Любовь на расстоянии 9 метров

— Вставай! Уже пять тридцать! У тебя будильник уже третий раз орет. Пять тридцать утра. Боже. Эта мысль субботним утром была просто невыносима. Я услышала, как хлопнула родительская дверь — мама пошла спать дальше. Это было еще более невыносимо. В субботу она могла приезжать на работу к полудню и у нее еще было почти шесть часов здорового сна. Я стащила свое тело с кровати и огляделась. Я жила в этой комнате вот уже почти десять лет, но сегодня она казалась абсолютно безжизненной. Огромные кучи старых, школьных тетрадей, на которых уже собрался добротный слой пыли, коробки по углам с собранными вещами и подготовленными к выбросу, календарь на стене, на котором еще был Август, хотя за окном уже подмораживал Ноябрь. Все это создавало ощущение, что тут уже никто не живет, и это было почти правдой. С понедельника по пятницу с самого раннего утра и до поздней ночи я была в колледже, а по воскресеньям я предпринимала жалкие попытки отоспаться и успеть сделать всю домашнюю работу, которую задолжала за неделю. Но даже по воскресеньям нас умудрялись утаскивать на стажировки то в Министерство Иностранных Дел, то в Госархив, и поэтому мое пребывание в комнате было сведено к минимуму. Еще с минуту подумав о вечном, я поняла, что отстаю от графика уже на полчаса. Совершив пробежку до ванной комнаты, я поймала себя на мысли, что начинаю забывать, где стоят те или иные вещи. Ну вот не было этого фикуса на подоконнике. Обучение в колледже МИДа, до которого из моей провинциальной загогулины было часа три, поспособствовало приобретению полезных в жизни навыков: принимать душ и одеваться за пятнадцать минут, жить весь день на кружке чая, которую я заварила еще вечером предыдущего дня, или на пакетике сухофруктов, купленных по акции в Ашане и в котором большинство цукатов, а не орешков, бежать на свой автобус, маневрируя мимо пешеходов по чистому льду и не ломать при этом конечности. Последний пункт ожидал меня впереди. Закинув сумку на плече, я вышла в подъезд. В этом году Ноябрь выдался по-особому холодный и снежный. Обычно в Москве и в новогоднюю ночь фейерверки приходится втыкать в грязь, а не в снег, а тут уже намело. Бетонные стены тут же окутали меня холодным воздухом. В этот момент у всего офисного планктона пропадает всякое желание что-либо делать, усугубляет ситуацию и тот факт, что еще минут двадцать назад ты был в теплой кроватке, а я была всего лишь студентом и стены вдавили меня в пол. Поежившись, я спустилась вниз и вышла на улицу. Стало не лучше… Пару дней назад температура поднялась выше нуля, а сейчас погода в телефоне показывала минус семнадцать и ощущается как минус двадцать шесть, и вся дорога превратилась в одно больше телешоу «Игры на выживание». Девушки в сапогах на высоком каблуке медленно перебирали ногами как пингвины своими ластами, пенсионерки, накупившие еще летом палочки для финской ходьбы, наконец-то ими воспользовались, машины по несколько секунд не могли тронуться и просто пробуксовывали на месте. Я же, заказывая с родного Урала ботинки с шипами, уверенно передвигалась по ледяному поприщу к своей остановке. В шесть утра в будние дни за свободное место в общественном транспорте ведется ожесточенная борьба, и я говорю не о возможности сесть, а о возможности просто хотя бы втиснутся в нужный тебе автобус. Но субботние шесть утра — это другое дело. У тебя появляется возможность сесть возле окна, откинуться на спинку кресла и уснуть. Проезжая по городу это было конечно затруднительно, остановки каждые полметра, резкие торможения и тому подобные вещи, не дающие расслабится. Но как только автобус проехал кольцо и знак с зачеркнутым названием города, я вольготно устроила сумку на коленях, впихнула шапку в капюшон, смастерив себе так подушку и включила в наушниках приятную музыку, которая недостаточно активная, чтобы вывести меня из состояния дремоты, но способная заглушить шум автобуса и других раздражающих звуков. Все