— Да ладно, так и сказала?
— Да… да я и сама виновата, ну вот какой нужно быть идиоткой, чтобы прятать письма в тумбочку рабочего стола, она же всю комнату у меня обшаривает во время уборки, а она у нее хаотично происходит.
Мы сидели с Настей на подоконнике второго этажа в школьной пристройке. В центральном корпусе было невозможно найти хоть одно тихое местечко. Она разложила свою косметику и рисовала стрелки. Из-за того, что она проспала, утренний марафет пришлось проводить в школе. Я же штудировала учебник по биологии. Пропустив почти две недели обучения, я очень много задолжала и сейчас не выпускала книжки из рук.
— Ну в тех же письмах не было ничего такого. Почему сразу маньяк-то! Может просто обычный серийный убийца.
— Настя!!!
Она дернулась и смазала стрелку.
— Заслужила, нечего фигню всякую нести.
— Да пошутила я, но согласись, смешно же вышло. А вообще ты молодец, быстро сообразила дать ему мой адрес! Торжественно клянусь, что не прочту ни одного вашего письма, я буду вашим почтовым голубем и буду верно служить вашей дружбе, ну а еще это мой маленький сериал, ибо жутко интересно, что из этого выйдет. — Положа руку на сердце она говорила это все с таким выражением, как будто бы она президент Америки.
— Какая же ты алчная, все только ради себя. А это, между прочим, мой единственный друг по переписке, ты не в счет, ты сама как-то приклеилась ко мне в десятом классе, некий такой паразит просящий домашку по английскому и зарядное устройство, поскольку ставить телефон на зарядку на ночь ума у тебя не хватает.
— Нет, просто у меня, в отличие от некоторых, есть личная жизнь, и ночью я переписываюсь со своим парнем, а ты так и продолжай слать письма своему дальнобойщику.
— Бесишь меня.
— И я тебя люблю! А забыла сказать, меня в вальс на последний звонок с Денисом поставили. Это будет просто бомба, он так хорошо двигается, а я такая офигенная, мы будем просто лучшими.
— Боже, какое самомнение.
— Я посмотрю на тебя, когда тебе пару подберут.
— Что?
— Ой, только сейчас вспомнила, что тебе то и не сказала, тебя тоже поставили танцевать, седьмой парой будете, по правую сторону от меня и Дениса.
— Да ты смеешься надо мной! Я не буду танцевать никакой танец, и ни с кем не встану в пару. Не по мне это. Да я даже платье для выпускного покупать не собираюсь, о чем ты вообще, просто приду, просто постою немного, просто получу аттестат, мне повесят ленточку на грудь, и я уйду, не минуты больше не хочу находиться среди всего этого сброда.
— Я понимаю, что для тебя, школа это ад, и что все считают тебя отребьем еще с того момента как ты пришла в эту школу в 5 классе, я понимаю, что тогда у вас не было денег и что все считали тебя бомжом в обносках, но меня тогда рядом не было, я бы всем морды за тебя набила и я понимаю, что мать так давит с этой школой, что ты готова повеситься, но… Что я сказать то хотела? А ну да, Машуня, ты отдала этому одиннадцать лет, неужели ты не хочешь иметь яркие воспоминания об этом?
— Яркие воспоминания у меня это только ты, Катя и булочка в столовой по пятнадцать рублей.
— Ясно, понятно все с тобой. Но все равно, платье я бы подобрала. Если бы ты занялась собой, ты была бы шикарна, прическа там и макияж. У тебя очень хорошая маленькая фигурка, шикарные, длинные волосы, ты была бы как дорогая вазочка на аукционе. А после больницы я вообще тебя не узнаю, похудела просто до ужаса. Любое платье сядет как надо.
— Мама — этим все сказано. Как только она видит косметику, все, это истерика: «не смей, ты еще маленькая для этого, выглядишь просто глупо и позорно, как шлюха, изнасилуют», и прочие ужасы.
— По-моему это бред, ну бред же.
— Я не знаю, выросла в этом и поэтому не могу сказать бред это или нет. Хочешь сказать, что лучше ходить в десятом классе с животом как Диана, потому что уже в пятнадцать выглядела на двадцать семь.
— Не нужно из крайности в крайность, везде должна быть золотая середина.
— Все, давай заканчивай свои порисульки на глазах, на урок опоздаем, через весь корпус бежать.
Была последняя неделя Апреля. Учителя уже вовсю наседали на нас с вариантами. Те, кто шли на сто баллов, просто жили в школе, в их числе была и я. Письмо, которого я так ждала, не приходило. Я была вся на нервах, на радостях я слишком много личного написала в том письме, это, наверное, никому бы не понравилось. А может это мама со своим ответом напугала его, да, думаю дело в этом. Я же не знала, что конкретно она ему написала, я уверена, что он пересказал лишь часть написанного.
