° ° °
Порт-ключ доставил их в Министерство рано утром, в выходной. Там было мало волшебников, поэтому Люциус без труда провел детей к камину, и они быстро вернулись в поместье. Завтрак стоял на столе, накрытый стазисными чарами. — Как вам поездка? — помешивая чай, спросила Нарцисса. Она знала, что Драко не удержится и тут же примется рассказывать о своих впечатлениях. Люциус неторопливо ел свое любимое жаркое из баранины с запеченными овощами. Аппарация на дальние расстояния, даже с порт-ключом, вызывала у него здоровый аппетит. Изар и Полумна тихо ковыряли еду, изредка перебрасываясь словами. После возвращения и плотного завтрака лучше всего было дать детям отдохнуть, разогнав по комнатам. Драко рассказывал о матче, но вилка в его руках то и дело замирала, тогда ребенок моргал и, сосредоточившись, продолжал говорить. Нарциссе хотелось провести по его белым волосам, разворошив аккуратную прическу, сонный Драко навевал умиление и ностальгию. — А вам понравилось? — обратилась к Полумне леди Малфой, — я очень люблю солнечную южную Испанию и их побережье ранней осенью. — Да, прекрасное путешествие, — тут же отозвалась Луна, а Изар просто кивнул и вернулся к еде. — Жаль, что Виктор не смог поехать с нами на виллу. Он посидел с нами и со своими родителями в кафе, а потом с ними же и вернулся домой. У Крамов был фиксированный по времени порт-ключ, — пояснила Полумна и воодушевленно продолжила, — но мы с ним и дальше будем переписываться. Виктор обещал мне прислать колдографии с игры, а еще несколько снимков из магических пещер, где он бывал с друзьями. Магические пещеры — удивительные места, — глаза девочки сияли от восторга. — Я сама хотела бы там побывать, если Изар разрешит, — она искоса глянула на брата. Изар сделал вид, что не услышал последней фразы, размеренно опуская ложку в крем-суп. Он думал, что не хочет лазить по темным пещерам, но отпускать сестру в Болгарию не собирался. «А вообще, — сосредоточенно думал он, — стоит написать Рольфу Скамандеру, чтобы посоветоваться насчет нюхлеров. Если те продолжат так размножаться, к лету им с Луной некуда будет возвращаться». Расставаться было жалко, но большому семейству требовались лучшие условия для жизни, тем более, эти зверьки долго и тщательно выбирали себе пару. Рикси оказался счастливчиком. Да и Адима нужно попробовать сюда привести, бедняга совсем соскучился, как ему сообщил Астон. Может, Малфои не откажут принять застенчивого пушистика. Он грустит даже с домовыми эльфами в поместье. Они не настолько сентиментальны, чтобы гладить его и дарить внимание. Да и к гоблинам нужно успеть. Ответные дары выбраны и упакованы. Учебник, написанный Биннсом, скрасит вечера Грокаруша. Он был любителем почитать смешные истории. А уж история гоблинов в пересказе волшебников иначе не воспринималась. Флитвик бы мог вести этот предмет дотошно и достоверно, но тогда бы возник конфликт интересов — о многом волшебникам знать не стоит. Будут бояться, а не презирать. А это чревато последствиями. Изар знал на своей шкуре, что делает страх с теми, кто боится, по отношению к тому, кого боятся. Особенно, если нет возможности дать отпор. Тем более, что Флитвик хоть и преподавал юным магам, но оставался наполовину гоблинам, и хранил их гоблинские секреты, как и любой другой представитель их племени. Консультация гоблинов насчет артефакта была жизненно необходимой, да и поговорить с ними насчет лорда Малфоя стоит. Интересно, как он относится к этому народу? Неправильная реакция может закрыть все двери, кроме официальных, регламентированных древним соглашением. Если они не сойдутся, симпатии мальчика в любом случае будут на стороне его давних друзей. Разочаровываться не хотелось. После завтрака дети разошлись по комнатам, Драко спать не хотел, но заснул с книжкой за четверть часа. Луна помогла Изару составить правильное письмо, и Астрей унесся в ясное зимнее небо в поисках младшего Скамандера, ничуть не уступающего своему знаменитому деду. А Нарцисса вместе с Люциусом перешли в кабинет. — Как мальчики? — поинтересовалась она у мужа, присев на край темно-синего дивана, стоящего у стены возле письменного стола. Люциус облокотился спиной о подоконник, сложив руки на груди. — С Драко все отлично, я думаю, школьные события не сильно на него повлияли, скорее добавили интереса и уверенности в своих силах. Он рассказал мне, что тролля они действительно завалили всей компанией, причем Полумна совсем не уступала мальчишкам, а ведь ты знаешь, как Крэбб с Гойлом натаскивают своих отпрысков на боевку в тренировочном зале. Если они и растерялись в начале, то быстро сориентировались. Слава Мерлину, никто не пострадал. Что интересно, Лавгуды действовали очень вдумчиво, слаженно и уверенно, будто встречались с такими экспонатами в живой природе. — Ну, — хмыкнула Нарцисса, — ты помнишь Ксено, может и встречались. Этот исследователь мог потащить за собой детей в любые таинственные места планеты. Может, они и не только с троллем познакомились. Не буду говорить, что это совсем неподходящее воспитание для детей. Даже по твоим словам, что Крэбб, что Гойл на такое не решились — сводить детей с живыми тварями высокого класса опасности. Я понимаю иллюзии, но даже боггарт слишком неподходящее знакомство для них, кто бы их не учил и не подстраховывал. — Если было бы возможно, ты бы их только с лукотрусами и садовыми гномами знакомила, да, драгоценная? — подколол жену Малфой. Мужчина понимал её защитные инстинкты, но склонялся к мнению, что пора браться за сына всерьез. Заклинания заклинаниями, но практику в дуэлях ничто не заменит. Особенно, если Дамблдор и дальше будет выбирать бесполезных и слабых профессоров защиты. Дуэльный клуб он отменил больше, чем пять лет назад несмотря на просьбы персонала. Люциус решил, что с начала лета он озадачит этим Северуса. Тот, если сам не возьмется, так подскажет, кто в этом деле лучший. Перед его глазами прошло немало волшебников с тех пор, как он обосновался в Хогвартсе. Драко обучать пора, а если сравнить успехи наследника с тем, что он на днях видел в дуэльном зале, наблюдая за резвящимися Лавгудами, так он с этим решением безнадежно опоздал. Детишки часть заклинаний произносили едва слышно, а то и совсем невербально, применяя невообразимый микс из бытовых, стихийных и редких боевых проклятий. И если он правильно заметил, палочка не играла ведущую роль в спарринге. Некоторые из чар и старшекурснику давались с трудом, а эти сыпали так, словно каждый день разминались в поединках. И фантазии им хватало. Малфою казалось, что дети не показали и десятой части того, что умеют. — Я заметила, что Изар особенно измучен поездкой, — продолжила беседу Нарцисса, пока Люциус перебирал накопившуюся корреспонденцию за столом. — Ты как всегда проницательна, — сообщил ей муж, окинув нежным взглядом. Так он смотрел на нее только наедине, перед посторонними держа маску стервозного лорда с неограниченной властью и завышенными требованиями ко всем окружающим. — Как и ты, любовь моя, — вернула комплимент Нарцисса, удобно устроившись на диване с чашкой в руках. Было видно, что она ожидала подробного рассказа о поездке, с наблюдениями и комментариями мужа. — Встретил знакомых? — поинтересовалась она, изогнув тонкую бровь, — расширил бизнес, нашел партнеров? — Всего понемногу, — усмехнулся Люциус, — Крамы были… забавны. Нарцисса на мгновение приподняла обе брови в удивлении: такая характеристика мужа была неожиданной. — Нужно будет уточнить, что они хотят от Лавгудов, очень уж Роланда танцевала вокруг Полумны, даже дети это заметили. Кажется, болгары не ожидали сопровождения, иначе бы подготовились действовать не так, — он потер кончики пальцев, подбирая подходящее к ситуации слово, — топорно. Никакого изящества. Хотя Димитрий неплох, но он очень похож на Гойла, довольно хваткий делец, но в целом простодушен аки младенец. Встретил еще дальнюю ветку Розье, из тех, что уехали в Австралию. Видел представителей итальянских Джустиниани и де Ланнуа. — Они твои давние деловые партнеры, — заметила Нарцисса. — Да, но с тем, как Дамблдор урезает список