Что в коробке?

Я спала в огромной мягкой постели. От свежих простыней приятно пахло лавандой. Было тепло и уютно. А вот проснулась я привязанная к жёсткому стулу в пыльной, пустой комнате без окон. Единственный источник света — тусклая лампочка в углу — не столько освещала помещение, сколько подчёркивала окружающую темноту. Хмурый Дмитрий на соседнем стуле о чём-то напряжённо думал, глядя в направлении стены. Эх, не так я представляла нашу первую ночь вместе… Мышцы ломило от длительного нахождения в неудобной позе, верёвки неприятно впивались в тело. Я пошевелила пальцами рук и ног и, насколько смогла, размяла затёкшие мускулы, с облегчением отметив, что связали меня хоть и крепко, но не настолько, чтобы опасаться некроза. В горле мучительно пересохло, пришлось несколько раз прокашляться, прежде, чтобы заговорить. — Как думаешь, — тихо прохрипела я, — сколько мы уже здесь? Дмитрий безуспешно попытался пожать связанными плечами: — Сложно сказать. Несколько часов. — М-хм, кажется, мы неплохо справляемся с планом, товарищ? Думаешь, помощь уже на подходе? — Я думаю, — начал он и замер, насторожённо к чему-то прислушиваясь. В коридоре послышались шаги, вскоре нашу дверь отперли и отворили. Яркий верхний свет резко и больно ударил по глазам. — Соскучились, детки? — широко улыбнулся довольный Рэндал, — Знаю, знаю, задержался… Впрочем, сами должны понимать: вы двое никуда не денетесь, а вот дела не ждут! Он подошёл ближе и остановился напротив Дмитрия. — Итак, детки, у меня к вам несколько вопросов, на которые я собираюсь получить ответы, но сначала… — Рэндал сильно ударил сына кулаком в живот. — Чёрт, даже лучше, чем я думал! Давно мечтал это сделать, но не верил, что предоставится шанс. Повторим? Он замахнулся для повторного удара, но его остановило появление в комнате двух крепких очень нерадостных мужчин. Молчаливого сообщника я сразу узнала. Второго, крашеного блондина с разбитым носом, видела впервые. Не тратя время на приветствия крашеный накинулся на Рэндала: — Ты какого дьявола вытворяешь, урод? Ответом ему стали наглая ухмылка и иронично вскинутая бровь: — Ты какой-то нервный, Спиридон. Расстроен чем-то? Нарочитое спокойствие и сарказм выбесили блондинчика дальше некуда, и он долго матерился, прежде чем сказать что-то осмысленное: — Какого дьявола в вещах этой бабы, которую ты, придурок, сюда припёр, валялась карта со змеёй и кредитка на имя Розмари Хэзевэй, мать её, Мазур?! — Отец её? — с лица Рэндала не сходила ухмылка. — Что лыбишься, урод? Притащил к нам грёбаную дочку грёбаного Змея и лыбишься?! — проорал Спиридон. — Сама заползла, куда не следует. — Мог хотя бы, не знаю, глаза ей завязать. Что теперь с ней делать, эта дура дохрена всего видела?! Кончать? Хоть представляешь, что шизанутый турок сделает за своего единственного змеёныша? Ого, а любопытная у папеньки репутация в криминальном мире, знать бы откуда… Или наоборот, не знать? — Да ничего он не узнает. — Ты его не знаешь, он полпланеты разнесёт, но непременно отыщет, что хочет, — не успокаивался Спиридон. — Плевать, есть вторая половина планеты, — голос Рэндала оставался спокойным, несмотря на его очевидное раздражение, — Хватит истерить из-за ерунды. Побеспокойся лучше, с чего бы сладкая парочка устроила на ночь глядя рандеву в нашем крематории и кому ещё может быть об этом известно. Как бы не оказалось, что пора нам всем бежать в Мексику. — Надо сообщить Виктору, — последовал незамедлительно ответ, и вызвал у Рэндала приступ злого, неодобрительного хохота. — Ты все-таки натуральный блондин, Спиридон! Как вообще при такой непроходимой тупости ухитрился дожить до своих лет! Пойми, дубинушка, если на нас вышли, Дашков — последний, кто должен об этом узнать. Уверяю тебя, у благородного Виктора уже наготове все доказательства того, что наше общее дельце — исключительно твоя и моя инициатива, о которой он ни сном ни духом! Не сомневайся, все улики в лучшем виде, даже ты ему поверишь. Так что если нет желания основательно присесть за себя и за того парня, надо разобраться с этими двумя и успеть исчезнуть, пока Дашков не в курсе. Молчаливый сообщник внезапно подал голос: — Я лучше три раза в тюрьме сгнию, чем пересеку дорогу Змею. Если честно, от последнего комментария я несколько прифигела, хотя казалось бы, куда уже в моём-то положении? И всё же не каждый день узнаешь, что твоим дорогим родителем в преступном мире пугают непослушную шпану… — И ты туда же, Бен? — горестно закатил глаза Рэндал, — Я разочарован. Но раз уж вы двое не можете ни о чём думать, кроме спокойствия старой рептилии, можете радоваться: вот решение вашей проблемы, — он достал из кармана небольшой пакет, в котором красиво блестели крупные прозрачные кристаллы. — Твой выход — передоз? — удивился Спиридон. Рэндал не удостоил его ответом и подошёл ко мне. — Не слушай идиота, куколка. Посмотри лучше на эти камушки, правда, хороши? Они называются «Слёзы феи». Их выращивают в лаборатории в Монтане, а вот вывозить их за пределы штата — целая проблема, которую мы, кстати, тут решаем. Рэндал потряс пакетом в воздухе и полюбовался: — Похожи на грёбаные бриллианты. Кеннет любит пошутить, что из них бусы надо делать. Или