Выбор без сожалений

      Основное командование над разведчиками взяла на себя Ханджи, смело ведя нас в бой при замке Утгард. Эрен соскочил с места, хотя ему было велено не мельтешить, но когда это Йегер сделает что-то правильно? В итоге, всех титанов удалось перебить, ребят из 104-го отряда спасли, и, собрав раненных и убитых, мы все дружной кучей направились к Стенам. Капитан Нанаба, что патрулировала кадетов вместе с Майком, была без сознания, ей оторвало ногу, мы чудом успели её спасти прямо из пасти гиганта.       — Так значит Имир у нас тоже титан?       Я удивлённо посмотрела в сторону, где везли Имир. Никогда бы не подумала, что эта девчонка — титан. Но, по словам Конни, она защищала их, и если бы Имир не выиграла время, то мы бы пришли только на пиршество титанов, а главным блюдом был бы 104-й отряд.       — Титан был похож на обезьяну? — вот тут я подозрительно сощурилась. — Волосатый такой? Метров семнадцать, страшная рожа, длиннющие руки?       — Да, именно! Он в нас булыжниками бросался! — Конни махал руками, будто показывая, как титан делал это дело. — Стой, а ты откуда знаешь?       — Чаёк с ним в лесу пили, перед тем, как он вас мочить пошёл, — юмора никто не оценил, я махнула рукой. Да ну вас, меня зачастую только Жан, Энни, да Имир и понимали. — Я ехала к вам на подмогу, встретила его у базы. Майор Закариас был в западне и ранен, пришлось смотаться обратно в Стохесс, прежде чем приехать сюда.       — С ним всё в порядке? — взволнованно спросила Криста, вступая в диалог.       — Титаны чуть не скушали стройные ножки майора, — беспечно отозвалась я, — надеюсь, он будет ходить. А вот насчёт службы не знаю, на восстановление могут уйти долгие месяцы.       Мы ещё немного поговорили, пока не началось это. Под «этим», я подразумеваю херотень, которую намутили Райнер и Бертольд. Предатели, всё-таки. Чёрт бы их побрал. Но, как говориться — обидно, досадно, но ладно. Блин, я походу становлюсь пофигистом, может мне поехать в Утопию, на северные горы, постигать Дзен? Эх, Леви, Леви, что же ты творишь со мной.       Когда Бертольд превратился в Колоссального, и мы бросились атаковать его, огромные волны пара обрушились прямо на нас. Мне, кажется, повезло больше всех, ибо когда я опустилась на землю, какой-то крупный мужчина из отряда Ханджи набросился на меня, прикрывая меня своим телом, и увёл подальше из зоны поражения. Я вскочила, придерживая подставившегося под удар мужчину, поблагодарила и отвела подальше к остальным пострадавшим. Затем ломанулась в бой, срываясь вниз со Стены с отчаянным желанием надавать люлей конкретным гигантам. Правда, так и осталась висеть, когда увидела, что внизу замутили спарринг Райнер и очень, очень злой Эрен. Вот Йегер почти оторвал башку Бронированному, но вдруг Бертольд решил сделать ему пакость и уронить на него себя, ну, точнее, своего титана. Я отскочила, быстро забираясь обратно на Стену, когда снова повалил горячий пар. Бертольд выскочил из своего титана, схватил Эрена, и спрятался где-то под бронёй Райнера.       Я с полминуты зло смотрела, как парочка предателей, которых я считала друзьями, удаляются в закат, прихватив с собой Эрена и Имир. Больше времени проклинать парней у меня не было, нужно было помогать пострадавшим. Ханджи и Микасе тоже хорошо досталось, обе потеряли сознание.       Было решено отправить гонца в Трост к Командору, и, как более-менее дееспособная — то бишь, отделавшаяся синяками да мелкими ожогами, — боевая единица, которая может добраться до города быстрее всех, меня и выбрали. Как же надоело вечно куда-то зачем-то скакать, да ещё и в таком бешеном темпе! Я же скоро почки себе так отобью!       