***
Они вернулись в замок еще до обеда. Вилмар после крепкого сна почему-то не чувствовал себя отдохнувшим и выглядел слабее обычного. Более того он опасался встретить Тадэуса прямо на входе на территорию замка, однако грозного инквизитора не было. — Зуб даю, что Тадэус будет меня отчитывать, — как бы между прочим проговорил принц, когда они направлялись в сторону покоев. — Ему не нужно знать обо всем, — только и ответил колдун. — Тебе не обязательно докладывать ему во всех подробностях все, что ты там видел или делал. Ты же не маленький, чтобы отчитываться, — улыбнулся Лазарий, а после добавил, — ты ведь и маленьким особо не отчитывался о своих прегрешениях. Вил лишь закатил глаза. Он и не собирался с повинной мчаться к Тадэусу, чтобы выслушивать бесконечные причитания и нравоучения. Но что-то подсказывало юному принцу, что Тадэус мог задать всего пару вопросов и все понять самостоятельно. Вилмар, признаться, еще до конца не пришел в себя после прошедшей ночи: ему казалось все произошедшее сном, возможно не очень хорошим, пускай в нем были очень занимательные моменты в виде Лазария. Только подумав об этом, Вил чуть встряхнул головой, прогоняя яркие картины, которые подкидывала ему память: окровавленная одежда, чаша с кровью, Лазарий пил эту кровь, Мерон. — Ты не против, если… — начал принц, но замолчал, потому что они повернули за угол. Уже отсюда ему виделась дверь в свои покои и караулившие у нее Виктор и Ленц с одной из помощниц. Парень тяжело вздохнул, высказав этим все свое уныние. Лазарий понял, что Вилмар хотел ему что-то сказать или спросить, но момент не был подходящим. Потому чернокнижник только с пониманием кивнул. — Я оставлю тебя на них, — в ответ на тяжелый вздох принца сказал беловолосый, — загляну к тебе позже. — Я хотел отдохнуть, а не вот это все, — он взмахнул рукой, указав на врачевателей. — Ваше Величество! Время процедур! Мы уже начали переживать, что с Вами что-то случилось! — встрепенулся Ленц. На шум в коридоре выскочил Паскаль, поклонившись вернувшимся господам. — Да-да… — только и ответил принц. Он распрощался с Лазарием только взглядом и проследовал в свои покои с многочисленными посетителями, которым не сильно был рад. — Вас долго не было, господин Лазарий говорил, что вы вернетесь к раннему утру, — начал Паскаль, — Его Преосвященство не дождался вас и отправился в город. — Хоть это радует! — улыбнулся принц. — Надеюсь, что он там задержится до самого вечера! — Ваше Величество, позвольте начать? — услужливо спросил Виктор. — Да, давайте закончим с этим быстрее, я бы хотел отдохнуть, — согласился Вил. — Паскаль, принеси мне чего-нибудь поесть, пожалуй. Паскаль тут же исчез исполнить свое поручение, а двое лекарей принялись за принца. Вета хлопотала больше обычного, так как была без своей подружки. — А где вторая? — все же поинтересовался наследник. — Мы подумали, что и одна справится, — чуть погодя ответил Ленц, — но если Вы желаете, ее сейчас же сюда приведут. Она занята изготовлением настоек. — Нет, я просто спросил, — отмахнулся парень. Может, так даже было лучше. В свете новых подробностей о своем состоянии и его причинах Вилмар решил лучше присмотреться к девушке, которая ухаживала за ним. Их прислала ему мать, донельзя осведомленная обо всех интрижках своего любимого сына. Вилмар только сейчас с интересом взглянул на ее выбор, находя в этом какую-то иронию. Принц был уверен, что при дворе было немало более роковых красоток, но любящая мать выбрала ему столь простых и «чистых» на вид, что их и вводить в искушение было грешно. К тому же интерес парня был чисто физиологический, так как все силы, которые теперь он был намерен наращивать и сохранять, он искренне желал потратить на колдуна. Игривая мысль, что, наконец, прорвалась в подсознание, все же что-то подстегнула в груди, и Вил улыбнулся. «Ну подожди, — думал он, — скоро тебе от меня никуда не деться». — Этого не может быть! — из раздумий парня вырвало удивленным возгласом Виктора. Ленц тут же подскочил к постели. Над парнем склонились трое озадаченных лиц. Вилмар не на шутку напрягся. — Что опять? — только и спросил он, опустив взгляд на свою перевязку. Он уже готов был увидеть желтые от гноя бинты, кровь, разошедшуюся рану, но бинты были испачканы лишь впитавшейся в них мазью. — Но это невозможно, — не верил глазам Ленц. — Это же чудо! — восхитилась Вета. — Должно быть, это эссенция Ее Величества королевы! Вил привстал на локтях и присмотрелся к своему ранению, внезапно обнаружив его отсутствие. Гниющая и плохо заживавшая рана, что всегда рдела на его теле, вдруг стала бледно-розового цвета, затянувшись шрамом, которому явно были годы. — Что за… — Вил сам не поверил своим глазам и коснулся раны руками, не почувствовав ровно никакой боли. Перед глазами вспышками снова стали пестреть картины прошедшей ночи. Волшебное исцеление явно было связано с тем странным ритуалом и видением Мерона. Возможно ли это? Вдруг Вил забрал силу кузена сейчас, совершив то жертвоприношение? Но так получается, что он забрал силу человека, который уже давно умер, которого убил сам. Голова у Вила пошла кругом от водоворота мыслей и предположений. — Так больно? — продолжал изучать Виктор исцеление. — А так? С каждым разом он нажимал на рану сильнее, пока Вил все же не почувствовал боль где-то изнутри. — Полагаю, если это работа эссенции королевы, то она магическим образом затянула рану, что несомненно настоящее чудо природы! — Виктору было даже досадно признавать магический подход к врачевательству. — Однако мы не знаем, как рана зажила изнутри… — Но и при обычном заживлении мы бы этого не знали, — осмелилась вставить свое Вета, но быстро смолкла, так как понимала, что не имела права лезть со своими высказываниями в диалог мужчин. Виктор недовольно глянул на девушку, хоть она и озвучила неоспоримый факт. — Однако без магических вмешательств рана не заживает за ночь! — возразил Виктор. — И тогда процесс восстановления проходит закономерно и предсказуемо… здесь же… думаю, принцу все так же полагается покой, пока мы не будем уверены, что рана внутри зажила так же хорошо… — Пока есть возможность отправить письмо, нужно сообщить королеве о действии ее эссенции. Она будет очень рада, — заключил Ленц. — Нет! — вырвалось у принца, но встретив недоуменные взгляды, он решил объяснить свой отказ. — Не нужно. Как сказал Виктор, мы еще не знаем наверняка, не стоит обнадеживать матушку… напишите, что мое состояние сильно лучше и что рана хорошо заживает, этого достаточно. О магических исцелениях лучше не повествовать, пока я точно не окрепну. — Но совсем скоро мы не сможем отослать писем, придется ждать весны. — Значит, подождем весны. — Как прикажете, — кивнули оба. — И вообще никому пока не стоит об этом знать, — вдруг заключил принц. — То есть? — растерялся Ленц. — Об этом мы будем знать вчетвером и ни одной души больше. Я ясно выразился? — вскинул бровь Вилмар. — Конечно, Ваше Величество, — ответил Виктор, хотя и не понимал логики. Пока Вета вытирала отваром затянувшуюся рану и убирала бинты и все приготовленное обратно в сундучок, Вилмар обдумывал свое решение. Вряд ли все дело было в волшебной эссенции его матери. Оливере явно не понравится подобное, если ее творение не обладало такими сильными исцеляющими свойствами. Вил был уверен, что причиной всему был ритуал прошлой ночью, но он понятия не имел, в чем участвовал. И даже не был уверен, хотел ли знать обо всем наверняка. Вместе с этим молодой лев вдруг вспомнил все обещания мага вернуть его силы, вылечить, сделать сильнее. «Какой ценой ты это