разрешенных ингредиентов, приходится перекраивать половину бизнеса, — досадливо поморщился Люциус, — мы с ними обговорили новые направления для импорта. Кстати, Чезаре посоветовал заказывать у них бумсланга не напрямую как ингредиенты, а как «кожаные изделия» особой выделки и «сувенирную продукцию». Чтоб мы раньше так изощрялись! Люциус задумался, водя по полным розовым губам концом пера. — Интересно было бы посмотреть первую партию таких «сувениров». Даже таможенники не настолько безголовые тролли, чтобы пропустить редкие полузапрещенные товары. Говорит, они там разработали новое заклинание стазиса, как раз для транспортировки. Он даже передал мне материалы по обратным преобразованиям. Так что попробую сделать запрос на эксклюзивные аксессуары и подарки из солнечной Италии. А то старик мне все пути перекрывает. Думает, если будет наступать мне на торговлю, я перестану ему мешать в Визенгамоте, наивный болван, — глаза Малфоя хищно прищурились, — хорошо, что он не подозревает о моих истинных намерениях. В глазах Нарциссы сверкнули те же искры. Истинная дочь Блэков уже догадалась, кому обязана своими терзаниями и кто виноват в их бедах, как бы Люциус с Северусом не старались держать её в стороне. — Меня беспокоит мальчик Лавгуд, — вернула тему Нарцисса. Бизнес мужа ее интересовал лишь отчасти, она иногда помогала ему в делах, но не была увлечена этим. — Я рада, что Драко нашел друга, но ты заметил, как наш сын стал заботиться? — Да, ты права, дорогая, — Люциус отложил в сторону бумаги, — Драко действительно относится очень тепло к этим детям. Я не помню, чтобы он так тесно дружил раньше с другими. Хотя и Крэбб с Гойлом, и Паркинсон с Ноттом оставляли у нас своих отпрысков в разные времена. — Изар очень бледный и нервный мальчик, я немного беспокоюсь, ты не думаешь, что стоит написать их бабушке? — Думаю, пока не стоит, вряд ли она станет делиться с посторонними важной информацией, — покачал головой Люциус, — но с его кошмарами и паникой стоит что-то делать, это никуда не годится, что ребенок так страдает. — Но мы не родители, мы не можем прописать ему курс зелий или заставить пройти обследование в больнице, — возразила Нарцисса, сминая угол салфетки тонкими пальцами. — Но Северус, насколько я знаю, их декан, и на время учебы заменяет отсутствующих родителей. Он может назначить и обследование, и дать рекомендации, и заставить пить все, что требуется согласно лечению. — И как он пропустил это? — покачала головой Нарцисса, — он же так тщательно следит за своими змейками. — В школе у него на каждом курсе по пятнадцать-двадцать человек, а следить за всей сотней и подмечать все не так просто, Слизерин не Хаффлпафф, — встал на защиту друга Малфой, — ты же видишь, какой скрытный и тихий этот ребенок, а Луна его поддерживает и покрывает, заметила? — Да, девочка очень милая и заботливая, — подтвердила леди Малфой, — кстати, Изар, как коршун, следит за ее безопасностью. Дети очень привязаны друг к другу. Не в пример будет сказано, но ни разу они не вели себя как Астория с Дафной или Гестия с Флорой. — Ты же о девочках говоришь, они больше соперничают, — отметил мужчина, — а мальчики часто защищающие по отношению к младшим, особенно к сестрам. — Не скажи, — горько усмехнулась Нарцисса, вспомнив сколько страдал Рег из-за выходок Сириуса, и сколько плакала она от ярости Беллы, которая не терпела в детстве тех, кто был слабее нее. — Сириус — исключительный идиот, не думающий о последствиях своих выходок, — Люциус переплел пальцы сложенных на столе рук, — нужно будет попросить Северуса присмотреть за Лавгудами, да и тот комплекс зелий, что он варил Драко не помешает мальчику. — А редкие ингредиенты… — А редкие ингредиенты я ему достану, — продолжил Люциус, — смотреть, как страдает ребёнок и остаться в стороне? — Люблю тебя, — Нарцисса вернула нежный взгляд мужу. Это к врагам он был безжалостен, к посторонним — расчетлив и деловит, но дети… Как бы Люциус не скрывал эту мягкую сторону, он всегда помогал — анонимно ли, через десятые руки, но если в поле его зрения попадал оскорбленный или одинокий ребенок, то муж делал все, что было в его силах, а это означало на самом деле очень многое, чтобы устроить или улучшить его судьбу. И самое важное, об этом не знал никто из посторонних. Люциус Абраксас Малфой слыл достойным наследником своего безжалостного ублюдочного отца и никто до сих пор в этом не сомневался. Тем более, что Дамблдор подтверждал эти мнения, надеясь вызвать отторжение и неприятие к роду Малфоев. Но глупый любитель магглов не видел, что сила и безжалостность среди аристократов ценилась больше, чем дешевая газетная популярность в глазах простых обывателей. Авторитет скромного учителя трансфигурации Альбуса Дамблдора подняла давняя победа над Грин-де-Вальдом, от которого пострадали в свое время все — и его противники, и соратники. На волне мгновенной славы маг удачно подсуетился и разжился множеством должностей и теперь едва умудрялся сидеть одной задницей на веренице стульев. — Кстати, когда к нам планирует выбраться Северус? — уточнил Малфой. Он заметил, что у Нарциссы есть какое-то дело к мрачному зельевару, а значит драгоценная точно отправила другу письмо с требованием явиться в поместье, украсив его витиеватыми фразами и другими приятностями. Йольские подарки урожденная Блэк привыкла дарить лично, а для давнего друга она снова припасла какой-нибудь редкий зельеварческий трактат. Он сам приготовил пару запрещенных чопорным британским министерством редкостей для увлеченного исследователя и друга. Где в Британии можно найти чешую мерфолка, отданную добровольно или слезы скального тролля? Редкая редкость, а досталась ему за одну оказанную услугу — не зря он лично посетил турнир: кого только не встретишь на мировом чемпионате из старых должников и знакомцев. Очень забавно смотрелся Северус, привычно махая трясущимися руками над пузырьками или шкатулками с ингредиентами. Одно время они с Нарси соревновались: кто из них выдавит больше восхищенных слез из каменного безэмоционального чурбана Снейпа. Это после того, как тот первые годы дружбы отказывался от любых подарков. Слизеринская хитрость обоих Малфоев победила. Северус посчитал кощунственным отказаться повторно от волос из хвоста кицунэ, выкинутых в окно. Люциус едва успел перехватить офигевшего от такого разбазаривания «драгоценностей» зельевара, что ласточкой чуть не нырнул за свертком в окно третьего этажа в метель и сугробы. Заблаговременно проинструктированный малфоевский эльф перехватил отвергнутый сгоряча подарок и вручил его в трясущиеся руки зельевара снова. После этого Снейп согласился принимать один дар в год, на Йоль. Дальше пробовать границы терпения друга чета Малфоев посчитала некрасивым. В ответ Снейп готовил для них не менее ценные и редкие зелья. Или книги. Библиотека Принцев уступала малфоевской ненамного. А удачная беременность Нарциссы после серии выкидышей на разных сроках оказалась полностью его заслугой. Люциус нахмурился, вернувшись к тревожным мыслям.° ° °