Так, времени жаловаться нет, спустившись вниз я заехала на ближайшую базу Гарнизона, как капитан — а мне уже нравится это звание! — запросив собрать небольшой отряд солдат для оказания помощи пострадавшим из Разведкорпуса. Как же знал Закариас, что мне пригодится его статус! Сначала поставила на место коротышку, теперь помогаю спасать товарищей!       В общем, благодаря своему любимому Анцелю — он уже так натаскался с нашими набегами, что для него до Троста — как детская игра — до города мы доехали в рекордные сроки. Распугав какую-то животинку по дороге, я прискакала прямо на базу Гарнизона, чуть не свалившись с лошади прямо перед ногами Командора Пиксиса, который склонился над каким-то парнишкой. Рядом с ним Саша хлебала воду так, будто вечность не пила. Чёрт, мне бы тоже водички.       — Кирштайн, вот так встреча! — обрадовался Пиксис, улыбаясь. — Ты прямо со Стены? Нам только что сообщили, что произошло в замке Утгард.       — Командор Пиксис, Командор Смит, — я огляделась, отмечая ожидаемое присутствие капрала Леви, неожиданное присутствие Военной Полиции — неужели решили не прятать задницы за Синой? — и, самое главное — тут был Жан. Радостный, как чёрт, Жан. В глазах беспокойство, но он точно был рад меня видеть. Я мельком кивнула ему, показывая, что всё в порядке, и затараторила, рассказывая обо всём произошедшем. То, что Имир, Райнер, и Бертольд — титаны, что последние двое похитили первую, а также Эрена, сбежав куда-то за стену Роза. Сообщила, что ребята из 104-го, а также большинство людей Ханджи, включая её саму — ранены. — Ближайший отряд Гарнизона задействован в оказании помощи пострадавшим разведчикам по моему приказу. Я же приехала сюда, чтобы сообщить Командору о положении дел.       Мне наконец-то дали воды. Господи, как же я хотела пить! Со стороны, наверное, была похожа на ту же Сашу. Не удержавшись, усмехнулась, при этом подавившись сие напитком и закашлявшись. Милая добрая Саша пару раз долбанула меня кулаком по спине. Дура. Хотя, помогло.       — Ты молодец, Жаклин, — Эрвин с гордостью посмотрел мне в глаза, похлопав по плечу, — поступки, достойные капитана.       — Так тебя повысили? — удивлённо спросил Пиксис, а затем растянул губы в довольной улыбке. — Поздравляю. Карл бы гордился тобой. Вами обоими, — он скосил взгляд на Жана.       Брат был довольный, как кот, обожравшийся сметаны, будто не меня, а его повысили. Пусть и временно.       — Я вообще-то, только временно капитан, Командор, — обратилась я к Пиксису, как вдруг заметила за его спиной прячущего улыбку рядового гарнизоновца, — а ты чего лыбу давишь?       — С таким поведением не видеть тебе поста капитана, как своих ушей, — хмыкнул Леви, скучающе смотря в затылок Эрвина. Что он там пытается рассмотреть в его белобрысой головушке? Мозг? Намёк на здравый рассудок?       — Да Вы что? — я наигранно округлила глаза изображая удивление. Отвечаю, со стороны выгляжу, как идиотка. — А как же Вы тогда дослужились до капрала?       Парочка солдатов всё-таки пустили да смешок, а Пиксис так вообще, захохотал на весь двор.       — Ну даёшь, Кирштайн, — он ласково погладил меня по голове, а затем обратился к Эрвину: — нам нужно обсудить кое-что, пойдём.       — Отдохни пока, Жаклин, затем нам нужно будет придумать план как вернуть Эрена и Имир, — Эрвин заботливо поправил мой капюшон, а затем бросил взгляд на Жана и остальных солдат Разведкорпуса. — Пока что отряд Майка будет под твоим командованием. Ты — полноценный капитан, у тебя есть все права и полномочия. Поздравляю.       Все разведчики, включая Жана, резко вытянулись по струнке и отдали мне честь, приветствуя по новому званию. Все чувства смешались, я была вроде, как и горда собой, и рада, а с другой стороны было чертовски страшно, я боялась, что подведу всех этих ребят, что приму неправильное решение. Леви мне говорил, что я не стану капитаном, потому что слишком сострадательна к людям. Я знаю, что он прав, но смогу ли я смириться с этой правдой?       