сделал?», — про себя спросил принц. И какой ценой это чудесное восстановление досталось самому Вилмару? Мысли о маге, о своем отношении к нему, о влечении и желаниях, о ритуале, который он провел, сменились мыслями о Боге. Вдруг он этим ритуалом его разгневал? Не сказать, что принц был глубоко верующим человеком, но он был с малых лет приобщен к церкви. И несмотря на то, что Дом Серебра уже многие поколения прибегал к магии, как к защите, это содружество строго регулировалось церковью. Вильгельм был первым, кто пошел против церкви во имя любви, взяв хранителя не на службу рядом с собой, а в жены. Он сделал колдунью королевой, а вместе с тем оставил ей титул хранительницы Серебра. Тогда церковь закрыла на это глаза, но маленького Вилмара воспитывали со всеми религиозными строгостями. Ведь Вил помимо врачевательских фокусов матери никогда не видел никаких магических ритуалов и чего-то поистине волшебного в ее исполнении. То ли дело Лазарий, тот успел впечатлить Вила во многом. Как минимум Лазарий смог превратиться в белого ворона, это ли не чудо? И пусть между ними не было никаких договоренностей, от чего-то принцу казалось, что лучше никому не знать о таких способностях колдуна. Вилмар даже не собирался обсуждать нечто подобное с матерью, хотя полностью доверял ей. Он чувствовал, что Лазарий прибегает не к тем материям, нежели его мать или колдуны до нее. Во всех писаниях хранители Серебра всегда обращались к силе природы, к светлой магии, но в Лазарии было что-то темное и сосущее, заволакивающее и потому опасное. Вилмар не мог этого знать наверняка, но он это чувствовал и так явно, что был в этом уверен. Лазарий при таких наклонностях был опасен и, возможно, непредсказуем. Разумом Вилмар даже осознавал, что стоило бы доложить обо всем матери, но никогда этого не делал. К тому моменту, когда он впервые заподозрил в маге нечто темное, они уже хранили одну страшную тайну на двоих. Он знал, что колдун, если вдруг окажется предателем, сможет все использовать против него. И сколько бы сомнений в юном принце ни было, вера в мага никогда не угасала полностью. Вилмар ему доверял. Особенно сейчас, когда они прошли столько испытаний, когда они оба были на волоске от смерти. И как бы ни был опасен Лазарий, Вилмар никогда его не боялся, хотя, наверное, стоило бы. Ларра был ему и закадычным другом, и заклятым врагом, и предметом греховного вожделения. «Ты просто не мог сделать мне плохо, так ведь?», — спросил Вил в хаосе других мыслей, словно Лазарий каким-то образом услышит его безмолвный вопрос и обязательно ответит. — Ваше Величество? — наконец, голос лекаря привел его в чувства. Вилмар словно очнулся от дремы и поглядел на мужчину. — С Вами все хорошо? — Да, я немного утомился. Если вы закончили, оставьте меня скорее, — бросил принц и вальяжно махнул ладонью в сторону двери. Мужчины откланялись и поспешили уйти, прихватив с собой помощницу. А когда Паскаль вернулся с трапезой для принца, Вилмар уже провалился в тревожный сон. Он знал, что Лазарий не мог сделать ему плохо, но последствия ритуала его пугали не меньше, чем восхищали. А вместе с тем ему снилась белая лошадь на фоне какого-то болота в густом тумане. В таком же густом, какими были сомнения будущего короля. Пока Вилмар пребывал в мире грёз, Лазарий находился здесь, в реальном мире. И сейчас колдун готов был многое отдать, чтобы видеть странные сны и философствовать на тему светлой и темной магии, а не сворачиваться узлом на полу башни от боли и омерзения. Ритуал прошёл гладко, однако Ларра не был вампиром или чудовищем, которым порой казался многим, он был смертным человеком, желудок которого с трудом мог переварить почти литр крови бизона. А в купе с сильной слабостью и обезвоживанием это дало такой эффект, что юный ангел смерти попросту валялся на залитом кровью полу, то и дело продолжая извергать алую жидкость изо рта, корчась от жуткой боли в животе. Сейчас в голове Лазария билось всего несколько мыслей: первая, он никогда больше не будет пить бычью кровь; вторая, он был рад, что успел запереть замок, и весь этот ужас никто не увидит; и третья, он понятия не имел, как сможет самостоятельно и незаметно все это убрать в дальнейшем. Час расплаты за связь с тёмными силами пришёл слишком быстро, причём в такой мелочной и отвратной форме. «Превращение в скелетное чудище и то смотрелось бы эстетичнее», — пронеслось в голове Ларры после того, как его снова вывернуло. Единственное, чем себя мог успокаивать колдун в данный момент, судорожно хватая воздух окровавленными губами, было одно отчетливое и яркое утверждение: «Это того стоит».***
Еще через несколько дней, пока Тадэус был занят делами в городе вместе с отцом Анилом, Инис направился к храму, чтобы как обычно провести время с сиротами, которых так удачно повесил ему на шею инквизитор. Не сказать, чтобы Азарис жаловался, но порой он действительно уставал от детей. Особенно от тех, что помладше. Исключением была лишь самая маленькая девочка Лили, которая от природы была очень тихой и застенчивой. Остальные же порой начинали беспочвенно (как это казалось вору) реветь или вредничать. И если на старших действовали какие-то логические доводы или даже угрозы (оставить без сладкого или обо всем рассказать настоятельнице), то с детьми помладше невозможно было договориться. Они могли начать реветь ещё больше и тогда этот концерт было не заткнуть часами. Но так или иначе Инис все равно продолжал навещать сирот и пытался всячески скрасить их нелегкую жизнь. Приехав, Зуар как обычно оставил лошадь в конюшне и решил пройти в храм через задний вход, который вёл прямиком через кухню и столовую. Однако путь ему перегородили уже на выходе из конюшни. Перед Азарисом возникли запыхавшиеся от бега ребята. — Мы видели, как Вы приехали! — весело изрёк один из них. — Какие глазастые… — тихо выдохнул плут и подошёл к детям ближе. — Вы что-то нам привезли? — без особых церемоний поинтересовался Иви. — А тебе лишь бы пожрать, — в ответ хохотнул Зуар, — в этот раз мне не удалось заскочить в город, поэтому я привёз немного яблок. — Эх, только яблоки… — с нескрываемым сожалением протянули ребята и даже насупились. От подобной реакции Азарис даже опешил: «Вот же мелкие неблагодарные засранцы». К слову, Инис бы отреагировал точно также, если бы ему на кухне предложили что-то подобное вместо ватрушки. Однако поведение детей очень красноречиво говорило о том, что Инис их сильно разбаловал, потому что такие финты они могли выкидывать лишь ему одному. Люсию они побаивались и слушались, при виде Тадэуса вообще старались самоликвидироваться. — Ну, ничего себе! Я тут о них забочусь! Тащил на себе чертов мешок яблок… При слове «черт» двое самых младших резко закрыли уши — сказывалось воспитание Люсии. — А вы нос воротите! — недовольно поморщился вор и встал в позу, скрестив руки. — Вы ж на коне ехали, а не пешком шли… — подметил Иви. — Так, все. Значит, яблоки скормлю лошадям. Они и то благодарнее, — фыркнул рыжий и, отодвинув детей, быстрыми шагами направился в сторону пристройки с кухней. — И что ты сделал? — сердито буркнула самая старшая девочка и дала Иви подзатыльник, — допрыгался? — Не-е-ет! Не надо лошадям! — вслед протянули младшие и поплелись за Зуаром следом. — Расскажу все Люсии, пусть научит вас ценить мелочи, — продолжал бухтеть рыжий, изображая к преследующим его ребятам полное безразличие. — Не-е-ет! Не надо Люсии, — продолжали скулить дети. — Подождите! Мы же Вас вышли встречать, а не еду! Мы Вам очень рады каждый раз! — пыталась все исправить самая старшая. Девчонка оббежала