° ° °
— Бабушка сказала, что на Самхейн тебя примут в род, как и меня. Ты тоже станешь Лавгуд! Изар повернул голову к беззаботно болтающей девочке и слегка приподнял бровь. Главное было не сбивать Полумну с мысли, а вот отвечать вовсе не обязательно. День был ветреный, но она сумела вытащить его на улицу. Дети сидели на поваленном дереве на берегу пруда. Зар кутался в теплое пальто, из которого выросла Луна, и шарф, связанный бабушкой лично для него, и слушал взволнованную подругу. — Это же вос-хи-ти-тель-но! — почти по слогам произнесла Полумна. — Как это звучит, послушай! Изар Акери Лавгуд и Полумна Лира Лавгуд! Кстати, Изар — это звезда у басков, а вот на греческом «звезда» — Астер. Не хочешь имя изменить? А то потом будет поздно. — Луна засмеялась. — Мне нравится и так, и так. — Звучит зубодробительно, — признался Зар и улыбнулся. — Но мне действительно нравится. Пусть будет Акери, я уже привык, — смущенно признался мальчик. — А Лавгуд — это здорово, будем братом и сестрой для всех остальных. Для меня ты и так, как сестра. Я рад… — в горле почему-то запершило. Он откашлялся и продолжил: — Я рад, что вы с бабушкой меня приняли, — закончил он фразу почти шепотом. Новое имя нравилось. Сильнее, чем прежнее. Он помнил, как цедили в школе непривычную ему фамилию Поттер, а он хлопал глазами и думал, что зовут кого-то еще. Учителя даже решили, что он отсталый: никому в голову не пришло, что свое имя он слышал впервые и попросту его не знал, а в последствии — еще не привык. Когда безобразничал Дадли — обвиняли его. «По-о-оттер-р-р», — рычали во весь голос, а дети дразнили хором: «Potty Potter!», «Cracked Potty» или «Scarred Potty», намекая на шрам в половину лба в виде разветвленной молнии. Ему не нравился этот странный шрам, Петунья не желала смотреть ему в лицо. Эмоции, что вызывало красноватое безобразие, ранили. Заставляли опускать голову и носить длинную спутанную челку. Жаль, это была не единственная проблема. Ему не нравилось быть грязным, мечтать о долгом горячем душе и слышать, как презрительно ему кричат родственники: «урод», «помойная крыса», «тварь» или «щенок». Изар мучительно скривился и помотал блондинистой головой. Поттер умер там, в лесу! Пора и ему забыть о прошлом. — Э-эй, Акери, — ты слышишь, — сквозь мысли пробился голос сидящей перед ним девочки, — бабушка считает, что тебе понадобится вся защита, что может дать фамилия. Мы будем проводить обряд, и я смогу участвовать! Это здорово. Тебе нужно подготовиться, осталось три дня! Зар потер локоть, ушибленный утром, и спросил: — А что нужно делать? — Бабушка тебе сегодня расскажет. А я буду собирать травы и готовить отвары. Надеюсь увидеть снарков, после дождя они выползают из нор. Зар не знал, о чем щебетала Луна. За время, проведенное в библиотеке, мальчик не встречал ничего, что напоминало травошмыг, снарков, нарглов или головосеков, а также жмыхлей и смышлей. Хотя он изучал созданий магического мира — от гиппогрифов и мантикор до лукотрусов и руноследов. Змей маг любил особенно нежно. В доме у них тоже были зверушки. Он подружился с симпатичным нюхлером, который норовил утащить с его пальца кольцо или вынуть серьгу из уха. Юримэй пришлось наложить сохранное заклинание специально от нюхлеров. Считалось, что его украшения было невозможно снять, но от магии этих зверьков развеивались любые защитные чары. Луна говорила, что однажды такой вот маленький разбойник ограбил волшебную ювелирную лавку и унес много ценных и, чего уж сомневаться, блестящих украшений. А где-то на страницах вестников встретилась история про ограбленного нюхлером темного лорда. Из Германии, кажется. Зверьков интересовали блестящие безделушки, но особенно они были падки на те, что имели магический фон. Поэтому в доме Юримэй зачаровала все накопители, чтобы они через время возвращались на свои места. В сумке у вороватого зверька накопители не разряжались, скорее наоборот. Поэтому ему позволяли немного поносить добычу с собой. Прежде, чем она от него ускользала с помощью чар возврата. Как работали такие тонкие материи, Изар так и не разобрался — отчего одни заклинания развеивались быстрее, а другие нельзя было наложить на разные виды предметов. Сложная эта была штука — магия. Рикси был забавным малышом. Изару нравилось сидеть перед камином, держать его на коленях и гладить. Пушистый зверек повадками напоминал кошку и обезьянку. К ворону мальчик относился уважительно. Луна сказала, что Рейв такой же старый, как и бабушка. Зару казалось, что птица была глазами и ушами старой волшебницы, и Луна по секрету сказала, что он мог передавать сообщения своей хозяйке. Рейв прилетал и улетал, когда считал нужным. Луна готовила ему рыбу и ламейнских червей, и старалась не тревожить, как и бабушку. Слишком стар был пернатый. Камуфлори, как звала его Луна, или