Миг

Сколько бы раз Ичиносе Токия не слышал, как его называют «Мистер Совершенный», никак не мог понять — в каком это месте совершенный и за какие заслуги? Его считают гением, которому дается все и сразу. Рожденный с талантом к музыке, взращенный с невероятным пониманием и любовью к ней. Любая песня, роль, реплика — все, что выходит из его рта абсолютно идеально. Тьфу. Они что, серьезно? Когда же все наконец вспомнят, что он гребаный человек, а не машина (не в обиду, Ай)? Иногда он жалеет, что вообще задрал себе такую планку и теперь не мог опуститься ниже ее. Частенько хотелось прокричаться в подушку и запить печали. И он запивал. Правда, кофе. Черным, горьким, без капли молока. Не то чтобы он яро любил его, но уже слишком привык, что любой другой вид напитка напрягал и сильно смущал. М-да, прямо как его жизнь. Он привык быть идеальным. Привык, что все равняются на него, считают эталоном. Стань все иначе — не смог бы приспособиться. Ичиносе Токия для всех идеален. Но для себя? Плевать. Пока он в состоянии держаться на плаву, пока он не колебается в своих убеждениях, пока его мир твердо стоит на ногах… Он будет тем идеалом, каким все хотят его видеть. Как бы больно, тоскливо и одиноко это ни было. ХХХХХ С появлением в его жизни Нанами Харуки все как-то изменилось. Она пролила яркий свет на его тьму, дала надежду и новую цель. В том, что синеволосый идол действительно нуждался и чего отчаянно желал. И еще она отлично варила кофе. Узнал он об этом совершенно случайно, на Магистратуре. Токия всегда был ранней пташкой, а она в то утро еще и не засыпала. Часто бывало, что она не спала ночи напролет, сочиняя мелодии и рождая на свет прекрасную музыку, о которой грезило как минимум восемнадцать певцов и сотни тысяц фанатов. Плюс, конечно, два безумных директора собственных Академии и бывшие звезды, но они не в счет.   Харука также часто варила себе кофе, чтобы поддерживать себя в здравом, не затуманенном мечтами и снами, уме. Она не отказалась поделиться с ним. Ее кофе был чем-то похож на нее: такой же светлый и насыщенный вкус. Абсолютно отличался от того, к которому так привык он. Это не значит, что он ему не понравился. Дополнительное разнообразие в его утро внесли и беседы с Нанами-сан, которая была действительно внимательным и интересным собеседником. Когда ее никто не смущал и не врывался в личное пространство (что почти всегда делали Сесиль, Рен и даже Отоя), она была в разы спокойней, заметно ощущая себя более комфортно, просто разговаривая с ним. Это действительно радовало. Она была якорем, державшим его на земле. Ичиносе сам позволил привязать себя, полностью удовлетворенный таким исходом событий. Лучше быть простым, но счастливым крестьянином, чем одиноким Богом на небе. ХХХХХ Токия уже и забыл, что можно тосковать одному. Казалось, что Нанами Харука теперь всегда была рядом: что утром за ставшим обязательным завтраком, что днем на работе, что вечером, составляя компанию и скрашивая пространство просто своим присутствием. Он будет очень рад, если и это войдет в привычку. Харука быстро стала необходимостью: никогда не заставляет, слушает, слышит, понимает, успокаивает. Знает, когда нужно говорить, а когда молчать. О, и самое главное. Больше не видит в нем Совершенство. Если раньше она и боготворила Хаято, то сейчас все не так. Он знает: она восхищается его работой, стремлением и непоколебимостью. Но также знает, что Нанами смотрит на него не как на эталон: она видит в нем человека. Настоящего, живого, дышащего, со своими проблемами и переживаниями. Такого же эгоистичного человека, как и все кругом. И за это он ей невероятно благодарен. Хоть с кем-то он мог быть самим собой. Просто Ичиносе Токией, который мог посмеяться или поплакать, и не будет неправильно