вора и встала напротив, не давая Азарису войти в дверь. — Мы Вас очень любим! — улыбнулась она, захлопав ресницами, а затем, углядев на молодом мужчине явно новую вещь, добавила, — и у Вас чудесный новый платок! Темно-зелёный очень идёт Вам! В ответ Азарис лишь устало закатили глаза: «Если церковь не сделает из тебя прилежную особу, я уже догадываюсь, как ты по жизни устроишься…» — Лесть на меня не действует, Мия, ты же знаешь. Так что прекращай, — отмахнулся бандит и попытался пройти, но девчушка не сдавалась. — Это от чистого сердца! Что же Вы… — насупилась та. — Или на Вас только несчастные глазёнки Лили работают? — припомнив, что Зуар никогда не мог устоять перед просьбами самой младшей, недовольно протянула Мия. — А знаешь почему? — не стал оправдываться рыжий. — Потому что она никогда не наглеет, в отличие от вас… кстати, а где она? Только сейчас Зуар понял, что среди ребят не было светловолосой девочки с большими голубыми глазами. — Она сильно заболела… — тихо проговорил Иви, что стоял за спиной рыжего. — Что? Чем? — обеспокоено изрёк Инис, обернувшись на мальчишку. — Начала кашлять сильно. Люсия ее уложила в отдельную комнату, — пояснила Мия, поджав губы. Старшая тоже переживала за малышку и сейчас ей даже стало немного стыдно, что она упомянула девочку в таком недоброжелательном контексте. — Вот как… — нахмурился вор. — Ладно. Я пойду навещу ее, а вы можете пока забрать мешок с яблоками с коня и идти в комнату с книгами. На днях меня просили попробовать с вами почитать, — скомандовал рыжий и поспешил на поиски настоятельницы. Азарис решил, что найдёт Люсию в комнате, ухаживающей за Лили, но на своё удивление встретил ее в столовой, та раскладывала посуду для предстоящего обеда. — Ох! Добрый день господин Инис! Вы как раз вовремя, еда почти готова, — женщина вытерла руки об фартук и приветливо улыбнулась мужчине. — А Его Преосвященство Тадэус почтит нас своим присутствием? Женщина совершенно не выглядела опечаленной или обеспокоенной. «Может, дети преувеличили, и у Лили просто небольшая простуда?» — пронеслось в голове рыжего, однако Зуар прекрасно понимал, что без должных лекарств даже обыкновенные сопли могли стать причиной серьезных осложнений. — Добрый. Нет, господин Тадэус сегодня весь день будет занят в городе и, скорее всего, после сразу отправится в замок, — быстро отчеканил Азарис, а затем перешёл к вопросу, который его действительно волновал. — А где Лили? Ребята сказали, что она заболела. — Ах, да-да, — будто внезапно вспомнив об этом, покачала головой настоятельница. — Она сейчас отдыхает. У неё сильнейший кашель и жар. — Она там одна?! — вскинул рыжие брови плут. — Ну, да… — растерянно протянула женщина, потому что ответ ей казался очевидным. Но она поспешила успокоить молодого мужчину, — не переживайте, периодически к ней захожу я и моя помощница Дила. Она, видно, в день ярмарки набегалась, у нас ведь благодаря ей было очень оживленно. И к вечеру сильно закашляла и сразу же слегла с жаром. — Понятно. А могу я к ней заглянуть? — Инис хотел лично убедиться в том, что у малышки есть все для быстрого выздоровления. Так уж вышло, что Зуар (лишь по ему понятным причинам) не пылал большой любовью и доверием к Люсии. Тадэус был вполне доволен настоятельницей, а вот Инис считал, что она слишком строгая и грубая для женщины, которая должна была прививать любовь к Вере и заботиться о несчастных душах. — Да, конечно. Пройдемте, — повела плечами Люсия и повела вора в отдельно стоящий дом. Ещё в коридоре Азарис услышал, как девочка кашляет, что уже не предвещало ничего хорошего. Когда же Зуар и настоятельница наконец вошли в комнату, перед рыжим предстала не самая обнадёживающая картина: в комнате было очень душно, все окна были не только закрыты, но и завешаны темными тряпками, при этом в комнате не горела ни одна свечка. — Почему так темно? — пробормотал шут, вглядываясь в черноту и силясь разглядеть очертания. — Кто тут? — еле слышно хрипнула девочка, заворочавшись под одеялом. — Кажется, свечка в лампе потухла, — спокойно изрекла настоятельница и, прошагав к одному из окон, отодвинула ткань, чтобы дневной свет хоть немного осветил комнату. Помещение так и осталось в полумраке, но теперь стало возможно хотя бы увидеть Лили. Та уже выбралась из-под одеяла и начала кашлять. Ребёнок был бледным, под красными глазами темнели круги, светлые волосы спутались. — Так, ну-ка заберись обратно под одеяло, тебе нужно хорошенько пропотеть, а не простыть еще больше! — строго проговорила женщина. Ребенок мучительно вздохнул и снова укутался в одеяло. Лили было невероятно одиноко и тоскливо лежать в темной комнате, к тому же ей было жарко, она ощущала слабость и присущее всем детям желание капризничать. — Эй, как ты тут? — слабо улыбнувшись, позвал рыжий, приблизившись к постели. — Дядя Инис? — Лили была чуть ли не единственным ребёнком, которому вор позволял не выговаривать перед своим именем это важное слово «господин», да и остальных приходилось заставлять так обращаться не ради ублажения важности рыжего, а лишь по той причине, что было совершенно не по статусу так неподобающе обращаться к личному помощнику инквизитора. — Может, Вам лучше не подходить? А если у неё чахотка? — настоятельница вдруг забеспокоилось о безопасности помощника Первосвященника. — А, может, Вам лучше заменить свечку? Почему в комнате такой мрак и духота? — огрызнулся желтоглазый, через плечо обернувшись на женщину. Люсии страшно не понравился тон Зуара, однако в силу своего положения, его статуса и просто потому что она женщина, она не могла ему что-то возразить. — Конечно, я заменю свечку! — взмахнула руками Люсия, искренне не понимая причину его нападок. — Глазам нужен покой, поэтому и темно. Только в темноте можно хорошенько выспаться! Это очень важно для выздоровления! А окна закрыты, чтобы не впускать сквозняки. Ей нужно пропотеть, а если тут будут гулять сквозняки, ее продует еще сильнее! — Очень умно. Вам никто не говорил, что помещение с больными нужно проветривать? Вывели бы ее ненадолго и все сделали! — вспомнив наставления мага во время болезни принца, сердито изрёк вор. — У неё жар, очень важно оставаться в постели и потеть. С потом выходит вся зараза! — упрямо проговорила Люсия, нахмурившись. — Не хватало еще, чтобы она остальных заразила! — Как это мило с Вашей стороны, — иронично протянул Зуар и решил вернуть все своё внимание Лили. — Как ты себя чувствуешь? — Дышать больно, — тихо отозвалась девочка и начала тереть ладонями глаза, — и страшно. — Не бойся, все хорошо будет. Мы поставим тебя на ноги, — также не повышая голос, проговорил Зуар и погладил Лили по голове, попутно пытаясь оценить, насколько сильно она горячая из-за температуры. — Что Вы ей даёте? — уже не таким ласковым голосом вновь обратился к Люсии Инис. — Что? — Какие лекарства? — Она пьёт горячую воду и я заварила смесь трав. — И все?! — А что Вы ещё прикажете ей давать, господин Инис? У нас в семье все так лечились. Нужно много воды, а в остальном на все воля Божья, — недовольно изрекла настоятельница, которая действительно не понимала, что ещё нужно человеку для выздоровления. От ее последних слов Азариса чуть ли не перекосило. Он каждый раз очень злился, когда Тадэус произносил подобные фразы, ведь если все оставлять на волю Божью, то так можно и коньки отбросить раньше времени! Или добиться чего-то непоправимого! Но это был Тадэус, с которым подобные споры были очень короткие: Зуар стервел, долго доказывал свою правоту, а затем Тадэус обрывал его простым заключением «я не говорю, что не стоит