Заговор АА

Антон на пару секунд просто отключается от того, что происходит. Забывает про почти десяток камер, направленных на них, про других парней, про Пашу, про Карину, про сотню зрителей и других членов съемочной площадки. Просто на мгновение внутри что-то замыкает — и он отключается. Он каждый раз поражается тому, как легко Арсений запрыгивает на высокие тумбы — реально крылья есть, просто они невидимы, — но сейчас тот делает это как-то иначе, более дерзко, приземляется на стол прямо перед ним, кладет ладонь на его затылок, с силой сжимает и дергает на себя. Антон чувствует себя кроликом под пристальным взглядом змеи без возможности сделать хоть что-нибудь. Он не может ни взгляд отвести, ни убрать его руку, ни отодвинуться — может только смотреть в упор в эти потемневшие глаза и пытаться вдохнуть, когда пальцы на затылке смыкаются больнее и его треплют за волосы. Арсений дергает его, удерживает внимание, хотя в этом не было никакой необходимости, потому что Антону становится жарко еще на моменте, когда он видит, как тот проходится языком по тонким губам, облизываясь. Антону требуется несколько секунд, чтобы вспомнить, что вообще-то в этой игре он главный — он начальник полицейского участка, следователь, блять, а его размазало чисто от того, как его властно сжали за затылок. Он подрывается, орет на Арсения, снова входя в роль и пытаясь отвлечься от возбуждения, и тот подхватывает, бросая насмешливое «боюсь», хотя по глазам все более чем хорошо читается — нарочно.

