***
Pov Леви Я видел столько смертей. Люди буквально умирали у меня на глазах. Некоторых я убивал сам, когда ещё жил в Подземном Городе. Кто-то просил пощады, кто-то молился Богам в последние минуты своей жизни, а кто-то даже и не подозревал, что их жизнь внезапно оборвется. Но титаны… когда эти монстры жрали людей, я понимал, что они умирают не от моей руки, но тем не менее каждый раз я чувствовал вину. Что не успел, не смог спасти… Я понимал всю абсурдность ситуации, но ничего не мог поделать со своим мозгом, который продолжал мыслить лишь в этом русле. Поэтому я просто запрятал все эти чувства и эмоции подальше, полностью абстрагируясь от них и заменяя на хладнокровие. Но сегодня… сегодня я чувствовал всё по новой, и то, что я хранил глубоко в себе под семью замками, сейчас взорвалось и раздирало меня изнутри. Такое чувство, будто я горю живьём. Я не мог поверить, что весь мой отряд мёртв. Эрд, Петра, Оруо, Гюнтер… люди, с которыми я тренировался, ел за одним столом, дрался бок о бок — мертвы. Просто канули в лету, перестали существовать. Так же, как Изабель и Фарлан. Теперь к их списку добавилась и Жаклин. Жаклин… дурная девчонка. Упрямая идиотка! Зачем? Зачем она это сделала? Могла же просто уйти, бросить меня, спасти свою жизнь, как сделал бы любой другой разумный человек. А у этой дуры напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, ей бы броситься в пекло, да в то, что побольше! Ярость затмевает мой разум, и я с силой сжимаю поводья. На самом деле я знаю и понимаю, почему она это сделала. Кирштайн посчитала мою жизнь ценнее своей, потому что со мной у человечества больше шансов выжить. Она погибла потому, что я дал слабину. Просто пожалел себя, решил сдаться. Перестать бороться. В тот момент мне показалось, что все, кем я дорожу, умирают. Что я снова не успел спасти своих друзей. Ненависть выжигала меня изнутри. Кирштайн же напомнила мне, что на меня полагается человечество, и если я сдам позиции, то ребята погибли напрасно. Изабель и Фарлан погибли напрасно. Она вернула меня в строй. Ценой своей жизни. Больше никто не умрёт по моей вине. Я постараюсь спасти столько жизней, сколько смогу, выжму из себя все соки. — Где Жаклин? Почему мы не подождали её? — впервые заговорила Микаса за весь путь, когда мы уже доскакали до окраины леса. Она была так занята своим дружком, что, видимо, забыла, что её послали за отрядом с напарницей. — Капрал Леви, где Жаклин? — Мертва. Больше я ничего не мог сказать, и ускорил лошадь, выдвигаясь вперёд. На открытой местности показались разведчики, которые складывали трупы павших солдат в повозки. Мы даже тело Кирштайн не сможем привезти обратно. Дерьмо. Я отчитался Эрвину и осмотрел трупы своего отряда, срезав нашитые эмблемы с их рукавов. Это такая своеобразная традиция, которую я соблюдаю в честь памяти погибших товарищей. Когда все трупы сложили, решено было дождаться некоторых разведчиков, которые отправились на поиски остальных погибших, которых ещё не нашли. Только сейчас я понял, что младшего Кирштайна здесь нет. Нужно сказать ему о смерти сестры лично, чтобы он не услышал об этом от Микасы или других. Чтобы он понял, что я виноват в том, что она мертва. Когда остальные солдаты добрались до нас, мы сразу двинулись обратно к Стенам. Я ехал спереди, поэтому не особо смотрел, что творится позади, и погрузился в свои мысли. В голове то и дело всплывали воспоминания прошлого, когда мой отряд был жив: как Эрд и Оруо до пены изо рта спорили о всякой чуши, как Гюнтер заплетал косички на волосах Петры после долгих тренировок. А ещё Жаклин. Кирштайн порой раздражала, но её тихое бормотание, когда она заполняла документацию, которую я ей спихнул, на удивление успокаивало. И с ней не скучно, у неё хорошее чувство юмора, пусть и немного своеобразное. Я даже не понял, как привязался к ней за все три месяца её присутствия в Разведкорпусе, просто однажды предложил ей разобрать бумажки, которые спихнуло на меня начальство, а потом вдруг понял, что мне нравится её присутствие рядом. Она всегда казалась мне знакомой, с нашей первой встречи в Тросте, когда я принял её за солдата Гарнизона из-за одежды. Она была грязной, потной, вся в крови, но тем не менее, у меня было такое чувство, что я где-то её видел. Эти светлые карие глаза были мне знакомы. И имя. Не полное имя, а то, которым называет её брат, Жак. Это имя я уже где-то слышал, но