West & Vega: The Untold Jori

- Вега, какого чёрта ты здесь делаешь? Не то чтобы я так сильно не была рада видеть её, скорее, просто взбесилась, что она была там. Она стояла снаружи с чемоданом за ней и чем-то, что выглядело похожим на домашний тыквенный пирог, в её руках. На ней была улыбка, которая перехватывала моё дыхание и заставляла забыть, что я взбесилась на неё из-за появления сначала. - Твой папа пригласил меня, - она сказала. - Ох. Как мило с его стороны. - Я взяла пирог. Она презентовала его мне. Я не пошевелилась. Я не взяла его. Я просто стояла там, на её пути. Спустя некоторое время она опустила свои руки. - Эм… могу я войти? Я вздохнула. - Может быть. Просто подожди здесь минуту. Я развернулась и помчалась в сторону кухни. Мой отец доставал индейку из духовки. Сказать, что всё пахло восхитительно, означало бы отвратительно недооценить это. Я ненавидела праздники и семью, и семейные праздники, но у меня была серьёзная ломка по фаршированным птичьим трупам на тот момент. Это могло смягчить мою изначальную злость из-за неожиданного прихода Тори. - Пап, почему ты позвал Тори? – я спросила резко. Он вставил термометр в птицу. - Я подумал, тебе может понравиться присутствие кого-то, кроме нас с Дебби, с кем можно поужинать, – он сказал. – Её родители уехали на South Beach¹ на выходные. Я также подумал, что тебе было бы легче, если бы она была здесь, чтобы тебе не приходилось забирать её перед поездкой в аэропорт позже. Это какая-то проблема? Чёрт его побери, у него была даже идеальная причина. - Нет, не… не особо. Я просто не ожидала этого, это всё. Это застало меня врасплох. Но, я думаю, это имеет смысл. Он проверил термометр и улыбнулся. - Прекрасно,– он посмотрел на меня… нет, он посмотрел на меня, будто бы он пытался понять моё разочарование. – Так мне нужно было дать тебе знать сначала. Хорошо. Я извиняюсь. Я не сделаю этого снова. Чувственность в его голосе была невыносимой. Я почувствовала, как мои глаза становились влажными. Чёрт, Джейд, держись. - Спасибо, - я сказала. – И это было заботливо с твоей стороны… пригласить её. Я ценю это. Он почти незаметно улыбнулся. - Дебби, птица готова! – он вскрикнул. Я покинула кухню, чтобы они с Дебби могли закончить свою работу. Я была удивлена, когда мой отец предложил настоящий праздничный ужин на День благодарения. Это был первый раз, когда он назвал нас троих “семьёй” с тех пор, как я въехала. Я не была полностью уверена в Дебби, но она, казалось, помогала ему делать позитивные изменения, когда дело касалось наших отношений. Понемногу, но он становился настоящим отцом. Я ожидала, что всё это провалится, сгорит синим пламенем. Имею в виду, как и всё всегда, верно? Может быть, он проснётся утром после выпивки и просто забудет весь прогресс, что сделал. Ладно, я могла спроецировать немного своей собственной неуверенности. Я обнаружила Тори сидящей на диване, держа свой пирог на коленях. Я усмехнулась и закатила глаза. - Дай мне это, - я сказала. Я отдала его Дебби, пока она бежала по коридору, чтобы помочь моему отцу, затем села в мягкое кресло напротив Тори. Я держала свой взгляд на телефоне, но могла чувствовать взгляд Тори на себе. Я не разговаривала с ней с тех пор, как довезла её утром в субботу. Она писала мне, чтобы уточнить, можем ли мы провести время вместе, несколько раз в течение недели, но я всегда сохраняла ответы короткими и придумывала оправдания. Я не была готова увидеть её. Я не была уверена, хотела ли я вообще. Я прокручивала свой диалог с Лиз дюжину раз с того вечера, но не была сколько-нибудь близка к пониманию, была ли Тори той единственной, за которую я готова победить саму себя. Но зацикленность на этом не приблизила меня к решению. Может быть, я могла просто… попробовать поговорить с ней. Может, это было чем-то приятным, а не кошмаром, которым, как я решила, это будет. - Здесь отлично пахнет, - Тори сказала. Она всегда была хороша в небольших разговорах, но, я подумала, я выведу её из игры. Она казалась напуганной тем, какой могла быть моя реакция. - Да, я немного удивлена, - я сказала. – Исходя из опыта, я думала, мы будем ужинать китайской едой с соседнего