На автомате я посмотрела в сторону капрала, и тут же словила его взгляд. Почему он на меня смотрит?       — И кстати, Леви ещё должен был тебе кое-что сказать, — Эрвин кинул взгляд на мужчину, тот недовольно цокнул.       Главнокомандующие удалились, и солдаты начали вести себя более-менее свободно. Ко мне подошёл Жан с Сашей, решив по очереди задушить меня объятиями.       — Поздравляю, Жаклин! В семнадцать лет стать капитаном… — Саша задумчиво оглядела меня, и вдруг её глаза загорелись, она впритык подошла ко мне, наклонилась к уху и воодушевлённо прошептала: — Ты же возьмёшь для меня мяса из офицерской столовой? Да ведь? Да?       — Спокойно, Саша, — брат попытался отцепить клешни охотницы от меня. — И вообще, ей через две недели будет восемнадцать.       — И что? Даже капрал Леви стал капитаном в девятнадцать, — возразила она, самодовольно ухмыляясь. Ей богу, как будто не я, а она капитаном стала!       — Вы посмотрите, какие люди, — в наш дружный треугольник вторгся кто-то четвёртый, — неужто не узнала меня, Жаклин? Или мне лучше обращаться к тебе капитан Кирштайн?       Я обернулась на голос, осматривая высокого зеленоглазого парня лет двадцати. Светлые волосы обтянуты в хвост на затылке, пара прядей выбились, и теперь свисали, падая на глаза. Добрая, некогда задиристая полуулыбка озарила светлое лицо. Я тут же узнала человека перед собой. Да это же он лыбился за Пиксисом! Как я не узнала его ещё тогда?!       — Томас! — я бросилась в объятия парня, попадая в кольцо сильных и крепких рук. Не знаю, сколько я так простояла, но вскоре меня отпустили, и я подняла взгляд, бегая глазами по лицу своего друга детства. — Чёрт, ты так вырос! И бороду отрастил, колючий какой!       — Ну, я же уже мужчина, — деловито заявил он, привычно взъерошивая мои волосы, отчего я весело захихикала. — А ты я смотрю, как была мелкой, так и осталась. Да и весишь, как пушинка!       В подтверждение своих слов он приподнял меня за подмышки без особых усилий, пару раз при этом подкинув в воздух, на что я возмущённо зашипела. Но я была так рада его видеть! В последний раз мы встречались перед тем, как я поехала в Кадетский корпус, а он тогда где-то год как выпустился оттуда, и поступил в Гарнизон.       — Да завязывайте вы уже, — вздохнул Жан, прикрывая лицо рукой, — задрало. Каждый раз одно и то же.       — Малыш Жан хочет, чтобы его тоже подняли на ручки? — Томас хитро ухмыльнулся, подзывая брата рукой. — Иди ко мне, дядя Томми поиграет с Жанчиком.       — Да завались ты уже! — зло прошипел Жан, щеки его предательски покраснели.       Я, наблюдая за этой картиной, глумливо хихикала и как маленький ребёнок держалась за руку друга. В этот момент за спинами послышалось тактичное покашливание, и я, даже не оборачиваясь, уже знала, кто стоит за нами.       — Закончили веселиться? — холодный голос ударил по ушам, Леви поочерёдно посмотрел на нас, задерживая взгляд на мне и моих сцепленных с Томасом руках. В его глазах мелькнуло какое-то раздражение и… обида? Почему обида? — Кирштайн, пойдём, на пару слов.       — Кто из нас? — решил уточнить Жан, как бы между прочим.       — Тот, что вредный и болтливый, — мы с братом переглянулись, с прищуром смотря друг на друга, а капрал тем временем закатил глаза, — и женского пола.       Я с тихим «А-а-а», поплелась за мужчиной, успев помахать Томасу рукой, обещая скоро встретиться. Капрал завернул куда-то за угол, зашёл внутрь помещения, которое позже я распознала как столовая. Он пропустил меня, закрыл дверь, я остановилась, посмотрела на него. Так мы и стояли. Молча.       — Хотел чего? — не выдержала первой, и капрал как-то странно дёрнулся после моих слов.       — Поздравляю с повышением, — сказал он голосом, каким не поздравления говорят, а скорее смертный приговор выносят.       — Спасибо, — кивнула я, недовольно потупив взгляд в пол. — Что-то ещё?       Леви как-то устало вздохнул, что привлекло моё внимание. Я подняла голову, с интересом и непрошенной нежностью осматривая такие полюбившиеся мне черты лица. Бледная кожа, но такая гладкая на ощупь, аккуратный нос, мягкие губы, такие приятные на вкус. Длинные ресницы, щекочущие щеки, мешки под глазами, как вечный отпечаток недосыпа. Они стали более заметны, наверное, сейчас он спит ещё меньше, чем обычно.       — Да. Хотел извиниться, что забрал твой УПМ тогда в Стохессе. Я нарушил устав и отнял у дееспособного солдата его оборудование, сам будучи раненным. — он говорил, как по указке, будто не сознавался в своей вине, а рапортовал. — Эрвин сказал, что я должен принести извинения.       Внутри меня всё похолодело. Какая же я дура. Наивная дура. Как только услышала это его «Хотел извиниться», уже была готова простить.       — Эрвин сказал, значит? — с расстановкой проговорила я, еле сдерживая слёзы обиды. Последовал кивок. — А сам ты мне ничего не хочешь сказать?       Капрал какое-то время молчал, а я смотрела в его серые, как грозовое небо, глаза, пытаясь разглядеть хоть что-то, хоть какой-то намёк. Что небезразлична. Что нужна. Важна. Что-нибудь. Пожалуйста.       — Нет. — как хлыстом по лицу. — Ты всё также мне противна.       Я подняла взгляд на капрала. Я так больше не могу. Не могу скрывать эту боль.       Резко втянув воздух, я отточенными шагами пошла к выходу, но прямо у двери мою кисть обхватила крепкая ладонь. Я была не в силах посмотреть в его глаза снова, поэтому стояла, смотря на свою руку. Вроде держит крепко, но в то же время нежно. Мне уже мерещится?       — Шлюха.       Я в шоке вскинула голову, всё же встречаясь взглядом с капралом. А он вот отвёл взгляд. Что, стыдно стало?       У меня сорвало крышу. Я резко выдернула руку, освобождаясь от захвата, и, не давая мужчине опомниться, со всей дури заехала ему кулаком по челюсти. Тот от неожиданности отшатнулся, коснулся пальцами уголка губ, откуда маленькой струйкой потекла кровь. Видимо, прикусил губу. Смотрел на меня как-то странно. Не злился, не пошёл на меня с кулаками, а просто стоял и смотрел как-то… смиренно?       — Заслужил, — плюнула я, и, распахивая дверь настежь, вылетела из помещения.       Злость буквально кипела во мне, готовая в любую секунду вырваться наружу. В ушах звенело, голова пульсировала, руки дрожали, желая что-то покалечить. Я пулей проскочила к жилым корпусам, удачливо не столкнувшись ни с кем из знакомых разведчиков. Зашла в выделенную мне комнату, заперла дверь на засов, прошла в ванную, открыла кран и плеснула холодной воды на лицо, чтобы остыть. Выключив воду, вышла, стянула неудобные сапоги, хотела сесть на кровать, но, промахнувшись, плюхнулась задницей прямо на пыльный пол.       Пытаюсь дышать, чтобы успокоиться. Часть футболки, куда попала вода, неприятно липнет к телу, вызывая дрожь, но не обращаю на это никакого внимания. Через некоторое время сердцебиение нормализуется, и я откидываю голову назад на кровать. Только сейчас чувствую ноющую боль в костяшках, видимо, до этого я не заметила её из-за всплеска адреналина. На какое-то время прикрываю глаза, притягиваю к себе ноги, обхватывая их руками. Чувствую влагу на щеках, касаюсь пальцами, думая, что это ещё не высохла вода, и только потом до меня доходит, что это слёзы.       А потом чувствую боль. Боль везде. Боль повсюду. Я просто сидела, не двигаясь, ощущая её всем телом, захлёбывалась своими же слезами.       