Любимые дети Мадары

Обито сидел на лавочке, очень похожей на ту, где он очнулся четыре года назад. Может, это она и была. Тогда ему было пятнадцать и он замерзал, полностью дезориентированный и не знающий, к кому обратиться и куда идти. День уже близился к разгару, когда к нему подошёл высокий человек в коричневом пальто и спросил, всё ли с ним в порядке. Не нужна ли ему помощь. Блеснули дорогие часы на запястье. Обито сначала испугался, а потом смерил его подозрительным взглядом и ответил не сразу. Задержал взгляд на карих глазах прежде, чем опустить голову. У незнакомца была приятная внешность и доброжелательная улыбка, но для Обито весь мир вокруг выглядел враждебным. И всё, даже самое привлекательное, казалось отталкивающим. Солнце резало глаза ярким светом, и Обито боялся проглядеть тени. Стоило закрыть глаза и появлялись пятна. Почему-то Обито казалось, что пятна въелись в его глаза, забрались под кожу, а за светом обязательно скрываются тени. Он ещё раз бросил взгляд на человека, который ждал ответа и не уходил. Опасно было верить незнакомцам, даже тем, что с приятной улыбкой и светящимися глазами. Об этом ему точно говорили. И знакомым тоже — об этом шептало подсознание, кричали инстинкты, но Обито не знал, почему. Забыл?.. Нужно было ответить. Иначе… чего ему ждать на улице? Разве что другого незнакомца. Прискорбно, но Обито не помнил ни где живёт, ни родителей, почти ничего. И Обито решился. Хаширама оказался нормальным: отвёз его в участок, посидел с ним, пока не установили его личность. Потом доставил к родителям. Обито потом мысленно поблагодарил и себя за то, что осмелился ехать на чужой машине, и своего спасителя. А то так бы и просидел до ночи. Замёрз, заболел, умер. Обито вздрогнул, словно ему снова стало холодно, как тогда. Хаширама смотрел на него с жалостью, но хотя бы без отвращения. Крупными понимающими глазами. Сейчас Обито осознаёт, что выглядел отвратительно. В одной длинной рубашке и нижнем белье, с абсолютно потерянным взглядом глаз, чёрными кругами под глазами — он выглядел так, словно его выбросили из борделя, пока он спал. С таким-то видом Обито действительно повезло, что им не воспользовались. Повезло, что встретил именно Хашираму. Мать сначала не поверила, что это он. Оказалось, его не было три года. Где он был всё это время, Обито не мог вспомнить. Как только он задавался этим вопросом, начинала болеть голова. Зато в беловолосой женщине с отстранёнными голубыми глазами он постепенно узнавал свою мать. Вскоре он узнал, что Самуи модель, и этот факт почему-то ему не понравился. Обито не мог понять, почему. Через несколько дней он увидел отца, Изуну, вернувшегося с длительных съёмок, и испытал неприязнь. Почему? Причины были неясны. Его записали на лечение и такая перспектива его не очень обрадовала. Близилось лето, воздух становился горячее, дни больше, прогулки слаще, океан теплее. В городе вовсю летали бабочки и хотелось гулять. За пару месяцев мир утратил свою враждебность, которую Обито так остро ощущал, очнувшись на лавочке. Он ловил солнечный бриз и вдыхал океанский воздух по дороге к врачу, ощущая лёгкую досаду, но понимая, что без этого никак. Проводил дни мечты в медицинском кабинете, отвечая на вопросы, рассматривая фотографии, слушая шум приборов. Ещё были тесты и процедуры. Изредка он виделся с Какаши и Рин. За несколько месяцев терапии память почти восстановилась. Почти. Потому что он так и не вспомнил, где был три года, пока пропадал. И мать о чём-то явно молчала. Отец поджимал губы и на что-то злился. У него была красивая жена, он и сам был красив. Как часто бывает в таких парах — красивая картинка: ни он, ни она не были верны друг другу. Узнал Обито об этом позже, и после того разговора родителей у него ужасно болела голова. Всё, что было связано с Какаши и Рин, он вспомнил быстро. Когда Какаши навестил его, чтобы помочь с учёбой, Обито спросил: — Я не помню, чтобы ты раньше называл меня своим другом. Так что случилось? Какаши отвёл взгляд. — Ты много чего не помнишь, — сказал тихо. — Врачи просили тебя отвечать честно, — Обито надул губы. — Да, — Какаши посмотрел на него тяжёлым взглядом. — Я не называл тебя другом раньше. Но это не значит, что ты им не был. — То есть ты считал меня своим другом? — Обито не стал скрывать радостный тон. — Ну… может быть, — Какаши посмотрел на свои колени. — А сейчас считаешь? — Обито попытался заглянуть в лицо и продолжал выпытывать: — Ты за меня волновался? Какаши посмотрел на него озадаченно. — Да, считаю, — сказал серьёзно. — Я не думал уже, что ты вернёшься, — его взгляд выражал сожаления, но Обито не мог понять, о чём. И подозрительность. — Хорошо, что я вернулся, правда? Я и сам рад, — Обито преувеличенно бодро сложил руки за головой и улыбнулся, отгоняя тревогу. — Обито… — несмело начал Какаши. — Память не теряют просто так. Наверняка то, что произошло с тобой за эти годы, было чем-то… — Не начинай! — прервал его Обито. В нём вспыхнуло раздражение, как огонь от спички, брошенной в бензин. Будто он сам об этом не думал! В конце концов, об этом сказал ему и врач. — Может, я просто головой ударился! Какаши посмотрел на него и кивнул, но по взгляду читалось: не поверил. Вещества, действующие на психику, но главное — желание самого Обито забыть — вот, что сказал ему врач. Обито не ударился головой. Конечно, он знал об этом. Но всё равно хотел солгать Какаши, потому что солгать самому себе не мог. Можно ведь просто не возвращаться к этому? Ну не помнит он эти три года, жить ему это сейчас не мешает. Похоронить в недрах сознания и никогда не откапывать. Обито чувствовал, что это лучший вариант. В пятнадцать психика ещё не настолько устойчива, чтобы рисковать лезть в то, что вытеснила память. К тому же у него сейчас есть и другие, более важные дела. Учёба. Он планировал догнать Какаши в выпускном классе и закончить с ним школу в одном году. Ведь они и были раньше одноклассниками, а Обито не хотел отставать по жизни. Да и нельзя было упустить лишний шанс покрасоваться перед Рин. — Просто я хочу, чтобы ты знал, — Какаши начал медленно и осторожно посмотрел на Обито. — Если вдруг ты вспомнишь что-то и захочешь поговорить, не стесняйся, приходи ко мне. — Хм, — Обито усмехнулся. — Раньше ты меня к себе не приглашал, — он повернул к Какаши голову и рассмеялся. — А стоило только пропасть на три года… Смех вышел нервным. Какаши покачал головой. — Не дури. Если почувствуешь, что нужна поддержка, обращайся. Или если… Обито перебил его, решив подразнить: — Ты же всегда такой занятой… Звучало это смешно, учитывая, что большую часть свободного времени Какаши уделял тому, чтобы подтянуть его по предметам. Он посмотрел на Обито осуждающе. — Для тебя найду время. Считай себя привилегированным, — усмехнулся и тут же посерьёзнел: — Если нужна будет моя помощь или просто выговориться… Это важнее, чем учёба. — Да? — Обито недоверчиво изогнул бровь. — И ты не будешь всю жизнь