ближайшие сорок минут, пока автобус едет по Пятницкому шоссе, у меня есть шанс хоть чуть-чуть наверстать упущенный сон. Не нужно следить за остановками, моей была конечная, не нужно никого пропускать, для этого я специально сразу села вглубь салона у окна, сиди, да спи. Но в моменты, когда я хоть как-то пытаюсь уцепиться за сон, общественный транспорт, как назло, включает режим формулы один и прибывает на конечную минут за пять, ну мне так кажется каждое гребанное утро. Оставалось всего каких-то пятнадцать станций на метро и затем двадцать минут пешком вглубь района, и я была на месте. За три месяца я научилась проходить весь этот маршрут на автомате. Организм четко знал, какая станция наша, хоть я и не слышала какую точно объявили сквозь мой сон, и также точно определял в потемках в какой из поворотов свернуть, чтобы выйти точно к главному входу. Большинство учениц колледжа были детьми каких-нибудь высокопоставленных особ и у каждой уже было нагрето место в администрации того или иного министерства, и они, конечно, не пользовались автобусами или метро. Парковка перед колледжем ломилась от новеньких иномарок, подаренных на школьные выпускные или на совершеннолетия. Подъезд же к колледжу перекрывали Майбахи и Брабусы с личными водителями папочек. Но и были несколько обычных, смертных девчонок, из народа, которые пробирались до учебного заведения через строительные леса из-за того, что весь проспект был на реконструкции. — Здорово. — Кто-то хватает меня за плечи и тянет назад. Шипованные ботиночки не справляются и земля, а вернее лед уходит у меня из-под ног. Падение было несильным, если это вообще можно назвать падением. По факту я просто села на лед с согнутых ног. Я обернулась. — Ты дурак? Позади меня валялся Алексей, третьекурсник технического института, один из корпусов которого находился недалеко от моего колледжа. По воле случая мы познакомились в первый учебный день этого года. Я преспокойно спускалась в метро с тяжеленной сумкой, набитой учебниками после первого инструктажа и получения студенческого билета в колледже. Данная личность просто снесла меня, вылетев из метро. Отдать должное, парень сразил меня своим обаянием, ну и своим портфелем для полной картины. Но скажу в его защиту, что он собрал все учебники, разлетевшиеся по тротуару, поднял меня, угостил кофе в качестве извинения и проехался со мной до конечной, неся в руках мою сумку. В общем парень оказался очень воспитанный и добрый. Но иногда, как сейчас, например, был дурачком. Высокий блондин с короткой стрижкой и глазами, голубыми как небо в самый ясный день, сейчас барахтался на льду и пытался встать. — Согласен, переборщил. Но зачем сразу обзываться? — Он улыбался Гагаринской улыбкой. Половина девчонок с моего потока отдали бы все папочкины богатства, чтобы эта улыбка была направлена в их сторону. — Я не обзываюсь, а говорю по факту. И вообще, что ты тут делаешь? Что должно было произойти чтобы ваша светлость соблаговолила материализоваться к первой паре? Алексей был одним из тех людей-загадок, которые вообще не учатся, не появляются на парах неделями, не знают преподавателей в лицо, и при этом идут на красный диплом. То есть я последние лет пять впахивала как лошадь, чтобы получить «хорошее образование» как говорит моя мама, а он просто родился с таким складом ума, что не напрягаясь уже на первом курсе выиграл гранд на обучение в Америке, но по семейным обстоятельствам не поехал туда. Но он сам говорил, что не поехал сугубо из-за патриотических соображений, мечтает поднять отечественную науку с колен. Не знаю, чем я его зацепила, но уже на следующий день после нашего знакомства, он ждал меня возле выхода метро. Он сам мне признался, что ради встречи со мной, он начал посещать пары, о существовании которых раньше не знал. — Симпатяга, есть планы на новый год? — Ну, удачно сдать сессию и выспаться наконец-то. Но вообще-то рановато как-то для планов на новый год, еще только Ноябрь. — Самое время