демимаска (так его называла Юримэй), был тихим и буквально незаметным. Он два раза натыкался на него и падал, но никогда не сердился на это милое существо, скорее переживал, что мог навредить боязливому лохматику. Адим приносил ему плед. Просто так. Как будто чувствовал, когда мальчик начинал замерзать или грустить. Зар в ответ расчесывал ему шерсть редким гребнем. Луна собирала ее в заколдованном мешочке, а бабушка довязывала второй плащ с глубоким капюшоном. Когда мальчик спросил ее, зачем так бережно собирать ее, Луна хитро улыбнулась и сказала: «Маленькая тайна большой вселенной!» Потом он сам прочитал про свойства камуфлори, и почему они стали редки в волшебном мире. Зар кормил Адима сухофруктами и сметаной, а тот делился печеньем. Изара не переставали удивлять волшебные звери! Чего стоили сфинксы, кентавры или те же драконы! Огромные рептилии, которые могли дышать огнем. В книгах он осязал не только сухие строки слов, но мог с помощью «Ока» представить рисунки. Они медленно выстраивались в его сознании, когда он прижимал пальцы к странице с изображением существ. Чтобы «увидеть» фотографию, требовалось больше времени и магии, а схемы движения палочки в учебнике чар проявлялись быстрее всего. Палочка. Он с нетерпением ждал, когда сможет получить свою. Те, которые хранились в поместье, ему не подходили. Связи с ними он не чувствовал. У Луны палочка подходила чуть больше. Девочка изредка пробовала колдовать, но сознательное использование волшебства в детском возрасте вредило, поэтому волшебники выбирали свою палочку в двенадцать, когда магическое ядро успокаивалось и уже не давало бурных всплесков неконтролируемой магии, да и палочка тогда могла легко найти своего хозяина. Понемногу тренировать простые заклинания под руководством умелого мага-родственника разрешалось и до наступления возраста магического равновесия. Негласно. Поэтому Юримэй больше требовала от них развивать мелкую моторику. А с этим у Зара были проблемы. После Тисовой — Изар избегал даже упоминания Дурслей — его руки стали не такими гибкими. Трещины, ушибы, переломы пальцев, кистей и запястий срастались в детстве сами, без врачебного контроля, подчастую срастались правильно, но движения пальцев все же были ограничены и иногда причиняли боль. Юримэй не могла провести полноценную операцию — не было сил, подходящего места, инструментов и коллег, а навыки тонкой работы для нее утратились десятилетия назад. Пригласить же к себе кого-то или вывести мальчика к неизвестному целителю было опасно. Любой бы сказал, что Юримэй — не жилец на этом свете. И где бы оказались дети? Тот же Дамблдор хищником кружил неподалеку от угасающих родов, желая урвать себе кусок добра через преданных ему сторонников. Поэтому старая волшебница растирала мальчику руки сваренными составами, снимая воспаление и боль после тренировок. Проводить операции по удалению костей и выращиванию новых она не рисковала — слишком многое могло пойти не так. Изар с Луной тренировались играть не только на пианино, но и — что Изара удивляло не один день — на небольших гулких гоблинских барабанах. «Палочка в руке должна быть ее продолжением», — повторяла старушка, слушая их «концерты». Да, Зар преодолел внутренний барьер и подошел к пианино. При отсутствии зрения музыка снова стала его отдушиной. Только играл он уже не написанные кем-то нотные ряды, а придумывал мелодии сам. Неимоверная Луна умудрялась даже что-то напевать под его бренчание. Можно было подумать, что дети только и занимались, но это было не так. Бабушка давала время на беззаботные игры и болтовню, считая, что они должны немного бездельничать, чтобы «выученный материал успевал уложиться в их головах». Просто Изар часто проводил свое свободное время в библиотеке, пока старая волшебница не выгоняла его «дать дело рукам» — тогда он возился с глиной в мастерской или шел заниматься музыкой. Это его определенно расслабляло и настраивало на мирный лад. Изар сколько себя помнил, всегда плохо спал. У Дурслей ему снились кошмары, и он привык спать в полглаза, чтобы не будить их своими криками — это было небезопасно, он давно научился спать тихо, но и здесь его догоняли воспоминания. Чем сильнее маг отгонял их днем, тем упорнее они пытались прорваться ночью. Ему снились угрожающие сцены из прежней жизни, бегство, драки, злобный шепот или чьи-то крики, бессмысленная беготня или прятки от кого-то ужасного. Но постепенно его отдых стал спокойней. То ли медитации помогли, то ли безопасная сытая жизнь. А может, Ловец снов, который Луна сплела из пробок, бусин и разноцветных шелковых нитей.° ° °
