Миг

Миказе Ай метался по комнате, как бешенное животное. Если бы кто из знакомых увидел его в таком состоянии – не поверил бы в собственную адекватность. Взъерошенный, покрасневший, со странно блестевшими глазами и бегающий из одного угла в другой. Он не понимал, что с ним твориться. Он горел. Ему казалось, что его система просто плавится изнутри. Дыхание было сбитым и прерывистым, лишенным обычного тайминга. Будь он более собран, поискал бы данные о своем состоянии в сети, но она в упор отказывалась отвечать, а через пятнадцать минут отправить членараздельный запрос просто не получалось. Будто появился вирус, целиком поразивший всю его систему. Он скатился по стенке вниз и обхватил себя руками. Что, черт возьми, с ним происходило!? Он ведь просто... . . . Осознание ударило, как кувалда по голове. Почему он сразу об этом не подумал..? Когда его проектировали, то старались во всем сделать максимально похожим на человека. Он мог питаться, разбирая вкус, и пить жидкости как они, – хотя с дождем и плохо дружил, – испытывать эмоции, вопреки обычной машине – даже его волосы со временем отрастали. Постарались до такой степени, что единственное, что отличало его от людей – это компьютер вместо мозга да электронные легкие. Даже большинство его органов, как сердце и почки, например, были практически настоящими, ничем не уступающими и даже превосходящими обычных людей. В том числе и...определенный...орган. Хакасе(1) ведь говорил с ним на эту тему. Предупреждал, что половое созревание может здорово подкосить. Но не до такой же степени, в самом деле! ХХХХХ С утра Ай много времени провел с Харукой. Им дали общий проект: создать несколько новых песен для грядущего сольного концерта первого. Выбора особого не было, да и не то чтобы он жаловался. Миказе нравилось проводить время с девушкой: она и приятный собеседник, и профессионал в одном лице. Не отвлекает от важного и умеет разбавить обстановку, снять напряжение, когда нужно. Как говорится – то, что доктор прописал. Они сидели на диване в его комнате вместе, обсуждая возможную песню. Сё и Нацуки были на съемках: один фильма, второй рекламы. Никто не мешал и не испытывал его терпение. Она же была очень близко: голубоволосый сразу сказал ей, чтобы с ним она не вела себя скованно и не ощущала дискомфорта от физического контакта. В конце концов, он остается андроидом, насколько бы очеловечен не был. Так он думал, по крайней мере. Она приняла его слова только через пару дней, проглотив свое смущение и сев к нему чуть ли не на колени под его скептический взгляд. Его тело довольно странно отреагировало на ее близость, но он не придал этому значения. Решил, что проанализирует позже: сейчас было дело поважнее, чем обычные перебои. К тому же, подобное случается не в первый раз, – с ее подачи, – вытерпит. Опять же, как оказалось, ошибочка. Нужно будет организовать проверку: он стал слишком часто делать неверные выводы. Сказывался недостаток информации или так называемая "самоуверенность"? Скорее всего и то, и другое. Она все еще смущалась: это было видно по ее зажатой осанке и взгляду в пол. Ай закатил глаза: ну что за проблемное создание, в самом деле? Легонько дернул ее за руку и бедро, в следствии чего она действительно села к нему на колени с тихим вскриком. Он смотрел ей в глаза, сцепив руки на ее затылке, чтобы она не отворачивала голову. — Я ведь просил тебя, чтобы ты перестала придавать особое внимание физическому контакту со мной. Я не съем тебя – это просто невозможно; не обижу – нет смысла и желание делать что-то подобное. Почему ты меня боишься? Она покраснела ярче спелого помидора. Ее тело было слишком близко: оно тесно прижалось к его, до такой степени, что он прекрасно ощущал тепло, исходящее от нее. Ее дыхание опаляло его лицо, глаза прожигали его собственные. Почему ему стало так жарко..? — Я н-не боюсь вас, Миказе-семпай, просто...это все...