Непослушный мозг прокручивал все воспоминания, связанные с капралом. Та ночь в переулке, где я впервые увидела его такого слабого, раненного. Проникновенные серые глаза подростка, обиженного на весь мир за его несправедливость. Глаза, отражающие непонимание и недоверие, когда я принесла ему чай и лекарства. Оценивающий взгляд, когда я перевязывала травмы Шадиса в больнице. Ожидаемо подозрительный и недоверчивый, но недоверие не детское, а уже осознанное и вполне обоснованное, сформированное на шрамах прошлых предательств.       А затем происходит что-то вроде перемирия. Совместные вечера за коротанием времени над бумажульками, с каждым разом становившиеся всё уютнее и уютнее. Разговоры за чаем, оставляющие за собой приятный тёплый осадок в груди.       Первая вылазка за Стену. Помню, как бросилась в пасть титану, спасая Леви. Тогда капрал был не в состоянии биться, и я это понимала. Но даже будучи уверенной, что правильно просчитаю прыжок и найду точку опоры и выживу, я думала лишь о том, что лучше погибну я, чем он. Но всё же я смогла выбраться, а затем меня спас сам капрал. Его объятия тогда казались такими желанными. Такими родными.       А затем та ночь после вылазки. Я видела его слабым, разбитым, подавленным. А главное — он позволил мне видеть его таким. Поделился болью, переживаниями. Почему тогда он так открылся мне, неужели он настолько жесток, что использовал меня с самого начала? А тот поцелуй?       Нет. Я не верю в то, что Леви мог быть таким бессердечным, только не он. Я верю в его доброту и отзывчивость. Он сложный, но один из самых человечных людей в этом мире. Не знаю, зачем он это делает, может Майк был прав, и он хочет оттолкнуть меня от себя, потому что убеждён в том, что все, кто ему дорог, заведомо обречены на скорую погибель?       Но я сильная, ради него я выдержу все невзгоды, понимает ли он это? Что творится у него в голове? Мне этого не понять. В каждом его действии я вижу противоречие, будто он хочет притянуть меня к себе, но вместо этого отталкивает. Хочет сказать что-то важное, но вместо этого говорит совсем другое.       Как же задолбало.       Голова пульсировала так, будто ещё немного — и она просто взорвётся. Я даже кажется отключалась один раз, думая, что сплю, а потом резко распахнула глаза, размазывая слёзы.       Не знаю, сколько я так просидела, когда в дверь постучали. Я раскрыла дверь, даже не заботясь о своём внешнем виде. А стоило бы. Судя по удивлённому лицу рядового из теперь уже моего отряда, выглядела я уж точно не как принцесса. Я кивнула, показывая, что слушаю.       — Капитан Кирштайн, все действующие отряды Разведкорпуса мобилизовали в Трост. Через час отбываем за Стены на операцию. Вас вызывает Командор для разъяснения плана действий.       Я ещё раз кивнула, устало вздыхая. Чёрт, так и не отдохнула.       — Вольно, — я удивилась тому, как хрипло звучал мой голос. Но сказать это надо было, потому как видеть это напряжённое до кончиков пальцев человечекоподобное существо было невыносимо.       — Жакл… Капитан, с Вами всё… хорошо? — робко поинтересовался рядовой, и я подняла на него глаза. Парень был старше меня лет на пять, я помню, как он помогал мне освоиться с новым графиком тренировок, когда мы только пришли в Разведкорпус.       — Спасибо, Марк, — я слабо улыбнулась, — всё нормально, я сейчас приведу себя в порядок и сразу выйду.       Наскоро приняв холодный душ, я переоделась и одела ремни. Благодаря ледяной воде я чуть взбодрилась, лишь глаза немного щипали, но это не страшно. Коряво перевязала спину. Всё это я проделала минут за пять, и, выйдя из комнаты, направилась прямиком к Эрвину в кабинет. В кабинете из посторонних сидел только Леви, развалившись на диване у входа, да и того Командор попросил выйти. Меня это удивило, ведь обычно он ничего не скрывает от капрала, чуть ли ванную на двоих не делят, ей богу. Но, как я поняла, разговор будет не из ряда «начальник-подчинённая». И, если учитывать абсолютное доверие Эрвина к Леви, то скорее всего, разговаривать мы будем о чём-то личном. Других вариантов нет.       