Изар проснулся через пару часов, когда день был в самом разгаре. На столике рядом с ним стоял горячий травяной чай, сладко пахнущая выпечка и… порезанные ломтики фруктов. Запахи были волшебные. Леди Малфой задалась целью подкормить его худосочное тело. И мальчик был благодарен за проявление заботы, хотя ему это казалось странным. Зачем столько хлопот? Он списывал это на чистокровное гостеприимство, но Нарцисса совсем не делала вид, как Петунья, а искренне заботилась и о нем, и о Луне. Интересно, она ко всем друзьям Драко так относится? Кажется, Драко упоминал, что у них в поместье гостили и Панси с Блейзом, и Винс с Грегом. Драко настоятельно просил Изара остаться на все каникулы, да и Луна этого хотела. В Гнезде Ветра без бабушки ей было одиноко. Старшие Малфои не выказывали раздражения от присутствия гостей, поэтому Изар расслабился. Может, он и не мешает совсем. Осталось за обедом попросить за Адима. Мальчик надеялся, что шести дней им хватит для общения, а потом камуфлори спокойно вернется в поместье до весенних каникул. Вечером он хотел с Луной зайти в «Гринготтс». «Надеюсь, Малфои разрешат», — почему-то мелькнула непривычная мысль: Изар давно принимал решения сам. Обед проходил спокойно и размеренно, как и всегда. Драко делился впечатлениями о поездке, Луна вслух мечтала о том, что летом хочет поехать в Исландию и Бразилию, а Изар молча прислушивался к беседе, набирась смелости попросить взрослых о дополнительном постояльце. — Лорд Малфой, — мальчик откашлялся, и смущенно замолк на мгновение, не совладав с голосом. — Можно просто Люциус, мы же договорились, — напомнил мужчина, и внимательно посмотрел на Изара. — Я бы хотел попросить… — пауза была едва заметной, —… попросить разрешения пригласить сюда нашего домашнего питомца. Он был очень одинок, когда мы уехали в школу. Он не доставит проблем, он спокойный и незаметный. В буквальном смысле. — закончил Зар севшим голосом. — Да, — воскликнула Полумна, подхватив просьбу брата. Девочка смотрела умоляющими глазами. — С тех пор, как умерла бабушка, Адим, наш камуфлори очень страдает, а еще мы уехали… Изар резко вскинул глаза на сестру. Девочка совсем не заметила, как выдала одну из самых тщательно скрываемых тайн. И не было никакой возможности исправить ситуацию. В этот момент не скажешь, что Малфои туги на ухо и плохо расслышали новость о смерти Юримэй. Этого не знал даже Драко. Мальчик побледнел. Он всем своим естеством сейчас, как приемник, ловил каскад эмоций от всех Малфоев. Недоумение Люциуса перекликалось с ошеломленной до крайности Нарциссой, а удивление и легкое возмущение Драко были горькой вишенкой в этом эмоциональном слоеном пироге. Изар представлял, о чем они думали. Кто писал письма? Ведь смерть старейшины рода не могла наступить за последние десять дней, а огорчительное письмо было от директора, а не «скорбным известием». А значит, здесь крылся большой обман. Далеко не каждый чистокровный мог стерпеть такую «оплеуху лжи». Поэтому Изар вжал плечи и сам непроизвольно втиснулся в спинку стула, ожидая шквала возмущенных вопросов. Мальчик просчитывал варианты развития событий от удержания и передачи их в руки потерянного на мировых просторах отца Полумны до вышвыривания их за порог ранее гостеприимного дома прям сию минуту. Он готовился защищать Луну от любых возмущенных слов и пытался сохранить нужное в этот момент самообладание. Ответственность за сестру не дала скатиться в позорную паническую атаку, но стресс ситуации все равно сбил дыхание, и мальчик спрятал влажные ладони под коленями. Сильно дрожали пальцы. Калейдоскоп эмоций сиятельного лорда резко прекратился. Создавалось такое впечатление, что взрослый Малфой натянул окклюментивные щиты и сейчас молчал, планируя вежливый допрос. Нарцисса была более стремительной, в её чувствах преобладало сочувствие и встревоженность. — Милые! Когда это случилось? «Малфои всегда останутся Малфоями, — нервно хмыкнул про себя Изар, — ни за что не упустят информацию». — На Самайн, прошлый, — хмуро ответил мальчик, избавляя сестру от необходимости давать неудобные и тяжелые эмоционально ответы, — леди Малфой, лорд Малфой, вы позволите продолжить беседу в другом месте. Драко, ты не мог бы составить компанию Полумне, пока я общаюсь с твоими родителями? Изар размеренно, без тени эмоций, обратился к каждому за столом. Он не хотел заставлять девочку переживать вновь травмирующие события. Нарцисса, проведя взглядом по всем присутствующим, приняла другое решение. — Луна, дорогая моя, давай мы с тобой перейдем в гостиную, я закажу Мипси чай, и мы сами поговорим. А вас, мальчики, мы покинем. Женщина ловко подхватила заторможенную девочку и повела за собой. Луна растерянно оглянулась на брата и вышла за леди Малфой. Изар глубоко вздохнул. Он успел ободряюще улыбнуться сестре, показав, что не сердится на нее за раскрытие тайны, чтобы девочка не чувствовала себя виноватой. Драко сжимал и разжимал кулаки. Где-то в глубине он понимал, что не всеми тайнами делятся с друзьями, даже с самыми близкими, но почему-то резкое понимание этого больно ударило по его чувствам. Слизеринцы неохотно делились секретами, сказывалось воспитание. Но у по-настоящему близких друзей секретов почти не водилось. Про Изара он думал как про самого близкого своего друга, поэтому такая серьезная скрываемая тайна неприятно его поразила, оставив беззащитным. Будто только он испытывал желание делиться всем о себе, раскрывая чувства, а в ответ получил закрытую дверь. Сейчас мальчик боялся наговорить лишнего сгоряча, поэтому он тоже глубоко вздохнул и медленно произнес: — Я тоже вас оставлю. Я не готов участвовать в этой беседе. Предпочитаю побыть один. С прямой спиной и безразличным лицом он вышел из столовой. Изар уловил гневные ноты обиды и разочарования, вздрогнул всем телом и замер, судорожно сглотнув. Скатиться в хныкающий беспорядок не позволяла гордость и чувство вины перед родителями Драко. Заставить их еще и успокаивать лжеца, что пришел к ним в дом, казалось нечестным. Логичные выкладки Юримэй и разговоры с гоблинами о важности этого секрета стерлись из памяти. Поэтому кое-как собрав себя, он поднял голову и тем же глухим голосом произнес: — Мы можем пройти в кабинет или библиотеку, и я отвечу на ваши вопросы, лорд Малфой. Максимально правдиво, — последнее слово он произнес четко, заставив себя не опускать голову и не мямлить. Хотя конец фразы прозвучал с легким заиканием. — Я думаю, это хорошая мысль, — мягко ответил Люциус и добавил, — следуй за мной. Мы будем говорить в кабинете. Мужчина развернулся и вышел из комнаты. Изар выдвинул из чехла трость и направился следом. Ноги казались ватными. В кабинете было тепло, после обеда домашний эльф по обыкновению разжигал камин в зимнее время, поскольку вторую половину дня хозяин поместья проводил именно там, занимаясь делами. Люциус первым присел в кресло, сделав приглашающий жест в сторону соседнего. Столик перед ними был занят чайным набором и выпечкой. Мипси сама или по просьбе жены решила накрыть стол для более расслабляющей беседы. «Не думает же Нарси, что я такой изверг, чтобы пытать вопросами измученного ребенка? Даже если и чувствую себя одураченным, раз вместо Юримэй переписывался непонятно с кем», — мысленно хмыкнул Люциус, но поблагодарил про себя предусмотрительную жену. Даже без ее намеков он не собирался реагировать на весьма хитроумный обман негативно. Он прекрасно понимал, что без поддержки такую аферу провернуть сами дети были не в состоянии, а вот Юримэй запомнилась ему предусмотрительностью и взвешенным мнением в те пару редких встреч, когда они пересекались на вечерах в близком круге у Лонгботтомов и Забини. Ксено никогда не напоминал домоседа, да и на ответственного родителя он не тянул. Хотя заботливым и добрым он был всегда, хоть и рассеянным в крайней степени. Эксцентричным. В приемлемых рамках его удерживала Пандора, но это было слишком давно. — Бабушка умерла на Самайн, но оставила распоряжения, как действовать в случае её смерти, — прервал его размышления тонкий мальчишечий голос. — Я не сержусь, Изар, — Люциус говорил мягко, — понятно, каким ударом для вас с сестрой оказалась её смерть. Я заметил, как тщательно ты оберегаешь Полумну и не собираюсь злиться на то, что ты очень точно и правильно выполнял указания Старейшины вашего рода. — Вы… вы не расскажете никому? — не удержался Зар, показав Люциусу, насколько на самом деле юн его собеседник. — Я не буду действовать вам во вред, ты помнишь, что я обещал быть вашим союзником. Мужчина налил ромашковый чай, добавил меда и подвинул к мальчику. — Пей, тебя никто не торопит, можешь собраться с мыслями и ответить на мои вопросы. — Что вы хотите знать? — сдавленно проронил тот, обхватывая ладонями чашку. — Письма писал ты? — догадка Люциуса была не без оснований. Мальчик вел себя как единственный оставшийся в роду. Значит, Ксено не был опорой в последние годы. Если письма писал ребенок, отца на горизонте давно не было. Иначе зачем все эти сложности? Впрочем, с любовью Ксено к путешествиям, об этом можно было догадаться: после кончины Юримэй дети оказались беззащитны. — Да. Мальчик молчал. — Но