Личный дневник

      Увидев не такой желанный тёмный автомобиль, Джисон побежал встречать айдола. Не обратив внимание на кучу столпившихся вокруг него людей, которые также вышли поприветствовать знаменитость, он подбежал к калитке, но не подумал о том, что её будут открывать во внутреннюю сторону дома, как раз, где и находится парень.       Машина Хану напоминала Lamborghini Aventador LP700-4. Она была тёмно-зелёного цвета и, похоже, была сделана под заказ. Автомобиль развивал максимальную скорость до трёхста-пятидесяти километров в час, семьсот лошадиных сил под капотом. Разгон до ста километров в час занимал 2.9 секунд. Стоимость автомобиля составляет около $350.000       Джисон не очень увлекался автомобилями, но эту прекрасную машину он сразу узнал. Задумавшись над этим, парень и не заметил, как охрана открыла калитку; конечно, он не остался не задетым, стоя прямо напротив неё. Железная дверь врезалась Хану в лоб со всей силы, на несколько секунд в глазах потемнело, и пошатнувшись парень упал, ударившись головой об уличный кафель.       Вышедший из автомобиля Минхо усмехнулся, удостоив его лишь томным взглядом, но никак не помощью со стороны. Такую наглость Хан не смог не проигнорировать. Если бы это был кто-то другой, но на этот раз это был никто иной, как Ли Минхо. Вечер портить не хотелось, поэтому Джисон пошёл немножко выпить, отдохнуть, и если найдёт Чонина, то удостоит того своим вниманием, постарается познакомиться со всеми на этом мероприятии.       Вскоре, зайдя в дом, он подсел к компании парней; там он познакомился с Феликсом и Бан Чаном. Как оказалось, они австралийцы. Феликс только недавно начал изучать корейский и произношение давалось ему с трудом, поэтому иногда Чан переводил то, что тот пытался сказать ребятам. Веяло теплым уютом и камином, который разожгли в холодную зимнюю ночь. На несколько минут Джисон даже забыл, что находится вовсе не дома, а на вечеринке ради одного отбитого, но прекрасного молодого парня. Вскоре Чонин тоже присоединился. В компании стало ещё веселее с его пьяными, странными выходками. — А вы знаете, что… — начал было Чонин, но Джисон быстро среагировал и прикрыл рот пьяного друга-рассказчика. — Простите, ребята, Чонин уже пьян. Мне бы его спать куда-нибудь отвезти…кхм, — Джисон боялся, что парень не сдержится и всё-таки расскажет, а это очень опасно. Убрав руку с лица друга, он встал и помог Чонину. Тот во всю протестовал: — Нет! , — Вырвался младший из рук Джисона, — Не расскажу я всем о том, что тебе нравится Минхо… — парень пьяно икнул и перевёл взгляд на австралийцев, мягко улыбавшись. Вот и рассказал… Теперь Джисон был на дне Марианской впадины, так сказать. Он обернулся посмотреть по сторонам, но… — Что же… и этому педику я нравлюсь? Да я ни за что в жизни не буду встречаться с парнем, — Минхо усмехнулся, обножая клыки, и расплываясь в насмешливой улыбке. Сжав кулаки с множеством чугунных колец, которые вскоре со всей силы влетели в лицо парня. Джисон упал назад, всё так же находясь в ступоре. По лицу текли слёзы, обжигая алые, только что полученные раны от Ли Минхо; под глазом красовался синяк, уже наливаясь фиолетовым цветом. Тем временем Минхо прыснул со смеху, прикрывая ладонями лицо. В глазах Джисона начало двоиться, картинка становилась мутной, а вскоре и бесконечная темнота. Вот тебе и побывал на вечеринке, ради того самого Ли Минхо…       Очнулся Хан уже в кровати, в такой светлой и просторной комнате. Рядом стоял чёрный торшер. Плакаты с разными рок-группами висели на белой стене, рядом с которой находилась большая кирпичная стена со множеством полок. Большое панорамное окно, похоже, открывало вид на район Каннам-гу. Напротив окна стоял большой чёрный стол, с разными альбомами и фотографиями Kpop-айдолов. Рядом с ним красовалось большое зеркало в белой окантовке. В комнату проникал тёплый свет и слепил глаза.       