если готовишь что-то грандиозное. — Он толкнул меня под руку и поиграл бровями. — Каждый год мои родители уезжают на Ибицу и весь пентхаус в моем распоряжении. — И? — Это я тебя не прозрачно приглашаю на самый топовый новогодне-московский движ. Именитые диджеи, алкоголь, иногда кое-что покрепче. Другими словами — огромное сборище золотой молодежи в одном месте. — Как-то пока звучит не очень. Я скорее из тех людей, которые предпочитают укутаться в плед, сделать себе какао с зефирками и в сотый раз включить «Один дома». Мы как могли, обходили джунгли железных ограждений и красно-белых лент, иногда поглядывая наверх, чтобы не словить макушкой строительный мусор. Я не была человеком тусовок. Для меня это было похуже собеседования. Некая такая пытка большим количеством людей, все на тебя смотрят и осуждают за внешний вид. Ну и что касаемо внешнего вида, когда твоя мама выкинула все старые вещи, которые не являлись деловым стилем, это очень сужает количество образов для модной вечеринки. Ну не хотела я идти туда в темно-синем брючном костюме. — Да ладно тебе, ты молодая девушка, не состоящая в отношениях, ты идеально впишешься в компанию. Может тебе уже пора вырваться из своего кокона и дорваться до настоящего веселья. А то так еще пару лет и годы, когда можно было кутить, закончатся. — Дай мне время подумать, хорошо? Возле входа в колледж мы разошлись, а у меня на душе осталось неприятное чувство. Может он был прав? Ведь я так рискую совсем не повеселится в жизни. Радостные воспоминания за семнадцать лет я могла пересчитать по пальцам одной руки, ну разве это дело. Неужели мне потом всю жизнь вспоминать мои подростковые годы, как самый скучный период? Ладно это потом, а то еще на первую пару опоздаю. После семи пар в колледже я обычно возвращалась домой к двенадцати. В это время родители только садились ужинать, потому что мама очень поздно возвращалась с работы. Вот и сегодня я застала их за столом. На маме даже еще был рабочий костюм. — Маша, на пару слов. — Отложив вилку, мама встала, налила себе в кружку чай. — Двадцать восьмого Декабря из Челябинска прилетит тетя Марина, моя сестра. Ты должна ее помнить. — Угу. — Я закинула печеньку в рот, потому что еду сегодня видела только в рекламных буклетах. — Отвечай нормально, мне вот эти кривляния с набитым ртом не нужны. — Да мама, помню. — Чуть не подавившись квакнула я. — Хорошо, она побудет здесь до девятого числа. Мы с Владом улетим на Кипр, а она приглядит за тобой. — Но, а как же… — Я хотела сказать, что они забыли меня, но потом подумала, что это же невероятная удача, такой шанс. Все сходится просто идеально. — Хорошо мама, я давно не видела Марину, мне будет приятно встретить с ней новый год. — Вот и отлично. Да, чуть не забыла, ответь мне на вопрос, почему твой куратор звонил мне сегодня и сообщил, что ты опоздала на первую пару на две минуты? Господи, рехнуться можно, она еще и точно время засекла. Как эта женщина это делает, никто не знал. Она была куратором всех групп, ее ФИО я даже не знала, потому что в простонародье она звалась просто — палач. Невысокая брюнетка лет тридцати пяти с немного зауженными глазами ходила по коридорам как цербер и уничтожала каждого, кто попадется ей на глаза. Она не знала, что такое жалость или сострадание, ей было все равно проспали вы или заболели или у вас умерла ваша любимая бабушка, она отчисляла всех, даже попавшие по блату не могли надеяться на милосердие или снисхождение с ее стороны. За семестр она спокойно отчисляла до десяти человек, и это с учетом того, что нас всего на потоке было триста сорок. Старшекурсницы говорили, что к выпуску в группе, изначально состоявшей из тридцати человек, оставалось всего тринадцать. И это получается, что я специально смотрела по сторонам, чтобы на нее не налететь, а она все равно меня как-то увидела. — Это все из-за строительных лесов. Они меняются каждый день и сегодня я немного заплутала. — Надеюсь ты понимаешь, что этот колледж