магическая подпись Юримэй хоть и была слабой, но присутствовала, — полюбопытствовал Люциус, — как ты это устроил? — Поверенный и бабушка заранее этот вопрос обсудили. Все письма для нее и мои от ее имени отсылаются нашему поверенному, — Изар пил чай мелкими глотками, грея руки. — Очень предусмотрительно, — заметил Люциус, размышляя о ситуации, — получается у Юримэй не было никого, кому она могла бы доверить вас с сестрой? — Мы не одни, глава рода Лавгуд жив и в полном порядке, — вскинулся мальчик. — Я иного не говорил, — поднял руки Малфой в успокаивающем жесте, — Изар, ты можешь меня убеждать, конечно, но твоего отца я знаю — мы с Ксено учились в одно время, хотя и в разных домах. Усмешка Люциуса ощущалась явно. Изар понял: уж про что, а про безалаберность отца Луны Малфой знает не понаслышке. Убеждать его в обратном было непродуктивно, особенно, если Изар сам придерживался того же мнения. — Ксенофилиус — отец Луны, а не мой. Но это не та тема, которую я стану обсуждать. Что вы будете делать со всей информацией? — строго спросил Изар, выдавая наболевший вопрос. — Ничего, — почти по слогам произнес довольный Люциус, — ты можешь мне не верить, но я напоминаю снова, что ты союзник, которому я пообещал помощь, в чем бы она не заключалась. Я не сделаю ничего, что может подставить вас с Луной под удар. Особенно Дамблдору. Ты ведь об этом беспокоишься? Другое откровение он оставил себе на заметку, чтобы уточнить в ином удобном случае. Сейчас продавливать мальчика было нецелесообразно. Тот неопределенно передернул плечами, не озвучивая очевидное. — С поверенным вашим я хочу пообщаться все больше. Ты не против? — Не против. Только мы с Луной сегодня вечером заглянем в банк, нам нужно на каникулах решить пару вопросов, я тогда договорюсь о вашей встрече, — предложил мальчик, проведя пальцами по растрепавшимся волосам. — Отлично, — заключил Люциус, — у меня еще есть вопросы, но я хотел бы продолжить этот разговор позже. Все сильнее хотелось переговорить с Ксено, но стоило ему сейчас это предложить, как мальчик бы ощетинился сварлем, подозревая в этом желании все мыслимые интриги. — Если вы не против, не расспрашивайте Луну. Смерть бабушки сильно на нее повлияла. Полумна чувствительная и ранимая девочка. Вы можете решать все со мной, — решительно произнес Изар, внося окончательную ясность в ситуацию. Именно на его плечах лежала вся ответственность за будущее и их род. Юримэй точно знала Ксено и не возлгала на него напрасных надежд. И все же, мальчик перед ним, был слишком юн для такой ответственности. Слишком юн и слишком ранен. — Я в этом и не сомневался, — в голосе мужчины послышалась едва скрытая грусть, — ты очень сильный ребенок, что бы ты сам не думал по этому поводу. — Благодарю. На лице Зара не промелькнуло ни единой эмоции. Он размеренно допивал чай, возвращая чашку на колени. — Ты можешь отдохнуть до посещения банка, — Люциус интонацией показал, что больше не держит ребенка в кабинете, — камин в главной гостиной открыт для перемещения, в вазе на нем летучий порох. Сообщите Мипси перед уходом, когда вас ждать, чтобы Нарцисса не беспокоилась. — Мы остаемся? — в голосе ребёнка послышалось едва скрытое удивление. Люциус не удержался и потер переносицу. Окклюментивные щиты такой силы держать было утомительно. Как и цензурировать свои эмоции. Он не менял их, но с секундной заминкой пропускал те из них, которые считал уместными. Некоторые прятал в глубинах разума. Лорд давно понял, что этот мальчик не приемлет жалости, поэтому именно ее он тщательно скрывал. Как и гнев. Как и раздражение. На того же Ксено. — Я не говорил иного. Вы желанные гости в этом доме сейчас и в любой другой день. — Спасибо, — прошептал ребенок и выскользнул за дверь. Люциус потер виски, головная боль набирала обороты. Он с силой отбросил пробку флакона с обезболивающим зельем большим пальцем и залпом выпил его, роняя флакон на пол — Кайти подберет. Тяжело ему дается мордредова окклюменция… С другой стороны двери Зар не удержался и по стенке съехал на пол, позволив себе минутную слабость. Вряд ли портреты станут передавать хозяину поместья реакцию на разговор постороннего мальчишки. Но споткнуться и полететь с лестницы на слабых ногах было бы совсем катастрофично. Да и портретов там целая вереница, а не пара, как здесь. «Про Адима так и не переспросил», — промелькнула вялая мысль, но мальчик оставил галочку решить этот вопрос позже. Просить о новом госте уже не казалось сложным вопросом. Не после того, что раскрылось за обедом. Ему теперь с Драко нужно мириться. Другу сложнее объяснить о целесообразности, когда задета гордость. Изар медленно поднялся и направился в комнату. Ему был нужен обжигающий горячий душ и свежая одежда.° ° °
Златохват привел наследников Лавгуд из кабинета в отдельную уютную гостиную с рядом дверей на одной из длинных сторон комнаты. Возле окна резались в карты Грок с Яром, перемежая звучные хлопки глотком из деревянных кружек и ехидными восклицаниями. Скала сидела отдельно, сморщив острый нос. Она не любила настойки, что одну за другой потребляли старые вояки. Гоблинша считала, что это варево недостойно называться настойкой. В ее понимании последние обладали хоть каким-то лечебным эффектом, а не «просто расслабляющим, душенька». Луна, взвизгнув, повисла на наставнице. А Изар с широкой улыбкой пошел здороваться со своими мастерами. Его тискали, мяли, жали и вертели с комментариями и ехидными подначками. Мальчик даже не вздрагивал, ожидая такую реакцию. Он давно вошел в их внутренний круг общения. Общим вердиктом наставников было решено, что Зар еще не совсем задохлик, но расслабляться не стоит. Яр с Гроком преподнесли чудо инженерно-магической мысли в виде пяти хитро зачарованных камней в мешочке каждому из воспитанников, а Скала подарила Луне набор для плетения браслетов и книгу с заговорами. Девочке больше давалась магия природы к ее основной лечебной. Изар презентовал покупки из Испании и заранее заготовленные дары. Пришлось помучиться, чтобы добыть три пузатых бутылки маггловского виски, настоянного на травах от «Beverage», которые обошлись в весьма круглую сумму. Единогласно принятым с Луной решением алкоголь был заказан через родителей Гермионы. Изар успел до каникул подкатить к гриффиндорской ведьме и поделиться наблюдением: если аккуратно расплавить на галеонах изображение, то сам кругляш имел на проверку 996 пробу качества и стоил подороже, чем в волшебном мире сам по себе. Эта информация очень порадовала предприимчивую девочку, но она разумно согласилась дать простую клятву о неразглашении и использовать полученную информацию разумно и только для личной выгоды. Уж про перенасыщение рынка качественным редким товаром она прекрасно понимала, да и родителей подставлять было негоже, и так мешочек с пятью увесистыми брусочками пришлось реализовывать не совсем прозрачным путем. Но Герми рассудительно решила, что новые книги стоят и не таких усилий — у нее не было собранной поколениями библиотеки, а Хогвартс давал доступ к своей только ученикам. Все за семь лет не прочитаешь и не перепишешь. Изар подал идею за услугу, но сам расплатился за спиртное честными английскими фунтами. Мальчик сознательно решил задействовать бравую львицу, подкупив мечтами о дорогих фолиантах из Флориш энд Блоттс. Теперь девочка не ринется на полных парах к декану или директору, если что-то заметит. Скорее подойдет к нему и спросит. В ее глазах авторитет блондинистого книжного мальчишки только увеличивался. Перед каникулами она не раз подходила с вопросами не только по учебе, но и по замеченным ею различиям в культурах двух миров. Изар объяснял ей все с точки зрения чистокровных аристократов, с логическими выкладками и убедительными доводами, поэтому бравая гриффиндорка за пару месяцев не только перестала нападать на сокурсников со своими комментариями или требованиями, но и сама преобразилась, изменив образ лохматой претенциозной заучки на более аккуратный и сдержанный. Девочку часто заносило, но в полезности и проницательности Зар ей не отказывал. Он дал ей шанс на общение с ним