Первую неделю Мая наш класс был назначен дежурным. На переменах мы должны были стоять в коридорах и следить за младшими классами, чтобы никто никого не убил. Это занятие утомляет. Пятые классы — это просто маленькие исчадье ада, бегают быстро, кричат громко, дерутся больно, да и слушать никого не хотят. Голова болела от этого просто 24/7. В пятницу, в последний день, когда этот кошмар подходил к концу, раздался взрыв.
— Пожар, огонь.
Кто-то звонко кричал из-под лестницы на первом этаже. Поднялась невообразимая шумиха. Весь корпус моментально заполнило едким густым дымом. Почти ничего не было видно. Учителей никто не слушал, эвакуация превратилась в огромное столпотворение детей у эвакуационных выходов. Я и еще несколько учителей вызывали пожарных и скорую. Только через пятнадцать минут, я смогла выйти на улицу и вдохнуть свежего воздуха. Из окон школы валил дым, но я нигде не видела огня. В течение следующих минут двадцати у въезда в школу собрался огромный конвой пожарной техники и машин скорой помощи. Я сидела в одной из машин и держала у рта маску с кислородом. Слишком долго дышала дымом и у меня закружилась голова.
— Что случилась-то, в центральном корпусе вообще спокойно было, никто ничего не услышал.
— Насть, я не знаю, был какой-то негромкий взрыв и потом куча дыма, отвратительно пахнущего.
Позже мы узнали, от классного руководителя, который пришел меня проведать к машине, что это какие-то малолетние идиоты, нашли снятый из старых кабинетов линолеум и заложили в него большую пачку петард.
Из-за этого происшествия нас всех раньше отпустили по домам, Настин отец, приехал за ней, и любезно согласился подбросить и меня.
Когда я выходила у машины возле своего подъезда, Настя окликнула меня…
— Напиши ему об этом происшествии. Может тогда он ответит.
— Я не хочу казаться слишком навязчивой и надоедливой.
— Ну я же вижу, что ты расстроена, он не писал две недели.
— Он работающий взрослый человек. У него может даже семья есть. А мы тут с тобой уже нафантазировали.
Дома на выходных я планировала прекрасно провести время. Родителей не было, они уехали по делам в наш родной город, и я осталась на свое попечение. Наконец то, я могла послушать свою музыку на всю громкость, ходить по дому как мне хочется, читать, когда хочется и что хочется, и не ложится спать всю ночь. Такие планы у меня были утром субботы, когда ко мне в дверь постучали.
— Письмо, пришло письмо, открывай скорее. — Почти кричала Насть, влетая в коридор и стягивая с себя кроссовки. Мы уселись на кровать, и я почувствовала, что боюсь открывать это письмо.
— Ты чего, конверты что ли разучилась распечатывать?
— Я, кажется, влюбилась.
— Да ладно, мать ты чего!
— Я серьезно, я хочу его увидеть, хочу поговорить в живую, услышать голос…
— Ой как все плохо-то. Ну давай сначала прочитаем письмо, а в следующем напишем, что ты хочешь встретиться из-за возникших у тебя нежных чувств.
— Ты что, с ума сошла, да никогда! Мне духу не хватит признаться кому-то в любви, да еще и в живую потом в глаза смотреть.
Мария, я поражён, что за несколько писем стал для тебя так много значить, если это для тебя важно, ты всегда можешь рассказать мне о своих тревогах и чувствах, какими бы они не были. То, что ты написала в предыдущем письме меня потрясло. Теперь я понимаю почему ты так много говорила в тот вечер, и почему так быстро открылась мне, у тебя нет близких людей среди тех, кто постоянно рядом. Если тебя будет что-то беспокоить или нужен будет совет, ты можешь на меня положиться.
На самом деле, сам того не замечая, я тоже открылся тебе. Мы похожи. Мне так же некому сказать о своих проблемах, они отличаются от твоих в силу возраста, но суть та же.
Вчера я узнал, что в твоей школе случился пожар, надеюсь, что с тобой все хорошо, напиши мне об этом если несложно. Я впервые в жизни забеспокоился о человеке столь мало мне знакомом. Я не знаю, что это значит, но я с такой легкостью пишу тебе это, и абсолютно уверен, что ты поймешь это так же, как и я. Действительно приятно иметь кого-то, кто тебя не осудит ни за какие слова, сказанные тобой. В силу своей работы я постоянно должен думать, что говорю. Любая неправильная фраза может отразиться на мне. Это выматывает. Трудно поверить, но ты единственная, кому я решился это сказать, кому в открытую пишу о том, что чувствую.
Твоя семья совершает ошибку, забивая тебя таким количеством контроля и опеки. Я очень прошу тебя, не забывай, ты прекрасный маленький человечек с большим сердцем и доброй душой. Ты должна пройти свой путь, а не идти туда, куда тебя ведут. Однажды ты проснёшься и поймешь, что нет ни одной вещи, которую ты сделала по своему желанию, жить чужой жизнью не лучший выбор, будь сильной. Еще немного и ты вступишь во взрослую жизнь, и у тебя появится право самостоятельно ей распоряжаться. Это будет тяжело, но оно того стоит. Я пишу тебе это только потому, что сам это прошел. Из меня делали такую же марионетку, говорили, что делать, распоряжались мной, как было угодно. Вырваться из этого стоило мне очень многого, но я не жалею об этом.
