Заговор АА

— Ты такой красивый в этих ленточках, — Арсений разглядывает красные атласные ленты, идущие по телу своего возлюбленного, будто стайка змей собралась на его теле. Антон откидывает чёлку назад, но безуспешно — она снова возвращается на место. Арсений улыбается, убирает её с глаз и наслаждается. Антон выглядит сексуально. Идея с этими лентами понравилась обоим, и, что самое главное, её можно было исполнить именно сейчас, потому что Антон похож на самый настоящий новогодний подарок, лежащий под ёлкой. Зелёная красавица, стоящая у стены, мигает разными цветами, которые в свою очередь отражаются в каре-зелёных глазах Антона. Арсений цепляет пальцами оленьи рожки, смеётся себе под нос и спускается указательным пальцем к завязанному рту. Всё та же красная лента обвивает губы в два слоя, чтобы не было сильно туго, но и чтобы можно было в любой момент легко стянуть ткань вниз, открыв Антону путь к разговорам. — Я обожаю твоё тело. Эти выпирающие ключицы, — Антон жмурится от этой похвалы, часто дышит через нос, а когда Арсений наклоняется к его груди, то вообще забывает делать вдохи. Мокрый язык обводит левый сосок, пока другая рука перекатывает правый между указательным и большим пальцами. — Люблю твой живот, даже если ты говоришь, что жирный. Нет, ты нормальный, — Арс спускается ещё ниже, буквально ложась на пол, потому что сам Антон сидит приподнявшись на коленях, скрестив руки за спиной. Язык лижет вокруг пупка, отчего Антон сначала хихикает и дёргается, но потом удовлетворённо мычит, а возле глаз собираются слёзы, потому что все эти слова действуют на него как спусковой крючок. Заставляют сорвать плотину его кинков и обнаружить ещё один на похвалу. — Могу развязать тебе ноги? Хочу, чтобы ты лёг. Арсений подмигивает Антону, а тот только кивает головой как болванчик. По коже бегут мурашки от осторожных касаний, будто Антон сделан из хрусталя. Он же взрослый человек, зачем настолько сильно нежить его? Но это всё Арсений. Арсений любит любить. Сначала вытягивает ленты, освобождая лодыжки, развязывает дальше и не может сдержать в себе внутреннего перфекциониста, обвязывает концы ткани вокруг груди в незамысловатые узоры и делает два бантика на выпирающих плечах. Немного неаккуратно, но всё равно красиво. — Ты большой молодец, что добился таких высот. Сам же в себя иногда не верил и хотел повесить руки? Но ты сильный, держишься на своих ногах, идёшь вперёд и в будущем, я уверен, будешь вести ещё больше своих любимых проектов на ТНТ, — Арсений обхватывает в кулак вставший член, ведёт всей пятернёй и тихо матерится себе под нос, понимая, что он забыл смазку где-то на диване. Они-то сейчас лежат на мягком и пушистом коврике у ёлки! Приходится сплюнуть скопившуюся слюну, а потом наклониться и лизнуть размашисто языком по покрасневшей головке. Антон запрокидывает голову назад, но только стукается об пол. Он приоткрывает рот, врезаясь языком в атласную ткань, но это не помогает, Арсений глубже насаживается, расслабляя горло, а в глазах Антона темнеет от удовольствия. Всё сворачивается тугим комком в паху, расплывается невесомой паутинкой по телу и заставляет покрыться мурашками. — Ты всегда такой нежный, хочу сравнивать тебя с большой зефиркой и мять-мять, — Антон жмурится, краснеет ушами и щеками, но сам одобрительно мычит. Арсений дрочит одной рукой, пока второй всё-таки тянется за смазкой. Поливает обильно ею чужой член и перебрасывает одну ногу через Антона. — Обожаю твою родинку на кончике носа, сам знаешь, как я люблю её постоянно чмокать утром. Люблю нежно целовать