Изящная словесность

      Район разил бедностью и застоявшимся мусором: сладкий запах гнили не перебивал даже вечный смрад выхлопных газов, черными клубами подпиравший небо. Сам он пах потом, дорогим алкоголем и сигаретами. Белье, навешанное через балконы вплотную налепленных домов-муравейников, жадно впитывало в себя адскую смесь запахов, теряя не менее резкий запах дешевого порошка. Где-то между этими серыми полотнами, клубами намотанных проводов и фонарей, виднелся кусочек далекого неба. Покрасневшие глаза, полные невыразимой боли и задушенных в пересохшей глотке вопросов, смотрели вверх. Как он оказался здесь? Любая неповоротливая мысль оборачивалась стучащим в глазах пульсом.       Болела каждая косточка. Казалось, он не мылся со времен воюющих династий и не пил столько же. Едва не вывернув пустой желудок от омерзения из-за ощущения прилипшей к телу во всех возможных местах одежды, ношенной второй день подряд, он с чувством выругался. Осторожно, стараясь не слишком шевелить губами. Почему его жизнь, оказалась так жестока, что он вынужден был открыть свои глаза здесь?! В вонючем переулке, на обшарпанном крыльце неизвестного домишки, в компании старого мужика в растянутой, пожелтевшей майке и трусах? Мужика ничего не смущало, он меланхолично курил сигарету, гоняя босой, черной от грязи ногой какой-то мусор. Тошнота подступила к самому горлу, а убежать не получалось. Он моргал-то с большим трудом. Что-то надежно подпирало его щеку, не давая уронить тяжелую голову на грудь. Не в силах двинуть ей ни в одну из сторон, он медленно и осторожно вращал глазами по сторонам.       «Это твой выпускной. Хорошенько повеселись, я прикрою»- говорил ему Бянь Яньмэй, кажется целую вечность назад. Улыбался, сунул красный конверт в карман. Ох, эти теплые воспоминания, как никогда в жизни он хотел, чтобы дагэ сейчас появился в этом переулке и забрал его домой! Его хороший, ответственный дагэ, который никогда бы не допился до того, чтобы проснуться на помойке! Ладно, возможно в этом было виновато его желание забыть о неотступной тревоге за Шэнь Цяо, оставшегося один на один с главой Янь.       Он ещё никогда не делал ничего настолько ужасного. Работенка от любимого дяди не в счет. Он поднял тяжёлые руки пытаясь вцепиться в свои волосы и хорошенько потянуть, но вместо волос нащупал странную повязку, обхватившую его голову обручем. С трудом стянув аксессуар неизвестного происхождения, Шэнъянь уставился на белую ткань с кривыми иероглифами.       «Смерть единственный выход»       Отбросив повязку подальше, словно она была проклята, Юй Шэнъянь осмотрелся внимательнее, заставляя мозги думать и анализировать местоположение, а не пускать по кругу «водыводыводыводы». Кажется, Ши У говорил ему недавно о своём репортаже – недельная голодовка рабочих с завода по переработке хлопка. На демонстрацию притащили даже маленьких детей, пихая их грустные чумазые лица в камеры, как только журналисты подходили ближе, чем на три метра. Полиция разгоняла бастующих несколько раз, но те возвращались обратно, преисполненные яростью и обидой. Множество мужчин, таких же помятых и грязных как Шэнъянь, скандировали лозунги потрясая самодельными транспарантами и плакатами, на которых ярко-красные иероглифы, написанные каким-то прогульщиком уроков каллиграфии слишком жидкой тушью, наполовину стерлись или потекли, но бунтовщиков это не смущало. Как и то, что они полностью перекрыли движение транспорта. Под летним поджаривающим солнцем, они орали свои требования или шатались по улице, словно что-то выискивая. На обочинах по сторонам от дороги, спасаясь от жары, сидели усталые женщины с детьми на руках, у каждого на голове была повязка всё с теми же уродливыми надписями, разной степени отчаяния.       Вздохнув, Юй нашёл глазами парнишку с камерой на плече и бойко вещающего репортера, благо они снимали левее того угла, где сидел Шэнъянь. Осторожно прикрыв свое лицо грязной ладонью, так чтобы не коснуться кожи, наследник Хуаньюэ с ужасом помолился, чтобы его не успели взять в кадр, пока он был в отключке. Одна лишь мысль о реакции дяди…Главы Янь вызывала тошноту от ужаса. К счастью, именно ужас придал сил подняться. Долгий путь домой начинался именно отсюда, и он должен пройти его со всем достоинством будущего приемника Янь Уши.       