издеваться тем, что узнаешь? Он не спросил: «Как ты мне поможешь?» — это бы было слишком грубо. — Обито, — Какаши выглядел предельно серьёзным и даже оскорблённым. Словив его взгляд, Обито поёжился. — Ты знаешь, что у меня умер отец. Обито кивнул и опустил взгляд на свои колени: не мог смотреть ему в глаза. Отец Какаши не просто умер, а совершил самоубийство, когда ему было шесть — об этом знали все в классе. В средней школе психолог объяснил им, с чем связано его поведение. Их настойчиво просили отнестись к его выходкам помягче и не нападать в ответ, пока психологи пытались ему помочь. Какаши чувствовал себя брошенным. В то время он не понимал, что было не так, в чём он был не таким, почему заслужил это. От матери он постоянно сбегал в дом дедушки. Сейчас он понимает. Но травмы детства не перечеркнёшь и не выбелишь так просто. — Я хорошо знаю, как это — быть одиноким. И когда тебя не было… в общем… Если я воспользуюсь тем, что ты мне доверишь, против тебя, то я буду конченый мудак, а не друг. И тогда у меня самого не будет настоящих друзей, — сказал Какаши. — Я понял тебя, — голос прозвучал тихо: Обито переваривал неожиданное признание. — И доверяю тебе, — Какаши никогда раньше не отзывался о себе плохо даже в шутку, не ставил своё имя рядом с бранными словами. Обито мотнул ногой и подставил лицо солнцу, сеющему вечернее тепло через окно. — Но значит ли это, что ты не бросишь меня, что бы не узнал? — он посмотрел на собеседника, сощурившись. — Ну… — Какаши протянул, оценивая серьёзность вопроса. Он не мог ответить опрометчиво. — Если ты, конечно, не убил человека, или что-то вроде того. — Ясно, — Обито почему-то огорчился. Он подтянул ногу к груди и потупил взгляд. — Если это было в целях самообороны и у тебя не было других вариантов, то я буду на твоей стороне, — поспешил смягчить свой ответ Какаши. — А если были? — Обито посмотрел на него с отчаянием на дне глаз. — Ты говоришь так, словно действительно убил человека, — в глазах Какаши читалось удивление, ещё шаг — и оно бы переросло в неверие, ещё один — и Какаши бы поспешил уйти. Обито поморщился. Он и сам надеялся, что ничего такого не сделал. — В том-то и дело. Что я не знаю. А тебе это так важно знать? — он посмотрел на Какаши почти зло, с долей отвращения. Но отвращение это было не к Какаши, а к чему-то внутри себя. Погребённому и неизвестному. Пусть покоится там. — Ладно, прости, — Какаши сощурился и поднял руки вверх. — Я не это имел в виду. Я не буду пытаться лезть в твоё прошлое, пока ты сам не захочешь поговорить. Идёт? Обито кивнул. «Ты всё ещё мой друг. Ты мой друг, не забывай об этом», — хотел сказать, но понимая, как странно это будет звучать, промолчал. — На чём мы там остановились? — бодро спросил Какаши, открывая учебник по алгебре. — На теореме Виета? Обито накрыл лицо руками. — Ненавижу математику, — прошептал сквозь ладони. Какаши снисходительно усмехнулся: Обито выглядел почти мученически и тоскливо смотрел в окно. Какаши закрыл учебник. — Скоро придёт Рин. Мы можем прогуляться по набережной. А математику отложить на завтра. — Отличная идея! — в мгновение оживился Обито. И почти в это же время послышался звук открывающейся двери. Рин в лёгком платье принесла с собой беззаботность лета, непринуждённое веселье в мягкой улыбке. Обито ловил отдушину в её в глазах. Уже началась осень, но погода баловала, позволяя наслаждаться теплом. Минусом была начавшаяся учёба, плюсом то, что солнце стало чуть ласковее и мягче. А ещё Рин принесла коробку с пышными донатс. Обито не мог устоять, а Рин смеялась, наблюдая, как жадно он их поглощает. — Рада видеть, что аппетит у тебя такой, как и прежде, — она поправила складки платья и посмотрела на него, словно сегодня у неё был какой-то праздник. Обито не знал какой и перевёл на неё невинно-возмущённый взгляд. — Сегодня новая часть «Звёздных Войн» вышла. Пойдёте со мной смотреть? Обито кивнул, не раздумывая. — Есть билеты на вечер, — добавила Рин. — У нас завтра тест по литературе, не хочу поздно возвращаться… А мы по-любому где-то задержимся, — попытался возразить Какаши. Рин отмахнулась. — Жизнь нельзя прожить дважды. Упустишь однажды, и потом не вернёшь, — она сложила руки на груди и сделала серьёзное лицо. — Твой фильм — это такая вещь? — Какаши скептично выгнул бровь. — Он неделю будет идти в кинотеатрах, а то и две. — Но я ждала его выхода три месяца! И хочу пойти сегодня, понимаешь? — она расплела руки и воодушевлённо подалась вперёд, вцепившись пальцами за край стола. — Ладно, — Какаши вздохнул и сдался. — Рин как всегда не думает о завтра, — философски сказал он, прикрыв глаза, на что Рин только фыркнула. А потом его вид вдруг сделался приземлённым и практичным: — Ты как, Обито? Не будет проблем из-за этого? — Нет, — Обито покачал головой. У него ни тестов, ни экзаменов не планировалось. А родители, казалось, потеряли к нему интерес незадолго после того, как он вернулся. Вели себя так, словно просто выполняли родительские обязанности, ничего личного. Словно за три года отсутствия он стал им чужим. Они уже наверняка успели похоронить своего Обито и зажить спокойно без него. А тут вернулся какой-то мальчик, названный их сыном. И если мать хотя бы старалась, и Обито видел в её глазах нежность и доброту, иногда она даже спрашивала, что он хочет на завтрак и не хочет ли сходить на прогулку, то отцу было совсем наплевать. Зато они хотя бы оставляли ему деньги. Обито подозревал, что оставляла мать. Отец любил тратить на себя. Оставленное Обито с чистой совестью распределял между тремя: собой и двоими друзьями. По факту сейчас Какаши был ему ближе, чем родной отец. Он даже согласился помочь с обучением, чтобы за следующее лето Обито смог экстерном сдать экзамены и перевестись в свой класс. Отец даже не поинтересовался, будет ли ему комфортно с детьми, младше на два-три года, и что Обито вообще планирует делать. С трудом, но им далось это достижение на троих, которому Обито был рад даже больше, чем самому выпуску. Они вместе отмечали выход во взрослую жизнь, размахивая аттестатами. Потом устроились на работу. Рин взяли официанткой в ресторан, в будущем она хотела стать певицей и продумывала о том, что можно начинать петь в ресторане. Какаши устроился помощником системного администратора, так как разбирался в компьютерах и платили там хорошо. Обито пошёл официантом вместе с Рин. А когда она станет певицей, он станет её менеджером. Или хотя бы личным водителем. Обито только хотел бы быть поближе. Где-то раз в неделю, иногда чуть чаще или реже, они собирались и ходили куда-нибудь втроём. Обито доказывал Какаши, что Рин не только станет певицей, а даже снимется в кино и будет лучшей актрисой, чем его отец. На это смеялся не только Какаши, но и Рин. Потом Обито смеялся вместе с ними. Никому не было обидно, никто не воспринимал шутки всерьёз, и все понимали, что шутки могут стать правдой при нужных обстоятельствах. Обито даже собирался поговорить