Утро было ясным и ветреным. Конец октября пах мокрой хвоей, прелой листвой и грибами. Легкая изморось укрывала пожухлую траву и на тропинках хрустела под ногами тонкая пленка льда. После очень раннего завтрака, непривычного для бабушки, она привела Зара в библиотеку и за чашкой горячего какао рассказала ему про следующий ритуальный шаг накануне обряда. В первом этапе неделю назад участвовали все: Луна собирала нужные ингредиенты, Юримэй варила зелья, мальчик плел по старинной книге браслеты, добавляя к ним кусочки шлифованого дерева и камни. Два — для пожилой леди и для сестренки. Юный маг самолично вырезал поверх нужные руны. Тяжелая кропотливая работа давалась ему с трудом. Сначала он перепортил массу деревяшек, действуя наощупь, раня пальцы острым ножом. Но постепенно три короткие рунные цепочки стали получаться все лучше и лучше. Конечным результатом Зар гордился. Даже видя, он не смог бы сделать лучше. А все потому, что Луна, наблюдая за хмурым Заром и узнав причины его настроения, дала свой исключительный совет в привычной манере. «Не смотри пальцами, чувствуй суть». Изар обдумывал два дня и понял это так: во время работы думать не про то, что он может испортить, а про его новую семью, представляя то, что он хочет вложить в свои дары. «Магия желания», — беззаботно объяснила потом Полумна, когда он радостно поделился, что закончил свою работу. Второй этап был для вводимого в род. Он должен был уйти в «поиск». Что-то утратить, что-то приобрести. «Прийти новым для нового рода», — смеялась Луна. Сам ритуал состоял из части «плоти» — даров с обеих сторон, и части «магии крови». С первым было понятнее. Нельзя было просто сходить купить какую-то безделушку, или дорогой статусный дар — абиссинского коня, драгоценный гарнитур или роскошную одежду. Каждый готовил что-то лично от себя, по наитию. А вот этап «поиска-утраты-приобретения» был непонятен. Не всегда приобретение оказывалось материальным, а про утрату не говорилось вообще. Тут мальчик волновался. Он и так уже потерял зрение, и вот потерять еще что-то важное для него он не хотел. Но бабушка его успокоила. Калечить магия никого бы не стала. Зар сосредоточенно слушал волшебницу, прочитал пару страниц из выбранных ею книг и принял напутственный подарок — чудесную резную трость, инкрустированную и перевитую рунными цепочками по окружности. Маги постоянно использовали руны в своих изделиях. — Она кажется очень дорогой, — неуверенно пробормотал мальчик, пробегая пальцами по изгибам, — я не думаю, что стою… что стоит… Он запутался и замолчал. Старушка не любила, когда он начинал мямлить, глотая слова и фразы, потому мягко, но настойчиво поправляла его в беседах. Изар боролся с этой «пагубной привычкой», но в моменты душевного волнения вбитые в него правила брали верх: не поднимать глаза, говорить кратко, особенно с посторонними: «да, мэм», «нет, сэр», «спасибо», «я понял», «все в порядке», «мне ничего не нужно», не сидеть в присутствии взрослых, не есть без разрешения, быть незаметным и услужливым, предвидя потребности его хозяев, не трогать то, что ему не принадлежит (в основном все) и не задавать вопросов. Из-за этих правил в школе Зар не раз попадал впросак, а потом Вернон решительно и наглядно показывал, насколько неправ был мальчик, что бы он ни делал. — Изар, не волнуйся. Этот подарок не потеряется, не будет украден или сломан. Я бы вручила тебе трость после ритуала, но чувствую, что она будет уместна сейчас. Никто без твоего согласия ее не отберет, — пальцы волшебницы осторожно коснулись его подбородка и подняли лицо вверх, — ты ведь этого боишься? — Я не смогу… я не смогу защитить эту вещь. А когда ее отберут или сломают… Пусть она останется у вас! Никто не поверит, что у меня может быть… может быть такая… такое… — он снова замолчал, пытаясь подобрать нужные слова. Получать дары он не привык, а эта семья и так много ему дала. Много больше, чем кто-либо до этого. Больше, чем он стоил. — Не переживай, Изар. Эта вещь должна быть твоей. Прости старуху: я переживаю за тебя и мне очень сложно отпустить тебя, даже если так нужно. Насчет трости не беспокойся. Внешний вид она примет любой. Я не буду сейчас говорить о том, кто были хозяевами этого артефакта до тебя, но будь уверен, ее не так просто уничтожить. — Я не знаю, что сказать… Я так вам благодарен, что… — Зар смутился и тяжело вздохнул, его опущенные руки слегка дернулись, оборвав движение. Ему хотелось кинуться к женщине и обнять ее так крепко, как сильны были эмоции, что бушевали внутри него. Он нерешительно сделал шаг в сторону Юримэй и с удивлением почувствовал, как ее тонкие сухие руки осторожно притянули его к себе. Пожилая леди почти невесомо поглаживала его спину и тихо шептала в его взлохмаченные тонкие волосы: — Добро пожаловать, Изар. Добро пожаловать, мальчик! Как ни странно, в этот раз юный волшебник не вздрогнул, услышав ненавистное обращение. В этот раз слово «мальчик» звучало в устах бабушки Лавгуд очень тепло и с удивительной заботой. На пороге дома Луна ждала