Желательно незаметно.       Осторожно остановившись на третьем шаге, он повернулся обратно к репортеру. Минуточку! Он знает этого бойкого парнишку, даже несмотря на то, что на его микрофоне знак другого телеканала, наверняка подставного. Промучившись буквально пару мгновений в выборе между опозориться перед коллегой-почти-другом или возвращаться домой пешком, так как ни телефона, ни бумажника в карманах не нашлось, он двинулся в обратную сторону. В конце концов это Ши У – чистый ангел. Всё издательство, кроме главы Янь разумеется, до сих пор удивляется как такого человека в Хуаньюэ занесло.       Остановившись буквально за пару метров, он как мог яростно помахал рукой за спиной оператора. Ши У, с полной отдачей вещающий камере об ужасающих преступлениях директора завода против граждан под одобрительные возгласы протестующих, замер на миг, увидев знакомое лицо, и быстро подал знак оператору остановить съемку.       - Шэнъянь???- почему-то шепотом спросил он, быстро подбежав к нему и тут же придержав под трясущуюся руку, - почему ты тут?       - Долго рассказывать, - стараясь не подавать вида насколько на самом деле чувствует себя униженным, отмахнулся Шэнъянь, - Вы когда в офис выдвигаетесь?       - К вечеру, нужно отснять еще дубль, и поедем за город, в округ Чэнь к особняку директора завода. Может хочешь пить? Шэнъянь поклясться был готов, что Ши У сияет с головы до пят, как святой даос спустившийся с небес к страждущим. И даже какой-то странный шум за спиной не отвлек его от упоминания воды, а уж когда оператор протянул ему бутылку, все его силы ушли на то чтобы аккуратно и непринужденно глотнуть воды, а не нахлебаться до тошноты разом.       - Округ Чень... - быстро прикинув направление, Шэнъянь попытался улыбнуться, так и не вернув бутылку владельцу, - подбросите?       В этом округе находился элитный коттеджный комплекс, к счастью там же находился дом, принадлежащей семье Янь, в который дядя никогда не заглядывал, предпочитая жить в квартире в центре. Места лучше, чтобы привести себя в порядок, было не найти.       Участливое выражение лица Ши У вдруг исчезло, он как-то испуганно посмотрел прямо в глаза Юй Шэнъяня, словно прощаясь с ним навсегда, а потом бледными губами промолвив такое пугающее: - Там не Глава ли Янь? Почему он тут...?       Шэнъяню огромных сил стоило не обернуться. Быстро выспросив у Ши У заметило ли их начальство и получив отрицательный ответ, опрометью бросился к фургончику телеканала. Он ни за что не может так опозориться в глазах Главы Янь.       Ши У, несмотря на все сплетни про его характер, оказался десятка не робкого, и твердым шагом пошёл здороваться с начальством, вокруг которого, правда на почтительном расстоянии, уже собралась немаленькая толпа бастующих, и вид у них был далек от дружелюбного.

***

      Был некий плюс в том, чтобы путешествовать с Янь Уши. Репортеры издалека рассматривали их путь до новенькой, блестящей машины на парковке для персонала у ворот больницы, не слепили вспышками, не тыкали микрофонами в неприличные места, и не орали наперебой. Шэнь Цяо доковылял до машины, прихрамывая на ушибленное колено, где их уже ждал молчаливый водитель с постным лицом. Отдав ключи своему начальству, он поклонился и загадочно устремился прочь. По пути Янь Уши решил великодушно пролить яркий свет на текущую ситуацию, вручив Шэнь Цяо внушительную коробку со всеми счетами и письмами с его почтового ящика, распечатками особенно популярных статей. О том, что незаконно воровать чужую почту Шэнь Цяо не стал говорить, как и спрашивать откуда вообще он узнал адрес его квартиры. У Шэнь Цяо было время оценить суммы в счетах, письмах с угрозой о судебном процессе от партнеров, репутация которых пострадала из-за связи с ним, от риелтора, который по договору всё ещё показывал его квартиру потенциальным покупателям, письма из адвокатской конторы. Пролистать их в машине и в элитном бутике одежды, пока Янь Уши придирчиво выбирал себе свежее одеяние, после обильных излияний у больницы. Шэнь Цяо тоже пришлось примерить несколько свободных костюмов, традиционного кроя на запах и с широкими рукавами, чтобы можно было спокойно просунуть в рукав закованную в каркас руку. Стоить признать, Янь Уши оказался до удивления внимателен к его проблеме с одеждой, и учел все возможные трудности. Сумма в чеке прибавила к долгу Шэнь Цяо ещё несколько тысяч, и кажется парочку морщин на нахмуренном лбу.       - Подарок на выписку, - усмехнулся его поджатым губам Янь Уши, придирчиво поправляя одежду на его исхудавших плечах. Он выглядел действительно заинтересованным в его благополучии, и, если бы не его фразы в больнице, Шэнь Цяо бы поверил его превосходной игре. Что ему было делать с человеком, у которого разбег от заботы до пожелания смерти всего пара часов?       Пролистав бесконечные статьи, просмотрев репортажи у него сложилось стойкое ощущение, что каждого автора статьи не кормили пару лет: держали на эмоциональной голодовке, репортажах о цветении тополей, прорыве канализации и несвежих булочках в популярной пекарне. Оголодавшие до сенсаций, жадные до свежих и ярых эмоций на свою писанину, они словно гончие, почуявшие свежую кровь, кинулись на главное блюдо новой охоты. Шэнь Цяо был словно поджаренная курочка на серебряном, роскошном блюде, что вывезли на тележке в центр толпы на званом ужине. Он думал о том, кто был тем улыбчивым парнем во фраке, что и толкал эту тележку, и неприятные догадки лишь сильнее давили на его разум.       Однако пресса была подругой переменчивой. Сегодня тебя превозносят над толпой, завтра стащат с вершины одним лишь заголовком. Манипуляции общественным мнением, непроверенные факты, размытые и мутные домыслы, завуалированные оскорбления – жаль на статьи нельзя было поставить предупреждение «не читать особо впечатлительным». Пара фраз, что автор не несет цели оскорбления достоинства, пропаганды и высказывает лишь сугубо-личное мнение и всё. Пиши, что душе угодно, тролли в интернете поддакнут, раздуют, перескажут в новых подробностях.       У Шэнь Цяо был персональный урок на эту тему.       Не ясно, была ли это заслуга обезболивающих, принятых утром, или Шэнь Цяо был настолько особенным, но он оказался единственным человеком, что смог уснуть, когда за рулём находился Янь Уши. Несмотря на то, что водил Янь Уши также, как и выглядел – опасно для окружающих, непредсказуемо и словно центральная улица и все её полосы построены для него одного, с персональной разметкой по допустимости маневров. Вряд ли его волновала такая мелочь, как штраф за агрессивное вождение и создание потенциально опасных ситуаций на дороге. Кроме того, Шэнь уснул прямо во время пространного монолога о мести, гнилой натуре людей в общности и Юй Ая в частности. Всё в классическом стиле мирового зла, переманивающего праведного героя на темную сторону, с припоминанием всех незаслуженных пинков от мира в эту же геройскую спину. Видимо, Шэнь Цяо должен был проникнуться, особенно после этой коробки бумаг.       Причислите к оправданию и то, что в этой пижонской тачке с кожаными сидениями было очень удобно спать, даже с поломанным телом. Он лишь на миг прикрыл глаза от слишком яркого солнца, и реальность ускользнула. Шэнь Цяо не смог бы точно сказать какие видения подбрасывал ему измученный всего за одно короткое утро мозг, слишком разрозненными и несвязанными они были, смешивая воспоминания и реальность в непостижимые формы, чтобы закончить его падением с высоты намного большей, чем он уже успел испытать в реальности. Его тело дернулось резко назад, словно стремясь остановить падение. Оглушительно просигналил автомобиль где-то рядом. Его сон мгновенно был стерт из памяти резким пробуждением и болью в ребрах и шее.       Шэнь Цяо не узнал эту улицу, как бы ни всматривался в здания и вывески. Они нависали угрожающе, перекрывали небо и вызывали острый приступ удушья от тесноты. На обочинах столпились люди, плотные живые массы двигались медленно и волнообразно. Это явно был не его район. Янь Уши похоже вообще не собирался именно сегодня «подвозить» Шэнь Цяо до издательства, направляясь по своим делам.       - А-Цяо так хорошо спал, пока я беспокоился о его будущем, - пожурил его Янь Уши.       У Шэнь Цяо мороз по коже пошел от этого ласкового обращения. Янь Уши же расслабленно постучал пальцами по рулю всецело переключив внимание с дороги на взъерошенного резким торможением Шэнь Цяо, явно наслаждаясь его реакцией на свои переменчивые слова и действия.       - Через два дня «Сюаньду» и «Туцзюэ» проведут совместную пресс-конференцию, где предоставят полные результаты своего расследования. Приглашено много представителей известных газет и каналов. Тебя отстранили от должности, кто-то должен вести издательство в новое будущее, поэтому твоего брата официально представят, как генерального директора. Объявят новый курс политики издательства и установление сотрудничества со многими сторонними инвесторами. «Туцзюэ» и «Линьчуань» входят в их число.       Шэнь Цяо от последних слов заметно помрачнел. Его настольной библией была «Ода изящному слову» Лу Цзи, и он так же придерживался точки зрения о свободе познания и выражения мира в литературе, в том числе о удачах и неудачах великих людей. Нынешняя же политика не терпела критики.       - На протяжении всего существования «Сюаньду» никогда не принимало участия в политических играх. Именно это обеспечивало ему независимость, а не участь политического инструмента влияния. Что Юй Ай пытается сделать?       - Ци Фэнгэ вел издательство по пути отчужденности, ему было плевать на популярность и соответствие трендам этого времени, как и на связи и расположение государственных органов. Он научил этому и тебя. Это не привело ни к чему кроме банкротства и статуса отшельника. Но Юй Ай хочет заявить о себе как можно громче, чтобы ваши имена уже не путали в статьях, а «Сюаньду» шло в ногу со временем, выбираясь из долговой ямы. Как ни посмотри Юй Ай выглядит намного умнее и дальновиднее тебя.       Шэнь Цяо совершенно не хотел спорить с этим человек, вся жизнь которого крутилась вокруг политики, в конце концов Янь Уши бы никогда не принял точку зрения того, на кого смотрит свысока, а потому он лишь сказал:       - Я хочу встретиться с братом наедине и поговорить о том, что произошло на самом деле.       - Ты уже вспомнил «что», - констатировал Янь Уши, и Шэнь Цяо лишь подтвердил его слова своим молчанием, - так почему бы нам не прийти сразу на конференцию и не потребовать правды в этом сфабрикованном деле перед всем светом журналистики? Кроме того, призвать к ответственности тех, благодаря кому ты спиной проломил мою машину?       - Это сильно пошатнет репутацию «Сюаньду». Уверен всё не так просто, мне нужно знать точно, прежде чем выдвигать какие-либо обвинения.       Янь Уши казалось окончательно потерял весь интерес к беседе от его заявления. Он невпечатлённо уставился на пробку впереди.       - Что ж, тогда сходи и поговори с ним, - небрежно сказал он, разблокировав двери.       Шэнь Цяо на один миг обрадовался, что этот человек оставил свою затею идти с ним вместе. Однако он все еще был довольно слаб и без средств к существованию, и тем более на поездки на такси, посреди неизвестного ему района. Должен ли он прямо сейчас покинуть машину и продолжить путь самостоятельно?       - Я не уверен, хотите ли вы пойти со мной, глава Янь. Или предпочтете подождать здесь.       Заметив его напряженно-смутившееся выражение лица, Янь Уши приободрился: - А-Цяо так желает моей компании. В таком случае, я должен пойти.       - ….       Одним поворотом ключа он заглушил машину, и вышел прямо на проезжую часть. Едва слышно вздохнув, Шэнь Цяо последовал за ним, прихватив свой пакет с лекарствами. К счастью глава Янь шел неторопливо, прямо по разделительной полосе, заложив руки за спину, и отставание не было критичным.       Причина остановки движения обнаружилась буквально через пару метров.       Огромная толпа с плакатами, транспарантами и рупорами перекрыла движение на нескольких улицах, усевшись прямо на проезжей части. Их уже не раз разгоняли, но возвращались они каждый раз в большем количестве, прихватив на этот раз ещё и семьи. Потерявшие былой пыл от нескольких дней сидения на жаре люди, объявившие голодовку, не растеряли злобы и решимости во взгляде. Зеваки не спешили подходить ближе, даже разгневанные водители лишь раздраженно ругались себе под нос, поглядывая на несколько экипажей полиции, о чем-то беседующих по рации, но тем не менее держащихся чуть в стороне.       Пребывая видимо в приподнятом настроении, Янь Уши подождал пока Шэнь Цяо его нагонит и пояснил: - В этом районе находится крупный завод «Гуан», принадлежащий семье Му, их младшего сына ты уже встречал. Спрос на продукцию большой, ручным трудом они уже не могут обеспечить заказы. Роботизация позволит им значительно нарастить производство и сократить расходы, ни к чему держать столько сотрудников себе в убыток. Протестуют уже пару дней, объявив голодовку.       