с отцом, может ли он как-то помочь, чтобы Рин заметили. Но Рин покачала головой. — Я уже пою в нашем заведении. Людям нравится. Пока этого достаточно. Я не хочу быть должна кому-то за свой успех. Спасибо Обито. Мне приятно, что я могу обратиться к тебе за помощью. — Да, я всегда буду рад… помочь, — на щеках выступил легкий румянец, который выступал почти всегда, стоило Рин на него так прямо посмотреть и улыбнуться. Обито не совсем понял, почему она отказалась, но не стал настаивать. Ему самому не особо хотелось подымать этот разговор в семье. Ему казалось особенно важным поддерживать их дружбу из детства во взрослом мире. Что-то тёплое в холоде большого города. Хотя Калифорния, казалось, не могла быть холодной. Солнечная, светлая, не знающая снега. Ха… Обито было холодно временами. Особенно, когда не было рядом Рин и он сам смотрел в пустоту квартиры, в тёмные сумерки с холодным неоновым светом за окном. Хорошо, что Рин согласилась на его предложение снять квартиру вдвоём. — Мой отец не хотел меня отпускать, но если бы я осталась с родителями, у меня бы никогда не было парня. — И как они тебя отпустили? — удивился Обито. — Ох, — Рин вздохнула. — Минато и Кушина убедили отца. И ты не поверишь, Обито, они даже убедили, что ты защитишь меня от любых плохих парней. — Но это правда, — Обито улыбнулся. — Здесь не надо было даже убеждать. — Ну, мой отец не был уверен сначала. Всё-таки он знает тебя как парня, который пропадал три года, да и если бы не его большое доверие к Минато, он бы меня не отпустил. — Понятно, — Обито нахмурился. — Те три года не имеют никакого отношения к тебе. Точнее, — он поспешил исправиться, — моё отношение к тебе никак не изменилось за те три года. — И всё же, — Рин обняла себя за локти, чувствуя, что идёт по тонкому льду. — Тебе не интересно, что происходило с тобой тогда? — Нет, — ответил Обито слишком резко. — А почему ты спрашиваешь? — уточнил уже мягче. Он не хотел пугать Рин. — Прости, — Рин поёжилась. — Просто мне было бы любопытно, ну… что было со мной. Если бы я забыла. Обито неопределённо пожал плечами, пытаясь сбросить нервозность, которую подымала эта тема. — Ладно, давай пойдём в караоке сегодня. Хочу петь! — сменила Рин тему, заметив его настроение. Обито кивнул. Он хотел предложить Рин встречаться. Думал об этом с момента выпускного, но всё не подворачивался подходящий момент. Или не так. Обито боялся испортить их хорошие дружеские отношения. Рин выглядела довольной тем, что есть, а вот Обито хотел больше. Сегодня после караоке нужно хотя бы намекнуть, если не предложить полноценно. Обито вдохнул глубоко, на полные лёгкие. Рин получала удовольствие, а вот для Обито в ожидании не было никакого веселья, только волнение. Он бы рад признаться спонтанно, а не готовиться и прокручивать в голове сценарии, но «спонтанно» до сих пор не случилось. Откладывать дальше Обито не мог. Ведь что он будет делать, если у Рин появится парень? Он не простит себе ни медлительность, ни невнимательность. Вечером он поддерживал Рин, обнимая. После «Not gonna die tonight» и «Live forever» он, наконец, нашёл свой удобный момент. Рин посмотрела на него большими глазами. Мягкая атмосфера караоке отошла на второй план от этого пронзительного взгляда. Рин не была удивлена его чувствами, но эти слова стали для неё неожиданностью. — Дай мне немного времени, — сказала, опустив веки. — Обито, ты просто всегда так близко, что я даже не думала о том, чтобы стать ещё ближе, — она обняла его и поцеловала в щёку. Обито прижал её к себе ближе и вздохнул в волосы. Конечно, он был очень удобен Рин: защищал, помогал, поддерживал. Но со временем он понял, что такой заботой и преданностью он же её и пугал. То, что он предлагал, нужно было ему куда больше, чем ей. То, что она хотела, она получала от него и так. Однако Рин была из тех, кто заботился о других людях и думал о последствиях своих решений. Поэтому если она и хотела отказать, то собиралась сделать это мягко. Однако она не отказала. Обито получил своё «да» спустя неделю. Правда, это получилось не так, как он хотел. За ту неделю много чего произошло. Началось всё с того, что Какаши вдруг вызвал их на срочную встречу. Днём, в рабочий день. Обито даже отпросился со своей смены, сославшись на самочувствие. — Вы знаете, я уже два месяца как работаю сисадмином при одной киностудии. — А ещё параллельно проходишь курсы монтажа, — добавил Обито. — Это то, что ты хотел нам сказать? — он уже начинал злиться на Какаши за сорванный рабочий день. — Нет, — Какаши нахмурился. — Не торопи меня. Это трудно выразить словами. Обито и Рин напряглись. Какаши шутил редко, и это не было похоже на шутку. — Я познакомился там с Итачи. Он работает оператором с Сенджу. Знаете этот тандем режиссёров? — Рин кивнула, Обито нахмурился — он не знал. — Я их видел вблизи однажды, такие разные, — добавил Какаши то ли для Рин, то ли просто так, чтобы разрядить обстановку. — Так вот, Итачи сказал, что они будут уезжать. Рин и Обито молчали, не понимая, к чему он ведёт. — Потому что для этого города плохие прогнозы, — продолжил Какаши, понимая их недоумение. — Когда я попытался выяснить, что именно за прогнозы, он взял меня за плечи и посмотрел в глаза. О, я не забуду этот взгляд и выражение лица. Он на полном серьёзе сообщил мне: в этом городе что-то произойдёт. Что-то, чему бы ни я, ни он не хотели бы стать свидетелями. — Может, он просто пошутил? — предположил Обито, но появившаяся насторожённость не спешила уходить. Если Какаши поверил этому парню, то должны были быть весомые причины. Если, конечно, он сам не пытался их развести. Но сейчас было не Первое апреля и не Хэллоуин. — Итачи бы не стал так шутить. К тому же он на полном серьёзе собирается уехать, хотя здесь у него свой дом. — Тогда откуда у него информация? — Обито развёл руками. — Ну, об этом? Какаши понимающе кивнул: он бы тоже не поверил так просто. — Отец Сенджу работает в правительстве. Хаширама, я так понял, довольно болтливый, и рассказал Итачи, почему они приостанавливают съемки и уезжают в другой город. — Хаширама? — переспросил Обито. — Да, старший из Сенджу. И ведь это не выгодно им, отходить от плана, всё переносить. Договариваться с актёрами и съёмочной группой. Дополнительные расходы. Какаши говорил что-то ещё, но Обито впал в прострацию, вспоминая, почему это имя ему так знакомо. И тут вспыхнул в памяти улыбающийся мужчина с длинными каштановыми волосами, представляющийся как Хаширама. Он… он… он нашёл его на лавочке тогда, когда Обито очнулся после своего «сна». Боже… а вдруг Хаширама как-то связан с тем, что происходило за те три года? Так удачно оказался рядом, когда Обито нужна была помощь. Был ли он уже тогда известным режиссёром? Обито слыхал, что в этой среде водятся люди с разными… наклонностями. Обито ведь не хотел к этому возвращаться. Но чувствовал: кое-что предстоит выяснить. Его не интересовало прошлое, но вопрос касался их будущего. — Я