его с длинным шарфом. Юримэй подала мальчику теплое осеннее пальто и шапку. Они обняли его по очереди еще раз и пожелали ему возвратиться до темноты. Редко в род по этому обряду принимали сущих детей. Как правило, роды желали получить ценного мага, а значит взрослого и чем-то важного — даром, силой, умением, властью. Этот обряд давал полное вхождение в род и даже сам принятый не мог это изменить, а значит, выведав секреты, не мог род покинуть. Изар прошел по мощеной каменной дорожке до границ участка, постукивая тонкой тростью перед собой. С подарком идти оказалось проще и быстрее. Маг постоял у калитки, прислушался к чему-то и повернул налево. Через полчаса он оказался между лугом и опушкой леса. Мальчик споткнулся о поваленное дерево и подставил лицо утренним лучам неяркого солнца. Жарко не было, это солнце едва заметно касалось щек и прикрытых век, играло со сбившимися волосами расплетенной косы. Он натянул рукава свитера из-под тесного тяжелого пальто. Оранжево-фиолетового, как выяснил волшебник у девочки. Это было ее старое прошлогоднее пальто, но в нем Изар чувствовал себя комфортно. Он был рад, что он не видит этого цветного безобразия — вкусы Луны в одежде и украшениях были весьма специфичны. Об этом говорило ожерелье «от нарглов» из пробок и проволоки, подаренное ему в первую неделю, или браслет из полированных фруктовых косточек и стеклянных бусин «от мозгошмыгов». Впрочем, мальчика это не сильно смущало, да и обижать дарительницу по пустякам было неловко. Поэтому он носил ее подарки с невозмутимостью сфинкса. Браслет ему даже нравился. А ожерелье он бережно сложил в ящик тумбочки. Его «нарглы» все равно были непобедимы. По факту, задание от Юримэй гласило: «идти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что». Зар чувствовал себя плохо от неопределенности и откидывал вглубь сознания мерзкую мыслишку о том, что нет никакого «особого пути» и ему, не приемля грубости, вежливые хозяева указывают таким образом на дверь. Одевают, собирают в дорогу и не ждут его возвращения обратно. Эти мысли мальчик не хотел принимать, но они крутились на задворках его разума. «Но подарки? Разве станут дарить такие дорогие вещи человеку, от которого хотят избавиться?» — решительно возражал себе он, заталкивая глупые мысли еще дальше. Холодный влажный лес навевал неприятные воспоминания. Изар натянул поплотнее шарф и спрятал ладони в рукава теплого свитера. Внутреннее предчувствие тянуло его дальше, а логика подсказывала, что слепой мальчик в лесу будет искать что угодно до бесконечности или замерзнет в ближайшем овраге, переломав ноги. Он решительно встал, покрутился и направился туда, куда его тянуло, или ему так казалось. Одну руку он выставил чуть в сторону, в другой держал трость и невысоко водил ею перед собой, шагая вперед немного уверенней, с некоторой ловкостью уклоняясь от кустов, едва касаясь пальцами стволов деревьев. Он не представлял, сколько времени прошло с завтрака, но ноги у него гудели от усталости. Хотелось прилечь и поспать. Голова, которая утром слегка ныла, к вечеру стала совсем тяжелой, ломило в затылке. Мальчик решил, что приляжет на первом большом бревне или дереве, которое встретится ему на пути. Под теплым пальто он мог обернуться котенком. К трансформациям за последний месяц он привык. Особенно ему нравилось то, что его животная форма не тяготилась мыслями и сложными эмоциями, а весело бегала перед домом. Тем более, что светочувствительность кошачьего глаза была выше: он видел не только свет и темноту в целом, но и отдельные шевелящиеся пятна и формы в серых тонах. Очень условно, но даже такое зрение помогало ориентироваться в помещении, «видя» просвет окна или двери, или на улице — землю, массивы деревьев и пространство перед собой. В стены дома котенок по крайней мере не врезался. Когда Изару казалось, что он упадет от усталости, желанный островок для отдыха нашелся. Ушибленное колено кричало о привале и норовило подогнуться на любом бугорке. Волшебник так устал, что его не заботили ни дикие звери, ни холод ночи. Желание спать казалось непреодолимым. Мальчик прикрепил трость сбоку к рюкзаку и полез по стволу повыше от остывающей земли. Видимо, дерево при падении плотно сцепилось с другими и застряло в переплетении чужих толстых ветвей. Удобное углубление нашлось быстро. Изар устроился, аккуратно уложив колено и, раскрыв рюкзак, достал воду. Голова болела так, что мысль о еде вызывала тошноту. Зар напился и, обернувшись, заснул.° ° °