бороться. Я говорю, что если больше ничего сделать нельзя, то стоит склониться перед Божьей волей». И дальше Азарис, как человек целеустремлённый, мог хоть пеной зайтись, но в этом вопросе последнее слово всегда оставалась за Дэусом. Здесь же, слова Люсии для Иниса звучали лишь как оправдание к нежеланию нормально лечить несчастного ребёнка. — Давайте мы волю Божью оставим на потом и все же постараемся оказать Лили должное лечение и начнём с замены треклятой свечи! — злобно прикрикнул Азарис, на мгновение превратившись в полумраке в настоящего беса. — Неужели нельзя было пригласить знахарку? Или хотя бы попросить кого-то из служителей храма получше приглядывать за ней?! — Знахарку? Для сироты, которая болеет всего пару дней? Вы серьезно? — тут уже не выдержала Люсия. — Если по каждому пустяку обращаться ко всем подряд, никаких денег не хватит, чтобы содержать храм! Все заняты делом, чтобы обеспечивать нужды церкви. Я и Дила заходим к ней периодически! — Ага, так часто, что свечи успевают тухнуть! — вставил свое Зуар. — Ну, знаете, у меня есть куча дел помимо Лили. Она не умирает слава Богу, и ей нужно хорошенько выспаться, для сна свечи не нужны, к тому же и они стоят денег, как Вы знаете. — Довольно! — оборвал недовольство женщины рыжий. — Я все понял. От перепалки и громких голосов у Лили еще сильнее разболелась голова. Она сильно испугалась, что после такой защиты Иниса настоятельница будет к ней еще строже, чем обычно. Хотя, стоит признаться, Люсия никогда не обижала детей и, если наказывала, то всегда за провинность. Инис попытался подняться на ноги (так как до этого присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с ребёнком), но Лили, несмотря на своё состояние, ловко ухватила его за руку. — Не уходите! Я не хочу снова сидеть в темноте, — внезапно заплакала девочка, а затем снова зашлась кашлем. От всего этого внутри Зуара похолодело, а к горлу метнулся ком гнева. В его голове тут же пронеслись сцены, где маленький несчастный ребёнок плачет и кашляет в темноте, совсем один, и никто даже воды не поднесёт крохе. Все это безумно возмущало Иниса, и он решил, что просто не может так это все оставить. — Я ее забираю, — поднявшись, сухо изрёк рыжий. — Что? — опешила Люсия. — Куда? — Я ее забираю в замок. — Зачем? — в недоумении спросила женщина и сильно насторожилась. Она понимала, что Инис мог некорректно передать Первосвященнику обо всем, что здесь произошло. Более того она опасалась, что это каким-то образом принесет бед ее мужу Анилу. Люсия считала, что она должно заботилась обо всех детях, в том числе и о Лили. — Господин Инис, я не думаю, что это хорошая идея, — попыталась она все исправить, — у нее жар, ей нужно лежать в постели и потеть, она вся мокрая, ей категорически нельзя на улицу! Но Иниса было уже не остановить. В этой Люсии он никогда не видел нежную женщину, которая могла бы заменить этим детям мать. Впрочем, у Люсии и не было такой цели. Ей было наказано присматривать за детьми и сделать все возможное, чтобы они не выросли ворами и разбойниками. И, как она скромно полагала, у нее это выходило очень хорошо. Однако Зуар был противоположного мнения. — Попробуйте мне помешать, и, я Вас уверяю, я смогу уговорить господина Тадэуса подыскать новую настоятельницу для этого Храма, — сразу перешел он в наступление. От такой прямой угрозы Люсия потеряла дар речи. К тому же по выражению лица Азариса было видно, что он вовсе не шутит, поэтому Люсии ничего не оставалось, кроме как позволить рыжему забрать малютку. «Вот тебе и слуга Божий… сущий черт!» — думала про себя настоятельница, пока собирала те немногие вещи ребёнка под пристальным взором желтоглазого. Не сказав больше ни слова Инису, Люсия, глубоко оскорбленная и униженная его поведением, собрала девочку в дорогу. Она, конечно, считала, что это лишнее и могло больше навредить ей, но ее мнение не было востребованным. Женщина лишь позаботилась, чтобы Лили была достаточно укутана, дабы не замерзнуть в дороге. Стоило Зуару ускакать на своем коне, Люсия грозно уперла руки в бока и посмотрела на остальных детей, которые жевали привезенные вором яблоки. — И откуда у вас яблоки? У вас скоро обед! — этот Инис сильно подрывал ее авторитет, баловал детей так, как никто не собирался этого делать без него. Возможно, в этом не было злого умысла, но когда они покинут эти земли, детям будет в разы сложнее мириться со строгостями церкви, потому что такого покровителя у них здесь больше не будет. — Оставшиеся яблоки отнесите на кухню немедля. — Но господин Инис привез их для нас! — возмутился Иви. — И? — вскинула та бровь. — Здесь все общее, поделитесь яблоками с остальными. Вы же едите хлеб, который не пекли, и едите еду, которую не выращивали и не покупали. Своими благами нужно делиться. В этой церкви все общее, так что слышать ничего не желаю! Быстро на кухню! Дети недовольно выполнили указания настоятельницы, которая была явно не в настроении. За обедом Мия предположила, что, возможно, Люсия просто о чем-то сильно переживает, потому и вела себя с ними еще строже, чем обычно. Ее догадки подтвердились, когда к концу обеда храм посетил святой отец Анил и господин Тадэус. — Ой, Ваше Преосвященство, я не ожидала Вашего визита, — спохватилась женщина. Мужчины кивнули ей в знак приветствия. — Я уговорил господина Тадэуса отобедать здесь, — проговорил святой отец. — Мы с Анилом провели плодотворную работу, здорово, что он помог мне в этом деле, — благосклонно кивнул мужчина. — Я не увидел коня Иниса, он уже уехал? Люсия, пережив все унижения от Зуара вновь, вдруг неестественно сморщилась, силясь не заплакать от обиды. Мия в этот момент удивленно вскинула брови, так как впервые видела Люсию в такой ситуации. Тадэус же, прекрасно осознав, что именно женщина пыталась пересилить, сильно напрягся. — Что-то случилось? — инквизитор вообразил себе, что с Инисом могло что-то случиться. Может, он поранился каким-то образом или, не дай бог, подрался с кем-то? — Ничего особенного, — отмахнулась Люсия, все же взяв себя в руки. Анил подошел к супруге и настороженно взял ее за руку. — Дорогая, что произошло? — Несколько дней назад у нас заболела Лили, — все же начала настоятельница, — и мы с Анилом решили, что ее нужно переместить в отдельную комнату, чтобы она не заразила других детей. Мы подготовили ей постель и занавесили окна, как полагается, чтобы ребенок мог хорошо выспаться, — Анил кивал головой, так как его жена говорила чистую правду, — мы поили ее горячей водой, мой муж приготовил отвары по одному из Ваших рецептов. — И? Девочка поплохела? — не понял Тадэус. — У нее был сильнейший жар, что мы решили, что ей хорошенько нужно пропотеть, но господин Инис пришел, увидел все это и… — Люсия запнулась и по виду инквизитора осознала, что все же может дать себе слабину и высказать о своих обидах, — и почему-то страшно разозлился! Обвинил меня в том, что я плохо ухаживаю за ребенком, что нужно было искать знахарку и забрал ее в замок. Буквально час назад… — Что? — Тадэус не поверил своим ушам. — Куда он ее забрал? — В замок, Ваше Преосвященство. — И вы отдали девочку в замок? — опешил Тадэус. — С жаром? — А что мне оставалось? — тут Люсия не выдержала, и из ее глаз потекли слезы. — Он пригрозил, что если я ее не отпущу, то он уговорит Вас найти другую настоятельницу для церкви. Я побоялась, что это как-то испортит дела мужу, да и вообще я так растерялась, что не знала, что и делать! Дети затихли еще сильнее и, казалось, старались даже не дышать. Особенно Иви, который однажды уже сильно провинился перед господином, узнал