Заговор АА

— Арс, бильярдный стол. Арсений чуть не врезается в женщину, стоящую впереди, когда в его мирный поток мыслей врывается Антон. Он поворачивается в сторону, куда смотрит муж, и извиняется перед всё той же — чуть не пострадавшей — женщиной. У Антона буквально горят глаза, когда смотрит на обычный бильярдный стол почти за сто косарей. — Антон, мы не умеем играть в бильярд, идëм дальше, нам ещё нужно присмотреть новое оборудование в кухню, — Арсений порывается поехать дальше с тележкой, но понимает, что Антон даже не тронулся с места. Тот только заворожëнно бегает взглядом по зелёному столу, а потом поворачивается к Арсу. О нет, Попов знает этот взгляд. Этот взгляд поджидает его после душа, когда он выходит почти голым, когда просыпается утром от жарких поцелуев в грудь, а потом всё заканчивается утренним минетом или, если хватит сил, сексом. — Пожалуйста, — чуть поскуливает Антон, и на него странно косится девушка, которая уже успела понабрать разной хрени для ванной и ведёт теперь свое чадо в детский отдел. Арсений только трясёт отрицательно головой и идёт по направлению отдела кухонь. Антон тоскливо провожает бильярдный стол и клянётся, что его ещё успеют поиметь на нём.

