Больнее падать

Мол пытается рассчитать свои следующие шаги, думает, как лучше поступить на Датомире, и что делать потом, и в какой последовательности, но клочки мыслей ускользают, растворяются в тумане усталости. Мол находит себя иногда застывшем на берегу и просто смотрящим куда-то вдаль. Он почему-то не находит даже сил, чтобы отругать себя за бездействие и трату времени, его разум отказывается функционировать, и в данный момент Мол не может с ним спорить. Мол находит на берегу выбеленный древесный ствол с причудливо закрученными ветками и садится на него, вытягивая ноги. Ветер шумит листвой, и на берег набегают волны светлыми барашками. Мол вдыхает соленый морской воздух и понимает вдруг — его голова не болит. Он замирает на месте, словно осознание может ему чего-то стоить, словно он не должен был этого понять. Та головная боль, с которой он проснулся — сколько? десять? Сейчас одиннадцатый — одиннадцать дней назад, ее больше нет. Отсутствие постоянной ноющей боли на фоне вызывает недоумение. Мол просто игнорировал эти ощущения, а сейчас вдруг чувствует себя будто бы опустошенным. С ним бывало такое раньше, когда он привыкал к трещине в кости и потом удивлялся, когда она заживала, и очередной удар не отзывался вспышкой острой боли. Его голова… Теперь Мол может буквально почувствовать отсутствие повреждений от долгих пыток молниями, от многочисленных травм. Его молодая голова, наконец, привыкшая ко всему обилию информации, что на нее свалилась… Мол проводит пальцами по вискам, цепляется за рога. Больше не болит. Не странно ли это — вспоминать себя гораздо старше, но видеть четче, чем тогда? Понимать больше… Мол понимает сейчас, что Матерь Талзин лечила его от потери рассудка не так… деликатно, как хотелось бы. Она своей магией вырывала из него спятившие куски личности, но это были его куски. Она не чинила сломанное, а просто выбросила все ненужное, предоставила ему цель и начертала путь. Мол не помнит всей своей прошлой — или будущей? — жизни, но некоторые принятые решения и поступки теперь кажутся очевидно провальными, как он мог не понимать раньше? И Саваж шел за ним, шел до самого конца, преданно шел за наполовину свихнувшимся братом… В этот раз Мол его не подведет, не позволит себе пасть так низко, не позволит Саважу остаться рядом, если снова пойдет по проторенной дорожке. Он должен все продумать наперед, начиная с сегодняшнего дня и до… покуда хватит памяти и мозгов. Мол отламывает сухую ветку от ствола, на котором сидит, отшлифованная морской солью древесина приятно ложится в ладонь. И начинает чертить. Ставит перед собой в песке отправную точку, ведет линию, делает на ней засечки. Где-то подписывает даты, в остальных местах — сокращенные названия событий. Что-то он подписывает с вопросительными знаками до первой засечки, когда не уверен в хронологии — нужно будет проверить. Мол пользуется обнажившимся на отливе берегом, где песок влажный и слишком тяжелый, чтобы надписи сдуло ветром. Отпихивает водоросли, чтобы не мешались, и пишет, пишет. На первой линии остается много пробелов, но Мол выжимает свой разум до последней капли воспоминаний, и ставит последнюю засечку на 3651 году. Он рисует на этом месте крест, возвращается по пляжу в самое начало. Идет достаточно долго, чтобы понять — сорок лет жизни — это много. Но каждый длительный кусок, потраченный впустую, вызывает горечь и скорбь. Мол тыкает палкой в первую засечку и ведет линию вверх и вбок — параллельно первой. Итак. Если он сбегает с Орсиса… Первая же линия двоится еще несколько раз, потому что Молу нужно продумать несколько разных вариантов погони. Затем он пытается продумать свои действия после Датомира и реакцию Учителя на разные события. Мол рисует свою схему до темноты, потом возвращается к стволу дерева, аккуратно, переступая письмена, и начинает рассуждать. Мол не хочет всю жизнь бегать, но что бы он ни предпринимал, рано или поздно привлечет внимание Учителя. Так что надо быть к этому готовым, и если им предстоит противостояние, то лучше Мол устроит его по своим правилам. Учитель непревзойденно владеет Силой, является Мастером всех семи форм боя на световых мечах, имеет политическую власть, поддержку своего народа и располагает не дюжинными финансами, о которых широкая публика не в курсе. И Мол ни разу не побеждал его в схватке. Он проводит рукой по лицу, сжимает переносицу и закрывает глаза. Однако… Молу так и не довелось сразиться с Учителем будучи на пике возможностей. Измученным и израненным длительными испытаниями — да. Уже разрубленным пополам — да. Бывало, что Учитель хвалил его за мастерство с