и необременительную для него поддержку после того, как увидел, что она не пришлась по душе обоим Уизли и другим гриффиндорским девочкам. Как Луна в своем Когтевране в первые месяцы. Тем более Изар заметил, как в Грейнджер начало просыпаться недоверие к влиятельным фигурам в Хогвартсе прямо после встречи с упырем. А пошатнулось оно еще после общения с троллем. Оказалось, камешки от гоблинов были не простые, а с продуманными иллюзиями для тренировок «чтобы не расслаблялись». На двоих десять фигур: пять монстров и пять магов. Два режима боя. Разминочный и условно-боевой. Им для подпитки требовался сильный магический фон, но в Хогвартсе этого хватало. Вот только практиковаться пока было негде. Не в общей же гостиной? И не в Запретном лесу! А то и не заметишь, как акромантул из виртуального окажется вполне реальным, и не в единственном экземпляре. Изар отозвал Злата в сторону и рассказал о проблеме, возникшей с директором. Поверенный никогда первым не открывал письма, но сам факт того, что этот маг заинтересовался родом привлек его внимание и заставил насторожиться. Поэтому и советовал он отвечать на письмо вдумчиво и не впадать в панику. Злат был рад, что мальчик не отправил ответ, а подождал, чтобы посоветоваться и узнать всю возможную информацию. Он рассказал ему, что сам знает про такие артефакты, про мир Изнанки тоже упомянул. Они посетили хранилище редкостей рода, где Зар смог увидеть то, что так жаждал получить директор. И дневниками создателя и теми, кто исследовал его разжился. Но в Хогвартс решил не везти даже тексты, вдруг школьные эльфы смогут добраться до личных вещей по приказу Дамблдора? Изар смущенно поделился, что лорд Малфой оказался в курсе их проблемы и обещал помощь. Гоблин ухмыльнулся, вспомнив претенциозного блондина, но одобрил такого союзника. Златохват не ожидал, что мальчик сам сможет найти достойного союзника, уж очень он был независимым и упрямым для своего же блага. А Юримэй только усилила его настороженность. Оно, конечно, верно. В магическом мире нельзя быть наивным, но интуицию ребенок имел правильную. Юримэй оставила свои указания на счет этого семейства. Поверенному было о чем поговорить с горделивым лордом. Малфоев гоблины уважали как минимум за то, что этот род никогда не давал деньгам пылиться и не растрачивал накопленное тяжким трудом. Среди Малфоев не было растяп, игроков, пьяниц и бездельников. Были скряги, гордецы, злодеи, тираны, но полностью бесполезных наследников не появлялось: сказывалась кровь лунных альвов и тенгу, дальних сородичей вейл. Да и теперешний наследник относился к гоблинам нейтрально, по-деловому, без набившего оскомину презрительного высокомерия. Здравая практичность вбитая на подкорку не позволяла ни одному из последнего десятка глав этого рода «вытирать ноги» о тех, кто владел всем финансовым потоком и большей частью документооборота магического мира. Голова на плечах у Малфоев, Принцев, Лестранджей и еще десятка старых аристократических родов была. Там, где наследников учили дотошно и строго. Это Дамблдоры никогда не входили в священные двадцать восемь. Поэтому зазнавшийся выскочка и пришел качать права летом, заставив прогнуться Гринготтс. А все потому что задолжал глава банка хитрому магу одну необозначенную сразу услугу во времена террора Грин-де-Вальда. Расплачиваться пришлось репутацией. Но память у гоблинов была отличной, и терпением они обладали неплохим. Болван сам перевел себя в разряд их врагов, поэтому гоблины ждали удобного случая отплатить той же монетой. К их удаче возможность предоставилась сразу. Не нужно было Светлейшему давать по его привычке такие расплывчатые указания. «Придет первый — заика в чалме, вы ему отдадите то, что попросит. Придет второй, бородатый полувеликан, будет ссылаться на меня, ему отдадите оставшийся сверток, а на следующий день в «Пророке» должна выйти вот эта заметка». Узнав о её содержании, гоблины вида не подали, как задело их, просто унизило само предположение, что выдуманный «вор» по настоянию Дамблдора смог забраться в хранилище и не смог вынести сокрытое лишь по случайности того, что хранилище оказалось пустым. А уж трубить на весь мир о таком да еще и самим было абсолютно унизительно. Но долг был, чем старик и воспользовался. Отказать Дамблдору гоблины не смогли, но обиду затаили нешуточную. И воспользовались подвернувшейся удачей, истолковав расплывчатые бредни директора по-своему, когда к ним на порог в аккуратно подвязанной чалме ступил мужчина в облике Квиррелла. Знакомый по повадкам и интонациям мужчина. Про то, что мелкий народец видит сквозь все личины, зелья и артефакты они не упоминали — зачем профессиональные секреты раскрывать? Но даже без дара манеры одного из первых лордов этого поколения не узнал только полуслепой за дальней конторкой и то, потому что проспал это знаменательное событие. Гоблины специально провели Малфоя тайными внутренними тропами и лифтами в обход водопада, смывающего наведенное. Зачем излишне тревожить и так нервничающего аристократа и провоцировать его на необдуманные действия? Конечно, он старался выглядеть как Квиррелл, но провести ему удалось бы человека, а не гоблина. А уж когда выдали ему сверток, то намекнули чистокровному, что лично ему они помочь завсегда рады, особенно если его действия и дальше будут так «помогать» благостному старцу. Только пусть личинами и странными амулетами больше не заморачивается. Сиятельный лорд впервые выходил из банка таким ошарашенным, вытирая со лба испарину. Он-то думал, что ценный, десятилетиями хранимый амулет действует на всех. Проверял ведь на нагах и оборотнях. Ох, не зря коротышки уверены, что Гринготтс так защищен, если каждый из этой мелочи сам себе детектор. Узнали же как-то! Злат, слушая Изара, довольно ухмылялся. Давненько не общались они со старшим Малфоем. Он очень любил подкалывать достойного собеседника из магов, а теперь Люциус сам дал им такой карт-бланш на «позубоскалить».° ° °
Вернулись детишки поздно, под самый вечер, пропустив привычное время ужина в поместье и сразу потопали спать. Наставники не удержались, вымотали ребят до предела, показывая все возможности «камешков-иллюзий». Нужно было метнуть любой из них на пол и через пару минут из дымки выступало вполне материальное уплотненное чудовище или противник с заложенной программой действий. Или несколькими, что работали в произвольном порядке. Мантикора не стреляла заклинаниями, но вполне реалистично кидалась, уклонялась и прыгала с любой высоты, пытаясь задеть когтями или уколоть ядовитым хвостом. А вот силуэт волшебника мог швыряться серией разнообразных заклинаний и выходить после поединка можно было и слегка закопченным, и подмороженным или окрашенным во все цвета радуги. Режущие в полную силу иллюзии не использовали — гоблины понимали, что баловаться этими игрушками дети будут без пригляда учителей и других взрослых. Трощескала, плюясь в сторону затейников, выдала ребятам аптечку во избежание и просила быть осторожными, кося неодобрительным взглядом на скалящихся товарищей. Утром за столом сидел нахохлившийся Драко. Он мучительно переживал размолвку с другом, но быстро переступить через свою обиду не мог. Тем более, что где-то подсознательно он подозревал, что это не последний важный секрет в жизни его друга, к которому он не хочет никого подпускать. А еще к его терзаниям добавлялось то, что он случайно обнаружил в комнатах матери. Именно туда он убежал вчера, по детской привычке хотел спрятаться в одной из ее гардеробных комнат, а там приоткрыли завесу новые, на этот раз семейные тайны. Луна спустилась в прекрасном расположении духа: вчерашний разговор с леди Малфой прибавил ей сил и помог частично преодолеть горечь утраты. Девочку беспокоила необходимость хранить в тайне смерть любимой бабушки, а если окружающие говорили о ней, как о живой и здоровой, девочке совсем становилось тоскливо — одолевали сумбурные мысли о несбыточном. Хотелось поверить, что Юримэй жива, просто не пишет им, и живет в поместье, как это было раньше, заботясь о доме, его обитателях и остальных зверях Волшебного