Капрал ушёл, и в начале Командор просто объяснял мне наш план по возвращению Эрена и Имир, показывая, в какой части строя будет мой отряд и как мне его распределить. Я впитывала эту важную информацию, как губка, и, уверенно кивнув, дала знак, что поняла план.       — Ты слишком бледная, и у тебя красные глаза. Плакала? — Эрвин внимательно следил за моими движениями, голубые глаза буквально сканировали меня. У меня не было смысла врать, и я кивнула. Он нахмурился, но расспрашивать не стал, уловив моё настроение. — Сможешь участвовать на вылазке и взять на себя командование отрядом?       Я ненадолго прикрыла глаза, оценивая своё физическое и эмоциональное состояние. Кивнула.       — Могу. Беру на себя ответственность за свой отряд.       Командор слегка кивнул, улыбаясь уголком губ.       — Ты мне нравишься, Жаклин, — голубые глаза смотрели с отеческой гордостью, но в то же время и материнской нежностью, — продолжаешь бороться несмотря ни на что. Ты сильная, знай это, и я сейчас говорю не только о физических способностях. Надеюсь, с тобой всё будет в порядке.       Я помолчала, анализируя сказанные мужчиной слова. Уверена, что он говорит правду, у него нет причин мне врать, и я верю ему. Улыбаюсь, когда понимаю, что означают эти слова. Поддержка. Та самая, которой мне сейчас не хватает. Как крепкое плечо отца, как поцелуй в лоб от матери. Эрвин стал мне родителем здесь, в Разведкорпусе, и я благодарна ему за это.       — Спасибо, Эрвин, — впервые назвала его по имени, и, улыбнувшись уголками губ, покинула кабинет, направляясь к своему отряду.

***

      Распоряжения отданы, кони запряжены, оборудование и крепления проверены. Отдаю последние указания перед тем, как выдвинуться к воротам. Встаю в самое начало всей этой движухи, по правую сторону от Эрвина. Звенит колокол.       Бросаю взгляд в сторону капрала. Он смотрит прямо на меня, ни на кого больше. Вместо того, чтобы отвернуться, слабо улыбаюсь, вызывая удивление на лице мужчины. Тот с секунду смотрит на меня, а потом твёрдо, серьёзно кивает. Я киваю в ответ.       Не могу я на него сердиться. Даже если он наговорил мне столько всего и оттолкнул, не перестану его любить. Не смогу возненавидеть. Я и правда считала, что от ненависти до любви — один шаг. Брехня. Я не могу испытывать ненависть к человеку, которого полюбила всем сердцем.       Эрвин объявляет нашу вылазку, и, как только поступает сигнал, мы все срываемся с места. Впереди — опасность, и все мы это понимаем. Но идём ей на встречу уверенно, бесстрашно, чтобы спасти это человечество. Чтобы спасти наших близких. Любимых.       За Стеной начинается самая настоящая бойня. Эрвин — сумасшедший человек! — шёл прямо к нам, ведя за собой толпу титанов. Мы скакали прямо за Бронированным, когда увидели это нечто. Рядом со мной Ханнес — один из капитанов Гарнизона — нецензурным образом выражал свои мысли вслух, и, стоит признать, мои мысли были точно такими же.       — Врассыпную! — бросила команду я, поднимая клинок от УПМ вверх. — Отступаем назад!       Солдаты начали расступаться, разворачиваясь. Чудовища начали нападать на Райнера. Жан с ребятами спрыгнули с титана, рассаживаясь по коням. Брат ещё давно отделился от отряда, чтобы спасти Микасу, но я его понимаю. Сама бы сиганула за Райнером, но сдерживало меня лишь то, что сейчас я — командир, и мне нужно вести солдат.       Как капитан, на мне лежала обязанность направлять свой отряд, но из-за того, что к нам присоединились военные силы Гарнизона и Гвардии, которые толком то и не обучены вести боевые действия во вражеской зоне, я ещё и координировала их капитанов. Но самое страшное было не это. Самое страшное — это видеть, как титаны убивают солдат под твоим началом, а ты ничего не можешь с этим поделать. Даже воины Гарнизона и Военной Полиции для меня были моими солдатами, и каждая их смерть отдавалась в моей груди гулким стуком сердца.       