хочу встретиться с Хаширамой. Какаши и Рин широко раскрыли глаза. — Возможно, я уже с ним встречался. Покажи мне его фотки в И-нете. — Я даже не знаю, как организовать вам встречу. Понимаешь, я не друг им или вроде того, — сказал Какаши, когда Обито закусил палец, узнав на фото того самого Хашираму. — Просто возьми нас с собой. Мы с Рин что-нибудь придумаем, — решительно заявил Обито. Какаши потёр виски, всё ещё не до конца веря в то, что они собираются сделать. Обито повезло увидеть Хашираму, когда он входил в здание, в холле которого они и разместились, представленные как друзья Какаши. Видимо, Какаши зарекомендовал себя хорошим сотрудником, потому что на ресепшене сразу же смягчились от его имени. Рин в этот момент как раз отвернулась к автомату, выбирая себе чай. Обито мгновенно двинулся в сторону Хаширамы. Видимо, слишком резко, так как охранник тут же положил руку на кобуру. Обито, заметив это краем глаза, тут же притормозил. — Мистер Хаширама. Обито обратил на себя внимание требовательным голосом, и к нему повернули голову с выразительным: — М-м? — и слегка поднятыми бровями. — Можно взять у вас автограф? — Обито для этого подготовил свою старую новую футболку. Он не успел поносить её в своё время, а теперь она была мала. Если Рин захочет, то он отдаст эту футболку ей. Хаширама улыбнулся лучезарной голливудской улыбкой. И тогда Обито заметил ещё одного человека, пришедшего с ним. — Вот ты понаставишь им автографов, они из этого мерч сделают. А тебе выгоды никакой, — сказал его спутник холодным тоном. Обито посмотрел на него. Мужчина с очень светлой кожей, пепельными волосами и глазами красного оттенка не был похож на Хашираму. И тем не менее… — Брат, ну не всё же нужно измерять выгодой. Да и мы не настолько популярны, чтобы на наших автографах делать бизнес. Брат Хаширамы хмыкнул, явно не соглашаясь с этим. — Так где тебе ставить автограф? — поинтересовался Хаширама, просунув кончик языка к уголку губ. — Вот здесь, — Обито указал на всю ширину футболки. — И здесь, — он достал ещё кепку. Идея Тобирамы ему понравилась. Обито вложил ему в ладонь маркер, Хаширама постелил футболку на столик и склонился над ней. Рин следила за ним, словно завороженная, перебирая складки платья с чуть смущённым румянцем на щеках. Обито это не понравилось. Он посмотрел на Хашираму, и как только тот расписался, поспешил отвести его в сторону. За ними следили не только Рин, а ещё брат Хаширамы со своим кофе из «Старбакс», охранник и ещё несколько, которых Обито назвал просто «толпой», так как они сейчас не имели значения. — Я бы хотел поблагодарить вас, — Обито посмотрел в глаза собеседнику и слегка склонил голову. Хаширама выглядел удивлённым. Обито бы тоже удивился на его месте. — Вы меня спасли. — Спас? Когда? Или, точнее, как? — Хаширама всмотрелся в него с любопытством. Его брат, подошедший ближе, вздохнул. — Вечно ты застряёшь то с прессой, то с фанатами. Ладно ещё пресса. Но у нас нет сейчас времени выслушивать фанатские истории, — раздраженно сообщил он. Обито это слышал и, сжав зубы, бросил острый взгляд на Тобираму, встретив пристальный и холодный в ответ. Похоже, неприязнь была обоюдной и хотя возникла из пустяка, нешуточно набирала обороты. Так бывает, когда ничего не предвещает беды, но спичка вдруг встречается с бензином. Обстоятельства лишь инструмент — помогают людям раскрыть то, что у них внутри. Корни вспыхнувшей на пустом месте неприязни тянутся в глубины психики встретившихся случайным образом людей и их неслучайное прошлое. Белобрысый тип давил морально, но Обито не собирался поддаваться. И всё же правила приличия стоило учитывать. Обито промолчал, посмотрев на Хашираму в ожидании его реакции. Да, именно Хаширама должен был принять решение. — Можешь идти и начать без меня. Я присоединюсь, как только узнаю, как и когда я смог помочь этому прекрасному молодому человеку. Тобирама фыркнул. Очевидно, он что-то хотел сказать, но посмотрел на Обито и сдержался. Сказал вот что: — Я подожду. Иначе ты вообще не появишься. Сегодня не тот день, когда я могу работать один, и ты это знаешь. У вас есть пять минут, — и снова бросил на Обито полный брезгливости взгляд. И, о, надо же, отошёл на несколько шагов — Обито подметил это про себя и усмехнулся. Значит, чувство такта и наглому Сенджу не совсем чуждо. — Не знаю, помните вы меня или нет, но вы нашли меня на улице, когда я потерял память. Благодаря вам мы нашли мою семью и я… вернулся к нормальной жизни, — рассказал свою историю Обито и выжидающе посмотрел на Хашираму. Тот потёр подбородок большим и указательным пальцем, вспоминая. Такой картинный жест — Обито даже засмотрелся. Хаширама весь был ярким, живым и заметным, его жесты — широкие и выразительные, насыщенные цвета, никаких полутонов. А ещё он был очень статным… Обито бросил взволнованный взгляд на Рин. — А, так это ты лежал на лавочке?! — выдал, наконец, Хаширама. Тобирама посмотрел на них. Обито хотел попросить его быть потише, но Хаширама и сам убавил тон со следующей фразы: — Сильно же ты изменился. Я бы тебя сейчас не узнал. Ну и видок у тебя был тогда, — произнёс лукаво, расплываясь в усмешке. Но, заметив потяжелевший взгляд Обито, добавил: — Я, правда, рад, если у тебя сейчас всё хорошо. Или тебя что-то тревожит? Ты что-то хотел спросить? Либо Хаширама просто сказал, что пришло в голову — и пришло не зря, либо был очень догадливым. Обито действительно хотел спросить. — Мой друг сказал, что вы приостанавливаете съемки, а моя подруга очень ждёт ваш новый фильм. Так почему вы их так внезапно останавливаете? Хаширама вмиг помрачнел. Эмоции так ярко читались на его лице, что этого невозможно было не заметить. — Да, мы уезжаем на какое-то время. И даже не знаю точно, где и когда возобновим съемки. Тут вопрос даже не в фильме… — Хаширама как-то нервно рассмеялся. — Почему бы вам тоже не съездить куда-нибудь отдохнуть? Через месяц во Флориде открывается пляжный сезон. Флорида? Но зачем им Флорида, если они живут в не менее солнечной Калифорнии? — У нас не такой заработок, чтобы уезжать во Флориду. — Можно и в другое место. Не всё же сидеть в одном городе, — подмигнул ему Хаширама. Было в его движениях что-то нервное. Так не говорят об отпуске. Да и не прекращают съемки ради отпуска в самый разгар работы. — Так вы прекращаете съёмки ради отпуска? Это можно понять, — намеренно произнёс Обито не то, что думал. — Надеюсь, ваш отпуск не затянется слишком надолго, мистер Хаширама, — он улыбнулся натянуто, но старался доброжелательно. — Для вас отдых, а для нас ожидание, — Обито непонятно откуда откопал в себе талант актёра, говоря ровно то, что нужно. — Ох, отпуск, — слишком тяжело для того, кто собирается в отпуск, вздохнул Хаширама. Он бросил взгляд на брата через плечо, обнял Обито за плечи и отвёл на несколько шагов подальше от родственника. Обито заметил, как Тобирама закатил глаза. — Понимаешь, сейчас не лучшее время и место говорить об этом. Я