One day. Серия драбблов.

— Ты можешь уже оставить свою работу, Блейн? Все готово, все пройдет прекрасно. — Себастьян, отстань. Не нервируй меня, — Андерсон отрывает голову от ноутбука и поднимает бровь, раздраженно глядя на мужа. — И вообще, на улице холодно, одень что-нибудь теплое. — Ха! Теплое? Кого-то соблазняет мой вид? — на секунду растерявшийся мужчина хитро улыбается и садится рядом с брюнетом. — Совершенно нет. Себ, пожалуйста… Себастьян, — Блейн раздраженно передергивает плечами и утыкается взглядом в экран ноутбука, стараясь не смотреть на мужа и его наглую улыбку. Ну, конечно же, тот все понимает и прекрасно видит, как сложно Блейну сосредоточиться. Скотина. Прекрасно понимающий силу своего очарования сукин сын. — Эй, я и обидеться могу. Блейн резко поднимает голову, понимая, что сказал это вслух и, осознав, смеется. — Что? Это правда! Оставь меня в покое! Ты можешь отсесть? На самом деле, Андерсон уже прекрасно понимает, что проиграл. Несколько часов он упорно боролся, отражая все попытки мужа отвлечь его, но теперь готов признать поражение. Вечер должен был сложиться иначе. Себастьян достал бутылку шампанского и плед, и они вышли на улицу, усевшись в беседке во дворе. Однако нервозное состояние Блейна из-за завтрашней выставки так и не дало ему расслабиться, и он принес свой ноутбук, что бы проверить последние детали мероприятия. Сначала, Бастиану казалось это забавным, но спустя пару часов, замечая тени под глазами и вообще уставший вид мужа, он решил любым способом отвлечь его. Кому-то необходимо расслабиться и, как ни странно, на этот раз это не Смайт. — А я бы мог сделать тебе массаж. — Нет, спасибо. — Ты же любишь, когда я это делаю, — Смайт поднимается на ноги и становится за спиной Андерсона, проводя ладонями по напряженным плечам.- Как и многое другое. — Смайт, я тебя ненавижу, просто убери… руки… Че-е-ерт! — Блейн захлопывает крышку ноутбука и разворачивается, заставляя Смайта наклониться, и кладет руки тому на шею. Теплые нежные губы становятся последней каплей, и Блейн довольно стонет в губы шатена. — Чертов Себастьян Смайт… Чертов желанный, с такими соблазнительными ключицами, мягкими губами, Себастьян Смайт! Себастьян обходит скамейку и усаживается на нее, притягивая к себе мужчину. — Это признание? — О дааа… Это признание, Бас. Признание в том, как сильно я ненавижу то, что не в состоянии тебе сопротивляться. — Я люблю тебя. Люблю, Блейн, — мужчина проводит языком по верхней губе брюнета и скользит внутрь его рта, лаская язык и небо, отчего Блейн вздрагивает и стонет. — Боже, если мы сейчас же не окажемся в доме, соседи вознена… Блейн не успевает договорить, так как шатен поднимается на ноги и обхватывает сильными руками талию мужа, притягивая к себе, а Блейн в свою очередь обхватывает ногами талию шатена. Идти так чертовски неудобно, но сейчас это не имеет никакого значения для Себастьяна, который, почти не отрываясь, целует столь любимые губы. Как же он скучает по этому. Постоянно. Но ожидание таких моментов, когда они остаются наедине, стоит того. Первой попавшейся поверхностью оказывается каретка дивана, и Смайт усаживает на нее брюнета, одновременно стягивая с него кофту. — К черту, к черту, к черту… Как же ты мне нужен, — шепчет Бас и, как только избавляется от ненужной ткани, припадает губами к яремной впадине, скользя по ней языком, чувствуя, как задыхается Блейн и как его пальцы сжимают мягкие волосы шатена на затылке. Себастьян проклинает джинсовую ткань и все человечество, что изобрело одежду, которая в данный момент только мешает. Он стягивает джинсы с бельем и тут же, приподнимая Блейна, стягивает с него спортивные штаны. Смайт покрывает поцелуями любимое тело, спускаясь вниз, ласково целуя живот мужчины, бедра и обхватывая губами сочащуюся головку его члена. Андерсон выгибается и тут же хватается руками за плечи мужа, чтобы не упасть. Положение ужасно неустойчивое, но от этого только более возбуждающее. Он полностью доверяет мужчине, чувствуя его сильные руки на своей пояснице. Себастьян отстраняется, когда чувствует, как брюнет берет одну его руку и подносит к своему