этот недобрый блеск в глазах мужчины. — Уверен, это недоразумение можно исправить, — все же выдохнул Тадэус, — мне очень жаль, что мой помощник так неуважительно к Вам отнесся, Люсия. Примите мои извинения. — Не стоит извиняться, — отмахнулась женщина, похолодев внутри. — Я проведу беседу с Инисом и уверяю, впредь он будет десять раз думать прежде, чем что-то говорить, тем более от моего имени. Прошу меня простить, мне нужно вернуться в замок. — Вы не отобедаете? — растерянно спросил Анил. — Вынужден отказаться, — кивнул Дэус и поспешил вернуться в конюшню. Святой отец выскочил вслед за ним, чтобы проводить инквизитора. — Я очень извиняюсь, если моя жена каким-то образом, — начал оправдываться мужчина, но Тадэус, взобравшись на коня, прервал его речь жестом руки. — Не стоит, Анил, — оборвал он его, — я разберусь во всем лично. Анил так и остался у храма, смотря вслед удаляющейся фигуры инквизитора. Он пока не знал, что именно произошло, но Люсия уже давно жаловалась на Азариса, что тот слишком много себе позволял. Поведение Иниса возмущало и его, но он никогда не переходил на личности с ним. В конце концов, он же был при церкви в замке, а потому видел Иниса с самого начала их приезда на Север. Он же просто слуга, так какое он имел право так неуважительно относиться к его жене?!***
Азарис тем временем только спрыгнул с коня и подхватил малышку на руки. Лили, казалось, замерзла в пути и, несмотря на жар, один раз осмелилась высказаться, что ей холодно. Вор не знал, к кому бежать за помощью, потому потащил ребенка в свою спальню и уложил в свою постель. На просторной постели малышка показалась ему еще меньше, чем была на самом деле. — Эй, — окликнул он этого ангела, — отдыхай, хорошо? Не пугайся, я совсем скоро вернусь с лекарями. Они быстро поставят тебя на ноги, снова будешь бегать во дворе с друзьями. Лили невнятно что-то ответила и зарылась в белую наволочку лицом. Кровать была такая большая! Она никогда не спала на такой постели и никогда прежде не бывала в замке. Водоворот событий, страхов и новых эмоций захлестнул ее детское сознание, однако жар не спадал. Она была вымотана этой болезнью, а яркий солнечный свет из окон резал ей глаза. Потрогав ее лоб ладонью, Инис все же решил не терять времени зря и поспешил быстрее найти лекарей. «Как здорово, что из столицы сюда отправили этих двоих, — думал про себя вор, — не надо просить этого старика Ролва, он вообще уже мало что может!». Виктора и Ленца поселили в одну просторную комнату с двумя узкими постелями, их помощниц тоже поселили вместе, но в комнату сильно меньше. Постучав в комнату лекарей, Инис затаил дыхание. Дверь ему почти сразу открыл Ленц. — Что-то случилось? — поинтересовался он. О волшебном выздоровлении принца сам принц велел не распространяться, так что мужчины не сообщили об этом даже Лазарию. Для всех принц медленно восстанавливался, как и было прежде. — Здравствуйте! Тут такое дело… некогда господин Тадэус попросил меня приглядывать за сиротами при храме, что он построил. И… короче, там есть девочка, и она сильно заболела! При храме очень плохое лечение, я ее привёз к нам… — начал тараторить Инис, который скомкано пытался объяснить всю суть дела. — Что? Какие дети? Какой храм? — совершенно ничего не понимал Ленц. — Не дети, а одна девочка! У неё жар уже несколько дней! И потом никакого должного ухода! Помогите, прошу Вас! Я просто не знаю, как ещё быть, — схватился за голову рыжий. — Ничего не понимаю… — У ребенка жар! Я забрал малышку из церкви города, понимаете, за ней там плохо ухаживают. Она еще такая кроха, и у нее жар! И мне уже кажется, что я вообще зря ее притащил сюда, надо было привести лекарей туда… — наконец, начал все обдумывать вор. — Стой-стой, — поспешил успокоить слугу лекарь и, наконец, открыл дверь полностью и вышел в коридор к парню. — Какой еще ребенок? Куда и кого везти собрались? — Да из церкви, черт возьми! Одна из тех сирот, которых приютил храм! — Так пусть храм их и лечит! — развел руками мужчина. — Вы не поняли! Ее не лечат, а дают лишь горячую воду и какие-то отвары! Вы должны на нее взглянуть! — не унимался вор. — Пожалуйста! — Постой, парень, — оборвал его Ленц, — я правильно понял, что с жаром сирота из церкви? — Именно! — кивнул Азарис, обрадовавшись, что до мужчины, наконец, все дошло. — Я королевский лекарь, — указал он ладонями на себя, — я не лечу сирот из церкви. Не припомню, чтобы у меня было такое указание. Я и Виктор здесь для того, чтобы наблюдать за Его Величеством Вилмаром и его так называемой свитой. Азарис опешил от ответа Ленца, у него даже губы разомкнулись от того, что он не сразу нашелся, что ответить мужчине. — Но Вы же лекарь! Вы должны лечить больных! Вам что, трудно просто взглянуть на ее состояние? — Те, кого я должен лечить, благо, в здравии! — отрезал Ленц. — Прошу больше меня не беспокоить. Попросите Ролва, может, он согласится. Дверь захлопнулась у Иниса перед носом. Выругавшись шепотом, парень с силой стукнул по двери больше от злости, нежели от желания вновь увидеть эту зазнавшуюся морду. Ничего не оставалось, кроме как бежать к старику. Плюнув в сторону комнаты королевских лекарей, Инис побежал к старому лекарю Севера, но того не оказалось в комнате, и парень побежал на кухню. Ролв мог в своем закутке варить какие-нибудь настойки. Однако на нижних этажах он не встретил и его, только работники кухни и прочая прислуга. — Да вашу мать! — выругался он, как вдруг его взору предстала одна из помощниц лекарей. — Ой, Кина! Кина! Прошу, помоги мне! — тут же загорланил вор и бросился к девушке, которая как раз спустилась на нижние этажи. — Кина, только не отказывай! Мне очень нужна твоя помощь или хотя бы совет! Ошеломленная девушка остановилась как вкопанная. Она перепугалась от такого звонкого голоса парня, который переполошил всех на кухне. — Бога ради! Зачем так кричать? Что случилось? — удивленно спросила она. — Боги, неужели мне придётся все рассказывать заново… — со стоном выдохнул плут, но продолжил. — Я привёз в замок больную девочку, кажется, у неё воспаление лёгких. Она очень кашляет. Она жила при храме, который отстроил Его Преосвященство. Однако ее там очень плохо лечили, и я испугался, что она погибнет. Пожалуйста, умоляю, помоги мне! — Инис взял девушку за руки и заглянул той в глаза. — Просто взгляни на неё и скажи, чем лечить, если сама не хочешь помогать… я все сам сделаю! Скажи, как лечить и чем, я съезжу в город и привезу все, что нужно! Прошу тебя… Уточнив еще раз, что за девочка и нюансы ее состояния, Кина сначала сбегала за нужными травами, всучила Инису графин с горячей водой, и они вместе направились к ребенку. — Лили, ее зовут Лили, — продолжав вор нервно. — Я все поняла, не беспокойся. Я сделаю все, что в моих силах, — утешила его Кина. Когда они вошли в комнату, Кина несколько удивилась тому, что слуга жил в таких хороших условиях (ей с Ветой выделили комнату сильно проще), но после все ее внимание забрал ребенок. Лили провалилась в сон, вымотанная болезнью и переездом. — У нее и правда жар, — вздохнула девушка. — А ей можно здесь оставаться? — Конечно! — Я про то, что… — Кина замялась, — ты же не ее отец, чтобы спать с ней в одной постели… это как-то, не знаю… Азарис сам замялся. Он до этого момента и не думал об этом даже. — Посплю на полу… — сказал он, — ну или в кресле… Я, если честно, не думал об этом… но ты права, мне стоило об этом подумать. — В любом случае здесь достаточно хорошо, лучше, чем в комнатах для прислуги на нижних этажах, — кивнула помощница, — нам сначала хотели там комнату выдать, но