криво повешенная новогодняя игрушка спровоцировала у Ани неконтролируемый всплеск эмоций: — Опять не туда! Не туда! Капитан резко подорвалась со стула, на котором до этого восседала в роли почетной гостьи семьи Прокопенко. — Что значит не туда? — Игорь тут же остолбенел, даже не догадываясь, в какой именно момент наступил на подложенную девушкой мину. Новый день — новая подлянка. Новый день — новый снос крыши. Майор знал: Новый год наступит, а ничего в его жизни не изменится. В их жизни. — Ты не видишь, что она криво висит? — раздраженно проворчала Соколова, сдернув несчастную проволочную звезду с елки. — У нее пять концов — как ни повесь, она будет смотреться одинаково, — возразил Гром, стараясь руководствоваться неведомой капитану логикой. Но у нее на все был свой взгляд. На его обои в квартире, вернее на их почти полное отсутствие, на его питание, вернее на почти полное его отсутствие, на его походку и даже на его руки, которые явно росли не из того места всегда, когда дело касалось чего-то кроме работы. Главным было лишь то, что Аня бесилась, но любила и принимала каждую его оплошность. Как и он каждую ее взбучку. — Так надо, — ответственно заявила девушка, размещая звезду на другой ветке. — И чхать я хотела на твою логику. — Но ты ведь так же… — мужчина уже было занес ногу над знакомыми граблями, но опытный садовод Федор Иваныч вовремя осек юнца: — Не лезь, Игорек. И не спорь, — по-доброму улыбнулся Прокопенко, когда майор устремил на своего незваного отца тяжелый взгляд. — Иди лучше сюда, — хитро подмигнул полковник, подзывая к себе прихвостня. Гром знал, чего жаждал старый проказник… Сам он не брал капли в рот уже без году полгода, но не уважить старика не мог. Завалившись на занятый до этого Соколовой стул, мужчина с грохотом опустил руку на щедро заставленный едой стол. Да, в этом году тетя Лена изрядно постаралась. Даже чутка пере… Хотя быть может во всем была виновата помогающая ей Аня со своим чересчур разыгравшимся в последнее время аппетитом… Но все это лирика, а вот мандарин, не нашедший себе места на столе и бодро скатившийся к ногам Игоря, дело уже преступное. — Почему всегда так сложно? — выдохнул майор чисто риторически, поднимая несчастный фрукт с выдравленного пола. — Тю, — тут же отмахнулся Федор Иванович, быстро наполняя крышку фляги любимым крымским коньяком, — это разве сложно? — усмехнулся полковник, в следующую секунду допив сердечные остаточки самого действенного на всем белом свете бальзама. Полрюмочки и нет проблем… а главное женщина, женщина становится так проста в понимании!.. — Боюсь представить, что тогда сложно, — хмуро заметил Гром, после коротко усмехнувшись тому, как Прокопенко задорно передернулся от охватившего его градуса. — Сложно будет, когда вас станет трое, авось и четверо, — сипло проговорил Федор Иваныч, не без намеку улыбнувшись. И в ответ на подобное уточнение Игорь не сдержал удивления, особенно, когда поймал на себе настойчивый взгляд масленых, но выразительных глазенок. — Нас и так уже трое! — воскликнул майор, тряхнув рукавом темной водолазки, что была нещадно облеплена собачьей шерстью. — Авось и четверо! — исправился он в ту же секунду, многозначительно зыркнув на Дубина, расположившего в углу стола. Последние сорок минут парень был так увлечен подаренной ему книгой, что и головы не поднимал. Ни еда, ни задушевные разговоры не интересовали его так сильно, как неосмотрительно презентованный ему свежий детектив. Соколова не ошиблась, когда схватила эту книгу в книжном, но ошиблась, позволив стажеру выпотрошить свой подарок до курантов… — То ли еще будет, Игореша, — помотал головой полковник, — то ли еще будет, — сухие губы Прокопенко изогнулись в плутовской улыбке. — Так красиво получается, — вдруг прихлопнула в ладоши вошедшая в зал тетя Лена. Мужчины обернулись на женщину, чье внимание было приковано к нынешней любимице ее души и сердца, а значит следующей по старшинству в этом доме. Вспорхнув с места, жена полковника подошла ближе к невысокой старой елке и Ане, увлеченно поправляющей каждую стеклянную игрушку советских времен. Елена Петровна в очередной раз отметила, что талантами девушка не была обделена, хотя всегда утверждала обратное. Но встретившись с искренней улыбкой Соколовой, женщина неожиданно придалась секундной грусти: так шумно в этой квартире не было очень давно… Она совсем позабыла, какое это замечательное чувство. Чувство, когда вся семья дома. Будто переняв ее боль, капитан коротко, но нежно дотронулась до плеча тети Лены. — Мам, — улыбнулась она, тут же заметив, как женщина расцвела от ее слов. И Елена Петровна действительно резко закивала, наконец меняясь в лице и ласково укладывая свою маленькую худую ладонь поверх Аниной. — Все хорошо, дорогая, — тетя Лена крепче сжала ладонь Соколовой, не замечая навернувшихся слез. — Я просто рада, что вы с нами, — призналась она, теперь еще сильнее расплываясь в светлой счастливой улыбке. — Ты не представляешь, как сильно. Но Аня представляла. Соколова ощущала то же, ведь последние десять лет праздновала этот, казалось бы, беззаботный яркий праздник в гордом одиночестве… В дань памяти о родителях. О семье, которая больше не соберется за одним столом… Но все меняется. Жизнь теряет смысл, но рано или поздно обретает новый. И Анина жизнь его обрела вновь. Жизни всех присутствующих обрели. Теперь было важно лишь не упустить данный им всем второй шанс. — Теперь так будет всегда, — Соколова вдруг крепко обняла жену полковника. Женщину, которая в такой короткий срок сумела заменить Ане мать. Завоевать доверие, подарить ласку и внимание. Мысль о том, что она могла упустить все это из-за собственного упрямства уже не укладывалась в голове. Того, что было до, больше не существовало, ведь капитан хотела лишь то, что будет после. И она это получит. Она заслужила. Все они заслужили.