никак не мог вспомнить, где. — Капрал Леви! Я обернулся. — Капрал Леви, — Жан смотрел на меня обеспокоенно, — где Жак? Я видел, что она полетела за Вами в лесу. Я на секунду прикрыл глаза, вздыхая. — Кирштайн мертва, — мне показалось, что я сказал это тихо, но судя по замершему лицу Жана, он услышал меня. — Мне жаль. — Нет… нет! — парень замотал головой, неверующе глядя на меня, — пусть моя сестра и представляет из себя безмозглую дуру, но при смертельной опасности мыслит на удивление рационально. Она не может так легко погибнуть! — Я своими глазами видел, как её сожрали! — воскликнул я теперь уже громко, и в нашу сторону обернулись пара солдат. Я потянулся к своим волосам, запуская в них пальцы и оттягивая. — Это моя вина. Я замешкался, а она бросилась меня прикрывать. Если бы не Жаклин, меня бы здесь не было. Жан вскинул голову. Взгляд его из неверующего переменился на злой. — Что? Она снова ринулась тебя спасать? — прошипел он про себя, напрочь забывая о субординации. — Опять эта идиотка лезет, куда не надо! — Снова? — не понял я. Почему это снова? Когда это она раньше спасала меня? — Командор, титаны! — нас прервал запыхающийся рядовой. — За нами погоня, их слишком много! Я обернулся назад. За нами действительно бежали титаны, и их было дохрена. Вступать в бой с таким большим количеством, да и в открытой местности, где мы не сможем толком маневрировать, просто бесполезно. Пришлось сбрасывать трупы, чтобы хоть как-то отвлечь их. — Они всё ещё наступают! Часть гигантов остались позади, но несколько всё ещё были на хвосте, и практически догнали нас. Рядовые скинули последний труп. — Нужно избавиться от остальных, — сказал я, сканируя оставшихся врагов и придумывая наиболее удобную траекторию для уничтожения целей, как вдруг, у одного из титанов распоролся живот. — Какого… Из раны вылетел человек, закружив в воздухе и разрубая кожу чудовища на шее. Затем закрепил тросы на спине ближайшего титана, перелетая к нему и выполняя то же самое. Я поднапряг зрение, пытаясь разглядеть солдата, и уловил знакомые черты лица. Как… не может быть. — Жаклин! На мой выкрик обернулись, по меньшей мере, половина разведчиков, включая Эрвина, но я уже стянул поводья и помчался в обратную сторону, игнорируя крики солдат с просьбой остановиться. Я скакал так быстро, насколько это было возможно, потому что я мог спасти. В груди поселился огонёк надежды. Теперь я могу спасти её. Пока Кирштайн кружила над третьим титаном, я убил всех оставшихся. Она убила своего, приземляясь прямо перед ним, и тут же осела на землю, скидывая плащ, с которого обильно выделялся пар. Я свистнул, призывая коня, а сам побежал к ней, поднимая с земли и подхватывая на руки. Вид у неё был не из лучших: окровавленные руки всё ещё крепко сжимали рукояти клинков, сама она вся измазана в пыли, волосы растрепались, выбившись из косы, на лице тоже кровь, вероятно, её собственная. Поморщился бы, да и откинул куда подальше, лишь бы глаза не мозолить, но уж больно рад видеть эту сумасшедшую. — О, капрал, — приоткрыла глаза сумасшедшая, а затем снова закрыла, чуть морщась, — извини, что в таком виде, по дороге ручейка помыться не нашлось. — Идиотка, — выдохнул я, сильнее прижимая её тело к себе, — ты жива. — Ага, теперь буду каждый день ворчать и доставать тебя, — она попыталась засмеяться, но ойкнула, болезненно жмурясь, — кажется, меня нехило так приложило головой. Я посмотрел на девушку нечитаемым взглядом. — Язвишь, значит жить будешь, — убеждая скорее себя, чем её, сказал я, слыша, как ко мне приближается мой конь. — А теперь отставить разговоры, потом успеешь наговориться. — Я же говорил! Она даже сдохнуть нормально не может! Да этот титан наверняка сам её выплюнул! — облегчённо разоралась мужская версия Кирштайн, когда мы с вырубившейся женской версией вернулись в строй. Жаклин помогла нам спастись и была спасена сама, но все всё равно были подавлены. Слишком много разведчиков пало на этой вылазке. Однако, мерно бьющееся сердце рядовой пусть и немного, но успокаивало меня. End Pov Леви***