***

— Я дома. О боги… — Арсений замирает на пороге, когда видит в их просторной гостиной бильярдный стол у угла, в котором, между прочим, стоял его любимый диван. Сейчас же он передвинут ближе к центру комнаты. — Прости, я не удержался, — бубнит Антон, спускаясь по винтовой лестнице. Скорее всего, он только что вернулся из душа — к такому выводу пришëл Арсений, увидев неуспевшие высохнуть волосы и прилипшую к распаренному телу футболку. — Антон, я понимаю — мы богаты и для нас это не такие сильные убытки, но, — мужчина останавливается на половине фразы и снова смотрит на бильярдный стол. Переводит взгляд на застывшего на второй ступеньке Антона, наблюдает, как тот переминается с ноги на ногу в своих коротких белых носках и в его, Арса, белоснежной футболке, а на бëдрах абсолютно ничего нет. В воздухе витает некий запах чужого возбуждения, а ещё яркий аромат парфюма, который Антон использует, только когда старается что-то скрыть — например, когда разбил фамильную вазу Поповых. И только Антон знает слабости Арсения перед этим ароматом. С ним действительно воспринимается всё по-другому: немного легче, острее, и особенный запах Антона не уходит полностью. — На стол, сейчас же, — рычит Арсений, когда Антон с первого раза не улавливает начало фразы. Но его приказ быстро выполняют: Антон осторожно садится на край стола, что даже его длинные ноги не касаются пола. Попов понимает, что он весь потный после рабочего дня, что на работе спасал только кондиционер, но когда он видит, как Антон задирает футболку и показывает полувозбуждëнный член, то у него срывает все тормоза, которые со свистом проносятся мимо мужа. Антона тоже легко ведёт от взгляда напротив и от того, как к нему приближаются походкой хищника, хватают за колени, раздвигая их, а потом через силу укладывают спиной на бархатное покрытие. — И где ты их спрятал? — Антон знает, о чём говорит Арсений. Он тянется рукой к лунке, которая находится посередине с левой стороны, и выуживает презерватив со смазкой. Арсений только хмыкает и больно щипает за внутреннюю часть бедра, получая в ответ писк. — Арс… — зовёт его Антон, но Попов совсем немного сейчас занят, справляясь со своей одеждой, но взгляд поднимает. — Можешь в процессе меня немного придушить? Я просто помню, как ты в прошлый раз положил руку на горло и сжал, я готов был кончить, даже не начиная. — Всё, что пожелаешь, моя душа. Антон только улыбается, а смущение сходит на нет. Он любит Арсения, любит его так сильно, что никто представить даже не может. Он принимает все его плохие качества, кинки и фетиши. Арсений может и погладить осторожно за ушком, и поцеловать в щёчку, когда где-то бобо. Антону не стыдно быть перед Арсом просто собой, даже не обращая внимания на их пожитки. Ну да, они богатые, но это когда-то было важно? Скорее, это даёт маленькие привилегии в человеческой жизни. А может, и немаленькие. Арсений наклоняется к губам и целует глубоко, покусывает, касается своим языком чужого, а когда отстраняется, то оттягивает нижнюю губу, заставляя Антона протяжно замычать и выгнуть спину. Пальцы задирают футболку, а короткие ноготки царапают грудь, обводят соски и задевают ореолы. Антону трудно сдерживаться: он уже подготовлен полностью для проникновения, даже сладкое для Арса не оставил. Тот это понимает, когда два смазанных пальца входят влëгкую, да и третий Антон принимает без труда. — Я просто не знал, насколько сильно ты меня возьмёшь, — неразборчиво мямлит Антон, стягивая уже полностью задравшуюся футболку до конца и кидая рядом. — Ты же знаешь: даже если я буду суперзлой, я не буду брать тебя силой и без растяжки, — произносит Арсений и наклоняется за новыми поцелуями. Сердце до сих пор не привыкло к такой большой дозе любви и заботы. Антон подаётся вперёд, двигает бёдрами вверх, но ему уже становится неудобно держать пятки на бортике стола. Арсений в этот момент закидывает худые ноги на плечи, а самого Антона подтягивает ближе, удостоверившись, что тот не повредил кожу об обивку стола. Презерватив быстро раскатывают по члену. Арсений сначала думает, что придётся встать на цыпочки, но на удивление стол идеально подходит под его рост, и Антон на это только смущённо улыбается. Арс входит тягуче медленно, следит за реакцией партнёра, и перед глазами неожиданно мелькают картинки их недавнего секса, а от них возбуждение пытается сорвать все тормоза, но он стойко держится. Ноги Антона подрагивают, а бёдра на автомате приподнимаются, но их сразу крепко обхватывают, оставляя в одном положении. Арсений входит только наполовину, когда тут же выходит и оставляет внутри головку, а Антон только стонет, пытаясь вернуть всё как было. Ну так хорошо начинали, нужно же этому человеку его раздразнить так, что он снова кончит первым. — Попов, потом всё равно будешь лечить мою спину, просто трахни меня по-человечески. Свои дразнилки оставь на кровати, там для них самое то, — срывается Антон и рычит, когда Арсений входит полностью и наклоняется к его лицу. В таком положении Антон бывал пару раз, когда ноги максимально прижаты к телу — и потом на утро его не соберёшь. — Между прочим, ты тоже Попов, не забывай, — Арсений чмокает в губы и начинает быстро двигаться. Стол не слишком устойчив, поэтому покачивается в такт движениям. Антон стонет, что в ушах звенит. Всë-таки здесь ужасное эхо, которое давит на мозг, но для Арсения это не преграда. Он двигается быстрее, чувствует, как Антон поджимает пальцы ног, видит, как податливо выгибает спину, открывая рот в немом стоне. «Значит, будет сегодня кто-то ещё и с синяком на шее», — констатирует Арсений и резко хватает своего партнёра поперёк горла. Антон от неожиданности глотает воздух, как утопающий, но Арс специально держит его на грани. Быстрый темп, но не тот, который нужен, сильно душит, но не так, как хочется. Антон точно уверен — над ним издеваются. А ещё и перекрыли путь к переговорам, поэтому приходится только хрипеть и поскуливать, когда член снова проходит по простате. Арсений наконец-то перестаёт дразниться и срывается на бешеный темп: такой, что ножки стола призывно начинают скрипеть, а рука на шее сжимает сильнее, отчего теперь чётче чувствуется чужой пульс. Антон хватается рукой за чужую, но не оттягивает, чтобы вернуть кислород, — он наслаждается. Возбуждение приятной пульсацией отзывается во всех частях тела, а потом резко сворачивается в паху. Глаза закатываются от удовольствия, пальцы ног поджимаются, и к нему тут же возвращается кислород. Антон обессиленно роняет руки на стол, пытаясь вернуть дыхание и заставить сердце перестать так быстро двигаться. Он снова кончил без рук — такое случается очень редко, но иногда Арсению удается довести до такого оргазма. Тело ещё немного подрагивает, а сперма растекается по животу, пачкая стол. — Всё хорошо? — беспокоится Арсений, когда Антон уже две минуты не подаёт каких-либо признаков жизни. Сам мужчина кончил почти в тот же момент, когда кончил сам Антон, потому что тот так сжался, что перед глазами поплыло. — Да, только принеси попить, пожалуйста, — хрипит Антон и тут же вскрикивает, когда Арсений отпускает его ноги. Арсу приходится подхватить Антона на руки и уложить его на диван, после чего он замечает красноватый след вдоль поясницы. Он настолько чёткий, что ещё немного давления — и он лопнет. Арсений возвращается к столу с вопросом в голове и видит острый выпирающий бортик. Конечно, как он раньше не заметил. — Родной, прости, пожалуйста, — он садится рядом с уже принесëнным стаканом воды, а Антон даже не понимает, из-за чего он извиняется. Спина немного болит, особенно внизу, а ещё ноги ноют, будто икры свело, но всё вроде в порядке. — За что бы ты не извинялся — всегда прощаю. Это было ахуенно, — сипит Антон, и Арсений понимает, что нормальный голос к нему вернётся только к завтрашнему утру. Арсений успевает убраться где-то за пятнадцать минут, успев вытереть мужа, и понять, что Антон видит десятый сон. Нет, ну уснул прямо на диване! Как его тащить до второго этажа в их спальню? Тем более обивка кожаная, а тело всё мокрое и точно уже приклеилось. Арсению нужно идти за лопаткой для готовки, чтобы отдирать любимого? Но он с этим разберётся попозже. Ему самому нужно хотя бы две минуты, чтобы ноги перестали так дрожать, а к рукам вернулся прежний контроль.