леса. Девочка представляла, как это было бы, если бы Рэйв приносил письма и сладости. Поговорив с матерью Драко, Полумна обновленно вздохнула. Ей действительно не хватало разговора со взрослым мудрым человеком, который бы выслушал ее и развеял страхи и опасения, понял и помог преодолеть утрату. Изар в этом помочь не мог, сам ребенок, он стоял на том же месте, где была сама Луна. И его страхи и терзания были еще большим беспорядком. Изар с утра был молчалив и задумчив, впрочем как и всегда. Он резко дернулся в сторону Драко, но потом помедлив, присел на свое место. Обезличенно поздоровался со всеми и приступил к завтраку. В поместье кормили необычайно изысканно и вкусно. А выбор поражал воображение. Зар не думал, что когда-нибудь сможет попробовать многие из деликатесов, о которых в кулинарных программах смотрела Петунья Дурсль. Женщина готовить не любила, разве что очень редко, да и получалось у нее не все. Но смотреть программы о роскошных особняках или изысканной еде было ее страстью. И мальчик смотрел вместе с ней, закрытый в своем шкафу. — Леди Нарцисса, — нарушил тишину Изар, — так вы не будете против, если наш домовой эльф приведет Адима? Это наш камуфлори. Вы не думайте, он очень спокойный и застенчивый. Он вообще чужих боится и не любит попадаться на глаза. — Да, конечно, я буду рада познакомиться с вашим питомцем, — ответила Нарси и переглянулась с мужем, — пусть побудет у нас. Эти создания были очень редкими и предпочитали жить подальше от людей в дикой природе, про домашних невидимчиков не слышали столетиями, разве что до браконьерской лихорадки и моды на плащи-невидимки встречались упоминания в дневниках предков. Люциус кивнул, соглашаясь с супругой. — Вы можете дать указания нашим эльфам о привычках и особенностях питомца, они внимательно проследят, чтобы ваш Адим получил необходимое. Луна обрадованно взвизгнула, но тут же засмущалась и опустила пылающие щеки. Бабушка бы обязательно сделала замечание о том, что леди за столом так себя не ведут! — Спасибо, лорд Малфой, тогда я позже приведу Адима и познакомлю его со всеми. Он любит висеть на коридорных светильниках и не всегда видим полностью, — добавил мальчик, на ходу вспоминая, чем может показаться неудобным Адим в чужом доме к непривыкшим к его повадкам магам. — Не переживай, он не доставит нам неудобств, — утешительно добавила Нарцисса и увидев, что Драко не планирует мириться в ближайшее время, позвала сына с собой в оранжерею, пусть поможет с декоративными цветами и выпустит пар. Она очень соскучилась по сыну, и это был прекрасный повод пообщаться и наверстать упущенное. Луна с Изаром после завтрака вышли на прогулку. Зима была в той очаровательной фазе, когда свежевыпавший снег скрипел под ногами, мороз покусывал нежную кожу, а солнце слепило глаза. Лавгуды побросали друг в друга снежки, вылепили огромного наргла, каким его видела Луна и нарисовали собой несколько снежных ангелов. Луна показывала, как они должны были выглядеть, бодро махая руками и ногами в снежной каше. Потом Изар превратился в котенка и побежал исследовать территорию, на улице в этом обличье он еще не был, а на белом снегу маленький пушистик был едва заметен. Отряхнувшись, Луна вернулась в дом за горячим чаем, а потом села рисовать. Надо же было попробовать свои новые подарки в деле, да и книжки, что подарил брат были увлекательные. С такими потрясающими иллюстрациями, что у девочки руки чесались попробовать так рисовать. Проветрив мысли и сняв напряжение от неразрешенной с другом размолвки, Изар вернулся в дом и наконец обнял приведенного Астоном лохматика. Адим совсем не изменился. Мальчик провел его по этажам поместья, показывая места, где можно ходить, и куда не стоит. А потом вернул его Луне. Девочка рисовала за чашкой чая. Угощение и сухофрукты понравились камуфлори, и он, довольный и сытый, устроился у Полумны в ногах. Чем лучше было настроение у зверька, тем чётче он проявлялся. А когда он ощущал себя забытым и потерянным, от улыбчивого Адима оставались одни печальные глаза или улыбка, что плавала в воздухе, как у кэрролловского полосатого кота. У Адима полосок не было, но слушая эту историю, которую читала Юримэй для внучки, он становился невидимым по той же схеме: «полоски» пропадали, оставляя остальную часть шерсти в его привычном серо-голубом окрасе. А на один из йольских праздников Юримэй подарила Адиму шарф и вязаный черный цилиндр. С этими подарками камуфлори не расставался и по сей день. Поэтому и это чаепитие казалось в новом доме не менее сюрреалистичным со стороны. Возле Луны плавал цилиндр и большие круглые глаза, лапы и хвост то медленно бледнели, то наливались цветом и формой. Нарцисса, заходя в комнату, моргнула пару раз, немного наклонила голову и улыбнулась, историю про Алису она тоже знала. Льюис был сквибом из Трэверсов, а Белла в детстве отыгрывала суровую королеву, выстраивая живых домовиков в наволочках с карточными символами или играя в крикет головами их предков, за что получала нагоняй от матушки, а тетушка хохотала и приговаривала «бойкий ребенок!». Сейчас этот «бойкий ребенок» сидел пожизненно в Азкабане, потому что никто не объяснил, что не следует делать то, что взбрело в сумасшедшую голову. Андромеда и Нарцисса брезгливо морщились, им даже подставка троллья в прихожей никогда не нравилась. — Рада видеть, что ваш питомец доволен, — обратилась к детям Нарцисса и присела в соседнее кресло. Мипси подала еще один горячий чайник с молочным сортом чая, который так любила пить ее хозяйка. По комнате поплыл мягкий аромат теплого молока и меда. Адим принюхался, слез с дивана, потоптался и взяв блюдце с засахаренными фруктами медленно потопал к леди Малфой. Она немного округлила глаза, показывая, что не знает, как ей правильно реагировать, Лавгуды рассмеялись, и знаками показали, что камуфлори хочет угостить своим любимым лакомством и получить в ответ чашку молочно-медового чая. Довольный обменом зверек стащил диванную подушку на пол и сел с незнакомым напитком, прикрыв глаза, принюхиваясь. Его поза и блаженный вид напоминали древнего китайского философа-отшельника. Леди Малфой с трудом сдержала улыбку, не зная, обидит ли ее веселье диковинного зверька. Камуфлори на просторах Англии не видели нигде, кроме учебников и старых путевых набросков заядлых путешественников. Вживую зверек был на порядок симпатичнее и даже умнее. — Нарцисса, а вы покажете нам музыкальную комнату? — поинтересовалась девочка, отложив альбом и набирая на тонкий фарфор сладкие угощения. Конфеты в поместье любили все, только Нарцисса ела их совсем понемногу, Драко сметал все, а Люциус делал вид, что равнодушен к ним, но в кабинете, когда он был занят документами, блюдце часто пустело быстрее, чем был допит чай или крепкий несладкий кофе. В музыкальном зале были две зеркальные стены, в углу стоял черное блестящее фортепиано на выгнутых ножках и несколько шкафов с витринами. Здесь хранились редкие музыкальные инструменты, что доставались от предков. Одним из экспонатов была виолончель от Амати, и работа его ученика Страдивари, но уже в виде изогнутой утонченной скрипки, гитара Торреса и флейта от немца Бема. Нарцисса с трепетом рассказывала истории каждого инструмента, а под конец этой спонтанной экскурсии Луна уговорила её сыграть на фортепиано. Музыка была летящей, гармонично сплетались ноты между собой то взлетая ввысь, то опускаясь, затрагивая потаенные струны Изаровой души. Садиться играть после леди Малфой казалось неуместным: играл он намного хуже, запинаясь, пробуя клавиши, подбирая по ходу дела. Его мелодии показались мальчику простоватыми и грубыми, резкими. Поэтому он присел на низкую табуретку у стены и, сложив локти на коленях, слушал, закрыв глаза за затемненными очками. Луна танцевала, кружилась и заливисто смеялась, когда полы ее многослойной юбки вздымались и закручивались вокруг нее, девочка как экзотический цветок множилась в вытянутых рядах зеркал. Через полчаса леди Малфой извинилась и покинула их, дела поместья не ждали. Драко за целый день дети не видели и очень скучали. Изар надеялся, что следующая их встреча поможет примириться. Он готовил свою речь, пытаясь начать так, чтобы его обиженный друг не отмахнулся, а выслушал его, принял объяснения. Мучительными были раздумья о всех остальных секретах, но рассказывать обо всем Изар был не готов, как бы Драко не сердился. Были такие темы, которые Лавгуд бы не хотел поднимать, даже если бы его пытать стали. С Луной было проще, она знала, что он умалчивает, но не требовала от него признаний, никогда и ни о чем, поэтому с ней было легко.° ° °