Проснулась я глубокой ночью. Тело ужасно ломило, будто его провели через мясорубку, а над головой плясали звёздочки. Да уж, вот это я повеселилась от души. Перед глазами проскакивают события вчерашнего дня. Вот мы собираемся на вылазку, вот мы проходим через площадь, я вижу маму, потом мы скачем по равнинам до самого леса. Затем эта суматоха с титаншей, я с Микасой лечу за Леви, и нахожу того раскисшим среди деревьев. А потом титаны. Дохера титанов. Приходится благородно пожертвовать собой ради этого коротышки, попадая в пасть чудовища, при этом выбив ему несколько зубов лезвиями. Скорее всего, я и головой ударилась из-за этого. Ужасное пробуждение в желудке гиганта. Фу. Я такое точно не забуду. Из-за полумрака все мои чувства обострились, и меня начало тошнить от ужасной вони и слизи, которой я была покрыта с ног до головы. Сначала я растерялась, подумав, что умерла, и Бог решил таким образом надо мной поиздеваться, отправив в самое страшное и вонючее место загробного мира. Ну, мало ли, детишек пугала, титанов кромсала, взрослых доставала. Что ещё там в списке моих грехов? Филонила на тренировках у Шадиса? Ела неспелые яблоки? Тупые мысли, посетившие мою нерадивую башку тогда, немного успокоили меня, и в какой-то момент до меня дошло, что тот титан сожрал меня, чудом не надкусив ни кусочка от моего тела. Пусть я и целенаправленно бросилась в глотку чудища, но всё же… вот же удачливость, обожаю её! Но это значило, что я находилась внутри него, и, пусть у него тут, конечно же, уютно и гостеприимно, но негоже заставлять ребят волноваться. Капрал, наверное, уже всем растрепал о том, что я ласты откинула. Я кое как смогла проверить своё оборудование, потому что титан, в желудке которого я устроила себе каникулы, начал бежать. Из-за этого раза три чуть не отрезала себе руки, когда меняла лезвия, и через мучительно долгие минуты и изрезанные ладони, наконец смогла справиться. Единственным выходом было идти напролом, ведь тем способом, как я сюда попала, то бишь через рот, нужно было забираться, чего я не могла из-за мерзкого желудочного сока, который был повсюду. Глубоко вдохнув, я замахнулась, делая приличный надрез, и — о чудо, свет! — вытянула тросы из УПМ, наконец-таки выбираясь. Первая задача — уничтожить моего пожирателя — была выполнена, и я принялась за следующего, что был в четырёх метрах от предыдущего. Боковым зрением заметила скачущих впереди разведчиков, и заликовала. Они всё ещё здесь! Третий титан был уж больно прытким и обожал махаться руками, которых он вскоре лишился. А нельзя поднимать руки на девушек, так и знай! Замочив резвого, я вдруг почувствовала, как силы покидают меня. Верно, истощение, или эта гадкая слизь мне все чувства перебила. Помню, как я опустилась на землю, а потом кто-то подхватил меня на руки. С трудом разлепила глаза и увидела знакомые черты лица. Неужто капрал самолично пришёл спасать меня? Меня потянуло на шутки, и, будь мы сейчас не в подобной ситуации, он, наверное, отправил бы меня драить коридоры штаба со словами «Любишь шутки шутить, люби и убираться». Но, на удивление, он по-доброму попросил меня заткнуться, что я и сделала, а дальше вот, я здесь. Хотя я ещё помню, как полусонная стояла под душем в компании обеспокоенной Саши, которая помогла мне помыть волосы. А дальше, я, кажется, отрубилась прямо у неё на руках. Я встала, стискивая зубы. Мышцы будто свинцом налились, честное слово. Лунный свет пробивался в окно, отчего Саша на соседней кровати неприятно поморщилась. Опять она забыла зашторить окна. Я задёрнула занавески, и охотница тут же мило засопела. Обычно у неё чуткий сон, но это скорее сказалась усталость от прошедшего дня, иначе она бы услышала, как половицы скрипят под моими ногами. Да, не быть мне шпионом. Выйдя за дверь, я босыми ногами потопала в столовую выпить воды. Сейчас у меня был такой сушняк, что шла я туда с твёрдым намерением осушить целую флягу. Однако меня хватило только на два стакана. Я присела на крайний стульчик, цедя прохладный напиток маленькими глотками, раздумывая о том, скольких мы потеряли на этой вылазке. Когда я была с Сашей в душевой, то уловила несколько фраз о том, что большинство кадетов 104-го корпуса выжили и в относительном порядке. Лишь Эрен без сознания, да у Армина сотрясение. Эх, надо же было нам всем башкой стукнуться. Из помятого рассказа подруги я выцепила главное: Жан и друзья живы. Решив, что спать пока не хочу, я пошла в комнату капрала. Почему-то я была уверена, что он не спит, и, вероятно, даже не сомкнул глаз. Он ведь потерял весь свой отряд… это должно было сильно ударить по нему. Но, зная его, он постарается запрятать все свои эмоции глубоко внутрь себя, не показывая их никому. А назавтра явится как ни