другую муть, которая вам, бабам, по вкусу. Но нужны они не для этого: один проглоченный кристаллик отправит твой разум на несколько часов в путешествие к фее. Рэндал широко улыбнулся и, презрительно посмотрев на Спиридона, продолжил: — А вот если к «слёзкам» добавить определённые успокоительные таблетки и немного алкоголя, можно прекрасно отформатировать мозг. Наша маленькая мазуринка проснётся целая и невредимая утром в своей квартире, пропахшая спиртом, с диким похмельем, несколькими пустыми бутылками вокруг и без каких-либо воспоминаний о последней паре суток. Он перестал улыбаться и лицо его мгновенно стало суровым: — А теперь расскажите, детки, всё о вашем походе в крематорий. Мы с Дмитрием молчали. Рэндал закатил очи горе и пожаловался куда-то в космос: — Ай-ай, и почему никто не хочет по-хорошему? Я ведь пытался… — он перевёл взгляд на меня. — Пойми, куколка, пусть даже не останется ни следов, ни воспоминаний, это не значит, что мы с тобой ничего не сделаем. — Рэндал приблизился и до жути, до омерзения нежно погладил мою щёку костяшками пальцев. — Время есть, фантазия богатая… А с любовничком твоим и сдерживаться не надо. После очередного неответа, он отошёл в центр комнаты и театрально развёл руками. — А знаете, мне давно было интересно посмотреть, что будет если «слёзки» растворить и вколоть внутривенно. Натан упоминал, что смерть через пять-шесть часов агонии — самый постой исход, но редко кому так везёт. Вот мы и проверим, насколько везучий у нас здесь мальчик. Чёрт, чёрт, чёрт! Сердце упало в противной уверенности, что он не блефует. — Не надо этого делать, я всё расскажу, — признавая поражение прохрипела я, чем вызвала у нашего похитителя ещё один приступ хохота. — Знаю, куколка. Но наш эксперимент с твоим дружком не имеет к этому отношения, просто небольшое развлечение, не более. Он достал из кармана почти пустую бутылку, закинул внутрь несколько кристаллов, подождал, чтобы всё растворилось, набрал полный шприц и подошёл к Дмитрию. Я плохо видела, что произошло следом, но мгновение спустя Рэндал взвыл от боли и, согнувшись пополам, схватился за лицо. Он пошатнулся, громко матерясь и сплевывая кровь, и отошёл назад. Шприц упал и откатился в сторону. — Мать твоя стерва, а сам ты стервёныш, зуб мне выбил! Руки, значит, развязать сумел? Ну ничего, я успел вколоть достаточно, чтобы поубавить твою прыть. А потом мы добавочку сдела… Какого чёрта? Какого, я спрашиваю, чёрта? — заорал Рэндал, когда в помещении резко вырубился свет. — Пробки? — неуверенно предположил Бен, включая фонарик на смартфоне. — Ну так иди и разберись с ними! — Сам иди, Ивашков! Я тебе не электрик! — Ты мне то, что я скажу, хоть горничная, хоть Санта-Клаус! Иди разберись с грёбаными пробками! Бен явно хотел возразить, но ему помешал раздавшийся в темноте неестественный и неуместный смех Дмитрия. — Скорпион, здесь скорпион, — громко и странно хохотал Беликов. — Что, приятель, уже торкнуло? — спросил Спиридон, с удручающе искренним сочувствием в голосе. Гневно бубня себе под нос, Бен удалился из комнаты, но едва ли не сразу был практически вброшен обратно. Пролетев пару метров, он впечатался в стену и без сознания сполз на пол. Ещё через мгновение вновь включился свет. Вот честно, эти перепады в освещении давно поднадоели! В раскрытую дверь ворвался крепкий темноволосый мужчина среднего роста, по виду чуть старше Дмитрия. Одним ударом он вырубил опешившего Рэнда, а вот со Спиридоном у вновьприбывшего завязалась упорная борьба. В какой-то момент блондину удалось вырваться и убежать в коридор. Новенький незнакомец бросился следом. В комнате стало тихо. Похоже все кроме меня были без сознания. — Нет, это просто праздник какой-то! — вслух психанула я, пытаясь изо всех сил освободиться. — Сижу тут привязанная к стулу, а вокруг мужики штабелями валяются и помочь некому! Попытки справиться с верёвками не приблизили меня к свободе, но помогли слегка сдвинуть стул. Теперь мне были хорошо видны все трое моих соседей, впрочем, интересовал меня только один. Дмитрий лежал совершенно неподвижно. Его глаза были открыты. Они не выражали ни добра, ни зла, ни надежды, ни отчаяния, ни эйфории, ни ужаса. В них светилось полное, всепоглощающее ничто. Когда-то я считала, что абсолютную пустоту можно найти лишь в космическом вакууме, но увидела её гораздо ближе, в глазах Дмитрия Беликова, простого сибирского парня, который отправился в путешествие к фее… Из коридора послышались непонятные звуки, то ли драка, то ли брань. Одновременно в комнате раздались стоны приходивших в себя Бена и Рэндала. Тесное помещение быстро заполнилось людьми в форме. Всё задвигалось, зашумело, закрутилось. Преступников связали, меня наконец развязали. Кто-то орал, кому-то зачитывали права, кого-то куда-то волокли. Беззвучным и неподвижным оставался только Дмитрий, словно центр бытия вокруг которого вращался весь мир. Я застыла рядом с ним. Со мной пытались заговорить, пробовали осмотреть, но я не отвечала и отбивалась. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем меня обездвижили и сделали укол. Вскоре Дмитрия куда-то понесли, но это, странным образом, уже не казалось важным. Глаза закрылись, я уснула.