Изар оставил Луну бренчать на фортепиано, а сам выскользнул из музыкальной комнаты. Он превратился в котенка в укромном месте, где не было ни портретов, ни домовиков и быстро пробежал в дальние анфилады неиспользуемых комнат, туда, где встретил своего странного знакомца-тучку. В прошлый разговор было видно, как Сай скучал по общению, хотя ни разу об этом не сказал, не пытался удержать его. Да и мальчику общаться не со взрослым магом, а вот так — с голосом в голове было интересно, как и наблюдать за любопытной тучкой с искрами. Мальчик воспринимал Савояра как непривычное волшебное существо, магическую картину или Фламму-проводника. А скорее что-то среднее между ними. Поэтому сейчас он бодрыми прыжками скакал по лестницам и коридорам. Шума котенок не создавал, мягкие лапы легко пружинили, когти были спрятаны, а длинный полосатый хвост резво метался из стороны в сторону, когда его заносило на поворотах. В комнате было тихо, странный запах вился над коробом, заставив котенка чихнуть и перекувыркнуться от этого. Он разбросал лапы во все стороны и помотал головой. В углу за узким столом спал какой-то маг, сложив голову на руки на столе. Короткие курчавые волосы торчали во все стороны, будто волшебник то и дело теребил прическу в размышлениях. Скорее всего так и было, потому что листы пергамента были разбросаны вокруг него, как и перья. Изар потянул носом и обвел головой помещение. Прижал уши и осторожно пополз к столу. Тихо, немного пыльно по углам, пахло книгами и старыми свитками. Магические нити светились, переплетались как и в прошлый раз, но сейчас они стали ярче и толще. Чужак спал крепко. Мальчик задвинул кошачьи инстинкты в сторону и забрался привычным путем к шару. Тучка так и мерцала. Зверек прижался носом и лапами к стеклу и позвал: «Привет, Сай, ты тут не один, оказывается». «Привет, мальчик-котёнок. Ты снова пришел в гости?» — раздался тихий голос. «Я скучал», — не стал скрывать радость Зар. «Я рад, что ты пришел». «А кто этот маг, который спит в углу? Он опасный?» «Он ученый, Асти не причинит тебе вреда». «Он взрослый и чужой», — Изар не мог скрыть опаску, прислушиваясь к любому шороху, готовый дать деру, даже если тот шевельнется. «Почему ты испуган?» — в голосе Сая послышалось удивление. «Я к тебе пришел, не ожидал, что здесь есть посторонние, — нехотя признался мальчик с каким-то иррациональным разочарованием, — если у тебя есть компания, я тогда пойду, да?» «Стой, малыш, останься, я рад говорить с тобой, — в интонациях собеседника проскользнуло еле скрытое нетерпение, — тебя не было несколько дней». «Я уезжал», — дернул плечом Зар. Он не знал, что стоит рассказывать Саю, но почему-то мальчику казалось, что Савойар давно не получал новостей снаружи, он ощущался очень одиноким. «Как поездка?» — в голосе Сая слышалось нетерпение. «Жарко, скучные человечки летают на таких же унылых вениках в поисках маленького мячика, огребая по пути от других, больших и тяжелых, — начал рассказывать Зар, — а толпа недоумков и восторженных болванов с восхищением на это смотрят». «Вижу, ты не любитель квиддича, — усмехнулся голос, — разве не было ничего интересного?» «Было, там потрясающие чары на стадионе были раскинуты, такие узоры. Я многое зарисовал. Но не все понял, — принялся рассказывать Изар, — испанцы всю схему завертели в восьмиугольную спираль… Это похоже… — мальчик задумался, подыскивая сравнение, — ты про фракталы слышал? Сложная геометрическая структура с самоподобием и размерностью, как будто сложно узорную снежинку слабо закрутили в спираль из середины. Я, наверно, путанно объясняю, да?» Мальчик замялся под конец. «Наоборот, довольно интересно, я уже представил себе общий вид» — признался Сай задумчивым голосом, — я мало в свое время увлекался геометрией, но общие построения помню». «Так вот, я разобрал основные линии и петли в сегменте, они повторяются: восемь сегментов одинаковые. Четыре зеркальны другим четырем, а вот зачем все это закручивать в спираль и изгибать основные направляющие, я не знаю. В классических чарах это завершающий жест из центра наружу против часовой стрелки, изгиб по круговой оси в верхний правый угол. Будто волчок раскручиваешь или паутину». «Обычно это жест объединения всех чар в одну структуру, и легкий эффект резонанса для усиления. Защиту плели восемь магов, четыре с каждой стороны. Первые четыре закручивали по часовой, остальные против часовой завершающий взмах — вместе и одновременно это дает зацикленность плетения. Так завершаются совместные проекты по чарам. Стадион же был огромный, а значит восемь магистров вполне могли создать одно плетение защиты и невидимости для магглов, а еще магглоотпугивающие чары не забудь. Наверное в твои сегменты и это было включено». Изар задумался, вспоминая схему. «А знаешь, ты прав, там действительно был отвод глаз, и остальное, я так думаю…» «Так значит, ты видящий?» «Если бы, — тихо вздохнул Изар, — но в чем-то ты прав…» «А я любил защиту и проклятия, резкий приток силы и всплеск, то, как магия растекается по всем жилам, горит на кончиках пальцев, собирается в узел и вырывается в противника лучом через палочку. Столько силы! Столько энергии! Иногда я чувствовал себя богом», — с ностальгией протянул Сай и замолчал. «Ты был магом?» — удивленно протянул Зар. «Кажется, с того момента прошли столетия, — через время отозвался Сай. Маг в углу протяжно вздохнул и поменял положение, упершись боком в стену. Изар подскочил и тут же распластался на столе тонкой лужицей. «Эй, я же сказал, не стоит бояться Асти, он не злой, хотя и выглядит весьма угрожающе, — напомнил Сай котенку, — он не будет против твоего присутствия, ты же не боишься?» «Боюсь, — признался котенок, выпустив коготки. Голову он так и не поднял, приникнув к поверхности стола, — он сильный и взрослый, и может разозлиться. Я ведь пришел сам, без приглашения». «Ты пришел ко мне, в гости, — сердито буркнул Сай, — моих гостей никто не тронет. Никто. Нечего тебе бояться. Меня же ты не боишься?» «Меня ты ударить не можешь, и за шкирку об стену не кинешь, — не отводя взгляда от угла, признался мальчик даже не заметив, что выдал самые сокровенные страхи, — руку не сломаешь, и голову не разобьешь…» Савойар задумался. В голосе ребенка чувствовался неподдельный страх. «Асти тоже ничего такого не сделает, он любит котят, и детей никогда не тронет. Даю слово. Помощь твоя нам пригодится», — попытался переключить внимание Сай. «А что вы делаете?» — спустя пару минут включился Изар. Любопытство зверька было заразительней человеческих страхов. «Асти пытается придумать мне более удобную форму существования, я духом неприкаянным стал, как растерял себя по всему миру», — коротко и как-то обтекаемо пояснил Сай. «Зачем?» — не удержался от вопроса Изар. Он погладил подушечками лапки стекло, завороженно наблюдая за переливом цветов и вспышек. «Глупый был, думал, что знаю все на свете, хотел смерти избежать, великим стать. Как в зеркало то посмотрел, совсем не мог выкинуть мысли. Только к этому стал стремиться. Чем выше хотел, тем ниже упал, — c горечью произнес Савойар, — а потом оказался в ловушке, но стало совсем поздно…» «А я хотел умереть, даже мечтал, — немного подумав, признался мальчик, — мне казалось, что только тогда я стану свободным и мне больше не будет мучительно больно» «В мое время дети мечтали о вкусной еде и любящих родителях, о сладостях и скоростных метлах, — хмыкнул Сай, прервав неловкое молчание. Изар и сам не рад был, что выдал о себе такое, но слова обратно в рот не вложишь. Да и хотелось, на самом деле с кем-то поговорить. Не с ребенком, не