очень дорого мне обходится? Если тебя отчислят, я даже представить не могу сколько тебе придется работать чтобы все отдать. — Мам, я не просила тебя платить за этот колледж, да и потом, ты говорила, что это подарок на семнадцать лет. — У тебя что, голос прорезался? Ты хоть знаешь сколько я потратила на твое воспитание, обучение, на все твои хотелки? Взамен я прошу лишь уважения и послушания, поскольку самостоятельно распоряжается своей жизнью ты вряд ли сможешь. Ты даже аттестат красный получить не смогла со всеми репетиторами, которых Я оплачивала, что уж говорить о выборе серьезных учебных заведениях. Не хочу, чтобы моя дочь стала шлюхой или проституткой из-за того, что мозгами не вышла, поэтому будь добра учись там, где я тебе говорю и учись с полной отдачей, а не спустя рукава. Всегда удивлялась тому, как моя мама за пару минут может опустить человека морально ниже плинтуса. Обычно в таких ситуациях я садилась и пялилась в стену минут двадцать, потому что не каждый сможет перенести такой поток демотивации. Но не в этот раз, сейчас в моей голове уже зрел план как через Настю купить наряд и отпроситься у тетушки на новогоднюю ночь так, чтобы мама не узнала. Последующие полтора месяца мы с Настей искали подходящее платье и где можно взять в аренду туфли и прочие аксессуары для полноты образа. За два дня после прилета тети, я поняла, что она простой человек и с ней можно будет договориться, вопрос цены. План у меня был простой: Настин папа забирает меня утром перед новым годом, у Насти дома я наряжаюсь, делаю прическу и макияж и уезжаю в Москву. И все это нужно было правильно объяснить тетушке, чтобы она через пятнадцать минут не набрала маму. Но уже был вечер тридцатого числа, я сидела за столом и подыскивала подходящие слова. Времени оставалось все меньше. Я должна была поговорить с ней еще в день прилета, но каждый раз попытки срывались, то мне не хватало смелости, то я думала, что у меня плохо получилось придумать историю. Есть, как же я раньше до этого не додумалась. Я вскочила со стула и выбежала в зал. Марина сидела в развалку на кожаном диване, подставив под ноги пуфик. Плодородию почвы под ее ногтями на ногах мог позавидовать каждый фермер или агроном. Ее пальцы на руках уже были черные от семечек, которые ловко раскрывались под ее гигантскими кривыми когтями. Даже не верится, что это родная сестра моей мамы. С трясущимися руками я рассказала ей о моем желании провести новогоднюю ночь у подруги. — То есть, я правильно понимаю — ты хочешь переночевать у подруги? — Она звонко причмокнула и отправила в рот отчищенную семечку. — Мне именно так сказать маме? — Эм, может ты не будешь ей говорить об этом. Мы целый месяц планировали эти посиделки. Набрали вкусностей и целый список фильмов навыбирали. Она может неправильно понять и не разрешить. — А что мне за это будет? — Я скажу тебе комбинацию, открывающую бар… — Ох как я рисковала, сказав эту фразу. Да, моя тетушка была очень колхозным человеком из глубинки, но вдруг она была вообще не пьющая. Но я попала в яблочко. В следующую секунду глаза тети, которые, видно, не заливались ничем дороже водки «Березка» заблестели как приманка на солнце. Мой отчим был очень избалован на дорогой и элитный алкоголь и сейчас у Марины проснулось желание познать всю гамму вкуса и послевкусия этого богатства. А с коллекцией Влада можно было смело открывать свой ликеро-водочный. — Сразу видна деловая хватка. Значит и у меня, и у тебя будет веселый новый год. Я не могла поверить собственному счастью. Уже через пять минут я набрала Настю и сообщила, что план приведен в действие, а затем Лешу, сказать, что я все-таки буду. Честно, я была довольно неуклюжим человеком, да и вестибулярный аппарат оставлял желать лучшего, ну и, естественно, я налетела на коробки с вещами, кружась по комнате с телефоном в руках. Я особо не спрашивала у мамы, что в них. Выкинуть, значит выкинуть. Голой я никогда не ходила. Мама сама покупала мне вещи