Миг

Какого видеть глазами других, а самому быть слепым? Какого чувствовать их эмоции, а самому ощущать себя не лучше каменного голема? Какого видеть жизнь, вроде бы жить ей – практически твоя, но знать, что тебе ничего не принадлежит? Знать, что ты вроде и настоящий, но все больше, с каждым моментом своего теперь бессмысленного существования, становиться копией? Копией прототипа его же самого. Полный бред, скажите вы. А Кисараги Айне скажет, что это чертовски хреново, особенно, если понимаешь, что виноват во всём лишь сам. Но, в тоже время, в какой-то мере, хорошо. Он уже четыре года не может видеть мир своими глазами. Не может подняться, пройтись, раскинуть руки в стороны и поддаться ветру. Не ходит под дождем, не обнимает дядю, не ест любимую еду. Хоть дышит, на том спасибо. Но Айне знает все, что происходит вокруг него и не только, хоть и не размыкает веки. Ощущает, практически переживает. За это нужно сказать спасибо дяде. Снова. Он не отпускает его, остается рядом, не теряя надежды. А Кисараги стыдно, что он не может оправдать их. Он ведь тогда так устал. Сплошные нагрузки, стресс и недосып сделали свое. Парень совсем не силен. Напротив, очень слаб. Поэтому устал, поэтому сбежал. Удрал от своих проблем, скрывшись в водной пучине. Его не отпустили. Вернули. Не позволили хаотичному и необдуманному поступку испоганить все еще хуже. Хотя, куда уж хуже. Сначала он даже обрадовался. Ведь он все еще живет, все понимает и слышит, а через какое-то время еще и стал видеть, чувствовать. Никаких проблем, страхов и сомнений. Айне понятия не имел, как, но его дядя, Хакасе(1), подключил к его голове еще одного его. Только другого звали чуть короче: Ай. Любовь. Ха, как символично.* Этот самый Миказе Ай в самом прямом смысле стал его глазами и ушами. Благодаря нему Айне увидел и познал столько, сколько, наверное, не смог бы сам. Было приятно видеть Рейджи. Дурак он, этот Рей, если винит себя за его дурацкую выходку. Не взял трубку – ну и? Он ведь просто попрощаться хотел. Все равно бы прыгнул, чтобы тот не говорил и не делал. — Много на себя берешь, Рей. Всю жизнь собрался самобичеванием заниматься? Хватит киснуть, хватай единорога за хвост, сквози радугой со всех щелей и дуй вперед. Иначе пропишу волшебный пендель! Говорил он пусть не своим ртом и голосом (хоть тот и был чертовски сильно похож на его собственный), но в привычной для себя манере и интонации. Ай потом куда-то ушел, а Котобуки, которому, собственно, и предназначались эти слова, еще три часа простоял, пялясь в одну точку на стене. Айне попросит Ая извиниться за шок от его имени. Тот, надеюсь, сделает это. Да, все было хорошо. Жалко, конечно, дядю и друзей, но выхода из собственного сознания он все равно не знал, – попытки найти таковой всегда заканчивались грандиозным провалом и потоком сквернословных фраз на русском языке, – потому и сделать ничего не мог. Миказе с эмоциональным шоком не спешил, причем Айне никак не мог винить его в этом. Он ведь андроид, не человек. Ему тяжело понять чувства и переживания людей. Вполне естественно. Все относительно хорошо. Напрямую никто не страдает, а кому плохо – утешить не в силе. Сумимасен(2), думаю. ХХХХХ Все так и было. Пока не появилась она. Кисараги вообще не думал, что кто-то вроде Ая способен влюбиться. Кем же должен быть человек, чтобы влюбить в себя машину? Да разве что ангелом, не меньше! А им попалась, – пресвятые ёжики, по другому просто не скажешь, – богиня. Самая настоящая. Истинная Муза. Айне чувствовал, как сердце внутри робота бьётся и горит жарким огнем, стоило лишь взглянуть в золотые очи. Чувствовал, каким счастливым и одурманенным