клинком, но Сидиус делал все возможное, чтобы Мол никогда не чувствовал себя достаточно сильным. Способным бросить вызов. Сидиус так и не показал ему Молнии Силы, хотя обучил Дуку. Потому что тот был способнее? Но Мол не помнит, чтобы граф хоть раз пользовался Джуйо… Нет, Учитель опасается выдавать все свои секреты, он опасается судьбы остальных Ситхов, которые отдавали все знания своим ученикам. Он оставляет козыри при себе. И Мол ни разу не побеждал. А значит, надо заранее спланировать свои действия и при таком исходе. Нельзя просто верить в победу, хватит с него излишней самоуверенности. Если Мол сделает все для победы и все равно проиграет, то из проигрыша своего должен извлечь максимум пользы. Должен отомстить и из могилы, чего бы это ему ни стоило. Как минимум Мол должен раскрыть личность Сидиуса. На слово ему никто не поверит, а сомневающихся Учитель подкупит, заставит забыть или убьет. Так что одной из задач будет добыть доказательства того, что Шив Палпатин является Владыкой Ситхов и эти доказательства доставить тем, у кого есть шанс хоть что-нибудь с этим сделать. Хотя даже если Мол ничего за свою жизнь больше не совершит значительного, сам факт его отсутствия подле Учителя меняет ход истории. Пойдет ли Сидиус сразу искать себе ученика на замену или станет ждать подходящего кандидата? Заметил ли он Дуку после битвы на Галидраане или положил на него глаз позже? Найдет ли себе другого падшего Джедая, пока не подвернется кто-нибудь получше? Может быть, возьмет себе в ученики другого ребенка, не такого маленького, каким был Мол, но достаточно юного, чтобы воспитать покорное орудие. Учитель может вернуться на Датомир и взять себе другого чувствительного к Силе забрака или одну из Ночных Сестер. Мол мог бы найти и убить Дуку, убить Скайуокера, пока тот еще не вырос. Но есть ли смысл в том, чтобы ограничивать Учителю выбор? В итоге они все оказались пешками в его игре. А если вспомнить про все те задания, которые выполнял Мол для Учителя: убийства, саботаж, вымогательства и запугивания — будет это делать теперь кто-то другой или сам Учитель замарает руки? Если Молу попытаться тут вставить лом в его гипердвигатель, то будет ли толк? У Сидиуса есть с десяток запасных планов к запасному плану, он учитывает всякий возможный исход и моментально подстраивается под обстоятельства. Но Мол столько лет наблюдал за ним, следил за каждым движением, пытался предугадать каждую мысль. Что-то все-таки можно сделать? Можно же? Взорвать эту адскую фабрику на Камино, например? Или обезглавить Торговую Федерацию? Пешки, все кругом пешки, куда можно ударить больнее? Уничтожь он Камино, так Учитель устроит набор в армию Республики из гражданских и найдет способ подчинить их своей воле. Мол в этом не сомневается, Сидиус все переиграет. Лидеры Конфедерации никогда не имели значения, взаимозаменяемы их же ближайшими помощниками. Однако для изготовления армий дроидов нужны ресурсы, и если остановить добычу, хоть на какое-то время… Но сама война была нужна для дестабилизации, для накопления власти и посрамления Ордена Джедаев, так что дело не в войне даже, а в этих целях. Вот только не существует какого-то волшебного решения, которое могло бы избавить галактику от проблем, копившихся тысячелетиями. И если смотреть шире, то причинно-следственные связи распадаются на глазах. Что было первым, страдания народов или Ситхи, которые им пользуются, чтобы захватить власть? Никто не рождается с ненавистью в душе. Никто не рождается с болью и страхом, вшитыми в подкорку. Мол смотрит во тьму ночи и вспоминает миры, пропитанные Темной стороной, вспоминает Датомир. Его родная планета считается темной, потому что на ней обосновались Ночные Сестры, или это ведьмы используют Темную сторону из-за того, что родились там? Мол не знает, почему вдруг думает о таких отстраненных вещах, но чувствует, что может дотянуться до ответов, что где-то тут сокрыто важное знание. Он пытается вспомнить вдруг, было ли что-нибудь там, между тем, как он закрыл глаза на Татуине и открыл их здесь, на Орсисе? Конец жизни, конец видения, а было ли что-то после? Мол смотрит во тьму, и ему кажется, что потоки Силы вокруг становятся бездонными, одно неверное движение — и он пропадет, растворится, распадется, будто сшит он грубыми нитками, и из швов торчит солома. Он ненастоящий. И Ей ничего не стоит слопать его, как не стоило выплюнуть обратно. Мол сжимает кулаки, острые когти впиваются в плоть, и можно почувствовать, как бьется в ладони пульс. Он трясет головой, встает на ноги, переступает через ствол дерева. Пора поймать себе что-нибудь на ужин.