ресторана, пока пожарные разбираются с обугленными останками индейки. Но то, что они готовят здесь, по крайней мере пахнет терпимо. Тори хихикнула. Ох, это было так глупо и так очаровательно. Это заставляло моё давление подниматься, а сердце – трепетать. Почему я всегда такая чёртова ходячая катастрофа рядом с ней? Может быть, здесь было что-то, о чём говорила Лиз. Непринятие того, что я нашла. Я так привыкла ко всему дерьму, происходящему наперекосяк в моей жизни, что отрицала всё хорошее. Мой отец впустил меня жить, всё происходящее на День благодарения, Тори… все вещи, я предположила, разрушатся. - Я думала, может быть, ты злилась на меня из-за чего-то, - Тори сказала. Я могла видеть её широкие глаза и намёк на волнение, содержащийся в них. Год назад я могла наслаждаться, наблюдая её на иголках. Сейчас… не так сильно. - Ох. – Я не была уверена, что ещё сказать. – Нет. Не злилась. Ты знаешь, как я выгляжу, когда злюсь. - Тогда почему ты не хотела увидеться на этой неделе? Я заёрзала в кресле. В её взгляде не было настоящего давления, только недоумение, невинный поиск ответов. Я знала об этом, но это всё ещё заставляло меня чувствовать дискомфорт. - Я не знаю. Это важно? – я спросила, стараясь не показывать, какой нетерпеливой я быстро становилась. - Слегка, - Тори сказала. – Может быть. Я не знаю. Имею в виду, мы так невероятно провели время на премьере. Или, по крайней мере, я так думала. И у нас был тот…тот танец, - несмотря на её тёмную кожу, я могла видеть, как её щёки краснеют, когда она упоминает наш танец. Мои тоже потеплели. - Наверное, я думала, что, может, мы стали немного ближе. Знаешь? Что, может быть, после всё будет иначе. Она была права в каждом пункте, и я ненавидела это. Мой разум был в войне с самим собой. Ладно, одна часть кричала на меня о том, что нужно сказать правду: сказать ей, что мы целовались; сказать ей, что я влю… что ж, сказать ей, что я не ненавидела её. И часть меня кричала о том, что нужно перешагнуть через это, двигаться дальше, отпустить. Это не сработало бы, она не была заинтересована во мне “так”, поэтому просто забудьте. - Я не знаю, что сказать тебе, - я ответила. – Мы выпили, мы повеселились. Это была эмоциональная ночь. - И это всё? Это были просто эмоции и выпивка? Я пожала плечами. - Разве это необычно? - Я не знаю. Я никогда не пила так сильно раньше. Но я точно знаю, что мне понравилось то, что было между нами прошлой ночью. Мне понравилось, что мы поладили, хорошо провели время. Мой пульс участился. Ох, дорогой крайслер, я не была готова к этому разговору. - Ну да, это было неплохо. Я думаю. Джейд, просто скажи ей. Скажи ей сейчас. Или нет. Отпусти это. Забудь. Я наклонилась вперёд на кресле. - Вега… Она посмотрела на меня этими огромными глазами, и мой голос застрял в гортани. Я пыталась высвободить его, но он не сдвинулся. Мой отец выбрал этот момент, чтобы появиться в двери. - Дамы, ужин подан. Чёрт возьми, пап. *** Что за нереальный, блять, вечер. Ужин был невероятным. Мой отец и Дебби приготовили, может быть, лучший праздничный ужин, который я когда-либо ела. Конечно, я не ела многие из них с тех пор, как мои родители развелись, и никто из них сначала не заострял внимания на сплочённости семьи. Но еда была отличной. Даже разговоры были весёлыми в каком-то смысле. Мой отец выпил несколько бокалов вина и впервые смягчился. Он смеялся. Он улыбался. Он говорил с Тори. Он слушал меня. Он был абсолютно другим человеком, в отличие от того, с которым я росла в обиде. Боже, я начинала думать, что, может быть, он и впрямь менялся. Дебби чертовски влияла на него. И, если он мог измениться, может, я могла тоже. Мои глаза забрели от Дебби к Тори. Что, если… Джейд? Что, если она твоя Дебби? Я пыталась выставить эту мысль из своей головы. Было слишком рано, чтобы судить, как пойдут вещи в их отношениях. Дебби могла провалиться. Ей могло наскучить, она могла уйти. Вешание ярлыка “моя Дебби” на Тори могло превратиться в проклятье. Но концепт, скрывающийся за ярлыком, что, может быть, Тори будет той, кто смягчит моё измученное, злое, жестокое сердце, был таким клише, что я была раздражена от развлечения