с другом — вряд ли бы Драко даже понял, что тревожило Изара, а взрослые — опыт кричал, что нет им веры, да и чужим — кому он нужен со своими проблемами. Дурслям его даже кормить было в тягость, хотя иные соседи даже кошек кормили лучшей едой. «Лет в шесть и я хотел, чтобы меня любили. Заботы хотел…» «Получил?» — неловко спросил Сай. «Получил. Сполна получил. А потом догнали и еще добавили… — как-то тоскливо протянул Зар, — и еды… и сладостей… и метлой в придачу. Все кости переломали. Потом стал мечтать о том, что реально». Изар вспоминал, что ел, пил, чем жил в те далекие времена. «О чем?» — еще тише спросил Сай, напряженно размышляя. «Чтобы все закончилось», — едва слышно, одними губами ответил Зар и отвернулся от стекла, положив пушистую голову на лапы. После этого признания стало мучительно стыдно, окатило смущением даже в кошачьем облике, но потом, что удивительно, стало легче. Как будто тяжелый груз сбросил. Мальчик ждал, что скажет на это Сай. Он же всеми силами стремился жить. Наверное, обзовет легкомысленным идиотом, который не ценит то, что ему даровано. Но вспомнив того прежнего Гарри, забитого, болезненного и всегда истерзанного: то голодом, то побоями, то насмешками, он знал, что мечтать о другом тогда он бы не смог. Зару стало совсем неловко, он неуклюже повозился и, прижав нос к стеклу, перевел тему. «А я сюда впервые попал, потому что почуял в тебе что-то очень родное и знакомое. Такое чувство странное. Никак понять не мог, что именно и где я встречал такую магию, или образ. Даже не знаю, как назвать. А вот вчера понял. Забрал из хранилища. Он тоже пах и ощущался, как ты. Как что-то свое, родное. Поэтому я сегодня с собой его взял. Мне кажется, я должен тебе его отдать. Как подарок. Потому что это твое», — котенок спрыгнул со стола, крутнулся, оборачиваясь, и кинув взгляд на спящего, вытащил из кармана длинный узкий фиал из толстого стекла и положил возле сферы, а сам, снова обернувшись, запрыгнул обратно. Сай почувствовал прикосновение стекла к стеклу и понял, что имел в виду мальчик-котенок. Савойар буквально захлебнулся в эмоциях, таких, какие он даже не ожидал испытать. Чувство сродства, чувство единения и принадлежности. Все, что он испытывал, держа в руках свой крестраж, дневник — первое вместилище разорванной души. «Спасибо, — с чувством произнес он, — ты прав, это то, что я так давно потерял и не чаял найти. Это поможет мне. Спасибо». У Сая был такой пораженный голос, что Зар растерялся. «Пожалуйста, мне не сложно, ты сам мне отчего-то кажешься таким близким. Может, поэтому я рассказал тебе то, что никогда и никому не говорил. Но ты не выдавай меня, я загляну к тебе еще, но знакомиться с твоим Асти мне пока не хочется, — мальчик потер усталые глаза, зевнул и попрощался. «Я буду ждать тебя, мальчик-котенок, приходи. Здесь тебе рады», — тихо прошептал Сай и Зара словно по шерсти погладило невидимое прикосновение. Котенок тихо мяукнул и, спрыгнув со стола, выскочил за дверь. Через пару минут Августус открыл глаза. Он не знал, что делал котенок-анимаг у сферы, но то, что они с Томом интенсивно общались, было ясно и хаффлпаффцу. Маг подошел к столу и приложил ладони к стеклу. Незнакомый фиал привлек его внимание и через четверть часа Август уже вертел его в руках, узнав все необходимое. Еще один крестраж был очень кстати. Откуда его взял кот? Этот вопрос не требовал немедленного ответа. «Происки судьбы», — решил Руквуд и вернулся к записям, просчитывая вероятность успеха с новыми данными. Котенок бежал по коридору, но не в свою комнату. Ему было необходимо поговорить с Драко, но перед этим снова требовалось настроиться на нужный лад. А этому могла поспособствовать музыка, леди Малфой очень удачно показала им ее расположение. Изар влетел в зеркальный зал. Окна казались огромными сероватыми прямоугольниками в пол. Вообще в поместье Малфоев почти все окна были огромными, создавая легкость и добавляя света и воздуха в любое помещение. А светлые полы еще больше увеличивали пространство жилых комнат. Котенок затормозил у трехлапой табуретки возле инструмента, стукнувшись о его ножку задней лапой, потряс ее, перевел дух и превратился в ребенка. Изар потер лицо, расправил плечи и взмахнул руками, скинув лишнее напряжение. Он скользнул на табуретку и приподнял крышку. Кисти рук коснулись холодных тяжелых клавиш. Первые звуки зазвучали в полуночной тишине. Изар наклонился над ними, расправив руки и медленно заиграл, прислушиваясь к каждой ноте. Минорная плавная мелодия потекла из-под его пальцев. Немного печальная, очень задумчивая, простая, но влекущая куда-то. Она напоминала туманный лес и капли дождя, гладь озера, в которой отображалось нахмуренное небо с седыми полновесными дождевыми облаками всех оттенков серого. Что-то блюзовое проскальзывало в основной теме, пальцы правой почти неслышно касались высоких нот. В музыке Изар открывал свои эмоции, что бурлили в его душе: неуверенность, сомнения, грусть, тихая робкая надежда, которую он позволял себе испытывать только так, не выраженную словами. В самом начале он снял очки и теперь играл с закрытыми глазами. Играл, едва слышно напевая тихие слова выдуманных песен. У него много их накопилось, они звучали в его мыслях в темном чулане, рождались на его губах в тихие ночи, когда Дурсли ложились спать. Сплетались из обрывков фраз, стихов, услышанных разговоров. К этим словам так же незаметно рождались мелодии, они звучали в голове, когда он шел с занятий, убирал и готовил, если его родственники покидали дом, когда он ночами сидел на пороге сарая, если ему запрещали возвращаться в чулан и оставляли на улице. Яркие звезды ночного неба, свежесть хвойного леса, запах костра и горящих фруктовых поленьев, объятия Луны и забота Юримэй, одобрение наставников, молчаливая поддержка Драко, ласковое тепло от Нарциссы, уверенность и принятие Люциуса, надежность Снейпа, сердечность и понимание Сая. У него оказалось так много всего. Тонкие блестящие дорожки слез потекли по его бледным в свете луны щекам, без всхлипов, без рыданий. Просто слезы. Закушенная губа и запрокинутое лицо не смогли остановить этот поток и осознание «он — не один в этом мире». Даже если его покинет кто-то из тех, кто оказался для него важен, остальные же останутся? Его не выбросят, как сломанную игрушку, не утопят, как ненужного котенка? Не будут смотреть так, словно он сам мусор и пустое место. Он знал, сложились ли так звезды, благоволила к нему магия и судьба, но отчего-то он оказался нужен всем этим людям, совсем немного, может, даже какую-то каплю, но нужен вопреки его нелюдимости. И это было странно, но удивительно. Изар шмыгнул носом, осторожно закрыл крышку фортепиано и подошел к окну, сел прямо на толстый ворсистый ковер и медленно провел пальцами по замерзшему стеклу. За окном слышались порывы ветра, пальцы ощущали морозную прохладу. Но Зару в вязаном свитере и шерстяных носках было тепло. Поместье Малфоев оказалось безопасным. Мальчик почувствовал, что уже привык к теплым улыбкам Нарциссы и размеренной невозмутимости Люциуса, который оказался таким разным — холодным великосветским лордом, заботливым отцом, влюбленным нежным мужем. Изар ловил его эмоции по отношению к семье и сейчас отчаянно захотел стать его частью. Не просто союзником, а кем-то очень важным и безусловно родным. Чтобы больше никогда не чувствовать себя одиноким, ненужным или слишком незначительным перед житейскими бурями, всеми врагами и невзгодами. Чтобы за Луной смог присмотреть тот, кто это умеет и знает, что нужно делать, чтобы уберечь ласковую светлую девочку, защитить ее. Мальчик прижался лбом к стеклу и зажмурил глаза. Он Лавгуд, а не Малфой. Не стоит жить в грезах. Быть союзником, подопечным такого человека уже больше, чем он когда-либо смог заслужить. Изар глубоко и медленно вздохнул, вытер щеки краями пушистого свитера, поднялся и направился в комнату, которая на этих каникулах стала его собственной. Его проводили задумчивые серые глаза. Их обладатель продолжил смотреть в окно, сидя на низком широком подоконнике в дальнем конце длинного зала.