спешу. Но ты можешь оставить мне свой номер, и я сообщу, когда у меня появится минутка, чтобы поговорить с тобой об этом отпуске, — и тихо добавил себе под нос: — Раз уж я тебя однажды спас… Обито незамедлительно оставил номер. Свой личный Хаширама, разумеется, не дал. И когда Сенджу уже отошли в холл за пропускной системой, Обито подумал, что Хаширама ведь может и забыть, а словить его ещё раз у студии может не получиться, учитывая, какой у него брат. Да и навязчивым быть не хотелось. Обито вздохнул. Он не был из их тусовки и просто позвать кого-то на встречу не мог. Зато Какаши позвал Итачи к ним на посиделки одним вечером. Когда Обито выяснил, почему знакомый его друга захотел встретиться с ними, ему это очень не понравилось. — Приятно познакомиться, — сказал тоже оказавшийся Учихой Итачи, когда все представились. О их дальнем родстве Обито догадался как только увидел его — такую внешность трудно проглядеть и спутать с кем-то в Калифорнии. — Взаимно, — ответила Рин. Обито промолчал. Итачи обратил внимание на того, кто поддержал разговор и спросил: — Рин, я слышал, ты поёшь? Обито хмыкнул, отметив тактичность собеседника. Итачи вёл себя вежливо, но эта вежливость производила на Обито обратный эффект. Итачи казался ему наглым, но это было хорошо скрыто за порядочным образом. Рин кивнула Итачи, погладив сумку. — Так ты любитель живого пения? Но мы сейчас не в караоке, — излишне грубо встрял Обито, переводя внимание на себя. Итачи посмотрел на него, а потом закрыл глаза, на эту грубость в том числе. — Да, я люблю хорошее пение. И не против послушать вживую, но здесь я не за этим. Мой брат, Саске, пропал примерно через два года после тебя. Я хотел бы узнать хоть что-то. У Обито в груди похолодело, внезапно и резко. «Саске», «пропажа», «два года», «брат Итачи». Что это? Почему ему стало так плохо от того, что он это услышал? Он не помнил никакого Саске и не желал его знать. «Но если ты не помнишь, значит ли это, что ты не знаешь?» — прозвучало насмешливо в голове. Обито стало труднее дышать и начинала болеть голова. Он отпил воды. Взгляд забегал по столу. Он пытался сосредоточиться. Нет, всё нормально. Прошлое — прошлому, что бы там ни было. Этот Итачи пришёл и уйдёт. Обито ему ничего не должен. Какого лешего Какаши вообще притащил сюда своего нового дружка? Но… и от себя Обито не ожидал такой реакции… Итачи пристально наблюдал за ним, Какаши смотрел с тревогой. — Я верю, что ты не помнишь, — сказал Итачи наконец, побарабанив пальцами по столу. — Но если ты что-то вспомнишь, пожалуйста, сообщи мне. Это может быть как-то связано, вывести на его след, даже если ты не вспомнишь его самого. — Итачи чуть помолчал, прежде чем добавить: — В отличие от тебя, он не вернулся. Повисла тишина, в которой Обито отчётливо услышал: «И никогда не вернётся. Потому что его тело сожгли», — противным голосом. Обито готов был закричать. Господи, откуда? Что это за голос? Обито не хотел знать о том, что он говорит. Какаши прокашлялся лишь бы заполнить паузу в разговоре. — И я бы очень хотел узнать, с чем это связано и кто… — Итачи не договорил, потому что Какаши схватил его за руку. Итачи посмотрел на него с жёстким вопросом. Когда речь касалась его брата, он мог идти напролом. — Хватит. У Обито началась паническая атака. Не говори больше, — произнёс Какаши с волнением. Паническая атака? Обито схватил голову руками и не слушал дальше. Всё будет нормально. Пусть только Итачи оставит его в покое. И всё будет хорошо. «Не будет, — подкинуло мысль что-то чужеродное. — Вы все умрёте». «Заткнись, — огрызнулся на него Обито, теряя самообладание и начиная дрожать. — И проваливай. Я тебя вообще не спрашивал». Голос, к радости Обито, замолчал. Итачи посмотрел на него холодно, но больше не пытался ничего выпытывать. Какаши всё ещё сжимал его кисть и посмотрел на Обито извинительно. Обито глубоко дышал и приходил в себя. Конечно, Обито мог знать. И, судя по тому, что увидел сейчас Итачи, он знал. Но не помнил. Обито знал, кто стоит за похищением его брата. Кто убил его брата либо же до сих пор держит в плену и… Итачи сглотнул, комок тошноты подступил к горлу. Его продирало до мурашек от мыслей о том, что мог пережить его брат. Бедный Саске, он, конечно, не был послушным ребёнком, но не заслужил такого… Обито посмотрел на него ненавидящим взглядом, но Итачи это не проняло. Потом он залпом осушил своё пиво и не проронил больше ни слова. Оставшуюся часть вечера пытались спасти Рин и Какаши. — Слушай, прости, — сказал Какаши, когда они попрощались с Итачи. — Он как только узнал, что ты пропадал на три года, сразу стал расспрашивать, где, когда. А когда узнал когда, очень захотел с тобой встретиться. — Ладно, забей, — Обито всё ещё был хмурым. — Я могу его понять, но ничем помочь не могу. Даже если бы хотел вспомнить, как бы я это сделал? Но я не хочу. Да и судя по моей реакции, это небезопасно. Вы все видели, — он помолчал, пытаясь смириться с этим. — Ты назвал это панической атакой? У меня было чувство, что я свихнусь. — Может тебе стоит возобновить походы к врачу? — встревожено предположил Какаши. Обито посмотрел на него страшным взглядом. — В этом нет надобности, — сказал. — Обито, я имел в виду панические атаки. Это нехорошо. — Их не было раньше. И может не быть и дальше, — отрезал Обито. Тем более Обито подозревал, что лечить их будет не так просто. И он не готов тратить ресурсы, которые могут понадобится для их лечения — ни денежные, ни моральные. Проще просто не пересекаться с Итачи. Через два дня ему позвонил Хаширама и сказал, что у него есть минутка поговорить. Но потом передумал: «Так, ладно, — сообщил он из динамика телефона. — Хоть Тобирама это не одобрит, встретимся сегодня в кафе на Оак-стрит сто семьдесят пять, идёт? В конце концов, это важно. Жду тебя в восемь. Если твоя подружка захочет прийти, можешь и её взять, — Обито почувствовал на том конце провода улыбку. — И, надеюсь, ты не будешь опаздывать. Я не буду долго ждать». Обито поблагодарил и пообещал быть в восемь. — Это Хаширама звонил? — спросила возникшая из ниоткуда Рин. Обито цокнул: неужели подслушала? Того, что слышала, было достаточно, чтобы сделать правильные выводы. По её взгляду Обито понял, что она намеревается пойти с ним на встречу, и обречённо кивнул. — Спасибо тебе! — Рин повисла у него на шее с радостным возгласом. — Они с братом крутые режисёры. А Хаширама ещё и такой приятный человек! Как хорошо, что мы можем с ним пообщаться. «Пообщаться мы можем. Только Хаширама собрался сказать что-то важное. Не будет ли Рин отвлекать? С другой стороны, Хаширама сам предложил взять её на встречу. Стоп. предложил… Нет, ну не переспать же он с Рин захотел? — Обито разозлился и тут же усмехнулся своим мыслям. — У него, должно быть, столько девчонок, что на всех и времени не хватает. А может, и не только девчонок, — на этой фразе Обито сглотнул, внезапно ощутив покалывание в кончиках пальцев, переходящее в