спасибо Виктору, он за нас попросил, — улыбнулась она, а потом чуть помотала головой, потому что была тема важнее. — Ей бы нужно хорошо пропотеть, думаю, вдруг в храме было все же недостаточно тепло? И если ты будешь с нею рядом, то постарайся проконтролировать, чтобы она пила много горячей воды, чтобы прогреть легкие. И вот травы, их передал Его Преосвященство Арахни для принца Вилмара, но они ему не нужны оказались. Не думаю, что кто-нибудь спохватится, к тому же есть еще запас. Заваривай ей этот отвар и заставляй ее пить. Тут больше ничего не сделать, — наконец, закончила она. — Я спрошу у Виктора мазь, знаешь, из барсучьего жира. Думаю, будет неплохо мазать ей грудь. — Я понял, — с силой выдохнул плут, осознав, что лечение ребёнка не особо изменилось в замке. С другой стороны, Зуар теперь хотя бы мог следить за ней и ее выздоровлением. — Огромное тебе спасибо, Кина… не знаю, что бы я без тебя делал. Могу ли я как-то отблагодарить тебя за помощь? — слабо улыбнулся вор. — Да, собственно, не за что! — улыбнулась девушка и поправила свои волосы. Ей очень импонировало то, что Инис так заботился о сироте из церкви. «Надо же как любит детей!», — подобные качества в мужчинах всегда привлекали девушек. — Поблагодаришь после, когда я добуду мазь. А пока следуй моим советам. Я зайду вечером, хорошо? Проведаю малышку. — Хорошо, договорились! Ещё раз спасибо. Я буду здесь, так что… приходи в любое время, — широко улыбнулся Азарис, уже чувствуя облегчение. Наконец, он мог выдохнуть. Но выдыхать было еще слишком рано. К Северному замку уже подъехал Тадэус, который весь путь обдумывал, какой черт дернул Иниса на такой поступок. Искать парня долго не пришлось. Стоило спросить стражу, как те тут же доложили, что Азарис с ребенком проносился здесь не так давно. Тадэус, ускорившись, последовал в комнату к Зуару, где и застал его. Дверь распахнулась слишком неожиданно для рыжего плута. Инис пододвинул стул и сидел рядом с постелью, на которой, судя по всему, и спал больной ребенок. Дернувшись от неожиданности, Азарис почти сразу просиял от вида Тадэуса. Он коротко улыбнулся, почему-то решив, что кто-кто, а Дэус сможет ему оказать нужную поддержку и опору в сложившемся балагане, ведь за сегодняшний день Инис постоянно встречал как моральное, так и физическое сопротивление от окружающих. Однако строгий голос инквизитора не сулил ничего хорошего, быстро стерев улыбку с его лица. — Ты вообще в своем уме?! — спросил Тадэус, захлопнув за собой дверь. Он сделал несколько шагов к постели, чтобы воочию убедиться в этом безумстве. — В смысле? — не понял вор и снова поглядел на девочку, которая провалилась в сон. — На кой черт ты притащил ее сюда?! — мужчина указал рукой на постель. — Как тебе вообще пришло это в голову?! — Во-первых, потише. Она спит. Во-вторых, она больна! — это казалось Инису таким очевидным, что он не понимал, почему Тадэус так недоволен. — В храме за ней плохо ухаживали! Я решил, что ей срочно нужен лекарь. — И ты притащил больного ребенка в замок, где бродит ослабевший принц, здоровье которого готово подхватить любую заразу?! Ты хоть знаешь, чем она больна? И с чего ты вообще взял, что за ней плохо ухаживали в храме?! Болезненный вид светловолосой девочки ничуть не трогал за душу сурового инквизитора, который по своей сути в целом не жаловал детей. Тадэуса невероятно возмущал сам факт произошедшего: почему Инис поступил так, не спросив на это разрешения? почему Инис нахамил женщине, которая растила этих несчастных детей, хотя не должна этого делать? почему он вообще притащил больного ребенка в замок, да еще и в такое близкое соседство к самому Дэусу? Не хватало еще заразиться от этой девочки самому. — Я… — Зуар замялся, чуть задумавшись. Действительно, он так испугался за здоровье Лили, что забыл обо всем на свете. — Я запаниковал, — признался вор, — я испугался, что она там умрет. Я правда не подумал о Вилмаре. Я постараюсь, чтобы он никак с ней не пересекался и сам не буду к нему подходить. Не похоже, что у неё что-то зверски опасное, но да… принцу лучше лишний раз не рисковать. На удивление инквизитора, Азарис был довольно спокоен (или просто был слишком вымотан за сегодняшний день), к тому же он явно не видел в своём поведении ничего плохого. — А насчёт ухода… в любом случае, ей здесь будет лучше. Да и я смогу за ней присматривать, — добавил вор и поднялся на ноги. — Мы можем поговорить в другом месте? Не хотелось бы ее разбудить. Тадэус еле смолчал. Мужчина молча покинул спальню и прямиком проследовал в свою. Когда Азарис затворил за ними дверь, Тадэус все же выставил указательный палец, указав на стену, за которой находился ребенок. — Ты не имел никакого права приводить этого ребенка в замок, — с негодованием, которого было не скрыть, начал инквизитор. — Можешь не повторять, что испугался, меня это не интересует ни капли. Если ей суждено умереть, значит, на это воля Божья. — Тадэус! — возмутился вор, которого страшно бесила эта фраза. — Что-то с принцем все не уповали на такую волю! — Он принц! И этим сказано достаточно! — стоял на своем мужчина. — Она кто? Кто она, Инис? С чего ей полагаются такие почести? Другие дети заболеют, ты каждого будешь сюда тащить? Или что, другие дети не заслуживают таких же переживаний и заботы? А дети в семьях рабочих, если они заболеют, их тоже сюда притащишь? — Она живой человек, который тоже заслуживает право на жизнь, а не на упование Божьей воли, которая может повернуться черти как, если ничего не предпринимать! — с раздражением изрёк рыжий. — Кто сказал, что ничего не предпринималось?! — Она самая младшая и самая слабая! Отсюда и, о боги, какие великие почести на возможность выжить! И если бы была на все моя воля, а не Божья, да! Я бы их всех сюда притащил! Ты хочешь, чтобы я ее увёз обратно?! Или что? — повысив тон высказался Зуар, вскинув руки, — да, возможно, я совершил этот поступок хорошенько все не обдумав, но я поступил по совести! — Всех не спасти, Азарис, — уже спокойнее выдохнул Тадэус. — Очень великодушно было поступить так, но теперь посмотри, что ты имеешь? Будь на моем месте кто-то иной, поверь, у тебя и минуты не было бы, чтобы за ней следить, более того, тебе бы никто не разрешил ее оставить. Ребенку нужна отдельная кровать как минимум, а лучше вообще ее отселить отдельно, что и сделали в храме, как мне известно. Ко всему прочему подумай, что ты устроил в храме и как неуважительно отнесся к женщине, которая вовсе не обязана растить этих детей и вообще о них заботиться, однако она это делает. И не дай бог твое поведение изменит ее отношение к этому ребенку, что после твоей опеки она окажется у нее не в почете лишь потому, что ты ее выделил среди прочих, чего Люсия никогда бы не сделала лишь потому, что единственная ее обязанность относиться ко всем одинаково. — Да, я знаю, — на удивление быстро согласился вор. — И я безгранично рад, что на твоём месте именно ты. Я поселю ее в свою комнату, сам могу пожить на этаже для прислуги, если мне выделят место, конечно. Или могу спать в кресле… это не проблема, — Инис слабо улыбнулся, видимо, уже предвкушая эти бессонные ночи. — А насчёт Люсии, да, я… я погорячился. Меня охватила дикая злость, и я не смог совладать с собой. Каюсь. Мне стоит извиниться перед ней. Однако! Раз она действительно хорошая женщина, то я очень надеюсь, что она не станет относиться к ней хуже. — Надейся, — сухо ответил Тадэус. — Но должен тебя расстроить, потому что нахождение ребенка девочки и взрослого мужчины в одной спальне недопустимо, раз. Ее пребывание здесь не должно наводить