идеи даже секунду. Это не то, как оно работает. Я точно знала. Даже Лиз вступила в брак. Даже она нашла кого-то, кто… Заткнись к чертям, Джейд. Внутренние колебания становились мультяшными. Я ожидала маленькие версии себя в дьявольском и ангельском костюмах, которые должны были появиться на плечах. Ах, кого я дурачу, это были бы две дьяволицы, одна просто была бы немного злее. И они обе выглядели бы адски горячо в чёрной и красной коже, и горячим маленьким заострённым хвостом, торчащим оттуда. После ужина мы решили провести время в моей комнате. Мой отец пытался убедить нас посмотреть праздничный фильм в гостиной, но я решительно отказалась. Я признаю, семейная сплочённость была довольной крутой на ужине, но я не хотела перебарщивать с этим. Поэтому я обнаружила себя, бездумно прокручивающей экран своего телефона, пока Тори пробралась в мою комнату. Не собираюсь лгать, я почувствовала себя слегка обнажённой. Она смотрела на всё дерьмо на полках и стенах, и это заставляло меня чувствовать уязвимость, будто бы я открывала себя на её суждение. К её достоинству, она казалась больше заинтересованной, чем какой-либо ещё. Особенно когда она положила взгляд на мой высокий комод, содержащий две мои любимые вещи: мою подписанную стальную коробку с режиссёрской версией ‘The Scissoring’, закреплённую в стеклянный кейс с небольшой LED-подсветкой, и пластиковый кейс, в котором лежали те священные ножницы, подаренные мне Кисой на Рождество. - Тебе очень нравится этот фильм, хах? - Вау, сама пришла к выводу, неужели? Она указала на комод. - Ну, ты сделала это довольно очевидным, даже для меня. Что так сильно привлекает тебя в этом фильме? Я боролась над тем, чтобы правильно ответить на это. Вы думаете, что это было бы просто, но вы ошибаетесь. Моя любовь к этому фильму вышла далеко за пределы моего признания картины как восхитительного хоррор-фильма. Он был связан с моей жизнью в момент, когда я впервые увидела его. Чувства, которые он создавал во мне. Воздействие, которое оказывал на меня. Для меня это было большим, чем просто кино. Это было опытом, который я вновь возвращала, каждый раз, когда пересматривала его. - Это сложно, - я сказала. - Ты не думаешь, что я пойму? - Я не говорила этого. Просто… это не только кино. Да, это оно, но я люблю его за все причины, по которым кто-либо может любить какое-то кино. Оно многое говорит. Оно сделано крайне хорошо. Но здесь нечто большее. Тори посмотрела на кейс снова. - Это воспоминания. Лучшие дни. Простые времена. Мурашки покрыли мои руки и прошлись вниз по спине. Святой ад, она и впрямь поняла это. - Да, - я сказала туповато. – Это тоже. Никто не понимал этого. Даже Бэк. Губы Тори дрогнули в улыбке, и я знала, что у неё есть идея. - Мы можем посмотреть его? Я уставилась на неё, ожидая следующей саркастичной реплики или какого-то знака о том, что она шутила. Когда я не ответила, она повернулась и сделала самое очаровательное лицо, с её слегка выпирающей нижней губой и длинным ресницами, моргающими мне. Мой пульс ускорился, даже когда мой разум кричал мне убрать свой взгляд. Здесь становится теплее? - Пожалуйста? Я действительно хочу увидеть его. В некотором смысле, это ощущалось так, будто она просила меня прочесть мой дневник (если бы он был) или посмотреть старые домашние видео, или что-то вроде. Она хотела увидеть ‘The Scissoring’. Она хотела увидеть… увидеть часть моей души. Это была глупая мысль. Имею в виду, миллионы людей видели этот фильм. Это был огромный хит. Были даже целые конвенции в его честь. Но это было иначе. Это была Тори, желающая увидеть мой любимый фильм. Со мной. Может быть, для неё это было лишь любопытство. Я сомневалась, что она понимала важность того, о чём просила. Но, когда наши глаза встретились, я увидела там что-то, что заставило меня думать, что она точно знала, что делала. - Он, ох… он довольно страшный, - я сказала, запинаясь на тупых словах. - Я знаю. Я уверена, что буду кричать и видеть кошмары по ночам. Но я хочу видеть его. Я просто не могла сказать “да”. - Почему? - Потому что ты любишь его. Ох, чёрт возьми. Спустя полчаса, мы сидели вместе на моём диване, каждая с