дрожь в руках». Он схватился за столешницу позади себя. Рин, слава Богу, снялась с его шеи и вприпрыжку отправилась готовить пасту. «Что вообще происходит? Меня не волновала раньше ничья ориентация, что не так сейчас? Почему от того, что Хаширама может спать с мальчиками, мне стало… страшно?..» Обито вспомнил Хашираму. Тот внушал доверие, в его облике не было решительно ничего пугающего. А вот его брат… неприятный тип с жутковатым взглядом. Но Обито и его не боялся. Разве что со вторым Сенджу не хотел бы оставаться наедине. Обито сглотнул от того, что желудок свело в спазме. Он сжал зубы и решил хоть на этот раз проследить за своими реакциями и выявить причину. «Наедине. С Сенджу». Нет. Не так. Фраза вызывала волнение, но слабое. Тогда что? «Наедине с мужчиной, — солнечное сплетение отреагировало чуть-чуть больше. Продолжил: — Наедине с взрослым мужчиной, который сильнее и хочет тебя, — Обито сам не знал, как это пришло на ум, но его едва не стошнило». Всё, хватит. Теперь надо унять дрожь в руках, пока Рин не подумала, что он совсем конченный. Обито сделал серию глубоких вдохов. Нужно было отвлечься, и он стал рассматривать Рин. Она сосредоточенно нарезала грибы, поправила выбившуюся прядь за ухо. Аккуратные кисти рук, небольшие, ровные пальцы. Перевёл взгляд на лицо. Давно не детское, но не теряющее невинности лицо, такое чистое, открытое, с большими карими глазами. Обито особенно нравились в Рин глаза и улыбка. И как она прикрывала веки, когда счастливо улыбалась. Но в глаза он тоже любил смотреть, правда больше — на фотографиях, так было спокойнее. Если говорить не о внешности, то, пожалуй, ему нравились её честность и желание помогать другим людям. Делать мир красивее, добрее, хотя бы чуточку лучше. Он засматривался на то, как она подкармливала котов на улице, как указывала дорогу пожилым людям, и чувствовал в ней родную душу. Но… не влюбится ли она в Хашираму? Может, не стоит брать её с собой? Сказать, что им нужно поговорить наедине? Нет, он не может отказать ей после того, как пообещал, ведь Рин огорчится. Обито вздохнул. А Хаширама. У него, конечно, нет проблем с партнёрами, но может, Рин ему и понравилась тем, что она… отличается? К тому же, она красивая. Обито искренне считал её самой-самой. А ему, если он хочет жить с Рин, после недавних звоночков точно не стоит вспоминать своё неизвестное прошлое, да и Итачи вряд ли захочет узнать такое о Саске. Хотя определённость бывает лучше неизвестности. Ха. Если Обито всё же вспомнит, то он в подробностях расскажет Итачи всё, что происходило с его братиком прежде, чем выдаст ему маньяка. Конечно, правильно было бы попытаться вспомнить хотя бы для того, чтобы наказать преступника, но Обито сейчас не готов был на такие подвиги. Он знал, что его жертвы не окупятся, даже если маньяка засадят — государству не будет дела до его травм. А если будет — то это может обернуться ещё хуже. Ха! Забегает наперёд. Даже если он вспомнит, то не факт, что вспомнит нужное. И не факт, что удастся этого маньяка найти. Почти весь день они провели за готовкой, и Рин пошутила, что их умения в ресторанном бизнесе расширяются: вскоре они смогут стать поварами. — Ты же хотела стать певицей, — сказал ей Обито. Рин задумалась. — Если бы Хашираме нужна была певица в фильме, я хотела бы ею быть, — мечтательно поделилась она. — Ему я доверяю. Обито почувствовал во рту кислоту от этой фразы. Но он бы не стал мешать. Если бы это сделало Рин счастливой… Хаширама и ему казался неплохим человеком. Увидеть поющую Рин на большом экране. Да, ему точно нужно стать кем-то покруче да поскорее, ведь тогда у Рин не будет от фанатов отбоя… Он прижал её к себе покрепче, и Рин уткнулась ему в грудь. Обито посмотрел на часы — пора было собираться на встречу. Хаширама просил не опаздывать. — Минута в минуту, — усмехнулся Хаширама. — Ладно, садитесь. Пить будете? — он окинул взглядом обоих. — Только чай, — ответила Рин, чуть неловко улыбаясь и присаживаясь на своё место. — Нам нужна трезвая голова, — серьёзно поддержал её Обито. — Верно, — как-то мрачно ответил Хаширама. — Ну, что ж, тогда три чая, — он позвал пальцем официанта и распорядился о напитках. Когда тот ушёл, произнёс: — Я уже сделал свой заказ, а вы смотрите меню, — и подтолкнул к ним две книги. Обито не хотел спрашивать, кто будет платить в этом недешёвом месте. Он взял с собой деньги, конечно, но их могло не хватить, если они с Рин будут здесь полноценно ужинать… — Я плачу, выбирайте, не стесняйтесь, — бросил Хаширама будто между прочим, но наверняка заметив озадаченность на лице Обито. Усмехнулся он так легко и непринуждённо, что согласиться было легко. Рин улыбнулась с благодарностью, положив ладонь на стол. Обито нахмурился. — Вы нас долго ждали? — спросила она вежливо. — Приехал на десять минут раньше, так что недолго, — Хаширама уставился пронзительным взглядом в её лицо и было там что-то оценивающе, тяжеловесное. Рин немного стушевалась, а Обито напрягся. Хаширама же быстро убавил напор и ободрил её своей улыбкой, Рин неловко ответила своей. — Вы приехали вовремя, молодцы. Мы бы сработались, будь вы в моей команде, — он подмигнул. Сквозь смущение улыбка Рин стала шире. Обито не умел так легко и непринуждённо улыбаться почти незнакомым людям. — Хаширама, вы, наверное, устали после съёмок, — обратил он на себя внимание. — Мы не хотели бы вас задерживать, но нам очень нужно узнать, почему стоит уезжать из города? — спросил он, прерывая обмен любезностями. — Ну, нет, — Хаширама капризно сложил руки на груди и хитро посмотрел на них. — Я не собираюсь обсуждать это на голодный желудок. Обито нечего было возразить. А Рин стала расспрашивать Хашираму о съёмках, планах на будущее, о киноиндустрии в целом. Обито слушал отрывками, местами уходя в свои мысли. — …а потом вся эта пудра высыпалась на Тобираму. Ты не представляешь, как долго он отчитывал сотрудника, который плохо закрепил посудину. Я думал, тот умрёт на месте. «Интересно, что ещё Какаши рассказал Итачи обо мне? Нужно будет спросить», — подумал между тем Обито. — А в вашем фильме есть сцены с певицами? — спросила Рин, и этот вопрос очень резко заставил Обито вникнуть в разговор. — Да, как раз эти сцены собираемся снять до того, как приостановим проект. Кастинг уже объявлен, — Хаширама наколол на вилку брокколи. — А можно ли, скажем, человеку с улицы попробоваться на роль? — несмело спросила Рин. Обито следил за нитью разговора, ни на что не отвлекаясь. — Ты на кого-то конкретного намекаешь? — сощурился Хаширама. Рин посмотрела на Обито, ища его поддержки. Не могла сказать за себя. — О, так Обито у нас скрытый певец? — Хаширама изумлённо посмотрел на него. Появившийся восторг в глазах он даже не пытался скрыть. — Приходи, конечно, если хочешь. Правда, по сюжету у нас девушки поют, но если ты окажешься очень хорош, то мы подумаем… — Да нет же, — не выдержал Обито и раздражённо сказал: — Рин поёт. Не я. — А, — Хаширама снова