One day. Серия драбблов.

— Мне кажется, что я никогда не видел тебя счастливее. — Мне кажется, что я никогда и не был до этого момента. Блейн прикусывает губу, не в силах сдержать нежную улыбку. Небольшая комнатка, полностью переоборудованная за последние недели, на половину обустроена чисто в мальчишеском стиле. Такой подошел бы Себастиану, как ни странно, собственно, именно Себастиан с Томасом это и планировали. И вторая часть комнаты с небольшой детской кроваткой и теплым тонами, а так же множеством игрушек. Все это каким-то неприличным образом сочеталось между собой так идеально, что поначалу было даже странно. Именно у кроватки сейчас стоит Себастиан и держит на руках маленькое спящее чудо. Томас не был таким, он не спал постоянно, даже в первые недели после рождения. Это было забавно, потому что Эрика винила во всем чертовы гены Себастиана, а Себастиан, в свою очередь, винил темперамент и неадекватность Эрики. Блейн же просто закатывал глаза и иногда говорил о том, что этого стоило ожидать, ему точно. Джина же почти не плакала. На самом деле стоило взять ее на руки и начать что-то напевать, как любой редкий каприз тут же прерывался, и она засыпала. Тому же стоило просто взять сестру на руки, чтобы она тут же успокоилась. Это было по-другому, иначе. Не было такого же дикого страха, как при рождении Тома. Все делалось увереннее и сразу правильно. Хотя Блейн все еще боялся брать дочь на руки, слишком маленькой и хрупкой она была. — Ты тоже был блондином, когда родился? Блейн вздрогнул, совершенно погрузившись в свои мысли и забыв, что не один. — Что… нет, не был. Совершенно нет, на самом деле, — улыбнулся Блейн, подходя ближе и обнимая Себастиана за талию. — Думаю, она не будет блондинкой. Уверен в этом. — Ха… будто ты был бы против. — Мне все равно, на самом деле. Она будет прекрасна. — Она и сейчас прекрасна, — Себастиан крепче прижал к себе девочку, чувствуя, как сердце отстукивает в одном ему известном ритме. Он любит этого ребенка до боли. Он любит всю свою семью так сильно, что иногда от этого действительно становится больно. Никогда раньше он не задумывался о том, что у него будет муж и… дети. Даже не ребенок, а двое прекрасных детей. Никогда он не думал о том, что так многого добьется, а ведь добился. И главным достижением является семья. Семья, подаренная ему какими-то высшими силами, потому что он никогда не был достоин этого. Он не был достоин мужчины, который так сильно любит его и смотрит с таким обожанием. Ничего из того, что у него есть, но тем сильнее он ценит это и борется. И будет бороться всегда. За любовь детей и мужа, за крепкую семью, за счастье. — О чем ты задумался? — тихий шепот Блейна, его теплое дыхание на шее, его сильные руки на талии. Себастиан на секунду прикрывает глаза и улыбается. — Я говорил, что люблю тебя? — Миллион раз, Себастиан, и я хочу услышать это еще столько же, как минимум. — Я люблю тебя, люблю, люблю, люблю. Вас всех. Шатен чувствует, как напрягаются руки Блейна, а сам он утыкается лбом в спину Смайта. — Себастиан… — Подожди. Стой. Можно я поблагодарю тебя за что-то, за что никогда не благодарил, а ведь должен был в первую очередь? — Я… Ты не должен, что бы это ни… — Должен. Ты мог просто уйти к этому Питеру. Ты злился и имел на это право, но ты пришел ко мне… Ты пришел ко мне, Блейн. Если бы ты этого не сделал, ничего того, что у нас есть, сейчас не было бы. Потому что я не смог бы перешагнуть через себя тогдашнего, понимаешь, а потом было бы слишком поздно. Все это благодаря тебе. И Томас, и Реджина. Это благодаря тебе и твоему невероятному характеру. Легкий поцелуй в шею… и Блейн понимает. Он знает. Он просто разворачивается и позволяет осторожно обнять себя, чтобы не разбудить Джину. — Я бы не смог пойти к кому бы то ни было. Я уже тогда знал, что люблю тебя. И я принимаю твою благодарность, но… теперь давай оставим это в прошлом, хорошо? Никаких «если бы» нет и не будет. — Вместе. — Вместе, Себастиан. Я самый счастливый человек на свете, и я тоже люблю тебя.