«Ты не спешишь, котенок. Медлиш-ш-шь, — голос звучал расстроенно и недоуменно, — я жду тебя, жду. А ты все не приходиш-шь. Ты боиш-ш-шь-ся?» «Не знаю, — Изар звучал сонно. — А ты хочешь навредить?» «Конеш-ш-но нет, — сердито буркнул голос, — ты детеныш-ш. Я жду тебя помочь, показать, научить…» «Тогда я не боюсь, — решил мальчик, — у меня бывают сны и пострашнее». «Я не со-о-у-н, — протянул голос, — я не мираж-ж-ш-ш-ш». «Но ведь я сплю! — возразил Изар. — А если я сплю, значит, ты — мой сон!» «Ты скоро придеш-ш-шь, и увидиш-шь!» — голос звучал умиротворенно и немного шипяще, это шипение выдавало нечеловеческое происхождение собеседника, но мальчик уже ничему не удивлялся. «Зачем я тебе нужен? Это тебя я должен принести домой?» Волшебник не заметил, как стал называть поместье Лавгудов местом, куда ему хотелось вернуться. Своим домом. Дом на Тисовой он таким не считал даже в самом раннем детстве. Там ему быстро показали границы, которые переступать не следует. «Я бы хотел на это посмотреть, — добродушно пророкотал собеседник, — ты уже близко, мы скоро встретимся, детеныш-ш. Что-то есть у тебя, что ты оставишь. Что-то, что ты заберешь. И что-то, что ты оставишь при себе», — загадочно ответил голос и замолчал. «Говоришь загадками, — пыхтя, пробурчал мальчик, переставляя лапы и помогая себе хвостом, — как будто ты сфинкс какой-то… Ты сфинкс?» — вдруг спросил он и недоуменно остановился. «Снобы. Эти сфинксы — полные задницы. Полные и беспросветные снобы, — ответил голос, запнувшись посредине фразы. — Я не такой! Но отдаленное родство с этими поганцами признаю». Котенок осторожно перебирался через кусты и валежник, ныряя под встреченными ветками или подпрыгивая и цепляясь за стволы тонкими, но острыми коготками. Он видел неясную серость мутных пятен. Зато падать было не в пример удобнее и не так больно. Мальчик доверился звериному чутью и не задумывался над дорогой своим человеческим сознанием. Котенок шустро бежал вперед, беседуя с неизвестным спутником. Полная луна освещала волшебный лес, но даже ее яркий свет не достигал укромных уголков, где пробирался маленький зверек. «Может, пока я добираюсь, ты расскажешь мне, кто ты и зачем я иду туда, где ты меня ждешь, а?» — проснулось мальчишечье любопытство. «Много разговоров, много вопросов — сплош-шная суета!» — оборвал его взрослый кот. А на то, что его собеседником был кот, Изар мог дать хвост на отсечение. «Ты грубый, вот возьму и поверну обратно!» — вдруг разобиделся котенок, встопорщив шерсть. Кошачий облик наградил его более свободным и ершистым нравом и яркими эмоциями. Конечно, воплощать угрозу по прихоти он бы не стал. «Тогда ты не приобретеш-шь ничего, только потеряеш-шь, — меланхолично протянул голос, но через мгновение встрепенулся и приказным тоном начал командовать. — Не болтай и поспеш-ши! Ты задерживаеш-шься, беги быстрее». Магу хотелось возразить, но он нутром чуял, что сейчас для этого нет времени. Он ускорился и через полчаса перед ним появилась круглая каменная плита посреди поляны. По краю каменного круга тускло светились какие-то полосы. «Ты почти на месте! — довольно проговорил его незримый собеседник. — А теперь слушай внимательно. Залезь на плиту в центр и замри там, как будешь готов — скажи». «Тут руны? Какие-то полосы светятся… Это они? Я не совсем вижу, — признался он, напрягая глаза и сморщив нос, — минуту, вот, еще немного, я на месте!» «Хм-м, не совсем видишь? — голос крупного собрата был немного встревоженным, — у тебя осталось мало времени, быстрее!» «Да, вот, я готов, — отчитался маг и чихнул. — Мне нужно становиться обратно?» «Становиться куда? — не понял голос. — Ты стой в кругу и не уходи никуда. Ты понял, мелкое чудовище?!» «Становиться человеком», — пояснил Изар и шмыгнул носом. «Это не важно, но кошкой тебе легче будет выдержать перемещение», — ответ прозвучал немного размыто. «Перемещение куда-а-у-у», — мальчика затянуло в странном вихре и закружило изо всех сил. Он потерял представление не только о том, где был верх или низ, но и перестал понимать, где его конечности, а где его внутренности. «Как будто в стиральной машинке Петуньи», — мелькнула нелепая мысль, и сознание мальчика помутилось.° ° °
Приходил в себя он медленно. Нос щекотал мягкий длинный мех. Парень чихнул и открыл глаза. Прямо перед ним находилась огромная и очень пушистая кошачья морда с удивительно яркими и большими глазами. Но Изар ее не видел. Судя по всему, ребенок сменил свой облик с кошачьего на человечий. Волшебное существо сидело перед ним и, наклонив голову, рассматривало мальчика. Он подтянулся и неуверенно сел на такой же каменной, но очень теплой плите, в кругу из тусклых ребристых линий. Он поежился и тут же к нему метнулись ленты хвостов, укрывая его от холода, согревая и поддерживая. Изар приподнял ладони и медленно протянул вперед руки, словно прося дотронуться и познакомиться с собеседником кончиками пальцев. Зверь наклонил свою морду еще ближе, его дыхание задорно щекотало длинные спутанные волосы ребенка. «У-у-уфф-ф-ф!» — вздрогнул мальчик. «Не мятой пахло, это точно. И не зубной пастой». Волшебник осторожно приложил ладони