куском домашнего тыквенного пирога Тори. Свет был приглушён. Кино воспроизводилось. Пирог был восхитительным. Конечно, он таким был. Я сомневалась, что Тори знала, как сделать что-либо, что не было бы идеальным. Обычно это раздражало меня, но пирог был настолько нелепо хорош, что я просто забила. Даже то, что всё остальное было идеальным в этот вечер, не причиняло боли. Ужин. Присутствие Тори. И сейчас мы смотрели мой любимый фильм вместе. Год назад мне было бы отвратительно от того, что я могу находить эти вещи настолько весёлыми. Но это случилось. Ладно, я нервничала. Я, возможно, уделяла больше внимания реакциям Тори на фильм, чем самому фильму. По крайней мере, это то, как всё началось. Спустя примерно двадцать минут просмотра она казалась зацепленной. Она задавала мне вопросы. Она следовала за историей. - Мне так жаль Тоуни, - она сказала. – Это неправильно, как Алекса просто заявилась и отобрала всех её друзей. - Я знаю, - я сказала, дразня её своей бровью. – Чёртовы новенькие девушки всегда всё рушат, - я могла видеть, благодаря свету от телевизора, что Тори готовилась защищать себя. – Я шучу, - я сказала. – Не сворачивай труселя в узел². - Ты имела в виду трусики? Я вздрогнула. - Я ненавижу это слово. - Правда? Ох. Хитрая ухмылка на её лице заставила меня смеяться. - Хорошо сыграно, Вега. Когда фильм продолжился, я почувствовала, как Тори медленно сползает ближе ко мне. Моё сердцебиение уже было повышенным от просмотра, но оно повысилось ещё сильнее, когда я почувствовала её тело, медленно движущееся к моему. Вещи становились напряжённее на экране. Алекса убила Тоуни; она заколола её после школы в один день, пока Тоуни работала над своим платьем для выпускного вечера… прямо в сердце, блестящими серебряными ножницами. Затем она закопала её в лесу за школой… место, которое было представлено ранее в фильме, как обладающее мистическими силами из-за проклятия коренных индейцев или чего-то вроде. Печаль и страх Тоуни на момент её смерти были настолько сильными, что её дух способен был остаться в гниющем трупе. Когда прошла неделя, её эмоции превратились в злость и ненависть. В конце концов она сумела оживить свой собственный труп и вырыть себя из могилы теми самыми ножницами, которые использовались для её убийства. Первой жертвой Тоуни была Джессика, задорная и очень красивая, но слегка туповатая чирлидерша, которая всегда, всегда улыбалась. Это не было красиво. Тоуни начала с отрезания среднего пальца Джессики. В момент, когда её ножницы впились в палец Джессики, Тори вскрикнула. Она уткнулась своим лицом в моё плечо. - Она закончила? – Тори спросила, её голос дрожал. Там был отвратительный треск, когда ножницы прорезались сквозь остаток её кости. - Да. Закончила. Тори подняла свою голову абсолютно вовремя, чтобы увидеть, как Тоуни проходит частью своих ножниц по рту Джессики, прямо в уголке её губ, и начинает разрезать мягкую ткань её щеки. Она сделала это с обеих сторон, вырезая похожую на Джокера нахмуренность в красивом постоянно улыбающемся лице чирлидерши. - О боже! Тори раскинула свои руки вокруг меня и зарылась лицом в моё плечо снова. Она была немного подальше, и часть её лба задела одну мою грудь. Короткий, но решительный контакт вызвал мурашки на моей спине. - Не стесняйся, - я пробормотала. Она поняла, что случилось, и изящно отодвинулась, скорее к моему разочарованию. - Извини, - она сказала. – Я просто… фу. Та штука со ртом. Я хотела сказать ей, что не против, чтобы она могла продолжить и положить свою голову туда же, где она была. Или слегка подвинуть её вниз, может. Я хотела, но не сказала. - Ничего, - я сказала. – Они выиграли очень много наград за свои спецэффекты. Ты уверена, что хочешь досмотреть это? Тори посмотрела на экран, а потом на меня. - Да, пока я могу делать это в любой момент, когда всё становится слишком отвратительным, я буду в порядке. - Ладно, - я сказала, притворяясь раздражённой. – Я защищу тебя от страшных картинок на экране. - Моя героиня. Она подвинулась ближе ко мне. Я тяжело сглотнула. Было почти невозможно сфокусироваться на остатке фильма. И я не особенно возражала. Лучший праздник в жизни.