на свой вкус, покупать самой мне было нельзя, да и не было ни денег, ни времени. Но из верхней коробки, розовым пятном на пол вывалилась весенняя куртка, та самая. Сердце защемило, глаза забегали. Я подлетела к ней бросив телефон на пол и начала судорожно шарить по карманам. В одном нет, в другом нет. Боже, лишь бы мама его не нашла! Нет, нет… он здесь. Внутренние органы, обвитые железной проволокой, обмякли и превратились в вату. Я сидела на коленях в центре комнаты обложенная вещами, а мои пальцы теребили маленький, слегка мятый из-за капель дождя, листочек с зарисовкой. Я прижала его к груди. Я ведь могла его больше никогда не найти. Прошло уже полгода, а я все еще каждый вечер лежала в кровати и вспоминала каждую деталь, каждое слово, что он сказал. Ох, сколько же я потратила моральных сил, чтобы забыть все это, убедить себя в том, что это было сном, бредом, нервным срывом. Но это выше меня. Опять начал подступать ком к горлу, глаза поплыли. — Нет, не сейчас. У меня другая жизнь, в другом мире. — Чуть не плача шептала я. — Нужно больше общаться с людьми, нужно забыть. Я убрала листочек в шкатулку под шкафом с одеждой, в которой я хранила маленькие, тряпичные, розовые цветочки. А я ведь не хочу этом забывать, верно? Нужно это сжечь. Нет! Это мой маленький кусочек воспоминаний. Я корила себя за то, что с испугу уничтожила письма. Уничтожить это сокровище было равносильно выстрелу в голову. Последующую ночь я очень плохо спала. Уже меньше, чем через сутки я буду на двадцать шестом этаже одного из элитных домов Москвы в окружении «Золотой молодежи». Но вольюсь ли я в такую компанию? Я понятия не имела, о чем они говорят, чем увлекаются. Я в жизни не пила и не курила, а как предупредил Алексис, так его называли в компании, там этого будет навалом. Хотя… меня же никто не заставляет пить, верно? Глаза слипаются. Я вздрогнула. Тело резко онемело, на меня словно упала бетонная плита. Опять пред глазами этот девятиметровый силуэт. Экран телефона ослепил меня. Было без двадцати три. Вокруг гробовая тишина и только пульс отдается бешеным ритмом в ушах. Опять приступ. Глубокий вдох и медленный выдох, но легких нет, просто нет. В детстве при таких приступах мне вызывали скорую, но со временем маме начало это надоедать и мне пришлось научиться справляться с ними самой. Забившись в угол кровати я прижалась к стене. Настин номер не отвечал, ее можно было понять, три часа ночи. Но мне нужен был хоть кто-то рядом. Не обязательно было говорить со мной, просто постоять, и волна страха отступила бы. А может… это бред, но вдруг поможет. Я встала с кровати и на трясущихся ногах доползла до окна. Даже не свернув себе шею, я взобралась на стол, к которому примыкал подоконник и раздвинула шторы, скрывающие огромное окно. Небо было чистым. На улице был сильный мороз и поэтому небо казалось черным как гудрон, было видно каждую звезду, даже самую дальнюю. Диск луны давал понять, что над Землей не черная дыра. Он освещал все вокруг и отчерчивал силуэт города. А вот и моя цель. Выпирает из-за луны маленьким кусочком и отливает голубым сиянием. Кибертрон. — Эм… Привет. Я знаю, что глупо в семнадцать лет стоять на подоконнике и говорить с небом, но может ты что-то почувствуешь. Я пыталась забыть, правда… но сейчас мне ничего не нужно, я просто пытаюсь обмануть саму себя и побороть страх, воображая, что ты где-то близко. — Стук сердца перестал быть настолько оглушительным, а легкие позволили мне сделать первый, подконтрольный вдох. — Еще, хотела бы поблагодарить тебя за платье, оно было волшебным. Правда, мама порвала его и выкинула, но я сохранила пару деталек. Я не знаю о чем ты сейчас думаешь, но точно знаю, что ты где-то там, может быть, даже сейчас смотришь сюда и это предает мне сил. Спасибо тебе… Сработало. Я прислонилась головой к стеклу и с носа упала маленькая капелька. Завтра вечером все наладится. Завтра вечером начнется новая жизнь. Я обещаю, я вырвусь из оков и начну дышать.