к щекам, погладил мягкий мех, нежный кожаный нос, пробежался пальцами по плюшевой спинке носа ко лбу, расчесал растопыренными пальцами длинную гриву из волос и толстых жгутов-щупов. «Познакомились? — немного ехидно прошипел голос, пряча нежность к этому мелкому и худосочному человечку. — У нас мало времени, детеныш. Залезай на спину, придется тебя отвезти, иначе мы не дойдем до рассвета». «Идем, — согласился Изар и осторожно ощупал жаркое тело перед собой, — тебе не будет тяжело?» Вместо ответа зверь раскатисто засмеялся. Звучало удивительно. «Разве кошки умеют смеяться?» — удивленно распахнул глаза мальчик, пока хвосты большого зверя обернулись вокруг него и подняли ему на спину. «Умеют-умеют», — буркнул кот и помчался по скальным подземным тропам. В просветах наверху мелькало чужое звездное небо. «Крепче держись!» — скомандовал он, но волшебные хвосты не отпускали маленького мага на протяжении всей скачки. «А почему мы так спешим?» — не удержался Изар. Обычно он не задавал вопросов, но с этим зверем все было иначе. Сначала все казалось сном, а когда мальчик понял, что сон оказался явью, он бежал в облике котенка к месту встречи. Сейчас казалось естественным задавать вопросы и слушать, что ему говорил удивительный зверь. «Тебе нужно успеть к озеру Фей. Только в полночь это можно сделать смертному и не погибнуть, но получить дар. То, о чем не мог и подумать, но то, что тебе нужно больше всего». «Если ты не знаешь, что тебе нужно, значит, оно нужно не совсем? Как понять?» — немного путанно спросил мальчик. «Глупый, это самое важное, что ты можешь получить. Истинное, а не притворное. Это озеро ищут, чтобы получить несметные богатства, молодость, силу, власть… Зачем только не ищут, но правда в том, что оно дает лишь то, что нужно на самом деле, а не то, что хочется». «А ты что получил? Ты же нырял туда?» — рассудительно поинтересовался ребенок. «А мне это не нужно. Я знаю свой путь и сейчас я твой проводник». Они резко остановились и, если бы не кошачьи хвосты, Зар кубарем перелетел бы вперед. «Осторожно, я не ездовой зверь!» — недовольно буркнул четырехлапый и осторожно подтолкнул мальчика к кромке воды. «Извините, сэр, — расстроенно ответил он, снимая свитер. — А вода тут холодная? Мне просто взять и нырнуть?» «Да, просто ныряй, сейчас ты не утонешь в любом случае, там будет тепло. Прыгай и греби вниз. Твоя цель — дотронуться до дна и сорвать цветок — там все дно ими заплетено. Не бойся, очнешься уже здесь, я тебя буду ждать». Зар быстро разделся и сделал несколько осторожных шагов в воду. Плавать он не умел, разве что на паре уроков пробовал, но потом из-за Дадли его выгнали с занятий. Дно резко ушло из-под ног, и мальчик начал барахтаться, громко хлопая руками по поверхности. Он услышал рычание и вспомнил, что сказал ему кот. Ребенок сделал глубокий вздох и нырнул, изо всех сил принимаясь грести руками. Глоток воздуха все не кончался. Вскоре мальчик достиг дна и схватился за толстый стебель подводного растения. Из последних сил Зар дернул за него, и его сознание померкло. Времени не стало. Тела не стало. Осталось ощущение движения. Перед мутным взглядом проносились цветные пятна, яркие и приглушенные, большие и целые россыпи пестрых. Слышался тонкий смех, словно звон колокольчиков. Он то удалялся, то становился ближе. Расцветал новыми нотами и оттенками. К нему присоединялись другие голоса, одни шептали едва слышно, иные разбивались звоном хрусталя, третьи эхом повторяли все звуки снова и снова. У мальчика резко заболела голова, острой болью полоснуло по лбу — и место бывшего шрама загорелось огнем. Пылал лоб, горело что-то в груди. Казалось, он весь сгорает заживо в пламени пожара. Волшебник судорожно сжался в клубок. Руки и ноги свело судорогами до полного онемения, иначе он бы раздирал свой лоб. Зар кричал. Он чувствовал себя раскаленным светилом, которое заканчивает свой небесный путь. Пульсация в нем достигла предела, и от невыносимой боли он потерял сознание во второй раз. Сперва он услышал скрип песка под ногами, фырканье существа рядом с ним, потом ощутил капли воды на лице и его нос пощекотали чьи-то длинные усы. Он попытался подняться. Руки и ноги казались чужими и слушались плохо. От любого движения конечности ныли. Он вспомнил, как нырял за цветком в озеро и что с ним случилось потом. Отзвуки былой агонии прошлись по нему волной дрожи. Изар начал замерзать, и существо рядом подуло на него горячим воздухом и опустилось на песок, укутав в своей шерсти. Моментально согревшись, Зар заснул. Второе пробуждение оказалось не таким коротким. «Вставай, сонный детеныш, нам пора в дорогу», — его затормошил большой мягкий нос, пытаясь разбудить. «Встаю, — сквозь сон проглотив половину букв, ответил Зар. — Я уже встаю». «Здесь время течет иначе, нам пора! В нашем мире