Заговор АА

Антон даже не мог подумать о том, что брак по расчёту окажется таким удачным. Если вспомнить, как они до этого жили — в старой хрущевке с облупленными стенами, практически за чертой города, часто не хватало даже на еду. Из-за азартных игр отец залез в долги с головой, и двадцатилетнему Антону Шастуну ничего не оставалось, кроме как выйти замуж за Арсения Попова — сына известных миллионеров, альфу и завидного жениха. На него вешались многие — омеги, беты и даже альфы, но Сергей был непреклонен в своём требовании о женитьбе только на том, кого он одобрит. Антон по всем параметрам подходил, и был заключён брачный контракт. И когда Антон расслабляется в джакузи, раскидывая руки в разные стороны, то понимает, что сейчас он счастлив. Да, мама с папой не сильно разбогатели, но смогли рассчитаться со всеми долгами, и сейчас у них неплохая квартира возле центра города. Сам Шастун живёт прямо в центре на восемнадцатом этаже многоквартирного дома. Просто сказка. Гигантские панорамные окна, постоянный вечерний вид на засыпающий город или прекрасные рассветы. Омеге, который всю жизнь жил на окраине, боясь даже подумать о таком, это приносит массу удовольствия — плюсы способности ценить каждый положительный момент. Да и сам Арсений его не бесит. Даже, можно сказать, совсем наоборот. Как оказалось, Арс испытывал к нему схожие чувства. Их первый раз произошел спонтанно — когда течка Антона и гон Арса почти совпали, и оба были так перевозбуждены, что накинулись друг на друга как животные, даже не добравшись до спальни. После этого пришлось покупать новый диван, потому что пострадавший предмет мебели был, может, и дорогим, но далеко не таким стойким. Кровать вот, например, второй заход выдержала. Шатен, как порядочный омега, почти каждый день готовит еду, пусть и не как из ресторана, но зато с душой. Он сам не работает, и все деньги приходят со стороны Арсения, но того, кажется, это не слишком заботит. Почему-то для него главное не откуда появляются деньги в их кошельке, а кто ждет его дома, со свежеприготовленной едой и в чистой квартире. Антон ерзает, потому что между ног начинает неприятно ныть из-за неожиданно начавшейся течки. С тех пор, как он начал жить с Арсом, его цикл менялся раз сто точно, а когда омега спрашивал, что с гоном у альфы, то тот пожимал плечами и говорил, что последние месяцы они нестабильные, как детекторы радиации в центре Чернобыльской АЭС. Врачи сделали вполне логичные выводы, что организмы подстраиваются под их общий ритм, чтобы в один день начинались и течка, и гон. Честно признаться, Антон не сильно запоминал, но понял, что это напрямую связано с его будущей возможной беременностью. В конце концов он признался себе, что это даже приятно, когда ты с порога чувствуешь запах ночного моря, причем такой ядрёный, что от соли язык пересыхает, а в горле встает дерущий его ком. Обычно в то же время до Арсения доносится аромат свежескошенной травы: немного едкий и сладкий, оседающий неощутимой пылью на языке и нёбе. В такие моменты обоим друг друга хочется до белых пятен перед глазами, до красных следов на запястьях и горящих от постоянных шлепков бёдер. Антон дома почти не использует подавители. А зачем? В магазин сходить — выпьет, а так и незачем, потому что на вечер всегда перепадет что-то сладенькое от мужа. Вот и сейчас по всему периметру квартиры стоит его запах, который, на самом деле, омега не любит. Ему он кажется странным и ядреным, а вот его муж так не считает. Хлопок двери оповещает Антона о возращении Арсения, и по коже бегут мурашки от подступающего возбуждения, потому что даже сейчас сюда доносится пока еще слабый запах морской соли и каких-то ночных особых ароматов. — И кто это тут плескается? — альфа тоже на взводе. Открывает дверь полностью, впуская прохладу в распаренную комнату, и тут же её закрывает, оставляя их наедине. — Просто, блять, возьми меня здесь. Я не выдержу куда-то идти, — быстро проговаривает Антон, облокачиваясь на бортик керамического покрытия. Капли воды стекают по торсу, а с волос капают прямо на недешёвый ковер. Арсений издаёт смешок и начинает медленно расстегивать рубашку, вынуждая своего омегу подождать, а сам наблюдает за его метанием в глазах и колом стоящим членом. Иногда кажется, что их организмы не должны так реагировать, будто они два подростка, у которых только начался пубертат. Они оправдывают такое дикое влечение обычной течкой и гоном. Просто физиология, которая делает из многих людей животных, но не чувства, нет. — А у нас есть смазка для секса в воде? — Арсений медленно опускается в горячую воду, покрываясь мурашками от кипятка. Кажется, его омега дракон, потому что купаться в такой воде, а тем более просто отмокать — невозможно. — У меня есть все, — омега перегибается через бортик, чтобы опуститься к маленькой полочке, и жмурится, когда чужая рука начинает оглаживать ягодицы, задевая большим пальцем анус. Антон выгибается в спине, кидает взгляд за спину, замечая, что Арсений уже начал без него, массируя подушечками пальцев головку собственного члена. — Я