очень неловко... — Потому что я мужчина, или сама позиция неудобна? Если лежа будет удобнее, могу уложить на диван. — Ками(2), н-нет!!! Не надо меня ник-куда! Я не говорила, что мне неудобно у вас на... но это ведь... — Значит, дело в том что я противоположного пола, так? Она поерзала, – опять-таки, вызывая странное тягучее ощущение внизу живота, – но кивнула. — Я не привыкла к подобному... — Ясно. Если тебе настолько неприятен тот факт, что я касаюсь тебя, то хорошо, слазь. — А? Причем здесь неприязнь? Я не имела ввиду, что рядом с вами мне нехорошо, а... — Тогда я не вижу логического объяснения: ты не боишься меня, не испытываешь дискомфорт – что же не так, Харука? — Это...своеобразный вид дискомфорта... — Значит, тебе все же неприятно мое присутствие. Зачем солгала? — Миказе-семпай, да помолчите уже! Я имею ввиду, что я смущаясь близкому контакту с вами, потому что вы, – прости меня, Ками, – привлекательный мужчина! Это вполне естественно, что мне неловко находиться так близко – и вообще, это против всех правил приличия! Она, казалось, вспыхнула, подобно огню, и явно не знала, куда себя деть после таких слов. Ай практически ухмыльнулся: в ее присутствии можно было и мимику проявлять. Он приблизил свое лицо максимально близко, так, что между ними остались жалкие миллиметры, все еще удерживая ее на месте: — Значит, ты считаешь меня привлекательным? — А-ано(3)... Миказе-семпай... Что вы дел-мм! Он оборвал ее на полуслове, прижимаясь губами к ее. Ощущения, которые вызывали у него смятение чуть раньше, усилились втрое. Почему он так поступил? Он и сам не знает. Словно кто-то или что-то толкнуло его. Ну, раз начал – изволь закончить. Он пробовал ее медленно, стараясь распробовать ее вкус. Он, кстати, напоминал ваниль. Она не оттолкнула: наоборот, секунд через пять, поборов шок, ответила. Скромно и неуверенно, но ответила. Он и не понял, когда все же выполнил то, о чем говорил ранее – повалил ее на диван, нависая над ней. Даже не подумал дважды: поцеловал снова. Тело горело, в груди щемило, голова, как говорят, "затуманилась". По крайней мере, система никак не отвечала. Да и не надо. Харука тихонько застонала, когда что-то сподвигнуло парня с бирюзовыми глазами прикусить ее нижнюю губу. Это что-то и подсказывало, что делать: воспользовавшись ситуацией, проник языком в ее рот. Все стало довольно хаотично и неуправляемо. Ему не нужно делать перерывы на дыхание: его организм способен продержаться два часа без единого вдоха. Но она не он. Он оторвался от ее рта на несколько секунд, позволяя ей жадно глотать ртом кислород. Хотел было продолжить, но она не позволила. — М-миказе-семпай, ямете(4).. — Ай. — Э? — Меня зовут Ай, Харука. Скажи это. — Но... — Харука. — Ай... Ямете! — Зачем? Тебе не понравилось? — Нет, понравилось, но ведь...неправильно...так. — Правило запрещает отношения, а не поцелуи. — Но..! Черт его знает, сколько еще они бы так спорили, если бы не резко открывшаяся дверь и знакомый голос: — Ай-Ай, кохай-чан, вы что тут, умерли? Как дела с... Ой. Ой-ой-ой. Я что-то прервал..? По вечно веселому лицу самого старшего из всех них прошла тень, когда он заметил своего согруппника и композитора в довольно компромиссном положении: взъерошенные, красные, с блестящими глазами да опухшими губами. Два плюс два равно четыре. А Ай плюс Харука плюс Рейджи – грядущая смерть одного из крайних членов. Простая математика, блять. ХХХХХ От разъяренного Рейджи Миказе чудом смог скрыться. Именно в той комнате, где он сейчас находится и костерит все на чем мир стоит. Именно из-за всего произошедшего он такой...не такой. Как будто совсем и не Ай. "Что вообще на меня нашло? Что за вздор я нес с Харукой? Может, точно вирус..?" Провел быструю диагностику – нет, все чисто. Ничего дополнительного к нему не пристроилось. "Мне нужно перед ней извиняться. Я точно доставил ей неудобства. И поставил в очень невыгодную позицию." Конечно, он знал, что с Нанами ничего не случится, но нечто, что он определил как "чувство вины", съедало изнутри. Хм, и снова – благодаря ей он смог познать кучу новых эмоций, хотя половине и названия даже не знает. Но ничего, он записал все произошедшее. На сон грядущий пересмотрит и все оценит, проанализирует. А заодно насладится моментом повторно. Это ведь не запрещено, да..?