прошло не меньше недели, поспишь еще день и — пройдет пару лет, здесь время непредсказуемо. Чем дольше блуждаешь, тем медленнее оно здесь течет». «Ох, тогда я готов!» — подскочил мальчик и начал крутиться в поисках одежды. Он натянул на себя футболку и штаны, свитер и шапку, зацепился ногой за шарф и сплюхнулся снова в теплый песок. «Тише-тише, не забывай здесь ничего, плохая примета. Вот твои носки, держи», — ему в руки упали слюнявые комочки ткани. Изар сунул их в карман, и принялся зашнуровать ботинок, второй ударил его по затылку и плюхнулся рядом. «Не забудь свой цветок, — приказал голос, — вот он — теперь в виде хрустального фиала». «У меня не было никакого фиала, — с недоумением ответил мальчик, — никогда не было. Что это такое?». «Это цветок из озера. На берегу любой цветок превращается в предмет или впитывается в ладонь, оставляя лунный знак, если дар не материальный. Это означает, что феи были к тебе добры и наделили необычайным умением. Потом разберешься». Мальчик крепко держался за кожаные жгуты-наросты в основании шеи большого кота. «Расскажи про это место, где мы были, — попросил Изар, — какое оно?» «Ох, ты же не видел подземное Озеро Фей и водопад…» — озадаченно протянул кот. Он мчался огромными тягучими прыжками по извилистым пещерным тропам к точке перехода. «Тогда слушай, — стал рассказывать он на бегу, — песок у озера золотой, по краям скал и каменных выступов там большие цветы, но подходить к ним нельзя — запах так дурманит, что проснешься через полгода, а вернуться сможешь через пару столетий, если повезет. А можно остаться там навсегда. Под водой есть свет — это растения, поэтому видны огни разных цветов, но больше всего здесь голубых, фиолетовых, зеленых и рыжих. Ветра в пещере нет, но на озере постоянная рябь, рыбы в нем не живут. А жаль! Сверху кружатся вихри тумана. В воде отражается ночное небо, и звезды, и две луны — розовая и сине-фиолетовая. И туман в их свете такой же, а снизу он освещен огнями. Если приглядеться и долго ждать, можно увидеть на небе летящие силуэты разумных драконов. Мы на месте», — предупредил кот и снял хвостами замечтавшегося Зар на землю рядом с каменным кругом. «Как мы попадем обратно?» — спросил Изар, почесывая спутанные волосы. «Зайди в центр плиты, я скажу, когда ты встанешь на место. Иди!» — скомандовал зверь, подтолкнул его в нужную сторону и громко зевнул. «Стоп! Теперь закрой глаза и представь место, откуда ты прибыл». «Я его не видел, как мне представлять?» «Ох, точно. Но мы сюда прибывали поодиночке — уходить также нужно, а то попадем еще куда, потом выбираться устанешь, — проворчал кот, встряхнув гривой. — Тогда так давай. Я первый пойду. А ты на мой голос пойдешь, следом. Положи шапку вот здесь, тут центр, не ошибешься потом, и отходи к краю». Кот одним прыжком достиг середины, крутнулся и исчез. «Ты еще здесь?» — взволнованно вскрикнул Изар, вцепившись в каменный помост. «Здесь-здесь, дома уже. Слушай. Залезай в круг и поищи свою шапку. Становись там же, чтобы все рунные цепи не перекрывать. И думай, что хочешь ко мне». Зар очень сосредоточенно и медленно повторил все указания и полез на портальную площадку. Шапку он нашел быстро, еще пара минут, и после вихря перемещения его облизывал огромный мокрый язык. «Хороший мальчик, удивительно послушный, — бормотал кот, и Зар задумался, так ли безопасно было это перемещение. — Кстати, а как ты раньше здесь центр вымерял?» «Тут немного светилось и тепло было, — признался мальчик, — в форме котенка у меня больше чувствительности, и тут шерсть стояла дыбом!» «А-а-а, это потому что перед Самхейном тут магии много кружится, — сообразил зверь, — а я на тебя сердился, детеныш. Думал, что долго добираешься ко мне». «Сложно, когда не видишь, не то, что раньше…» — расстроенно проговорился мальчик. «Значит, раньше твои глазки в порядке были?» — уточнил кот. Он остановился и внимательно посмотрел на ребенка. «Были. Теперь нет», — отрезал Изар и отвернулся. «Ясно», — хмыкнул кот и задумался. Вдвоем они медленно шли по тропинке. Мальчик шел сбоку, держась за гриву одной рукой, а второй он сжимал в кармане небольшой и узкий хрустальный фиал, с металлической крышкой и кольцом на ней. Отпускать вещь из рук не хотелось. «Ну что, передохнул, котеныш? — преувеличено бодро спросил кото-лев. — «Залазь, я тебя подкину к месту твоей ночевки, пока твой запах не развеялся окончательно». «Мы же тут не были несколько дней, получается. Если ты не ошибся со временем. Тут до сих пор есть мой запах?» — котенок сильно потянул носом, но кроме мокрых хвойных иголок и сырой земли ничего необычного не почувствовал». «Поживи с мое, — рыкнул зверь и закинул хвостами-лентами подопечного к себе на спину, — снова держись, быстро доберемся». «Действительно быстро, — подумал Изар, сползая на землю к большим лапам