в позе наездника хочу, только придерживай меня, пожалуйста, — Антон все-таки краснеет, перебираясь на коленки своего мужа и начинает выцеловывать соленую кожу. Арсений улыбается, откидывает голову назад, а смазанными пальцами пробирается за спину омеги. Шатен пусть и не любитель украшать яркими отметками шею своего альфы, но сейчас все получается на автомате, когда тело настолько чувствительное, что каждое касание ощущается словно разряды тока. Они заставляют будто дергаться в стороны, но все же возвращаться обратно к этим пальцам. Арсений хватает за подбородок свободной рукой, отцепляя Антона от шеи, как котенка, вцепившегося в свитер своего хозяина. Прихватывает губами чужие, сначала уделяя большое внимание нижней, а потом целует глубже, заставляя омегу захлебываться без единого намека на дополнительный кислород. Вводит уже два пальца, слушая неодобрительный скулеж, потому что альфа чувствует своего омегу. Чувствует, как Антону хочется больше. Чувствует, как тот сам насаживается на пальцы, а вода выходит за бортики джакузи, пусть те и достаточно высокие. Чувствует, как худые руки, оперевшись возле его головы, дрожат от трех пальцев и омега громко стонет, откидывая голову назад. Судорожно глотает воздух, будто реально задыхается, но это Арс просто задел чувствительную точку внутри, прикусывая губами левый сосок. — Если ты продолжишь в том же духе, то я просто кончу от одних пальцев, — рычит Антон, опуская руку за спину, обхватывая чужое запястье, но Арсений будто не слушает его и только повышает амплитуду, а вода ещё и не дает качественно схватить. Рука просто соскальзывает, чуть ли не заставляя потерять равновесие, но его плотно придерживают за талию. — А-Арс, я не девствен-ник, чтобы меня так тща-ах-ательно, твою мать, растягивать. У Антона дыхание сбивается, вода будто становится в два раза горячее, и это только сильнее возбуждает, потому что воздух полностью пропитывается их общим запахом. — Качественная растяжка ещё никому и никогда не делала плохо, — хихикает Арсений и слушает стоны своего мужа, забывается в них, будто исчезает в космическом пространстве. Антон сам не выдерживает и просто полностью встает с пальцев, обхватывая чужую кисть пальцами. Рычит от болезненного возбуждения и заставляет Арса вскинуть бедра, чтобы смазать член. Тот и не сопротивляется, ждет несколько минут, повинуясь всем командам, и тут же стонет в унисон, когда омега начинает медленно насаживаться. Альфа целует шею, не забывая о своей возможности исцеловать метку вдоль и поперек, а Антон только стонет от этого, насаживаясь ещё сильнее. Вода в ванной уже остыла, но оба так разгорячены, что им плевать. Шатен двигает бедрами, зарываясь в волосы мужа, сжимает их и прижимает будто ближе к телу, пытаясь слиться воедино. Омега берёт все бразды правления на себя, оставляя Арса в почти обездвиженном состоянии, но даже так он успевает доставить максимальное удовольствие возлюбленному. Опускает руку вдоль худого бока, под воду и к чужому члену, чтобы обхватить в плотное кольцо из пальцев. Их почти никогда надолго не хватало во время таких ситуаций, потому что тут и вода остыла, и цикл давит на мозг, играясь с гормонами как только ему хочется. Антон сжимает плечи до синих пятен так, что Арсений шипит сквозь стиснутые челюсти, и кончает, насаживаясь до конца. Альфа жмурится от сокращающихся мышц, плотно обхватывающих его член, и также кончает с тяжелым рыком, что у Антона по коже бежит стадо мурашек. — Бля-ять, — тянет Антон, когда понимает, что они только что натворили. — Ты чего? — Арсений обычно после секса отходит дольше чем шатен — ещё валяется и балдеет после оглушительного оргазма. — А я, блять, говорил, что секс во время течки и гона до добра не доведет, — Антон слезает с бедер, отцепляясь от чужих плеч; и от того, с какой силой он их сжимал, теперь немного ноют пальцы. Арсений все еще неуверенно вскидывает брови, вероятнее всего правда не понимая, что они сделали не так. — Ты кончил в меня, Арс. — Это так плохо? Мы уже четыре года в браке. Когда-то это бы произошло, — Арсений спокойно вылезает из воды, наклоняясь, чтобы вытащить пробку. Антон как ребёнок поджимает губы, но тоже вылезает, потому что сидеть становится резко холодно. — Котенок, ну ты чего… прости, пожалуйста, если ты не хотел. Арсений вдруг чувствует себя таким виноватым перед омегой, но когда нежно целует за ушком и параллельно вытирает пшеничные волосы, то Антон тут же тает, как зефир над костром. — Ладно, пойдем, я там ужин приготовил, — с нежностью говорит Антон, понимая, что и сам не против того, если забеременеет. В конце концов, они взрослые и обеспеченные люди, а он ещё постоянно дома сидит. Только сейчас он допускает в сознание тень мысли о том, что, возможно, их брак не только по расчёту. Они проводят вечер как обычно — в теплой и родной компании друг друга, иногда лениво говоря комплименты, чтобы посмотреть только на смущенную реакцию напротив. В такие моменты Арс про себя благословляет упертость отца и даже думать не хочет о том, какой серой была бы его жизнь без Антона.