посмотрел на Рин. — Тогда приходи на кастинг, записывай… Он продиктовал ей адрес и время, а Обито казалось, что что-то важное ускользает сквозь пальцы. Что-то, что никогда не было его, но он ошибочно считал своим. Зачем он ей будет нужен такой, если она станет певицей с большого экрана? Большая любовь это хорошо, но с чего он взял, что у Рин к нему она есть? Да хотя бы небольшая, просто выходящая за рамки дружбы. Обито чётко понимал, что Рин единственная девушка, от которой он хотел бы детей. Но Рин… она улыбалась, и Обито не мог понять, Хашираме или просто так. Просто знал, что сейчас не ему. И от этого стало одиноко. Хорошо, что принесли еду. И они на какое-то время замолчали. — В общем, через пару месяцев мы уедем, — Хаширама сам открыл тему, как только насытился. — Мы с Тобирамой, Итачи и ещё некоторые из группы, кто меня послушали. Из проверенных источников я знаю, что в городе что-то произойдёт. Может, какая-то сейсмическая активность вместе с движением тектонических плит или какая-то угроза извне. Может, даже какой-то вирус, — он вдруг хлопнул себя по щеке. — Ох, ну что это я говорю? Это лишнее. Лучше не уточняйте, что именно. Просто послушайте. Через два месяца, плюс-минус, в городе лучше не быть. Насколько это затянется, я не знаю. Но я вас предупредил. Рин помешивала чай, находясь в некой прострации. Всё-таки Хаширама говорил об этом. О том, о чём говорил Какаши. О чём тот слышал от Итачи. Это не было похоже на розыгрыш. Рин слегка побледнела и сказала, что отойдёт на пару минут. Обито был более готов переварить услышанное, чем она. И пока её не было, он сказал: — Понятно. Нужно уехать, а там видно будет. Хаширама кивнул, внимательно глядя в его глаза. Кажется, ему стало легче от того, что он убедился — Обито воспринял его серьёзно. А Обито внезапно спросил: — Слушай, а что ты делал в тот день, когда меня спас? — слова слетели с языка прежде, чем он осмыслил, стоило ли их произносить. — Ох, ты знаешь, странный тогда был день, — выдохнул Хаширама. — Мой друг, Мадара… Сердце Обито забилось сильнее. Это имя… — …с которым мы сто лет не общались, позвонил мне и предложил встретиться. Попросил меня по дороге купить круассанов в «Беккинс и Ко», хотя… как сказать, по дороге… это был хороший такой крюк, но Мадара их любит и я решил его порадовать… А там ты лежал на роге улицы… Эй, Обито, что с тобой? — Хаширама наклонился и потряс его за плечо. Обито неровно дышал и держался за сердце. Его взгляд уставился в одну точку. Мадара, Мадара, Мадара. Это имя… Это имя! Боже, это имя! Вызывало ужасные ощущения! Он ещё никогда не испытывал такой тревоги, такого угнетающего страха. Он чувствовал себя беззащитным. Обито думал, что это похоже на кошмар наяву. И боялся, что кошмар может оказаться вполне осязаемой реальностью. Тогда он ещё не знал, что ему предстоит увидеть в будущем. Как расширится, по сравнению с этим, его понимание кошмара. — Обито? — Хаширама продолжал встряхивать его. — Ты побледнел, — в голосе было волнение. — Дыши глубже. Давай выйдем в уборную и ты умоешься, — предложил он. Обито покачал головой. — Сейчас… Я буду в порядке, — он взял протянутый Хаширамой стакан, но не стал пить, а вылил часть воды себе на руку и умыл лицо. Цепляться взглядом за вещи и дышать помогало. Обито ни о чём не думал, вслушиваясь в посторонние звуки. Хорошо. Отвлекало. — У меня есть таблетки. Успокаивающие, — тихо сказал Хаширама и достал из сумки белую упаковку. Обито прочитал на ней надпись «Атаракс». — Если хочешь, выпей две штуки. Обито недоверчиво посмотрел на него. — Они безобидные. В основном. Тебе должно стать легче. Обито буравил Хашираму взглядом. Скоро вернётся Рин, он не хотел встретить её в таком состоянии. Он принял протянутую пачку, выдавил две, запил водой. — Оставь остальные себе. Могут пригодиться, — доброжелательно предложил Хаширама. Рин вернулась к ним под звуки старой песни «Hotel California» и уставилась на Обито, взглядом зацепившись за его мокрую рубашку. Он посмотрел на неё в ответ, но чувствуя, что взгляд у него скорее загнанный, чем ободряющий, отвернулся. Он даже не знал, сколько времени прошло… — Я неудачно пошутил, когда Обито пил, и он разлил воду, — подал голос Хаширама, обращая внимание на себя и спасая ситуацию. — Вода высохнет, — кивнула Рин, но улыбка получилась вынужденной. Она снова посмотрела на Обито и слегка нахмурилась. Даже если не поверила Хашираме, больше ничего не сказала и прошла на своё место. — Я не советую вам ждать два месяца, потому что всё приблизительно. Лучше уезжайте раньше. Чем раньше, тем лучше, — посоветовал Хаширама напоследок, доверительно наклонившись вперёд. — И, Обито, — он позвал его, когда Рин уже немного отошла, — береги себя. Обито нахмурился и кивнул прежде, чем повернулся спиной и направился к выходу. Хаширама покрутил в руке салфетку, а потом достал телефон. Обито явно был чем-то слишком напуган. А Хаширама подумал, что ему есть что спросить у Мадары. — Мадара, ты знаком с Обито Учихой? — прозвучал вопрос, когда на том конце взяли трубку. Из динамика послышался смешок. «Конечно. Это мой племянник». — Ты знал, что у него бывают панические атаки? — спросил Хаширама, внимательно вслушиваясь в звуки с той стороны. Мадара пока молчал, и Хаширама продолжил: — И поэтому дал мне эти таблетки? «О, у него панические атаки? — наконец прозвучал голос в трубке, удивлённо и насмешливо. И тут же посерьёзнел: — Я дал их тебе, потому что они могли бы пригодиться Тобираме». — Это не смешно, — сказал Хаширама. — Тобирама не псих, — и продолжил тоже серьёзно: — Так ты не общаешься со своим племянником? «Нет. По семейным обстоятельствам мы с ним не видимся. Изуна очень против. Ты же догадываешься, почему Обито так похож на меня? — голос Мадары стал издевательским, словно он вкушал что-то из прошлого, что ему очень нравилось. — О, Изуна меня за это ненавидит. Хотя и не только за это». — Мадара, ты… «Хаширама, не тебе меня учить! — Мадара рассмеялся, но вдруг предельно посерьёзнел: — У тебя есть свой сын, с которым ты видишься, когда захочешь». — Но он не от чужой женщины! — возразил Хаширама. Мадара помолчал. «Лучше даже не упоминай при Обито обо мне, — перевёл тему. — Не хочу, чтобы у них в семье было ещё больше проблем», — его голос, вопреки словам, вовсе не выражал сожаления. — Это я уже и так понял… — задумчиво ответил Хаширама. «Раз понял, то пока. У меня дела», — Мадара был не настроен на дальнейший разговор и тут же отключился.