никакого шума, два. Я не собираюсь за нее просить или что-то подобное, на что ты мог рассчитывать, три. И в заключение хочу сказать, чтобы духу ее здесь не было, когда спадет жар, а это значит, что как только ее можно будет вернуть обратно туда, где ей и место, ты должен сделать это незамедлительно. И если твой маленький и слабый ребенок соберется капризничать, что присуще всем детям, или от скуки слоняться и мешать хоть кому-либо, я настоятельно тебе рекомендую найти другое место для пребывания. Я терпеть детский плач не подписывался. Реши теперь все эти вопросы сам, коль уж ты взял на себя такую ответственность. Зуар все внимательно выслушал, лишь под конец вскинув брови от удивления: «Столько неприязни к обычному ребёнку, который за свою жизнь ничего плохого никому не сделал…» — Значит… я бы поспал и в общем зале на диване, но, думаю, это вызовет лишние вопросы. И раз ты не хочешь мне помогать ни с чем, что связанно с этой девочкой, то тогда скажи, могу ли я сам попросить место внизу замка? И у кого спрашивать? — стараясь говорить также сухо, как инквизитор, продолжал Инис. — Думаю, ты сам справишься и с этим, — только и ответил Тадэус, который уж точно не собирался даже косвенно помогать Инису что-либо делать. Раз уж Зуар решил во все это ввязаться, то пусть сам и решает все вопросы. — Сам найдешь нужного человека, сам договоришься. А как ты хотел? — вскинул он брови, когда Инис немного все же скривился, постепенно выходя из себя от такого поведения инквизитора. Ведь Зуар вовсе не так представлял себе все это! И чем же Тадэус лучше этих зазнавшихся лекарей, которые даже взглянуть на девочку отказались? — Скажи спасибо, что у тебя вообще есть возможность оставить этого ребенка здесь, хотя ей здесь нечего делать. Я страшно и категорически против ее нахождения здесь просто по одной очевидной для меня причине. Ее место в храме, за что она должна быть благодарна, потому что по воле Божьей я нашел их, по Его же воле я приютил их, а не оставил умирать и бездействовать. Довольствоваться нужно тем, что ты имеешь. Но ее винить не за что, она ребенок. Не она принимала решение оказаться здесь. Но коль уж оказалась, то в ее же интересах вести себя так тихо и незаметно, словно ее здесь вообще нет. — Она очень тихий ребёнок, и я не припоминаю, чтобы она хоть раз кричала или рыдала. Так что плач ты не услышишь. — Не только я, а никто вокруг, Инис, — поправил Тадэус. — И да, пока не забыл, я ее отвезу обратно в храм, когда она выздоровеет. Я ничего не упустил? Ах, да! Искать себе новое место жительства… если ребёнок будет тебе или кому-то ещё мешать. Теперь, кажется, точно все. Инквизитор тяжело выдохнул, сжав пальцами переносицу. Инис хоть и говорил сухо, но в том и дело, что он себя так не вел обычно, а потому весь его вид и поведение кричали о недовольстве и несправедливости. А Азарис действительно ощущал чертову несправедливость всеми фибрами своей души. Больше всего во всей этой гнетущей ситуации его разочаровывал сам Тадэус, на которого вор возлагал совсем иную роль. Хотя чего он ждал? Разве для него новость, что Тадэус не любил детей? Но ему отчего-то казалось, что больная девочка тронет его за душу так же, как тронула за душу Иниса. — Не ёрничай, Азарис, это раздражает, — продолжил Тадэус, а затем взглянул в глаза вора с таким убийственным равнодушием, что у парня даже что-то ёкнуло в груди. — Ты виноват, и это факт, можешь беситься сколько угодно, это ровным счетом ничего не значит. Девочка не будет находиться здесь до полного выздоровления. Как только жар спадет, ты отвезешь ее обратно. Ты понял? — Понял, — севшим от злости голосом выдавил рыжий. Боги, а его то как раздражала вся эта ситуация! Да, Тадэус имел право злиться, с этим Инис не мог спорить. Но не почувствовав со стороны мужчины ровно никакой поддержки, Азарис был весьма расстроен. «Ах, постойте! Он не вышвырнул меня и ребёнка на улицу! Точно! За это благородство должна быть благодарность!», — чувство какой-то вселенской несправедливости будто душило его. — Могу я теперь идти? — Конечно, — Тадэус взмахнул руками, мол, он совсем не держал его насильно все это время. Инис решил ни на секунду не задерживаться в покоях этого добрейшего и святейшего человека, тон которого и настроение в целом его страшно раздражали. Выйдя в коридор, Азарис злостно сжал кулаки и свирепо выдохнул через нос, пытаясь остудить огненное негодование в груди. — Бессердечный истукан, — буркнул он себе под нос. — Спасибо большое, что смилостивился и разрешил несчастному ребятенку переждать хотя бы жар! Ишь щедрость-то! Как тут не потерять разум от такой чести?! Плюнув себе под ноги, Инис гневно обернулся на дверь. «Так хочется тебя иногда стукнуть, сил нет…», — вздохнул он и все же решил вернуться к девочке. Оставшийся вечер Зуар был занят тем, что пытался выяснить как и где ему теперь ночевать. В конечном итоге, парень решил, что просто займёт свободную комнату, которая была выделена ему изначально. Однако в конце концов он так вымотался, что неосознанно уснул в кресле, пока ждал помощницу лекаря с мазью. Кина навестила вора вечером, как и обещалась. Она принесла обещанную мазь, хоть это не оказалось так просто, как она думала изначально. Виктор и Ленц были хорошими врачевателями и высоко ценились при дворе, однако лечили лишь вельмож. За простых людей они не брались, разве что в качестве какого-нибудь исследования, если вдруг обнаруживали для себя нечто новое. Мазь, которую Кина хотела у них попросить, была сделана самим Ленцом по его рецептуре, которую он никому не разглашал. Да и в целом в наборе каждого лекаря было что-то, что они изготавливали сами и ни с кем рецептурами не делились. — Можно? — так как на стук ей никто не ответил, девушка решилась войти в комнату без разрешения. Вид уснувшего парня в кресле у постели ее невозможно тронул. Мало кто из мужчин так переживал из-за своих детей, а тут сиротка из деревни. Улыбнувшись, девушка подошла ближе и склонилась над спящей девочкой. Жар немного спал, но она все равно была горячей. Посторонний шум все же разбудил Азариса и тот, проморгавшись, увидел Кину и резко выпрямился в кресле. Уже от этого Кина вздрогнула и еле сдержала испуганный вопль. Прижав руку к груди, она тяжело выдохнула. — Ты страшно меня напугал! — тихо проговорила она. — Извини, что вошла без разрешения, я стучала, но никто не ответил… Я принесла мазь! Инис с силой потёр глаза и чуть прищурился спросонья. Сначала ему показалось, что в покои вошёл Тадэус, который строго запретил ему спать в одной комнате с больной девочкой. — Я просто не сразу узнал тебя, прости пожалуйста, — слабо улыбнулся рыжий. — К тому же, я совсем не заметил, как уснул… — нахмурился плут и скрыл зевок за ладонью. — Ладно, — отмахнулась девушка. — Как она? — Горячая все еще. Я даю ей пить отвар погорячее, когда она просыпается, как ты и сказала. — Очень хорошо, — продолжала шепотом Кина. — А ты как? Вид у тебя уставший… Ты решил вопрос с тем, где будешь спать? Если ты так и будешь дежурить у постели, сам сляжешь не многим позже. — Я в полном порядке, — солгав, отмахнулся Зуар. — Я постараюсь найти себе свободную комнату на нижних этажах. За меня можешь не переживать, — уверил желтоглазый. — А если она ночью проснется и захочет в туалет? Она вообще вставала, ходила в туалет? — вдруг спросила Кина. Судя по виду Иниса, парень и вовсе забыл про все это. — Она не испугается, что ночью одна? — Нет, она не ходила, — сжав пальцами переносицу, выдохнул Азарис: «Черт побери, Зуар, ты совсем глупый? Забыть такую элементарную вещь!» — Поэтому, смею