Джисон привстал, почувствовав жгучую боль под глазом, и откинулся назад, вспоминая вчерашнюю ночь, те ужасные события… и милых австралийцев. Глаза начали слипаться и парень задремал. Очнувшись, он услышал какое-то движение сбоку. Рядом с ним сидели три кошки: одна была с рыжая с белым носом, другая —полностью рыжего цвета, и третья — серая. Они лизали его руки, заставляя мурашек появляться на его коже. Он провёл рукой по их мягкому, пушистому тельцу и невольно улыбнулся, да так нежно и ласково. Вскоре он заметил ещё одно создание, которое с любопытством разглядывало его ссадины и синяк под глазом. Присмотревшись, он понял кто это и резко отпрянул. — Ну что, сладко тебе спиться в моей кроватке? — совсем не по-доброму, можно сказать даже по кошачьи — улыбнулся Минхо. Показалось, что на него смотрит совсем не человек, а большая гигантская рысь или какой-то другой дикий кошак. — Да не кусаюсь я, чего такой пугливый? Всего лишь приютил себе ещё одно животное… смахивающее на белку. — Поглядывая на парня пьяным взглядом и тихо усмехнувшись, проговорил айдол. Тут Джисон совсем обомлел. Когда это он успел белкой стать?        Минхо резко встал и улёгся на кровать рядом с ним. Хану не на шутку стало страшно, что заставило его подвинуться на самый край кровати. — Вот оно — лицо испуганной белочки, загнанной в угол. — Минхо оскалился, закрыв глаза в наслаждении. Только сейчас Джисон почувствовал насколько сильно от того несло перегаром.       Несколько минут они пролежали в молчании. Вскоре Джисон услышал, как парень начал сопеть. Приблизившись чуть ближе, Хан начал рассматривать спящего парня, который ему безумно нравился, но при этом унижал, что заставляло сердце молодого парня болеть.       Джисон чуть привстал, склоняя лицо над юношей и разглядывая его чёрную родинку на остром носу, кошачий рот, который то и дело раскрывал его в ехидной ухмылке, подрагивающие во сне ресницы, поднимающийся кадык и растрёпанные волосы.       Минхо чуть двинулся, задев руку парня, отчего та подкасилась, и Хан плюхнулся на тело несносного юноши. Теперь они лежали лицом к лицу. Минхо на пьяную голову, похоже думая, что это какая-то девушка, облизнулся, как хищник, увидевший свою добычу, и поддался вперёд. Джисон долго лежал в ступоре, пока парень под ним гладил его и проводил руками по всем местам на его хрупком теле. Поддавшись искушению, он приблизился ещё ближе, чего не стоило делать, потому что Ли притянул его к себе и поцеловал в губы.       «Ну не упускать же такой шанс», — подумал Джисон и начал отвечать на поцелуй с той же страстью. Первым в личное пространство ворвался Минхо, отчего у того дыхание затаилось. Он сплелись языками в жарком бурном танце — будто они танцуют танго на какой-нибудь сцене. Если губы Джисона были податливыми и посиневшими, местами растрескавшимися, бархатными и суховатыми, отвечавшими на каждый поцелуй юноши, то у другого — сладкие, словно спелый персик, цвета сочной черешни, очень манящие и очаровательные.       Минхо провёл по нему таинственным обворожительным взглядом, пылающим огнём. Джисон зарылся в волосы парня, целуя его тощие руки с кучей царапин и синяков, поцеловал в ту самую родинку на носу, улыбнулся совсем по-доброму, бросая на парня влюблённый взгляд. Чувствуя блаженство, он, наглыми быстрыми движениями сплёлся языком с Минхо, снова касаясь этих соблазнительных губ. Это чувство опьяняло, всё может потому что вкус, который он чувствовал во рту Минхо, был из-за виски высшего класса.       Джисон провёл горячими ладонями по телу парня, приподнимая его футболку, на что тот невольно издал негромкий стон. Хан примкнул к телу Ли ещё сильнее. У него накачанный пресс, красивая татуировка с надписью: «Scratches and bruises for you from me», что означало: «Царапины и синяки для тебя от меня», — очень похоже на Минхо. Он прикоснулся указательным пальцем к этой нелепой, но, похоже, много значащей для парня татуировке. Оказалось у Минхо проколот пупок, от чего у парня снесло крышу. Джисон оставил красно-фиолетовый и мокрый след на шее парня. Он отдалился, решив, что больше Минхо мучать не стоит, — и так много сделал, — закрыл глаза и снова потерялся в глубоком сне.