***

— Нам нужно подыскать жильё в другом городе уже сейчас, — заявил Обито. Он поднял взгляд на Рин. Она его, казалось, не слушала. — Я хочу сняться в фильме Хаширамы. Хочу сняться как певица, — заявила она спустя минуту. Обито покачал головой. Вот в чём дело. Ну конечно. Он почувствовал раздражение. Хотелось увезти Рин отсюда уже сейчас и подальше. — Не забывай, что там тебе придётся работать не только с Хаширамой, а и с его братом, — недовольно произнёс Обито. — Не вся команда будет такой приятной, как он. — И всё же. Я хочу, — решительно настаивала Рин. — Хотя бы попробовать. С минуту они молчали, Обито боролся с собой, но в итоге выдохнул: — Я пойду с тобой на кастинг, — заявил. — Хочу поддержать. «И проследить, всё ли будет в порядке». Рин улыбнулась и обняла его вместо «спасибо», потом вдруг взволновано спохватилась, и Обито перенял это настроение без понимания причин. — Но у тебя как раз смена в этот день, — пояснение успокоило. Это не страшно. — Я поменяюсь, — Обито даже не моргнул. Его решение было очевидно, как только Рин озвучила своё. — Хорошо, — кивнула она. — Тогда поищи замену сейчас, если хочешь пойти. Мне важно, чтобы у тебя не было проблем из-за меня. — Рин, из-за тебя не может быть проблем, — изумлённо сказал Обито. Его вид выражал полное непонимание, как она вообще могла додуматься до таких слов. Рин посмотрела настороженно. — Хорошо, просто… не относись к себе безответственно, — осторожно сказала, погладив его по щеке. Обито прижался к ладони сильнее. — А сейчас мне надо идти, — Рин отняла ладонь и стала объяснять ему свои действия как ребёнку. Обито фыркнул. Она бросила на него короткий взгляд и продолжила нормально:  — Кастинг через день, а у главной певицы есть слова. Мне нужно подготовиться, — она неуверенно улыбнулась, глядя на Обито. В её глазах он уловил беспокойство. — Я буду в порядке, — сказал он на всякий случай. — Готовься. Когда Рин ушла, он написал одному из официантов ресторана — одному из тех немногих, с кем неплохо общался, кроме Рин. Если Омои подтвердит смену, то Обито выйдет на работу завтра. «Не подведи», — с этой мыслью Обито пошёл в душ, заметив, что Омои не онлайн. Экран смартфона вспыхнул с желаемым ответом, когда Обито вытер голову полотенцем. Он набрал быстрое «спасибо» и вскоре отправился спать. С утра он выпил две таблетки из пачки Хаширамы. На всякий случай. Вчера они помогли погасить панику, может, помогут предотвратить и её возникновение? Не факт, конечно, но лучше, чем ничего… Обито покрутил в руках пластину с таблетками. Зачем они были Хашираме? Он только сейчас обратил внимание, что пачку ему дали новую. Не слишком странно, но немного подозрительно. Обито одёрнул себя: не стоило становиться мнительным. Хаширама мог приобрести её для себя или для кого-то из знакомых. Вряд ли он покупал её для Обито. Он ведь даже не знал о его состоянии. Не должен был, во всяком случае. Обито забросил сумку на плечо, чтобы через полчаса оказаться на работе. День в ресторане начался нормально и оказался бы вполне обычным рабочим днём. Если бы не одно «но». Под вечер в кафе заявился Итачи. Этот факт опустил настроение Обито до отметки «дно» и примечание «устал» сменилась на «только бы не пересекаться с ним». Обито не собирался его обслуживать и, едва заметив, сделал вид, что занят. К нему направился другой официант, но вернулся без заказа, и Обито понял, что влип, когда Хидан, ходивший обслуживать Итачи, подошёл к нему. — Он хочет, чтобы его обслуживал Обито Учиха, — оскалился Хидан. — Плебей с замашками аристократа, — посмотрел он на Итачи, окидывая взглядом с головы до ног. — Строит из себя хуй знает что, — Хидан перевёл на него свои насмешливые малиновые глаза. — А ты ему понравился, — Хидан издал смешок. — Это твой знакомый? — Если бы ты вёл себя не так развязно и начинал диалог с приветствия, а не с «Чо заказываете?» — то, может, он и не попросил бы поменять официанта, — ответил Обито. Он знал, что это был не тот случай: Итачи бы всё равно позвал его, но напомнить Хидану о его поведении не было лишним. Репутация заведения зависела от каждой детали, и, соответственно, их зарплата тоже. Хидан ощутимо разозлился: — Слыш, я уже давно так не… А, в общем, чего я оправдываюсь? Так это твой клиент? — ухмылка Хидана сделалась издевательской. — Может, ты ещё и подрабатываешь на стороне, а, Обито? — он противно протянул гласные его имени. Обито презрительно изогнул бровь и хмыкнул. — Я не ты, Хидан, — он бросил насмешливый взгляд, только на душе стало пренеприятно от этого разговора. Единственная причина, по которой Хидана не выгнали в первый же месяц — это Какузу, хозяин ресторана. По мнению Обито, Какузу зря его притащил, личные отношения не стоит смешивать с работой, но босс мог себе позволить и мнения своего сотрудника не спрашивал. Первое время Хидан вёл себя просто ужасно, всё портил. Он совершенно не подходил для работы с людьми, и Обито искренне начал считать, что Какузу не очень дружит с головой. Всё стало на свои места, когда Обито однажды задержался и услышал крики Хидана в уборной, не до конца заглушающие голос Какузу. Эти крики были отчётливо различимыми криками боли, но Хидан не то, что не жаловался, он даже не выглядел недовольным или подавленным на следующий день. Это не было нормальной реакцией на насилие. Его не увольняли, но воспитательные меры Какузу… давали результат. Не то чтобы Хидан не позволял себе вольности и сейчас… Но сейчас он хорошо знал грани дозволенного, приемлемого и недопустимого, лавируя между ними. — Дуй уже к своему заказчику, — беззлобно хмыкнул он, не отвечая на намёк. Обито тоже счёл ниже своего достоинства отвечать и, выпрямив спину, прошёл в сторону Итачи. Он на работе, и никаких личных разговоров не будет. Никаких. Обито решил, что пресечёт их на корню, если Итачи попытается что-то начать. — Добрый день, — Обито даже улыбнулся. — Я слушаю ваш заказ. Итачи поднял на него нечитаемый взгляд. — Мне, пожалуйста, карбонару и «Цезарь». И что-нибудь кислое выпить, — Обито едва заметно усмехнулся. Вряд ли Итачи пришёл сюда просто поесть. Но его цезарским планам на него не сбыться. — Белое вино? — предложил он. — Пожалуй, лимончелло, — Обито хмыкнул про себя. «Как хочешь». Итачи не пытался выйти за рамки и заговорить на личные темы. Отдав заказ поварам, Обито посмотрел на него, словно был разочарован. Он уже был готов отстаивать свои права и указать Итачи на границы. Ткнуть носом, показать место. А этого всего, выходит, не требовалось. Обито вздохнул, направившись к другому столику заказа. Итачи не сделал ничего из ряда вон выходящего и когда Обито принёс заказ. Только когда расплачивался, сказал: — Я бы хотел пригласить тебя на свой день рождения. Обито так и замер. — С чего вдруг? — спросил. — У меня мало друзей, — пожал плечами Итачи. — Будет небольшая тусовка, но, обещаю, приятная. Какаши тоже будет. И Рин. Рин? Рин тоже? Почему он об этом не знал? Что он ещё пропустил? — И когда же? — В пятницу, — Итачи улыбнулся кончиками губ. — Можешь даже ничего не покупать, просто приходи, — он встал и поправил свой пиджак точным движением перед тем, как уйти. Обито не знал ещё, пойдёт он или нет, но знал точно, что если уж пойдёт, то не с пустыми руками. Он не будет выглядеть ущербно, даже если Итачи бы того хотелось. Он развернул расчётницу, обнаружив там сто долларов. На чай. Обито едва не швырнул её о стену. На что этот Итачи вообще рассчитывает?