становится Ай от одной ее улыбки. Очень красивой улыбки, кстати. Изгачально не поверил – может, у него какой сбой в системе? Натолкнул на эту мысль и порекомендовал сходить к Хакасе на диагностику. На всякий случай. Ай согласился. И в тот же день получил заверения от Профессора, что его система в полном порядке, однако разъяснил, что стрела Амура умудрилась пронзить и его исскуственное сердце. Миказе тогда впервые на его памяти нервничал. Испугался. Оторопел. Хакасе действительно многое пришлось объяснять жадному до новой информации, – особенно такого рода, – голубоволосому, а ответы на еще дополнительную тысячу вопросов загрузил. Потом отпустил, в догонку заявляя, что "дает свое благословение". Айне хохотал, а Ай не мог понять, почему. ХХХХХ И, вроде бы – что такого? Ну влюбился электро-паренек, ну и что? Да все бы ничего, не ощущай сам Кисараги на себе все так явственно и напрямую. Он чувствовал мягкость ее маленькой ладони, когда Ай касался ее, чувствовал жаркое дыхание на шее, шелковистость ее волос в чужих руках, тепло ее тело во время объятий. Даже вкус губ во время поцелуя. И, опять-таки, виноват во всем сам. Догадайтесь с трех раз, кто именно помогал Аю ухаживать за Нанами Харукой, добиваться ее расположения и любви, все это время, давая советы да направляя? Те, кто сказал, что Айне – умнички. Он чувствовал безграничные волны счастья и обожания, исходящие от Миказе, когда Харука ответила "да" на своеобразное предложение встречаться (вспомните главу "Сбой системы"). Почувствовал и... ...ебана мать... Открыл глаза. Открыл, черт меня за ногу, свои глаза! Свет комнаты ослеплял, он едва уловил силуэт своего плачущего дяди, голова гудела от вопросов и предположений. Самой громкой мыслью было, как не странно, не "я родился проснулся" и не "быть того не может", а совсем, совсем  другое. "Я ведь...больше не почувствую ее." ХХХХХ Было так странно снова быть собой. Не копией копии внутри него. Собой, елки-палки. Он не хотел возвращаться в шоу-бизнес, как бы Сияющий Саотомэ на этом не настаивал. Если быть совсем честным, он был бы рад вообще уехать вон из Японии, начать новую жизнь там, где его никто не знает. Удерживало, – или, точнее, удерживала, – только одно(-а). Харука. Они смогли подружиться в реальной жизни. Смешно, конечно, вышло – она приняла его за Ая и накинулась на шею с объятиями. Оба разволились на полу Магистратуры под шокированный взгляд Рейджи, – к которому Айне, собственно говоря, и пришел тогда, – а потом, поняв ошибку, отскочила как горох от стенки, постоянно лопоча извинения. А Кисараги только улыбнулся, потрепал ее по волосам, подмигивая и говоря, что был совсем не против. Говорить, что знал о ней еще из головы Ая и успел влюбиться, как дурак, ясен пень, не стал. А вот самому Аю говорить подобное и не нужно было – Айне лишь чувствовал, как его спину прожигают бирюзовыми глазами. Если бы взгляды убивали, то он бы умер в страшных муках. "Пф, как будто теперь я позволю себя остановить." Он достаточно отсиделся. Пусть он и ненавидит проблемы да ссоры – а то, что он задумал, обещает и первое, и второе, – все равно повернется, встретится взглядом со своей внешней копией и нагло ему ухмыльнется. Им не нужен был ментальный канал, чтобы сейчас понять друг друга без слов. "Харука моя!" "Посмотрим, Ай, посмотрим." Айне больше никогда не станет тенью. А Ай не позволит отодвинуть на второй план себя. Интересно, кто же в итоге окажется настоящим, а кто фальшивкой? Глупенькие, они оба настоящие, просто слишком упрямые, чтобы признать это. Один давно уже перестал быть заменой другого. А другой в этой замене и не нуждался. "Лишним будешь именно ты."