Так же, выражаю благодарность твоей подруге, которая так любезно позволяет пользоваться ее почтовым адресом.
Я не могу много рассказать о себе. Но ты можешь писать все что хочешь. Мне некому рассказывать твои секреты и душевные переживания. Я понимаю, что тебе это необходимо, так же как и мне. У каждого из нас есть чувства и порой становится невыносимо все держать в себе.
P.S. можно на ты.
С уважением,
О.П.
Письмо было написано на нескольких листах, его текст так растрогал нас, что мы сидели в обнимку и плакали. Несколько слезинок уже попало на бумагу.
— Это прекрасно, он такой романтик. Слушай, ты просто должна написать, что чувствуешь, тут фактически признание в любви и судя по содержанию, никого у него нет.
— Это не так, он просто написал мне, что я могу ему доверять.
— Мне на самом деле, интересно вот что, что за профессия такая. Он же дальнобойщик, где ему там нужно фильтровать базар, когда фуру разгружают что ли.
— Я не буду об этом спрашивать, может у него еще какая работа есть.
— Да знаю я, что ты вся у нас такая тактичная и правильная. Но, давай ты ответишь ему потом, когда будешь одна и соберёшься с мыслями, а сейчас давай попьем чайку и я пойду. И знаешь, я бы написала ему о чувствах, ты подросток, а он кажется хороший парень, должен правильно к этому отнестись.
— Я подумаю, у меня есть, что ему написать.
Вечером, когда моя мама уже позвонила мне с проверкой, ложусь ли я спать, я уселась на кровать, накрывшись одеялом. В руках у меня была ручка и листок бумаги. Я поглаживала своего песеля и думала, а могу ли я рассказать этому человеку еще больше, рассказать все… или же не стоит. Я столько скрывала ото всех свои чувства, что кажется забыла, что их можно кому-то открыть.
Я не знаю, как лучше начать это письмо, и не знаю, можно ли писать то, что я думаю. Но я попробую. Если вы не захотите после этого письма со мной общаться, то я пойму.
Больше всего в жизни сейчас, я хочу найти человека, который бы забрал меня из всего этого. Уже много лет я вынуждена улыбаться всем, хотя внутри все рушится. Все говорят, что проблемы в моем возрасте — это сущие пустяки, но почему люди считают пустяком тот факт, что отчим насилует меня и я никому не могу об этом рассказать, в 12 лет я попыталась найти поддержку у мамы, но с тех пор, все считают меня лгуньей. Поскольку я «сочинила» такую гадость про человека, который растил меня с 3 лет. Это не мешало ему издеваться надо мной и вязать на мне веревки. Почему пустяком считается тот факт, что если меня избивает толпа здоровых парней из класса, то это я их спровоцировала, а не они посчитали, что я просто уродец и хуже быть уже не может, и никто не хочет заступиться за меня, потому что считают странной. Почему, если я болею или что-то со мной случается меня сразу обвиняют в слабости. Почему уже много лет я не могу никому сказать о своих мыслях, интересах или желаниях. Почему считается нормой, что человек в 17 лет не имеет своих убеждений и говорит словами матери. Мне запрещено менять что-то в себе как внешне, так и внутренне. Я проучилась в школе 11 лет и мне даже не разрешают купить платье на выпускной, хотя я всем говорю, что мне самой это не надо. На семнадцатый день рождения мама подарила мне оплаченную учебу там, где она сама решит. Я хочу быть свободной, а мне говорят, что я должна быть покорной и послушной, я хочу увидеть хоть что-то помимо стен школы и дома. Я хотела бы спокойно жить, а не считать сколько я задолжала матери за свое обучение. Я просто хочу, чтобы мне кто-то помог.
Вы сказали, что я могу спросить у вас совета или попросить помощи, так ответе, что мне делать. Я устала рыдать, закрываясь в ванной комнате, я устала вставать на подоконник восьмого этажа, и думать, что это лучший выход. Я не знаю как из этого вырваться…помогите…
Слезы текли по щекам. Я скомкала несколько листов бумаги с черновиками до этого. У меня не хватало внутренних сил писать дальше. В небольшом письме я сказала все, что терзало меня столько лет. В моей голове уже не было никаких сомнений, я хотела отправить это письмо, чтобы хоть кто-то услышал мой немой крик, чтобы хоть кто-то узнал, что мне больно. Мне бы хватило и ответа «мне так жаль», уверяю, мне было бы достаточно и этого, но хоть от кого-нибудь, и я возложила эти надежды на О.П. и отправила письмо через пару часов, когда пришла в себя и смогла прогуляться до почты.