в чём не бывало и будет прописывать наряды провинившимся, и лишь тёмные круги под глазами будут свидетельствовать о проведённой бессонной ночи. Дойдя до нужной двери, я занесла руку, собираясь постучать, но застыла. А вдруг он не хочет, чтобы я была здесь? Вдруг, ему действительно нужно побыть одному, а я только усугублю ситуацию? Нет, так дело не пойдёт. Негоже страдать ему одному. Я тихо постучалась, но в ответ услышала лишь тишину. Спит, что ли? Потупив взгляд на ручку, я мысленно отсчитала секунд десять, и аккуратно повернула её. Дверь легко поддалась, пропуская меня внутрь хором капрала. Стандартная комната-кабинет, как у всех, но на одного человека. Вместо второй кровати был массивный шкаф и широкий стол. Тот, кстати, был привычно завален бумажками, но за ним никто не сидел. Да и свечи не горели. Я перевела взгляд в сторону кровати, удивлённо распахнув глаза. Часть лунного света падала на Леви, что сидел у подножья кровати прямо на голом полу, опираясь на неё спиной. Одна нога вытянута, левая согнута в колене, на которое он облокотился левой рукой. В правой руке почти допитая до дна бутылка, которая подозрительно походила на спиртную. — Кажется, если кто-то не открывает дверь, когда в неё стучат, то нужно развернуться и уйти, — хриплый уставший голос капрала вызвал лёгкую дрожь в теле. Или это из-за открытого окна? — А не вламываться. Я прошла вглубь комнаты, закрывая окно. Пробыв тут полминуты, я уже успела продрогнуть, не май месяц ведь на дворе. А он… сколько он так сидел? — Если так подумать, то это моё рабочее место, мне можно, — ответила я, присаживаясь рядом с мужчиной. Пришлось поджать ноги, чтобы хоть как-то подарить им тепло, но сейчас это казалось неважным по сравнению с тем, что я уже во второй раз за день вижу разбитого капрала. Не думая, я протянула руку к практически опустошённой бутылке, отнимая её у Леви, при этом умудрившись коснуться его пальцев. Чертовски ледяные. Он что, хочет заболеть? — Ты скоро льдом тут покроешься. Я потянула его наверх, усаживая на кровать так, чтобы он опирался о стену. Зато хоть на кровати сидит, а не на промозглом полу. Меня напрягал его взгляд. Холодный, нечитаемый, направленный в одному Богу известную точку. Вздохнув, притянула капрала к себе за плечи, укладывая на колени, а тот и не сопротивлялся. Запустила руку в его волосы, медленно перебирая их. Жан всегда любил, когда я ему так делала, говорит, расслабляет. Вот и проверим, сработает ли это на капрале. Леви прерывисто выдохнул, стискивая в руках мои пижамные штаны, да так, что бедная ткань чуть не треснула. Но мне, если честно, плевать. Меня больше всего заботило душевное состояние этого человека, такого сильного и стойкого. Сейчас я видела его разбитым, и он позволил мне увидеть его слабость. — Все, кто мне дорог, — я опустила на него взгляд, — все, кем я дорожу, умирают. Рано или поздно. Эрд, Оруо, Петра, Гюнтер… Изабель и Фарлан… ты. Сердце на миг замерло, и я даже перестала дышать и двигаться. Он… он считает меня дорогим человеком. — Я не умерла, — тихо проговорила я, проводя руками по его шее, чувствуя, как мышцы под пальцами расслабляются. — Я буду жить, и буду рядом. Поддерживать тебя, если ты будешь нуждаться в этом. Леви сжал пальцами мои бёдра, не больно, но ощутимо. Я прошлась ладонью по его широким плечам, поглаживая лопатки, очерчивая их сквозь тонкую ткань хлопковой рубашки. — Почему ты спасла меня? Почему не оставила? — спросил он, а затем вдруг прошептал так тихо, что пришлось сильно напрячь слух, чтобы расслышать: — Почему ты заботишься обо мне?.. Мне вдруг вспомнился тот день, когда я нашла Леви и его друзей в переулке у дома. Он был таким бледным и беззащитным, но тогда он был ужасно ранен и умирал. А сейчас его жизни ничего не угрожало, но он всё равно выглядел так же, как и в нашу первую встречу, только теперь он был истерзанным изнутри. Тогда он тоже задал мне этот вопрос. — А для этого нужна причина? — я произнесла те же слова, что и в тот день. Капрал резко вскинул голову, оказываясь со мной на одном уровне, и пристально смотрел мне в глаза. На секунду мне показалось, что в его взгляде промелькнуло узнавание, но в следующий миг он потянул меня к себе за шею, накрывая мои губы своими. Я прикрыла глаза, полностью растворяясь в этом моменте, и даже не сразу осознала, что мою голову аккуратно переложили на мягкую подушку, и провалилась в сон.