тебя перед концертами, когда ты сильно волнуешься. Ты же такой удивительный… Антон приподнимает одну ногу от вспышки наслаждения из-за действий Арсения и его слов. Тот медленно направляет член в себя, сам дрожит кончиками пальцев и старается держать себя ровно на ногах. Антон выгибается, старается не толкнуться резко бёдрами, чтобы не сделать больно своему возлюбленному. Арс тихо стонет себе под нос, дыхание сбивается, а ритм сердца ускоряется в несколько раз. — Всегда буду помнить тебя в начале отношений. Такой хрупкий, боялся даже сказать мне какие-то слова и постоянно стеснялся. Я рад, что ты изменился в лучшую сторону. Показываешь свою любовь разными способами, зажимаешь меня по различным гримёркам, и теперь уже я чувствую себя рядом с тобой «маленьким». У Антона у глаз собирается влага, он мечется в разные стороны, оставляет на внутренней части ладони следы-полумесяцы от ногтей, а Арсений всё говорит, говорит, говорит. Его речь можно слушать бесконечно, с каждым словом амплитуда движений повышается, толчки становятся размашистыми, выбивающими весь дух, и теперь уже Арсу сложнее говорить. — Ты всегда осторожничал со мной, когда я сказал, что хочу побыть снизу. Мне даже было первое время стыдно, что я всегда брал тебя грубо. Но я стараюсь меняться, правда. Для меня ты произведение искусства-ах, — с губ Арсения срывается протяжный стон, когда член погружается под другим углом и задевает простату. Приятно обоим. Антон мычит, захлёбывается в ощущениях в буквальном смысле, потому что лента вся промокла от слёз, а Арс ещё так хорошо подобрал темп. Арсений опирается руками о грудь, но не выдерживает и резко дёргает закрывающую губы ткань вниз. Антон делает глубокий вдох, но не успевает ничего сказать. Арсений впивается тёплым поцелуем в его губы. Смакует каждую, как он любит это дело, проталкивает язык глубже, буквально заставляя Антона делать редкие вдохи. Голову кружит, ноги гудят, а у Антона ещё и связанные за спиной руки, на которых он фактически лежит. Оторвавшись друг от друга, они замечают тоненькую ниточку слюны между ними, а губы обоих покалывает. — Ты же помнишь ту фразу про художника? Я говорил её искренне, до сих пор так считаю. Ты самое яркое событие, что произошло со мной, Ан-то-о-он… — А-Ар-с, — сквозь зубы шипит Антон, вскидывая бёдра на очередном толчке и кончая. Арсений ощущает внутри себя приятную пульсацию, додрачивает себе рукой и пачкает живот Антона. — Всё хорошо? — Арсений присаживается рядом, даже не успевает отойти от оргазма и смотрит обеспокоенно, не ощущая дискомфорта от вытекающей спермы. — Д-да…я…это правда всё, что ты говорил? — неуверенно произносит Антон, думая, что Арсений говорил это только ради их незамысловатой игры. — Конечно, родной. Всё от чистого сердца. Я тебя очень-очень сильно люблю. Арсений обхватывает его мокрые щеки и целует везде: поочередно глаза, оставшиеся от слёз мокрые дорожки, нос с родинкой и потом клюет легонько в губы. — Тебе, — Антон всхлипывает и немного привстаёт, чтобы Арсению было удобней развязать руки. — Тебе нужно в душ. Ты почему презерватив не использовал? — Тебе тоже нужно. Не бойся, я же не умер. Тем более что ощущения довольно прикольные после этого. Вместе пойдём? Антон двигает пару раз руками, чтобы размять затёкшие мышцы, и кивает. Арсений уже норовит встать, как его сажают обратно, переворачивают на живот и начинают обтирать салфетками. — Да я бы и так дошёл… — Тихо. Сейчас пойдём. Арсений послушно лежит животом на ковре и смеётся себе под нос. Всё-таки у него самый лучший на свете любовник.