котяры, как только они остановились. — Тут где-то мои вещи», — вспомнил он про трость, одеяло и рюкзак. Разбрасываться вещами маг не привык, храня даже найденные безделушки и пряча свое от кузена, который норовил отнять и сломать все, что видел в руках у мальчика. Зар встал, потянулся и приготовился искать на ощупь место ночлега, как ему в руки ткнулось сначала влажное одеяло, потом — рюкзак и трость. Он аккуратно упаковал все и повернулся к волшебному животному. «Мне пора, — нерешительно шепнул он, — ты еще здесь?» «А где же мне быть? А? Я намерен доставить тебя к дому, чтобы ты не блуждал по лесу. Тут небезопасно даже для маленького котенка. Я же специально ждал тебя, за неделю расчистил все окрестности: погонял акромантулов, одну виверну, парочку капп, сцепился с мантикорой — отличная была драка, — в голосе кото-льва послышалось едва скрытое удовлетворение. — Тебе, кстати, есть не хочется?» «Удивительно, но нет», — ответил мальчик, прислушиваясь к себе. «Ничего удивительного, в Тир-на-Ноогх поначалу не чувствуешь голода. И сразу по возвращении тоже, но здесь нужно поесть, так что передохнем, и я отвезу тебя домой, детеныш». Зар залез в сумку и достал сверток с едой под чарами стазиса. Заклинание, наложенное бабушкой, почти развеялось и еда была едва теплой. Он разделил стопку бутербродов на две части. Себе он взял два из них, оставив зверю остальные восемь. «Эй, малыш, благодарю», — широко улыбаясь, ответил ему кот. Зар через пару минут отложил свой бутерброд, старательно завернул остальное и сложил в рюкзак. Мальчик не любил бросать еду. Привычки из детства такого не позволяли. Полчаса они старательно отдыхали — зверь укутал собой ребенка, став для него и креслом, и одеялом.° ° °
«А вот теперь пора расставаться, котенок. Я чувствую, что мы еще встретимся, маленький маг», — волшебный зверь попрощался и лизнул волшебника в щеку. — Стой, — неожиданно осенило Зара, — стой, подожди! Мальчик впервые за долгое время закричал вслух, его голос был хриплым от долгого молчания. «Стой, — повторил он мысленно, — я же не знаю, как тебя зовут!» «Я здесь, детеныш. Ты встретил на своем Пути пятихвостого зуву Пламенных Вершин. Мое имя — Фламма». «А я Изар. Изар Акери, вскоре — Лавгуд — волшебник из Гнезда Ветра, если меня примут в семью», — смутился он под конец. «Не волнуйся, твоя дорога станет ровнее, я это чувствую, детеныш», — зуву попрощался и одним прыжком скрылся в лесу. «Э-э-эй», — хотел крикнуть мальчик, но почувствовал, что встреча с чудесным созданием подошла к концу. Он хотел спросить, в какой стороне находится поместье, но не успел. Маленький волшебник задумался, сжав рукой лямку рюкзака. Пальцы другой перебирали грани резного флакона в кармане. Как найти вход в поместье? Легко! А если ты не видишь? Проблема! Разве что котенком обернуться? Он втянул носом воздух, повертел головой. Под ногами скрипела хвоя, в воздухе пахло утренним лесом. Внутри тянуло идти прямо. Зар сделал несколько шагов и провел в воздухе палкой. Деревьев впереди не было. Он решил, что пойдет вперед, если не будет натыкаться на стволы. Он сделал пару десятков шагов и уткнулся в низкий заборчик и садовую заднюю дверь. Оказалось, зуву побеспокоился про своего маленького спутника и действительно привез его прямо к дому. Уже радостный Зар бодрым шагом направился к крыльцу. Он постучал в двери и замер, дожидаясь ответа. Не успели в его голове развязать свою битву сомнения, как послышался перестук туфель и дверь распахнулась. На нем с визгом повисла Полумна, шмыгая носом и вытирая его тыльной стороной руки. Она смеялась и плакала одновременно, восклицала и охала, сжимая его в крепких для такой тонкой девочки объятиях. — Изар, ты вернулся! Мы тебя так ждали! Бабушка переживала! Она даже стала сомневаться в этом решении, боялась, что ты совсем пропал. Я верила, что ты вернешься и все наладится. Заходи скорее, буду поить тебя горячим чаем и обнимать, а то мне до сих пор не верится! — Луна схватила мальчика и провела его в гостиную к дивану. Тут же загремели чашки и чайник, закипела вода, застучали по столу тарелки с печеньем и бутербродами. — Ой, я же бабушке должна сказать, что ты вернулся! Она совсем слегла перед праздником. Говорит, что папу может не дождаться… — настроение Луны быстро сменилось, и теперь ее голос звучал так расстроенно, что у Зара самого защемило сердце. — Ты посиди, я сейчас приду. Начинай кушать, не жди меня! — скомандовала девочка и помчалась в комнату Юримэй. Вдалеке послышался ее взволнованный щебет. Он встал с дивана, куда его усадила Луна, отставил трость в сторону, снял рюкзак, пальто, прошелся в коридор и повесил все на место. Заглянул в ванную — освежиться и вымыть руки — и вернулся обратно. Здесь Зар начинал чувствовать себя спокойно, как в доме, где его ждали и, возможно, любили.