***

Антон так до конца и не понимает, как Арсению удается это провернуть. Все-таки съемочная площадка, пара сотен людей, дежурные, охрана да даже уборщики — но все равно идет за ним по темным коридорам, нервно кусая губы и то и дело вытирая потные ладони о штаны. Все остальные уже уехали, так что хватиться их не должны, но Антон все еще переживает, потому что… — А сюда точно никто не зайдет?.. — Я дал на лапу охране, — отзывается Арсений, заходя на полутемную площадку для игры «Следователь». — Наплел, что ко мне приехала дама, хочется удивить, а тут место такое… неординарное. — Думаешь, болтать не будет? — Количество нулей заклеит ему рот лучше, чем мне изолента в «Без чувств». Но, может, хватит об этом? Антон шумно сглатывает, когда Арсений хватает его за плечо и отталкивает к столу, прижимает к его краю, почти усаживая ягодицами на гладкую поверхность, и притирается вплотную. Скользит ладонью вдоль тела, забирается под ткань футболки и ведет пальцами по поджатому от нетерпения животу. — Жаль, ты не в том костюме. Я так хотел бы стянуть с тебя тот пиджак, развязать галстук… Или нет, галстук я бы оставил… — ладонь ползет к шее, и Антон тянет носом воздух, не сводя с него взгляда. Его парень умеет гипнотизировать, тут без вариантов. — Расстегнул бы рубашку, стянул штаны, обнажая твои шикарные ноги и… — В этом пиджаке два меня поместится, — зачем-то вставляет Антон, — и штаны такие огромные, словно юбку разрезали пополам и сшили. — Ты все равно выглядишь нереально горячо, — прерывает его Арсений и снова касается его груди, забравшись под ткань футболки. — Ты не представляешь, сколько раз во время «Следователя» я смотрел на тебя и думал о том, как хотел бы разложить тебя прямо на том столе… — грациозно отодвигает в сторону бумаги, оставшиеся от игры, и бутафорский ноутбук, — наблюдать за тем, какой ты горячий начальник, и вспоминать, как ты стонешь и выгибаешься подо мной, а потом рычишь и срываешься на всех здесь. — И ты подыгрываешь и изображаешь покорность, — хрипло отзывается Антон, облизнув губы, — меня так ведет от этого каждый раз. — Я актер и должен соответствовать роли, — елейно тянет Арсений и ловит его подбородок. — Но мне нравится, как ты злишься — это каждый раз так… — Просил перестать трепаться и сам же оттягиваешь, — выдыхает Антон ему в губы и тянется к пуговицам его рубашки. — У нас не так много времени, чтобы… Арсений затыкает его поцелуем, и это самое правильное, что только может быть. Он усаживает его на стол, предварительно отодвинув все в сторону, смакует его губы, пока Антон сам расстегивает свои штаны и приподнимается, чтобы стянуть их и белье вниз, немного морщится, потому что стол холодный, и Арсений тянется за листами, на которых рукой Антона начирканы разные слова с игры и крошечные картинки, выводимые им же неосознанно в процессе. Антон откидывается на локти назад, поправляет челку и снова касается языком губ, когда Арсений, наклонившись, разводит его ноги и устраивается между ними. Если презервативы хотя бы у одного из них есть с собой практически всегда, то со смазкой проблемы, и Антон уже предвкушает, как Арсений сейчас будет ворчать из-за того, что одной слюной нормально не растянешь. Тот постоянно боится доставить ему дискомфорт, и как бы Антона ни умиляла эта забота, сейчас ему алмазно посрать — он просто хочет, чтобы тот уже оказался ближе. Римминг напрягает Антона даже спустя столько лет. Нет, серьезно, кому-то действительно нравится лизать чужую задницу? В его понимании это отвратительно, и первое время он наотрез отказывался от подобной затеи, разрешая Арсению делать с его задницей все что угодно, только не совать в нее язык. А потом, после оргазма, когда Антон был где-то между, Арсений снова предложил хотя бы попробовать, и Антон все-таки дал добро. И понял, что зря упирался. Ощущения, конечно, те еще, и он все еще пиздец как смущается, но Арсений каждый раз это делает так умело и возбуждающе, что больше никакой прелюдии не надо. Плюсы регулярного секса — нет необходимости в длительной растяжке, и когда три пальца входят без труда и Антон сам начинает насаживаться на них, Арсений улавливает намек без слов и раскатывает презерватив сначала по своему члену, а потом и по члену Антона, чтобы не испачкать все вокруг. Подхватывает Антона под колени, пододвигая ближе к краю, одной рукой сжимает его бедро, мягко поглаживая большим пальцем, второй направляет в него член, и они синхронно выдыхают. Антон цепляется пальцами за края стола, когда Арсений начинает двигаться, сначала слегка морщится, потому что пальцы пальцами, а член — это все-таки член, привыкает к темпу и неприятному ощущению скольжения спины по столу, откидывает голову назад и старается контролировать дыхание. Арсений крепко сжимает его бедра, не позволяя сильно елозить, пару минут двигается размеренно, давая ему время, а потом, когда Антон кивает и давит пяткой на его поясницу, немного ускоряется. Стол неприятно поскрипывает, и Антон уже представляет, что ему предстоит как-то это комментировать во время следующей игры, если вдруг кто-то — не будем показывать пальцем — снова решит на него — на стол, а не на следователя — запрыгнуть во время отыгрыша, но это ждет — сейчас есть вещи куда важнее. Сзади было бы удобнее, но парень у него романтик — любит иногда наклоняться и целовать в процессе, хотя, чего уж, будто Антон против. Он даже наоборот в какой-то момент цепляется за его кисть, просит взглядом и целует почти отчаянно, когда Арсений касается его губ и упирается ладонью в поверхность стола рядом с его головой. Антон хрипло стонет ему в губы, вздрагивает от особенно резкого толчка и каждый раз, когда головка члена попадает по простате. Учитывая измотанность, долгое ожидание, страх быть пойманными и в целом необычность места, они кончают довольно быстро — Антон срывается раньше, потому что пропускает руку между их телами и надрачивает себе в такт толчкам, потирая головку тремя пальцами. Арсений утыкается лицом ему в висок, вздрагивает во время оргазма и выдыхает тонко-тонко, сжав его плечо. Антон мягко поглаживает его по спине, расправляя складки на рубашке, которую Арс так и не снял и та теперь липнет к коже, тянется поцеловать в лоб и сползает со стола. Арсений находит под столом урну и хочет выбросить презервативы туда, но Антон отвешивает ему подзатыльник, и тот согласно поднимает руки — сдурил. Они одеваются, помогают друг другу привести себя в порядок, глупо улыбаются, как нашкодившие подростки, и Арсений слишком нежно для того, что было пару минут назад, целует его в кончик носа. — Где попробуем в следующий раз? — Лишь бы не в шайтан-машине, у меня на нее зуб еще с того мотора, когда я ебнулся. — В «Опоздании» тоже стол, уже не интересно, на «Талант шоу» тумба плохая, в «Новостях» высоковат стол… — А дома на кровати уже не, не катит? — Ты зануда, — совершенно беззлобно отвечает Арсений и подмигивает ему. — Ничего, сымпровизируем. Антон лишь тяжело вздыхает, но не сопротивляется. С этим человеком он и правда готов импровизировать во всех приличных и не очень смыслах.