рту. Зрачки Смайта расширяются, почти полностью поглощая зеленый цвет глаз, дыхание становится рваным, а когда теплый язык касается его указательного пальца, мужчина несдержанно стонет. — Хочу, чтобы ты… — Блейн медленно проводит по пальцам Баса языком. — Трахнул меня… пальцами… — Ох, черт… Бле-е-ейн, — стонет Бастиан, а Андерсон лишь обхватывает три пальца губами и начинает их сосать. Как же это сейчас пошло выглядит… Пошло и возбуждающе. Смайт наклоняется и снова начинает ласкать член мужчины, но через несколько секунд Блейн притягивает его к себе и быстро целует. — Пожалуйста… Бас… Его глаза такие умоляющие, что сопротивляться просто невозможно. Сейчас они не привычного тепло-медового или болотно-золотистого оттенка. Нет. Сейчас глаза Андерсона приобрели совершенно другой свет. Это цвет бури, сметающей все на своем пути. Черный, шоколадный, болотный — все это превращается в неестественно насыщенный оттенок с золотыми вкраплениями, который сводит с ума, завораживает, подчиняет себе. Себастьян заворожено смотрит в эти глаза и опускает руку вниз, медленно лаская кончиком пальца узкое отверстие. Но Андерсон не дает ему времени, нетерпеливо двигая бедрами и насаживаясь на палец. Такой расслабленный, возбужденный и безумно родной, что у Себастьяна щемит сердце. Только его мужчина… Только его, который доверился ему когда-то и продолжает это делать до сих пор, отдавая себя без остатка. Себастьян вводит сразу два пальца, и Блейн прижимается к нему, пытаясь сдержать стон и хватая ртом воздух. — Дааа… так, пожалуйста, — как в бреду шепчет он, извиваясь всем телом, облизывая губы и стараясь не отводить взгляда от глаз Смайта. Бастиан двигается быстро, почти полностью извлекая пальцы и вводя их до конца вновь, чуть сгибая и задевая простату. Он наслаждается и любуется… Сейчас он так хочет сделать все, о чем просит Блейн. — Даа… еще… Пожалуйста, еще, Бас. И Смайт подчиняется. Медленно он добавляет третий палец, а затем и четвертый, но теперь движения сменяются на более медленные. Это же его Блейн… Его и только его. И он никогда не причинит ему боли. Бастиан стонет от слишком сильной волны эмоций, которая просто сносит с головой, когда Блейн просит взять его. Все происходит быстро… Андерсон откидывается назад, зная, что Смайт его поддержит, и достает бутылочку смазки из-под подушек дивана; черт дери, как удобно, когда подобные вещи запрятаны по всему дому в самых неожиданных местах, вот только дети не всегда будут оставаться маленькими, но сейчас совершенно не время думать об этом. Бастиан выдавливает на ладонь немного холодной жидкости, смазывая свой подрагивающий орган. Блейн крепко обхватывает шею мужа и припадает к его губам, резко выдыхая, когда Смайт одним толчком проникает в него. — Быстро… Ты мне нужен, сейчас… так сильно, — умоляет Андерсон, начиная двигать бедрами и запрокидывая голову назад. Ощущение заполненности полностью окутывает его, посылая волны к возбужденному члену. Себастьян резко двигает бедрами, и Блейн стонет. Значит, так. Значит, идеально. Сумасшествие завладело обоими мужчинами. Два тела двигаются навстречу друг другу, скользя и содрогаясь, по позвоночнику пробегает дрожь. Стонать уже нет сил, но движения продолжаются. Сильные, резкие, словно желающие оставить отметки, хотя за столько лет эти отметки уже впитались под кожу и никто их оттуда не уберет. Блейн резко выгибается, сжимая мышцы, и с тихим стоном кончает, повторяя имя мужа, а Себастьян изливается, сделав последний толчок. *** Если бы у них были силы, они обязательно дошли бы до спальни, приняли бы душ и уютно устроились в своей кровати. Но все, на что хватило двух уставших, утомленных от долгого дня и безумно счастливых мужчин — это обтереться влажными салфетками и, закутавшись в плед, устроиться на тесном диванчике. Блейн положил голову на плечо мужа и прикрыл глаза. — Ты лучший. — Я знаю… Потому что у меня есть ты, Блейн. Только, пожалуйста, не смей больше работать сегодня! Иначе мне опять придется отвлекать тебя. — Спасибо тебе… Спасибо, любовь моя. — Спи, мой хороший. Тебе нужен отдых, а завтра я буду с тобой. Я всегда буду с тобой.