Шэнь Цяо прищурился. В толпе протестующих были даже женщины, старики и дети. Они сидели у дороги с тупым безразличием уставившись на прогретый асфальт, уставшие, грязные. Подпирали собой самодельные палки с транспарантами. Дети, у кого доставало сил, бродили между протестующими, играли каким-то мусором, в основном пустыми пластиковыми бутылками из-под воды и дешевой лапши. На столь удручающем фоне, двое высоких мужчин в дорогой одежде, явно привлекали внимание, и если к Янь Уши никто бы своей воле не решился приблизиться, то вот Шэнь Цяо опасений не вызывал совершенно.       Он остановился на минуту буквально, потрясенный зрелищем изможденной женщины на обочине у светофора с девочкой лет трех на руках. Даже не будучи медиком Шэнь Цяо мог сказать, что выглядел ребенок крайне плохо, но мать отупело смотрела на свои ноги, кажется по инерции покачивая обмякшее тельце. Рядом мальчик постарше как мог обмахивал их плакатом «смерть единственный выход», одновременно пытаясь убедить своего похоже отца вернуться домой. Мужчина выглядел жалко: лицо со следами затяжного пьянства, в мокрой от пота и серой от грязи одежде, обросший. Он стоял рядом, с бараньим упрямством удерживая плакат над головой, словно это была его единственная забота в этой жизни. У его ног стояла коробка из-под быстрой лапши с несколькими монетками на жирном от масла дне.       Янь Уши шёл вперед с выражением полного безразличия на лице, Шэнь Цяо даже не был уверен, что он отличал этих людей от городского пейзажа. Словно пустое место обходил.       Добрый и милосердный Шэнь Цяо остановился в паре шагов от семьи, и каждая фраза мальчика, отзывалась эхом в его голове.       - Папа, А-Лин совсем плохо. Поедем домой?       Отец что-то бурчал о правительстве, начальстве, ублюдках из-за которых в его кармане нет ни гроша даже на то, чтобы воды купить дочери. Под ворчание об её смерти на совести уродов-директоров, он вперил разъяренный взгляд в замершего Шэнь Цяо, буквально с ног до головы просканировал, глянул чуть в сторону и подобрался всем телом. Больной, но богатый, с мягким и явно сочувствующим выражением лица – план созрел тут же.       - Тебе жаль их? Хочешь им помочь? – спросил Янь Уши с интересом, кивнув на женщину с девочкой, подкравшись к замершему на месте Шэнь Цяо и едва не испугав его внезапными вопросами, - Интересно как такой как ты, даже за себя не способный постоять, сможешь им помочь? Что ты сделаешь? Скажешь ей уйти? Она и без твоих подсказок могла бы, но она все еще здесь. Ее дочь вот-вот потеряет сознание, но она сидит на месте.       Шэнь Цяо понимал это. Как и то, что не мог просто взять чужих детей и увести. Даже его быстрый взгляд на толпящуюся в стороне полицию не остался не замеченным – Янь Уши хмыкнул пренебрежительно.       - Думаешь этот сброд не разгоняли по домам? Едва их прогонят прочь, утром они придут снова, снова и снова. Останешься здесь? Пройдешься с ними в марше, пока твою бедовую голову не зальют слезоточивым газом?       - Тем не менее, я не могу безразлично смотреть, как страдают эти люди.       Шэнь Цяо поджал губы и решительно вынул из пакета бутылку воды, которой планировал запить порцию лекарств, и десять юаней. Подойдя ближе под недовольный вздох Янь Уши за спиной, он протянул их женщине. Та даже не подняла глаз, а вот мальчик кинулся к нему со словами благодарности, слетавших с потрескавшихся губ сплошной очередью.       - Спасибо! Спасибо вам! А-Лин не пила уже несколько дней! Спасибо господин!       Кивнув на его благодарность, Шэнь Цяо развернулся, намереваясь нагнать Янь Уши, что сверлил его холодными глазами.       Мальчонка двумя руками схватил бутылку, и постоянно кланяясь попятился к сестре, пожелав напоить её как можно скорее, обронив при этом деньги на землю. И тут отец семейства наконец решился на действия: отбросив транспарант на землю, он буквально вырвал воду из детских рук и в два жадных глотка осушил половину. Пихнув остатки обратно сыну, что повис на его рукаве в попытке не дать выпить всё, он быстро поднял упавшую купюру. Едва увидев номинал, он сморщил лицо в гневе.       - Господин! Богатый господин! – крикнул мужчина, нагоняя Шэнь Цяо, - Не найдется ли у вас еще несколько юаней? Мои дети недоедают несколько месяцев, по чудовищной несправедливости я остался без работы и не могу даже купить им немного воды!       - Я не богат, - качнул головой Шэнь Цяо, удивленный обращением, - у меня было лишь двадцать юаней.       Скрипнув зубами и ни на грамм не поверив, мужчина попытался вцепиться в руку Шэнь Цяо, но тот сумел ловко увернуться.       - Да ты верно поиздеваться решил? – буквально нависнув над ним, намекая на дорогую одежду, разбрызгивая слюну и потрясая помятой купюрой, процедил мужчина, - десять юаней!! Неужто ждешь ещё и благодарности за эту подачку, или может, что мы в ноги твои упадем, вымаливая подать ещё немного «великодушного господина»?!       Шэнь Цяо вовсе не ожидал такой реакции, а Янь Уши за его спиной всё не спешил вмешаться.       Мужчина, распалившись от собственных слов и заметив, что второй богач скучающе оглядывает округу, бросился в праведном гневе на Шэнь Цяо, выглядящего вблизи еще более болезненным и слабым. Однако, его трясущийся кулак лишь махнул по воздуху, не задев и рукава Шэнь Цяо. Итак с трудом стоя на ногах, мужчина потерял равновесие, чем и воспользовался Шэнь Цяо, подставив короткую подсечку под его ноги. Мужчина нелепо покачнулся и свалился на асфальт под испуганный вскрик жены. Концентрация внимания в их сторону резко возросла.       Шэнь Цяо не гордился собой, смотря на трясущееся на асфальте тело. Бросив взгляд в сторону его семьи, он увидел лишь испуг на их испачканных лицах. Молча отвернувшись, Шэнь Цяо пошел прочь.       Янь Уши подождал, пока он подойдет ближе, и качнулся на носках, словно порядком утомился от стояния на месте.       - Ты совсем не знаешь людей. Посмотри на него, - он кивнул на драматично постанывающего мужчину, - он сидит здесь и побирается, и даже не думает идти и искать работу, или позаботиться о своей семье. Зачем? Всегда есть много вот таких А-Цяо, сердобольных и честных? Тебе нравится быть таким добрым? Даже спасибо не дождёшься, лишь проклятия за то, что не дал больше.       - Я не ждал такого, - признал Шэнь Цяо, тяжело вздохнув.       Янь Уши уничижительно похлопал его по здоровому плечу.       - Конечно, твоё большое и доброе сердце никак не ожидало такой жадности и неблагодарности от одного человека, что не имеет ничего, даже желания заботиться о своей семье. Не будь он так пьян, наверняка сумел бы тебя ограбить.       - Господин! - детский голос ворвался в его измывательства над отзывчивостью Шэнь Цяо.       Они оба обернулись к мальчику, что глубоко им поклонился, едва не уткнувшись макушкой в землю. Взгляд его больших, блестящих глаз устремился на Шэнь Цяо с таким благоговением и благодарностью, будто тот спас ему жизнь.       - Огромное вам спасибо! Не слушайте моего отца, господин! – с жаром воскликнул он, виновато оглянулся на фальшиво стенающего на земле отца, - Вы очень нам помогли, я никогда не забуду вашей доброты!       Шэнь Цяо улыбнулся ему искренне и открыто, мягко потрепав по густым волосам.       - Ты хороший ребенок, - сказал он, вкладывая в его руку последние десять юаней, сильнее сжал его ладошку, приложив палец к губам. Мальчик, сильно краснея щеками, кивнул – больше сжимать его ладонь нужды не было.       - Ты должен позаботиться о своей матери и сестре, хорошо? Поезжайте в больницу.       Выслушав еще целый ворох благодарностей напоследок, Шэнь Цяо обернулся с легкой триумфальной улыбкой к Янь Уши, что демонстративно сложил руки на груди, отчего снова расстегнутая на груди рубашка, разошлась ещё шире.       - Ничего не скажете? – Шэнь Цяо хотелось улыбаться с его недовольного лица, и он позволил себе небольшой смешок.       - Ты всё равно не слушаешь и делаешь по-своему, к чему тратить на болтовню время?       Шэнь Цяо смущенно улыбнулся.       Несколько полицейских наконец-то решили вмешаться, направляясь в их сторону. Один без промедлений подошел к все ещё лежащему на земле мужчине, а второй поравнялся с Шэнь Цяо, сурово глянув из-под фуражки. На вид он был еще молод, но судя по его погонам был достаточно высокого чина, а по высокомерному выражению лица очень этим гордился. Обогнув Шэнь Цяо, как не стоящее более его внимания препятствие, он обратился напрямую к Янь Уши, приложив руку к козырьку фуражки.       - Служба обеспечения общественной безопасности, младший офицер Се Сян! Господин Янь, не ожидали увидеть вас здесь!       Янь Уши медленно, словно нехотя бросил на него короткий взгляд.       - Племянник Жуянь Кэхуэя?       Шэнь Цяо, к своему удивлению, знал это имя. Жуянь Кэхуэй был главой Пекинского отделения службы обеспечения общественной безопасности с капитанским чином, кажется было какое-то громкое дело, связанное с его именем.       - Это я! Большая честь, что вы меня узнали! – довольно улыбнулся молодой человек, слегка порозовев скулами: такой важный человек знал его в лицо.       - Знаю тебя? – перебил его Янь Уши удивленно, - твоего дядю, глупец.       -…..- Шэнь Цяо.       - .….- Се Сян.       Судя по его вытянувшемуся лицу, он явно не встречался лицом к лицу с бесцеремонным высокомерием Янь Уши, но к уважению Шэнь Цяо сумел быстро взять себя в руки.       -….Мой дядя приглашает вас сегодня на встречу в ресторане Хуэйян в пять часов, - продолжил он, уже не таким радостным тоном.       - Что с вами обоими не так? Если твой дядя желает со мной встречи, пусть приходит лично, а не шлет посыльных, - Янь Уши закончил разговор, и, подхватив Шэнь Цяо под локоть и придержав бережно под ладонь, повел дальше.       - А-Цяо ты не ушибся? Нужно больше заботиться о себе, ты все ещё не оправился от травм, голова не кружится? Мне понести тебя на руках? – голос его стал так приторно нежен и заботлив, почти любовное воркование, что у Шэнь Цяо мурашки пошли от этой игры на публику.       - Вы позволили себе оскорбить меня и мою семью, сами вступив в эти омерзительные, аморальные отношения с вором? – холодно прилетело в их спины. После не долгих размышлений, до Се Сяна дошло кем мог быть этот «А-Цяо».       - А-Цяо, он тебя оскорбил, - не меняя нежного тона, наябедничал Янь Уши, даже не взглянув в сторону офицера, он хотел увидеть реакцию Шэнь Цяо на подобные подозрения, - хочешь побить и его?       Шэнь Цяо тяжко вздохнул, попытавшись забрать свою руку, но не преуспел. Янь Уши явно веселился, глядя ему в глаза с нескрываемым лукавством. Тянул в глупые ситуации и подстрекал к разборкам – Шэнь Цяо прекрасно понимал это. По правде, он не хотел вступать ни в какие полемики и споры посреди улицы, но несправедливое обвинение в воровстве и порицание доброжелательного отношения к нему, пусть и фальшивого, оценивание его как аморального – он не мог просто проглотить. Из-за лжи, наглой и жестокой, принимаемой как правда, неужели теперь с ним нельзя даже говорить в любезном тоне? Подтекста в чужих словах наивный Шэнь Цяо, к разочарованию Янь Уши, не заметил.       Лицо Се Сяна приняло решительное выражение, он явно собирался напирать до самого конца, пока не получит желаемое.       - Господин Се, как офицер полиции, наверняка располагает неоспоримыми доказательствами, предъявляя мне обвинения в воровстве? – холодно спросил Шэнь Цяо, все-таки высвободив свою руку.       - Обвинения и доказательства вы выслушаете в суде, - скривив губы произнес Се Сян, снова обратившись к Янь Уши, - Господин Янь, какой ваш ответ передать моему дяде?       Этот Шэнь Цяо даже не собирался опровергать их отношения, неужели слухи не беспочвенны? – Се Сян даже не знал, стоит ли удивляться.       Тем временем вокруг них все больше поднимался ропот: товарищ горе-бунтовщиков всё ещё драматично стенал, обняв колено, обвиняя наверняка «пособников их проклятого директора» в жестокости и бесчеловечности. Кто ещё мог бы ходить между страдающих, оказавшихся на краю гибели людей, с таким высокомерным видом, бросая презрительные взгляд? Наверняка засланы руководством. Пришли оценить критичность ситуации, сам директор не показал бы своего трусливого носа, даже подожги они тут всё. А может этот длинноволосый тип и был им?       Люди, столько дней пытающиеся привлечь внимание работодателей и властей угрозами, копившие злость и отчаяние долгие дни и ночи, подхватив плакаты и краску, стали подходить всё ближе, окружая беседующих с полицией людей плотным кольцом. Богато одетые, высокомерные, наглые – идущие мимо их страданий с жестоким безразличием, кем ещё они могли быть, как не причиной их страданий?       - Глупец, да ещё и со слухом проблемы, - вздохнул Янь Уши раздраженно, будто окончательно ставя клеймо на таком жалком человеке, пытающемся добиться от него ответов так, будто имел право.       Се Сян распахнул рот, потеряв всё самообладание от продолжающихся нападок, и собирался ответить, однако его напарник, Чжань Цзыцянь, внезапно оказался рядом, тронув за локоть. Одними глазами указал на подбирающуюся к ним толпу, со слишком красноречивыми выражениями на лицах.       - Всем разойтись! – Се Сян тут же переключил внимание, пыша гневом, - Это несанкционированная акция! Находясь здесь, мешая движению, вы нарушаете закон! Прошу всех разойтись миром! Свои жалобы вы можете подать в трудовую инспекцию!       Стоит ли говорить, что его призывы только больше раздражали? Ропот превратился в гневные восклицания моментально, а небольшая кучка в столпотворение.       - Прожигатели налогов! Посмотрите на этих служителей народа! Почему вы не защищаете граждан?! За что вы получаете своё жалование?!       Шэнь Цяо с некоторых пор мутило в толпе. Тяжело вздохнув, он пожалел, что остался без костыля, но к счастью ещё был шанс выбраться не сильно помятыми – протестующие обратили большую часть своего яростного внимания на полицию. Когда его жизнь так завертелась, что вместо уединения, он оказался в такой гуще событий?       - Глава Янь! – запыхавшийся Ши У наконец добрался до них, вежливо поклонившись, - Глава Янь, не ожидал увидеть вас здесь!       Повинуясь словно какому-то чуду, ближайшие к молодому репортеру люди, разошлись в сторонку, сменив гнев на любопытство - молодой человек уже несколько дней приезжал на место забастовки, привозил воду, готовую еду, и с юношеским пылом снимал репортаж за репортажем, выступая в их защиту и выдвигая во всеуслышание претензии к семье Му, что сразу же сделало его едва ли не героем.       - Ты знаешь этих людей? – спросил у него озадаченный мужчина, с повязкой на голове, недоверчиво поглядывая на пугающего Янь Уши и не очень хорошо выглядящего Шэнь Цяо.       - Конечно! Это мой руководитель, Господин Янь, по его поручению я здесь! - убедительно заверил его Ши У, вежливо указывая на Шэнь Цяо. Новость моментально разошлась по толпе, и пока люди собирались с духом, подойти ближе и поглядеть на своего благотворителя, Янь Уши подхватил Шэнь Цяо, уставшего удивляться внезапным поворотам, на руки.       - Господин Янь, как видите, не здоров, - печально поведал Янь Уши, крепко стиснув свою ношу под коленями, чтобы не вздумала брыкаться.       - Пропустите пожалуйста, - попросил обеспокоенный Ши У, молитвенно сложив руки, и неравнодушных оказалось достаточно много, чтобы образовать небольшой коридор в сторону припаркованного фургончика телеканала.       - Я могу идти сам, - напряженно сказал Шэнь Цяо, пытаясь отстраниться от чужой груди. Щеки его слабо окрасил румянец от неловкости. Люди их едва ли не как героев провожали.       - Дернись ещё раз и публично выведем аморальные отношения на новый уровень, - пригрозил Янь Уши тихо, но увидев всё то же непонимание на нездорово бледном лице, посетовал, - А-Цяо так невинен и чист, что не заметил никакого намека в недавних обвинениях… Ты знаешь, что такое аморальные отношения двух мужчин?       Ши У, прокладывающий дорогу, запнулся.       - Вы похоже весьма наслаждаетесь ситуацией и своими шутками, - напряженно сказал Шэнь Цяо, совершив еще одну безуспешную попытку отстраниться, - подобные знания мне ни к чему.       - Разве? Они довольно популярны в наше время, в литературе в том числе. Ты не хочешь быть моим автором, я могу предложить другой вид отношений, - продолжил Янь Уши, явно довольный разговором, но чуть нахмурил брови на его трепыхания, - ты все ещё пытаешься выбраться, не смотря на мое предупреждение, я могу подумать, что всё это лишь флирт.       - …..- Шэнь Цяо возмущенно отвернулся.       - Ещё движение и твой первый поцелуй случится со мной.       -……..- Шэнь Цяо выглядел так, словно призрака Ци Фэнгэ повстречал.       Янь Уши расхохотался с его перепуганного лица так сильно, что Шэнь Цяо потряхивало вслед за его плечами.       Ши У, казалось бы, почти привыкший к непредсказуемости босса, был настолько шокирован данной угрозой, что вспомнил о прячущемся в фургоне Шэнъяне, только распахнув дверь перед Янь Уши, и почувствовав удушающий запах перегара.       - ….- Юй Шэнъянь.