понят. Вот уж точно: если кого и принимать за Совершенство, то только ее. ХХХХХ Саотомэ не заставил себя ждать: увидев, что двое его выдающихся звезд стали слишком близки друг к другу, немедля принял меры. Пока всего лишь предупреждение, но если будут замечаны повторы — им не миновать беды. Токия хотел треснуть лбом об дверной косяк. Он позволил себе расслабиться. Увлекся, забылся, даже влюбился. Хотя душу невероятно грело то, что, по всей видимости, Харука тоже его любит. Что ему дороже: любовь или карьера? Он не дурак и прекрасно понимал, что чувства могут пройти в любой момент. Ровно как и слава. Ичиносе всегда слушал свой разум: голос мозга важнее всего. Тот твердил не губить собственную жизнь и попросить Нанами оставить все как есть. Им обоим сейчас нужно строить свою судьбу, и если, лет через десять, когда он, скорее всего, уже не будет участником бойс-бенда, по которому сохнут большая часть девчонок страны (да ты сама скромность, бой~~~), а состоявшимся в мире шоу-бизнеса мужчиной, то без особых проблем сможет позволить себе отдаться любви. Если она, к тому времени, конечно, останется. И Харуке вредить не хотелось: соверши он безумство прямо сейчас, он может загубить все не только себе, но и ей. Последнее, чего он ей желал, это чувство отчаяния и беспомощности, которое было прекрасно знакомо ему. А глупое, назойливое сердце твердило обратное: отпусти ее сейчас, обязательно найдется кто-то еще, кто сможет утешить златоглазку, в чьих объятиях она найдет мир и решит, что он ей больше не нужен. Это травило не хуже яда. Почему-то вспомнились Отоя и Сё: те двое наверняка бы боролись до самого конца, ни за что не опустив руки. Слишком упрямые и полные веры, чтобы сделать что-то столь слабое. Хидзирикава-сан и Шиномия-сан тоже бы не остались в стороне: первый преодолел бы свою нерешительность и мог вступить в бой за свою судьбу, а Нацуки просто не позволил бы директору отнять у него кого-то столь дорогого и ценного. Сацуки, если что, точно помог бы ему. Дзингузди и Сесиль вообще отдельный разговор. Рен давно понял, насколько дорога ему Харука и вцепился бы за любой шанс быть с ней руками, ногами и зубами. Сесиль… Нужно ли вообще тут что-то говорить? Токии всегда казалось, что, не убеди сама Нанами того стать идолом, — а она тысяча процентов приложила свою маленькую ручку к его резкому решению, — он бы просто украл ее посреди ночи и увез в свой Агнополис, на последок показав язык Сияющему. А что он? Он ведь покоряется желаниям президента. Почему? Почему он не борется за свое счастье? За свою гребаную судьбу? Почему, мать всея народов, он такой слабый? Он самый жалкий из всех них. Ну и где же ваше ебаное Совершенство? А самое обидное: сейчас, за место того, чтобы хоть что-то делать, он сидит, пьет гребаный кофе и жалеет себя. Ничтожество. Чашка опрокинулась и окрасила часть белой скатерти в грязно-коричневый цвет; стул полетел на пол, жалобно треснув древесиной; дверь громко хлопнула, чудом не слетев с петель. Но виновник сего безобразия вообще ничего не слышал (или делал вид, что не слышит), летя в сторону кабинета Саотомэ, как кипятком ошпаренный. Черта с два он так легко сдастся. Скорее ртути добровольно наглотается, но под поезд не ляжет. Пусть это будет стоить ему всего, пусть он может тысячу раз пожалеть об этом в будущем, пусть остальные члены STARISH будут его ненавидеть. Пусть весь мир катится в бездну. Ему нет до этого дела. Ичиносе Токия тот еще эгоист, и далеко не «Мистер Совершенный», каким его величают. Он обычный человек, с сердцем в груди и тараканами в голове. И, пусть обычно он не поддается эмоциям и неразумным порывам чувств, сейчас все будет по-другому. Он порвет Шайнинга на кусочки, если придется. Пришло время изменять своим привычкам.