Я отделилась от своего отряда вместе с парой солдат из-за титана, которого швырнул в нас Райнер. Сукин сын. Оставалось лишь молиться, что остальные солдаты живы.       Когда меня обступили гиганты — на секунду мне показалось, что я обречена. Но я тут же отмела эту мысль, решительно смотря на ближайшего титана перед собой. Оставался лишь один выход — бороться.       Не знаю, как долго я кружила над ними. Я потеряла счёт времени, пока разрубала плоть очередной мрази. Остановилась только тогда, когда последние лезвия затупились и я не смогла разрубить титану сухожилия на ногах. Приземлилась. Было чудовищно жарко из-за испаряющейся на собственной коже крови титана. Я смотрела на него, тот тянул ко мне свои руки. Задумалась о том, есть ли у меня какой-нибудь способ спастись. В метрах десяти от меня лежит мёртвый разведчик, у него осталась пара лезвий. Нужно долететь, тогда будет шанс на спасение. Но газ почти на нуле, хотя, хватит на пару рывков. Чёрт, как сложно.       Резко цепляюсь тросом за гиганта, дугой огибая его и падая прямо рядом с мёртвым солдатом. Тут же узнаю его. Марк. А ведь только пару часов назад он вошёл в мою комнату, поинтересовался о самочувствии. Глотаю ком в горле, сейчас нет времени на это. Быстро снимаю острые лезвия с ножен на бёдрах парня. Разворачиваюсь, чтобы принять бой с титаном, но тот вдруг замирает, смотря на меня своими страшными глазами, а затем поворачивается и бросается прочь. Я непонимающе смотрю, как тварь убегает, потом замечаю, что не только она, а все — все титаны бегут в одну сторону.       Ко мне скачет Анцель. Подхожу к телу Марка, снимаю с его шеи медальон, который приметила ещё давно, складываю в карман, бросаю последний взгляд на бездыханное тело, и, забираясь на коня, скачу прочь.       Нахожу остальных почти сразу же, обгоняю, встаю в передние ряды. Капитана Военной Полиции нет, Гарнизона — тоже. Вижу Эрвина — чудовищно бледный, лицо уставшее, но голубые глаза не растеряли уверенности. Части руки нет, кровоточит. Кивает мне, негласно передавая командование. Киваю в ответ и ускоряюсь, чтобы скакать спереди и направлять воинов обратно. Домой.       По дороге нам больше не встречались титаны, видимо, что-то отвлекло их. Это и к лучшему. Пару раз бросала взгляд назад, ища глазами брата и друзей. Все были в относительно нормальном состоянии, только Жан время от времени терял сознание. Видать, приложился головой. Надеюсь, с ним всё будет в порядке.       В Трост мы заехали уже к закату. Раненных сразу же увезли в больницу, остальных отправили в казармы на отдых. Я с парой рядовых Гарнизона и Военной Полиции отправилась прямиком к Пиксису. Те отрапортовали о жертвах вылазки, я же огласила результат. Эрена вернули, Имир пошла с Райнером и Бертольдом, Командор ранен, больше половины разведчиков полегли. Леви ворвался в кабинет ещё в самом начале, так что внимательно всё слушал, не сводя с меня пытливого взгляда.       — Ты хорошо поработала, Кирштайн, — Пиксис не улыбался, как делал обычно, он был серьёзен. — Иди отдыхать, смотреть на тебя страшно. Бледна, как смерть.       Я горько усмехнулась. Хотелось пошутить, сказать что-то вроде «на том свете отдохну», но силы как будто разом ушли, тело стало тяжёлым, а язык не хотел шевелиться. Я смогла только вяло кивнуть.       Развернулась к выходу, но чуть не споткнулась о свою ногу. Голова закружилась, тело стало совсем ватным, и, наплевав на всё, я прикрыла глаза, с твёрдым намерением встретиться с полом. Однако последнее, что я помню, это крепкие руки, сомкнувшиеся у меня на животе, и до боли знакомый запах, принадлежавший только одному человеку. А дальше темнота.