предположить, что завтра я буду заниматься стиркой белья… Инис перевёл виноватый взгляд на Лили, искренне надеясь, что его предположения неверны. — Я не знаю, испугается или нет, но я могу принести ей горшок… и, по всей видимости, остаться здесь? Не знаю, справится ли она сама. Она весьма самостоятельная девочка, но мало ли. Нахмурившись, Кина вновь перевела взгляд на ребенка, а затем просунула руку под одеяло и тяжело вздохнула. Матрац был мокрый и вовсе не от пота. Зуар понял все по выражению ее лица и виновато закусил губу. — Так… Нужно белье, таз с водой теплой, ткань, чтобы ее обтереть хорошенько, чистая одежда. У нее же есть одежда на смену? Сейчас вместе все поменяем, я ее оботру и заодно мазью помажем. — Все понял, — кивнул рыжий и подорвался с места. — Единственное, у неё нет толком никакой одежды, но, думаю, запасная рубаха будет. Я сейчас тебе дам ее мешок с вещами. Если же нет, то я могу отдать какую-то из своих рубашек… они чистые! — заявил Зуар и, подав Кине небольшую котомку, направился к комоду. Оттуда парень вытащил чистое белье и пару кусков чистой ткани. — Я думаю, тут что-то найдется, — кивнула девушка, глянув в мешок с вещами. — Давай, иди скорее, я побуду здесь. Азарис кивнул и, положив все вещи на кресло, тут же направился за всем остальным, что потребовала Кина. Он чувствовал себя дико виноватым, поэтому безумно спешил. «Боже, сколько она уже так лежит? И даже мне ничего не сказала… может, она стеснялась? Боги, какой же я идиот», — корил себя рыжий, пока тащил два полных ведра в покои, ещё и пытаясь придерживать таз. Когда все что нужно оказалось в комнате, Инис смог наконец выдохнуть, отчетливо ощутив, что, вероятно, впопыхах сорвал плечо. Кина тут же принялась за дело. Девочку пришлось разбудить, хотя та очень крепко уснула. — Эй, малышка, — позвала она ее, когда та уже сонно моргала и явно не понимала, что происходит вокруг, — Лили, так ведь тебя зовут? Меня зовут Кина, я буду помогать тебя лечить. Солнышко, сейчас надо встать, чтобы поменять постель. Когда девушка взяла Лили на руки, Инис принялся менять белье. Девчушка, осознав, что описалась во сне, стыдливо прятала взгляд и вообще старалась не подавать голоса, хотя глаза у нее были на мокром месте. Обычно за такое Люсия ее очень ругала, так как она уже была не маленькая, чтобы писаться в кровать. Но здесь ее никто не ругал. Кина поставила малышку на стул и сняла с нее мокрую рубашку, тут же начав обтирать ее теплой тканью. — Тебе не холодно? Девочка помотала головой. — Азарис, там, где мокро, не укрывай ничем, там должно просохнуть, — напутствовала она парня. — Да, понял, — только и кивнул он. — Только не говорите тете Люси, она будет очень злиться, — все же попросила Лили и заплакала, — я не специально, правда. — Эй-эй, мы, конечно, не расскажем, — улыбнулась Кина, — но ты не стесняйся и просись в туалет, когда тебе захочется, хорошо? — Я не специально, — все плакала та, обливаясь слезами страха перед Люсией и стыдом перед Азарисом, — когда я сплю, мне снится, что я иду на горшок… — Ну, все, тише, — пыталась утешить ее Кина. — Давай личико твое умоем? Наклонись, пожалуйста. Азарис старался не встревать в разговор и даже не смотреть в сторону девочки, пока у той были гигиенические процедуры. Уже когда Кина растерла мазь по ее груди и одела в чистую рубаху, Инис подошел к малышке и взял ту на руки, чтобы уложить в постель с той ее стороны, что пока была сухая. — Хочешь кушать? Ты ничего не ела, как я забрал тебя, — тяжело вздохнул он, накрыв ее одеялом. Лили помотала головой, но Кина уже принесла ей разбавленный теплой водой отвар. — Нужно много пить, если хочешь быть здоровой! — улыбнулась она. — Сегодня можешь не кушать, но завтра обязательно поешь, даже если совсем не хочется. Похлопотав еще немного с ребенком, они оставили девочку дремать, а сами присели за чайный столик. — Спасибо тебе огромное! — глянув на Лили, высказался рыжий. — Пожалуйста, — кивнула Кина. — Я думаю, тебе придется эту ночь провести здесь… Его Преосвященство очень щедр и добр, раз разрешил тебе приютить девочку. — Да уж, — поджал губы вор, вспомнив всю щедрость и доброту Его Преосвященства. «Добрее и милосерднее людей днем с огнем не сыщешь!», — с иронией подумал он. — А как он относится к тому, что ты будешь с ней всю ночь? Как правило, это недопустимо… — задумчиво поинтересовалась девушка и даже немного нахмурилась. — Я думаю, что если я побуду тут одну ночь, ничего страшного не произойдёт. А завтра я уже постараюсь переночевать внизу. Господин Тадэус хорошо меня знает и, думаю, прекрасно осознаёт, что кто-кто, а уж я точно ничего плохого не сделаю ребёнку, — изрёк Инис и слабо улыбнулся, — надеюсь, в скором времени ей станет лучше. — Дело не в этом, — сильнее нахмурилась та, — ты же мужчина, а ребенок девочка… Это неправильно. Знаешь, я поговорю с Ветой, может, она согласится взять Лили к нам. Так будет, несомненно, правильнее и лучше. При всей твоей доброте ты вряд ли способен ухаживать за ребенком в полном объеме. Ведь мокрая постель всего одна из бед. Она ведь захочет какать, а будешь ли ты ей вытирать попу или мыть? Очень сомневаюсь! Инис прижал ладонь к лицу и тяжело вздохнул: — Да, про это я не подумал… Да и мне казалось, она уже достаточно взрослая, чтобы справляться с… некоторыми вещами самой. Сейчас вор начал прекрасно осознавать, что если бы не помощь Кины, ему бы пришлось очень тяжко. У него не было опыта ухода за такими маленькими детьми, поэтому всех тонкостей он попросту не учёл. Впопыхах забирать девочку из храма было весьма опрометчиво, возможно, действительно стоило просто уточнить, что за лекарства нужны ребёнку и привезти их Люсии. — Ну, ты же мужчина, — хохотнула Кина, — твой долг обеспечивать и защищать, а долг женщины ухаживать и растить детей. — Ещё раз спасибо, Кина, — в сердцах выдохнул парень, — не знаю, что бы я без тебя делал. Мне правда очень неудобно, что из-за меня тебе приходится возиться совсем не с твоими проблемами, — благодарно добавил рыжий. — Ничего страшного! — благосклонно ответила девушка. — У нас здесь не так много обязанностей, это в столице некогда дух перевести. Тут без дела и зачахнуть можно. У нас, — начала она, но потом поправилась, — по крайней мере у меня точно найдется время, чтобы приглядеть за девочкой, не волнуйся. К тому же не думаю, что Вета откажет. У нас с ней огромный опыт в воспитании детей. У меня есть младшая сестра и братья, как только я достаточно подросла, я всегда помогала маме с младшими. Потом, когда меня отобрали в прислугу при дворе, мне часто приходилось помогать женам влиятельных мужей с детьми. Вот среди них многие и не знают, как ухаживать за детьми, за них все делаем мы и прочие няни. Порой они приходят к ребенку, чтобы немного подержать его, а со взрослыми общаются пару раз в день или ни разу вовсе. Кина с улыбкой пожала плечами, дополнив этим свою историю, потому что ей было довольно странно наблюдать за такими женщинами, которые совсем не желали отстраняться от светской жизни и посвящать себя полноценному материнству. С другой стороны, забота о детях очень утомляла, и очень здорово было иметь средства для того, чтобы оплачивать помощь со стороны кормилиц и нянь. — Ладно, — прервала она сама себя, — я пойду, а то уже довольно поздно. Завтра я снова загляну, хорошо? — Конечно! Я тебе очень обязан! — закивал рыжий. — Если вдруг меня не окажется, то не стесняйся, проходи. Будет здорово, если в мое отсутствие за ней хоть кто-то будет приглядывать. — Договорились, — улыбнулась она и поспешила покинуть спальню Азариса.